Встреча в апреле

Глава 1

Дождь барабанит по окну и толщей водопада стекает по стеклу, пока я сижу на подоконнике и вслушиваюсь в гром. Пристально смотрю в окно, как будто там что-то видно. На деле за мокрым стеклом видны лишь нечёткие очертания двора. Но я всё равно смотрю. Не потому, что хочу там что-то разглядеть, и даже не оттого, что мне там что-то интересно. Нет. Там нет ничего для меня интересного – лишь двор, утопающий в лужах. Просто мне нужно куда-то устремить взгляд. Хоть куда-то…

Думаю о том, какой широкий тут подоконник. Полметра, не меньше. Это потому, что квартира находится в старом, историческом здании. Тут очень толстые стены, а оттого летом дома бывает холодно, даже если на улице жара и духота. Но в этом здании есть и плюсы, например, высокие потолки. Высота стен как два моих роста, а то и больше…

– Господи, чем я забиваю голову?!.. – вздыхаю под очередной грохот грома.

Но надо же чем-то забивать голову, а то…

Прерываюсь в мыслях на «а то…» и заказываю такси до аэропорта. Мой рейс через три часа. Ехать от силы минут сорок, но под таким дождём дорога может занять час. Полтора часа до окончания регистрации всё равно остаются в запасе, и всё же лучше прибыть заранее… Задумываюсь о том, что это – страх опоздать на рейс или желание поскорее оказаться там, куда приземлится самолёт.

Мне внезапно вспоминается, как мы с Димой стояли в аэропорту Сочи и тянули скудные минуты, остающиеся до окончания посадки. Представляя те мгновения, ловлю себя на том, что губы изгибаются в улыбке.

«Из-за повышенного спроса время ожидания может удлиниться», – пишет мне приложение такси, пока подыскивает автомобиль, а через секунды выдаёт, что машина прибудет через пятнадцать минут.

Пока есть время, снова ухожу мыслями в прошлое – и снова в тот день, когда я прилетела из Сочи.

Помню, как ехала на такси от Эльзы домой и готовилась к серьёзному разговору с Ромой. Я мысленно прокручивала в голове предстоящий диалог, настраивая себя на необходимое настроение:

– Прости, Рома, нам нужно расстаться. – говорю я.

– Но у нас ведь всё было хорошо! – возражает он с искренним непониманием моего решения.

– Нет! Всё было хорошо у тебя! Ты не замечал, насколько плохо было при этом мне! – не сдерживаюсь я, переходя на повышенный тон.

Рома по-прежнему смотрит на меня с недоумением, и я понимаю, что нет смысла объяснять, что пока я молчала, боясь его обидеть, пока заталкивала обиды внутрь, стараясь сохранить его и без того раненные чувства, пока оправдывала его поведение пережитым им событием, я медленно разрушала себя. Я добровольно губила себя, пытаясь сохранить его. Это не было актом самопожертвования, я делала это из любви и самых нежных к нему чувств. Но он никогда не понимал, не понимает и не поймёт. Он не оценит. Это осознание наваливается на меня тяжёлым грузом горечи – я жертвовала зря, но это же осознание даёт мне свободу – я больше не обязана терпеть.

– Я ухожу. – говорю я тихо и без слёз, что были в прошлом.

Так я представляла себе моё возвращение домой после трёх дней, проведённых в Сочи.

Но дома меня ждала совершенно другая картина.

Я вышла из такси, поднялась на свой этаж и открыла ключом дверь. Первое, что увидела – огромных размеров букет цветов, за которым прятался мой парень.

Первой моей реакцией было удивление. Нет, не размеру букета (хотя и он внушал размахом), я удивилась тому, как всё резко переменилось. Два года не получала в свой адрес ни единого доброго слова, а тут два шикарных букета за одну неполную неделю. Новогоднее чудо посередине сентября?

Хорошо, что оставила у Эльзы цветы, подаренные Димой. Сейчас получилось бы очень неловко. – подумала про себя, а вслух недоверчиво спросила:

– Цветы? По какому поводу?

– По тому поводу, что я наконец понял, каким я был идиотом. – удивил меня Рома ответом.

– Что ты имеешь в виду?

Меня пробрало ещё более сильное подозрение. Чтобы Рома понял, какую боль он мне причинял? Да не могло такого быть!

Я забрала букет и поплелась за вазой. Цветы были тяжеленными. Помнится, такие букеты он мне дарил в самом начале отношений, а потом… А на то, что было потом, остаётся только расставить троеточие.

– Алина, прости! – сожаление в его голосе было неподдельным. – Я вёл себя как полный кретин.

Раньше я бы кинулась в оправдание, принялась бы убеждать его в том, что всё в порядке, но Сочи меня изменил. Я в прямом смысле вернулась другим человеком. Теперь я была настроена говорить прямо.

– Я понимаю, что тебе непросто, и понимаю, из-за чего ты таким был. Но я больше не намерена терпеть твои выходки! У меня тоже есть чувства! Если ты с ними не считаешься, я не обязана считаться с твоими! – выпалила я.

Сама не поняла, как всё это сформулировалось в моей голове, и сама же не заметила, как эти слова слетели с языка. Но они действительно слетели сами. Как будто без моего участия.

– Понимаю. И я с тобой согласен. – снова удивил Рома.

Я подумала, а не первое ли сегодня апреля, и не разыгрывает ли он меня. Но нет. За окном вовсю ощущался сентябрь, а Рома выглядел действительно виноватым и осознавшим свою причастность к тому, что я за два года отношений с ним скатилась, как когда-то выразилась Эльза, из повербанка к андроиду с вечно севшим аккумлятором.

– Хорошо. – сказала я.

О расставании я так и не заговорила.

Ты ведь именно этого и хотела всё время с ним – чтобы он наконец понял твои ощущения. – шепнуло что-то внутри.

Было тяжело взять и всё обрубить, когда наконец сбылось то, о чём я сотни раз просила. Но в то же время мелькнула мысль: Как долго продлится его «изменился»?

Это ещё предстояло выяснить.

Я осталась.

Я чуть не сошёл с ума за короткую половину недели, что Алина была в Сочи. Что только я себе не представил и как только не злился!.. Пытался держать себя в руках, но с каждой такой попыткой лишь сильнее поддавался ярости, чуть не приведшей к тому, чтобы меня отстранили от дела, на котором я собирался построить карьеру. Но хуже всего то, что я чуть не потерял Алину.

«Всё хорошо… Ты не виноват.», сказанное ей в трубку телефона переменило во мне всё…

В её голосе было спокойствие, близкое к безразличию, и меня будто окатили ледяной водой. Раньше она обижалась, объяснялась и объясняла, могла закричать или, наоборот, закрыться от меня, но я всегда знал – ей не всё равно. Но в тот раз, услышав из динамиков телефона её ровное и равнодушное дыхание, я понял – она меня отпускает и готовится к прощанию.

Навсегда.

Я знал наверняка, что если она уйдёт, то уйдёт без оглядки на мосты в прошлое. Я понял это ещё в тот день, когда наши отношения впервые чуть не разрушились – когда я ушёл и оставил её после ссоры, Алина сделала мне два контрольных звонка, я не взял трубку (не был способен говорить из-за распиравшей изнутри злости), и она просто пошла на выход. Если бы я её не заметил и не догнал, она бы ушла.

Два контрольных звонка! – понял я наконец. – Два шанса! Она даёт два шанса! Первый свой шанс быть с ней я запорол, и сейчас мне предоставлялся последний. Я не мог его упустить.

Не мог я упустить также и шанс, предоставленный на работе.

«Роман Юрьевич, вы способный сотрудник. Но, если не сможете себя контролировать, продвижения в карьере не ждите. Юристу важны не столько мозги, сколько умение владеть собой.», – вспомнились мне слова Николая Викторовича.

Решалась моя жизнь. Я был намерен сделать так, чтобы всё решилось в мою пользу.

И теперь на кухне, которая помнила все наши ссоры, улыбки, смех и слёзы, Алина стояла передо мной. Другая. Не такая, какой она была ещё пару дней назад до своего полёта в Сочи. В её взгляде не осталось ни намёка на прежнюю детскую непосредственность и наивность. Её глаза сверкали строгостью.

– Я понимаю, что тебе непросто, и понимаю, из-за чего ты таким был. Но я больше не намерена терпеть твои выходки! У меня тоже есть чувства! Если ты с ними не считаешься, я не обязана считаться с твоими! – проговорила она без порицания, но с неумолимой суровостью.

– Понимаю. И я с тобой согласен. – ответил я.

Я не врал и действительно был с ней согласен. Если я хотел удержать её возле себя, то должен был измениться. А я хотел!

– Хорошо. – ответила она, и я мог вздохнуть с облегчением от понимания, что мне предоставлен второй шанс.

Напряжение между нами спало, мы оба несколько расслабились.

– Хочешь сходить куда-нибудь на ужин? – предложил я.

– Нет, я очень устала после перелёта. – сказала уже спокойно, без недоверия и враждебности, после чего ушла в спальню, чтобы разобрать одежду из чемодана.

Я прошёл в ванную, закрыл за собой дверь, чтобы остаться одному и уединиться с самим собой. Встал перед зеркалом и решительно посмотрел себе в глаза.

– Ты должен измениться! Ты не имеешь права упускать эти шансы! – сказал себе.

Глава 2

Сижу сейчас в своём кабинете и оглядываюсь по сторонам.

Стол и стулья сделаны из натурального дуба, торшеры выписаны из Франции во время недавней поездки, напротив меня висит картина – портрет то ли какого-то короля, то ли кого-то ещё… Я не вдавался в биографию человека, непрестанно глазеющего на меня во время работы, лишь знаю, что полотно сотворено известным художником. Мне эту картину преподнесли в качестве подарка, и он, к удивлению, очень удачно вписался в общий интерьер.

– Роскошь! – описываю увиденное одним словом и улыбаюсь.

Улыбаюсь не роскоши вокруг, а спокойствию внутри себя…

Встаю и с чувством довольства от того, что рабочий день успешно завершён, иду на выход. Достаю из кармана телефон и открываю список контактов. В самом верху вижу имя «Алина».

В воспоминаниях всплывает тот день после возвращения из Сочи, когда я, выйдя из кабинета Кирилла Николаевича, взял в руки телефон, отыскал в списке звонков её номер и задумался о том, стоит ли нажать на «вызов». В этот момент мне позвонила Ангелина. Принятие решения о звонке Алине пришлось отложить.

– Да? – ответил я жене, приложив телефон к уху.

– Ты приедешь сразу на место или мне сказать дочери, что у её отца снова есть дела поважнее, чем собственная дочь? – предъявила Ангелина, пропустив этап приветствий, который обычно следует в начале телефонного разговора.

– На место? – растерялся я.

Я прекрасно понимал, что не стоит задавать этот вопрос, но, ей богу, не помнил, на какое место и зачем я должен приехать.

Через трубку телефона услышал, как Ангелина закатила глаза, а потом она, не скрывая злобы, напомнила:

– Аня участвует в конкурсе стихов в подготовительной школе. Она очень хотела, чтобы мы пришли оба. Но, если тебе снова не до неё, я так ей и скажу.

Точно! – всплыло в моей голове. – Конкурс стихотворений в подготовительной школе!

– Я приеду. Отправь, пожалуйста, адрес. – попросил у жены.

Ангелина в ответ громко хмыкнула.

– Ты даже не знаешь адрес школы. Докатились! – не удержалась от того, чтобы напомнить мне, какой я плохой родитель, и уже после этого соизволила ответить на просьбу. – Ладно. Сейчас отправлю.

Мы завершили звонок.

Как ни странно, я не разозлился на Ангелину.

На этот раз я её понимал.

Я знал всегда, что она меня любит. Всегда знал, что она надеется на ответные чувства. Но мне думалось, моего физического присутствия рядом и статуса её мужа достаточно, чтобы она была спокойна за наши отношения. Оказалось, нет. Этого совершенно недостаточно. И я понял это только сам испытав нечто подобное – искреннее влечение к другому человеку, сопровождаемое надеждой на взаимность.

Однако, я, возможно, впервые в жизни, совершенно не понимал, как мне дальше поступить. Я оказался на развилке жизни, но не решался сделать выбор. Один выбор вёл к гарантированно удобной, уже привычной обыденности. Другой не давал никакой уверенности в будущем, но поднимал внутри, в самой глубине души, воодушевляющее желание, которое заставляло меня чувствовать себя живее всех живых.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.