Синь Небес

Монолог Виктора Антон не собирался рассказывать ни при каких обстоятельствах.

– Всё проще, чем кажется. В них ещё осталась человечность – не смогли застрелить безоружного. Мне даже показалось, не будь рядом Михаила, он бы всё-таки спустил курок. – От коньяка и тепла камина его начало развозить, сон смыкал веки – в таком состоянии он мог отключиться в любой момент.

– Ладно, верю, да и отдохнуть тебе надо. Иди, приведи себя в порядок. Завтра зайдёшь – обсудим кое-что. – Шеф будто случайно спросил: – Кстати, что с рукой? Пытали?

Антону даже показалось, что в голосе босса прозвучало неподдельное сочувствие.

– Всё вышло глупо… Шёл по заброшенной улице, свернул во двор – и с крыши на меня свалилась то ли плитка, то ли кусок карниза. Приложило так, что отключился. Очнулся от дикой боли – бродячая собака вцепилась в руку. Представляешь, попал в эту тварь только с четвёртого раза! Пока искал, чем перевязать рану, из кустов выскочила вторая. Всадил в неё остатки обоймы… Увидел, что осталось от руки, и снова отрубился. Очнулся минут через десять – думал, истеку кровью. Если бы не шприц с «красным», был бы мёртв. До сих пор всё как в тумане… Сам не поверил глазам, когда увидел наши ворота.

– Гадство, – скривился изменённый, – боль потихоньку возвращается.

Проклятый новый мир… – Кирилл Александрович подлил себе коньяку, погружаясь в размышления и словно забыв о присутствии Антона.

– Да, иди, конечно. Загляни в лазарет. Остальное – завтра.

Когда дверь закрылась за Антоном, выражение лица Кирилла Александровича мгновенно изменилось. Он отставил бокал, открыл сейф и извлёк спутниковый телефон. Набрав номер, коротко доложил:

– Цель ушла. Мои потери – трое. Объект движется на восток. Требуется новый поисковик – мой временно небоеспособен.

В трубке прозвучал лаконичный ответ:

– Информация принята. Ожидайте инструкций.

***

Просыпаться в настоящей кровати – несравненная роскошь после сырого осеннего леса. Однако с утра мы решили не задерживаться здесь – хорошего понемногу. В воздухе витала какая-то напряжённость, и доверять спокойной обстановке не хотелось.

За окном уже рассвело, солнечные лучи заливали комнату, но мы всё же нашли в себе силы подняться. Собрав вещи, направились завтракать. Выйдя из столовой и пересекая площадь, заметили скопление людей у ворот. Любопытство взяло верх – пока Витька забирал наше снаряжение со склада, я подошёл к КПП расспросить часовых.

Внезапно сзади бесшумно возник Николай Сергеевич. Я почувствовал его присутствие лишь тогда, когда он негромко поздоровался.

– Уже покидаете нас? Не долго гостили, – он достал сигарету, и один из охранников поспешил прикурить.

– Вы же в курсе, – уклончиво ответил я. – В гостях хорошо, а дома лучше.

Перекинув автомат на плечо, я протянул руку для прощания. Он пожал её, но не отпустил.

– Поговорим, – коротко бросил он и кивком головы указал в сторону от проходной.

К нам подошёл Витька, молча поздоровавшись с начальником.

– Ребята, не знаю, кто вы и что натворили, – Николай Сергеевич сделал глубокую затяжку. – Но мне в кремле лишние проблемы не нужны. Сегодня утром прибыл почтальон. Кроме корреспонденции, он привёз ориентировку на двух парней, под описание которых вы двое подходите как нельзя лучше.

Он сплюнул, внимательно глядя на нас.

– Гнилья в вас не чувствую, хоть и могу ошибаться – но я привык доверять своей интуиции. Мы решили не сообщать москвичам о вашем пребывании здесь. Не из-за помощи со складом – там всё честно, вы нам, мы вам. Дело в том, что ищут вас с самого верха, а значит, проблемы у вас серьёзные. Повторюсь – мне они здесь не нужны. Поэтому вы уйдёте. Сейчас. Быстро, как сможете. Даю вам фору – два часа. Курьера пока задержу, чаем попоим. Потом мне придётся отправить с ним донесение, что вы здесь были, но скрылись. Надеюсь на ваше понимание. Я отвечаю почти за две тысячи человек. Вы вели себя прилично, к девушкам не приставали – вот и я к вам по-человечески. Давайте, мужики, лёгкого вам пути.

Развернувшись, он неторопливо направился к площади, где уже собралась немалая толпа.

Мы вышли за ворота и, не сговариваясь, ускорили шаг. То и дело оглядывались, проверяя, нет ли погони. Двигались лесом, чтобы усложнить преследователям задачу. А в том, что они есть, мы нисколько не сомневались.

Когда-то я читал в книге – кажется, о лётчиках Второй мировой – что пилоты каждые сорок секунд оглядывались, проверяя, не висит ли у них на хвосте противник. Вот и мы действовали схоже, постоянно контролируя пространство за спиной.

Пройдя около десяти километров, мы миновали село Ляховицы свернули на северо-восток. Только тогда немного сбавили темп. Шли до самого вечера, и итогом этого изнурительного перехода стала деревня с говорящим названием Станки.

Вокруг – привычный пейзаж, залитый синеватым светом. Казалось бы, давно пора привыкнуть, но стоит провести день в цивилизации – погреться в бане, выпить пива, – как вновь начинаешь острее чувствовать, сколь хрупко это спокойствие. И раздражение на этот проклятый мир возвращается с новой силой.

– Тебе не помешало бы поработать над собой, – заметил Витька моё состояние, обводя взглядом наше новое убежище.

Мы заняли небольшой домик – пять на пять метров, не больше. Но даже это было лучше, чем ночь на холодной земле под открытым небом. Костер разжигать не стали – лишнее внимание ни к чему. Достали припасённые с утра в столовой пирожки и компот, принявшись за незамысловатый ужин.

– Ты там у парней не выяснил, из-за чего народ собирался? – я достал из пакета пирожок с картошкой и с аппетитом надкусил.

– Какого-то мужика вешать собрались, – ответил Витька. – Оказался страстным поклонником выпивки. По ночам подменял часть урожая – в мешки с картошкой сыпал подмороженную, а сверху нормальную. Утром сам же её и списывал, мол, свиньям на корм, а сам тащил к себе на брагу. Местный следователь раскопал, главному доложил с доказательствами. Тот приговор вынес – чтобы другим неповадно было.

– У них там всё по законам военного времени. Вот народ за зрелищем и пришёл, – Витька тяжело вздохнул.

– Бывает. Воровать, тем более у своих… В общем правильно поступили, я так считаю.

– Парни говорили, тот мужик на допросе доказывал, что невиновен. А следователь ему: «Как же невиновен, когда все улики против тебя? Сто литров браги дома нашли, под двести мешков из-под картошки у крыльца сложены. Даже Анатолий подтвердил, что мешки ты таскал, вот только картошки для свиней никто не видел».

– Откуда твой знакомый так подробно всё знает? – я выудил из пакета ватрушку. – Словно на допросе присутствовал.

Витька скривился. Ха, пусть знает, каково это – остаться с неудовлетворённым любопытством. Я потянулся за следующей ватрушкой, но Самбист резко отдёрнул пакет.

– Ничего себе, как ловко! Я и не заметил даже, – вытерев руки глянул на него вопросительно.

– Ладно, ладно, – сдался он. – Сестрёнка его жены работает там – то ли секретаршей, то ли стенографисткой. Она записывала допрос. У них же скучно – сразу побежала делиться такой новостью с сестрой, а та уж с мужем… Кремль этот как деревня большая, интернета с телевизором нет – все новости по сарафанному радио.

– Жёстко, конечно. Людей и так мало осталось… Но их понять можно – полей под картошку раз-два и обчёлся, а уход за ними адский труд, – проговорил я, провожая ватрушку, которую съедал Самбист.

– Мишка, я вот о чём хотел с тобой поговорить, – Витька отложил пакет. – Допустим, у тебя есть что-то, что тебя раздражает. Есть один психологический приём – нам его на курсах преподавали. Внимай, мой юный подаван. Военную психологическую мудрость. Так вот, нужно создать в голове некую сущность – словно в тебе есть ещё кто-то. Это отдалённо напоминает раздвоение личности. Назовём его, скажем, «сторонний наблюдатель». Эта личность должна описать тебя со стороны – каким ты ей видишься, что она о тебе думает. Какие у неё мысли по поводу твоего раздражения. Для начала лучше всё это записать на бумагу, в виде дневника. Получается ты его ведёшь от лица наблюдателя, а не от своего.

– Понял я, понял. Давай дальше вещай, Фрейд.

– В конечном счёте ты придёшь к осознанию причины раздражения, – терпеливо объяснял Витька. – И когда проделаешь эту работу, должен будешь не просто узнать, а именно осознать: проблема – это не проблема. Это всего лишь очередная задача, которую тебе предстоит решить.

– Знаешь, там было ещё много интересных методик, как-нибудь обязательно расскажу. Но то, что это работает, – гарантирую. У нас в группе парни иногда зачитывали вслух записи своих «наблюдателей». Большинство из них оказывались невероятными занудами и критиканами, просто жуть! Но почти всегда автор в итоге соглашался с точкой зрения своего же наблюдателя.

– Ничего не понял, но очень интересно, – пробормотал я, протягивая руку к кружке с компотом.

– Раз интересно, тогда первый лягу. Через четыре часа разбуди. – Едва его голова коснулась импровизированной подушки, как он мгновенно отключился.

Как ему это удаётся? Я обычно ворочаюсь перед сном добрый час. Он, кстати, на такой случай всегда мне говорил: «Если не можешь уснуть – значит, мало поработал сегодня». Ворчун и зануда.

Ладно, займусь самоанализом. Достал из рюкзака потрёпанную тетрадь, в которую записывал идеи для будущей книги. Осталось всего несколько чистых страниц – надо будет где-то раздобыть новую.

Итак, с чего он говорил начинать? «Проблема – не проблема, а лишь задача…» Да, кажется, он что-то такое говорил.

Время пролетело незаметно. Часов через семь Витька проснулся и застыл перед неожиданной картиной: первые лучи утреннего солнца падали на лицо Мишки, а тот, с горящими глазами, яростно исписывал страницу за страницей, мелким почерком.

– Ты чего меня не разбудил? Тебе тоже силы нужны.

– А я и забыл, – оторвался я от тетради. – Писал от имени наблюдателя… Это жесть! Он, то есть я… ну ты понял, оказался ещё тем занудой, чёрт бы его побрал! Понимаешь, этот тип вообще… баран! За собой не следит, только меня критикует: «Миша делает не так», «Миша думает не головой». Раздражается, завидует, жадничает… Короче, я с ним поругался! – Я лихорадочно перелистывал страницы. – Так, где он это записал… Ага, нашёл!

– Этот козёл пишет: «Ты вообще плохо держишь себя в руках, словно у тебя перманентно женские дни». Ну не урод ли?

– Ты же в курсе, что «он» – это ты сам? – усмехнулся Витька.

Поднявшись, он допил остатки компота и принялся за лёгкую разминку.

– Да я всё понимаю! Но ведь интересно же получается – никогда не думал, что можно так со стороны на себя посмотреть.

Я встал напротив и начал повторять упражнения – всё затекло за ночь, по телу бегали противные «ёжики». Витька, растягиваясь в шпагате с лёгкостью гимнаста, решил добить меня окончательно:

– Кстати, там было ещё одно условие: с наблюдателем общаться нельзя. Он только наблюдает. Не советует, это не друг для дискуссий – исключительно сторонний наблюдатель. Когда начнёшь отслеживать объекты его критики и исправлять их, твой наблюдатель замолчит. А вот тебе дополнительное задание: заведи второго наблюдателя. Он будет наблюдать за первым, чтобы тот не был предвзят.

– И сколько всего этих наблюдателей? – скрипя зубами от натяжения в мышцах, я подумал, что зря не походил ночью.

– Всего два, – ответил Витька. – Дальше смысла нет, они начнут повторяться. Развлекайся, и поверь – ты уже не станешь прежним. А теперь хватит болтать, перекусим и в путь.

Выйдя на улицу, мы ощутили на лицах приятное тепло. День выдался по-настоящему тёплым, а чистое голубое небо подняло и без того хорошее настроение. Так мы и двинулись в путь: Витька впереди, я следом – в компании своих новых «наблюдателей». Эх, до чего же хитроумные штуки придумывают люди…