Трущобные люди

Владимир Гиляровский никогда не стал бы «королем репортеров»…имей он характер не столь взрывчатый и учись поприлежней. В Вологодской гимназии Владимир обучался пять лет, запомнившись товарищам и преподавателям тем, что писал эпиграммы на учителей («пакости на наставников», два года (вместо зубрежки латыни и цифири математической ) совершенствовал акробатику и джигитовку, да водил дружбу с сосланными в Вологду под надзор полиции народниками. Все это, видимо, сыграло не последнюю роль в том, что в июне 1871 года после неудачного экзамена шестнадцатилетний Гиляровский «без паспорта и денег сбежал из дома». В предполагаемой «трудовой книжке» бывшего гимназиста Гиляровского явились бы следующие эпизоды его рабочих профессий: бурлак, крючник порта, истопник, вольноопределяющийся (нижний чин в российской императорской армии), пожарный, рабочий рыбного промысла, табунщик, наездник цирка, актер, и, наконец, газетный репортер. Впрочем, о Гиляровском можно сказать и по-другому: имей он характер попокладистей да учись получше – не быть бы ему«королем репортеров» !В 1887 году Владимир Гиляровский объединяет свои, ранее печатавшиеся в разных изданиях репортажи, в книжку, названную им «Трущобные люди». Добавляет один, ранее не печатавшийся, рассказ – «Обреченные», о своей работе на ярославской фабрике по производству свинцовых белил. Герой «Обреченных»-бывший юнкер Луговой, поступает на вредное производство, знакомится с бывшим воякой, назвавшимся «Капказским»,встает в пять утра, работает со свинцом до шести вечера, да вырывается –таки «на волю, только потому, что не пьянствовал». А друг Лугового- Григорьич «Капказский»погибает. –Эх, братцы, какого человека этот свинец съел: три года назад …он лошадь одной рукой садиться заставлял!.. А все свинец копейкинский. Много он нашего брата заел, проклятый, да и еще заест!..Герои остальных рассказов-бухгалтер Колесов, капитан Казаков, статистик Корпелкин, подпоручик Иванов, солдат Воронов, крестьянин Вологодского уезда Никита Ефремов, самоварщик Спирька, актер Ханов и обманутая женихом Катя Казанова, столкнувшись с жизненными неудачами или московскими мошенниками, теряются и опускаются на дно (рассказ «Каторга»). По-дружески предупреждает Гиляровский и от « искания приключений» в «трущобах»-рассказ «Вглухую». Там приличного господина, что-то все время записывавшего в книжечку, просто опоили, а затем Семка да Иоська опустили в решетку канализационного «люка на Цветном бульваре».Конечно, рассказы страшны своей жизненной неустроенностью, обыденностью, обычностью нищеты, увечья или смерти:–..В городе появился молодой нищий на костылях, без пальцев на обеих руках («Потерявшие почву»);–… Он поседел, осунулся, стан его согнулся, а жалкие лохмотья и ампутированная рука сделали его совсем не похожим на былого щеголя-капитана («Последний удар»);–..В первый день пьеса сыграна была двадцать три раза. К последнему разу Черномор напился до бесчувствия ;его положили на земляной пол уборной и играли без Черномора («Балаган»)Впрочем, если очерки Гиляровского и не радуют читателя разнообразием, то стоит заметить, что и жизнь –не такая уж разнообразнейшая штука…

В.А. Гиляровский «Трущебные люди»Еще одна книга на полке «кабацкой Москвы», «ям», «мертвых домов» и «пьяненьких»… Серия небольших рассказов о падении людей, о падении порой добровольном, а порой судьбоносном, но самое главное – о жизни в этом падении, ведь именно в нем, словно у Кэрролла, можно рассмотреть и осознать прошлое и настоящее, разглядеть метеорный след каждого падающего, и загадать для него надежду.

Книга показалась неприятной и тяжелой. И дело не только в моей сентиментальности. С ее помощью образ России конца ХIХ века дополняется все новыми примерами «пьяниц, нищих и падших» людей. Понятно, почему ее не пустили в печать и сожгли. Но для русской литературы ХIХ века вещь стоящая, заставляющая задуматься, посочувствовать и порадоваться, что времена изменились (хотя бы просто в лучшую сторону). Рекомендована к прочтению.