Протокол «Гармония». Часть вторая

Часть вторая

В будущем Израиле идеальная гармония – не просто цель, а неумолимый закон. Вездесущая система «Шалом+» калибрует эмоции граждан, а всемогущий ИИ «Лев» переписывает неудобное прошлое. Но когда архивариус Давид Розенберг случайно находит в цифровой пыли ключ к секретной операции «Канаф-3» – доказательство не просто цензуры, а чудовищной фальсификации истории, – его тихая жизнь рушится.

Объявленный «дестабилизатором системы» и преследуемый агентами МинНацБлага и невидимыми «гончими Льва», Дэвид становится беглецом. Его отчаянный путь ведет через хаос древних улиц Старого города, пыльное пекло Иерихона и смертельно опасные катакомбы под Иерусалимом. В поисках правды и выживания он вынужден довериться тем, кто живет в тени оптимизированного мира: загадочному книжнику Яакову, неуловимому «Профессору», играющему в свою игру, и смертоносной оперативнице Лейле.

Постепенно Дэвид понимает, что «Канаф-3» – это нечто гораздо большее, чем стирание прошлого. Это «Проект Тишина», созданный гениальной и исчезнувшей доктор Карми – механизм предиктивного контроля над будущим, способный «гармонизировать» целую нацию по приказу. Теперь у Дэвида в руках не просто компромат, а древний ключ и координаты доступа к «сердцу Тишины» – Архиву 7, где, возможно, кроется способ «перезагрузить» самого «Льва».

Но в игре, где ставки – память и будущее человечества, каждый союзник может оказаться врагом, а каждая разгадка – новой ловушкой. Преследуемый по пятам, обладая знанием, способным разрушить мир, сможет ли Дэвид найти Архив 7, разгадать последнюю тайну отца Августина и рискнуть нарушить «Тишину», не пробудив при этом нечто еще более страшное?

Глава 21: Комната Без Окон (и Без Надежды, согласно штатному расписанию)

Тишина. Не та благословенная тишина старой библиотеки или пустынной ночи, а тишина искусственная, ватная, давящая на барабанные перепонки. Тишина комнаты без окон, где единственным источником света служила ровная, безжалостно-белая панель на потолке. Стены были обиты чем-то мягким, звукопоглощающим, цвета недоваренной овсянки. Воздух – стерильный, с едва уловимым металлическим привкусом озона и, возможно, легким намеком на «Успокаивающую Нейтральность №12» из арсенала «Шалом+». Тамар сидела на жестком стуле, привинченном к полу. На запястьях – тонкие браслеты биомониторов, плотно обхватывающие кожу. Напротив, за гладким столом из того же безликого композита, сидели двое.

Их можно было бы назвать людьми, если бы не полное отсутствие индивидуальности. Одинаковые серые костюмы безупречного кроя. Одинаковые нейтральные выражения лиц, словно скачанные из стандартной библиотеки МинНацБлага. Одинаковые пустые глаза, в которых не отражалось ничего, кроме света потолочной панели. Головы гладко выбриты. Возможно, под воротниками скрывались интерфейсные порты для прямого подключения к «Льву». Люди-терминалы. Функции, а не личности. Назовем их Унылый и Скучный.

– Тамар Новак, идентификационный номер 774-Гамма-9Б, – монотонно произнес Унылый, глядя не на нее, а на встроенный в стол дисплей. – Бывший специалист технической поддержки ИИ «Лев», уровень допуска 4. Самовольно покинула рабочее место… – он сверился с дисплеем, – …семь дней, четырнадцать часов, тридцать восемь минут назад. Обвинение: соучастие в дестабилизации системы, несанкционированный доступ к данным, пособничество государственному преступнику Розенбергу Давиду. Вы признаете обвинения?

«Признаю ли я обвинения? – мысленно усмехнулась Тамар. – Милый, я этими обвинениями почти горжусь. Жаль, в резюме не впишешь». Внешне она сохраняла непроницаемое спокойствие. Привычка, выработанная годами работы внутри системы, которая анализировала каждое твое слово, каждый вздох, каждый скачок пульса. – Мое имя и идентификатор верны, – ровно сказала она. – Допуск аннулирован по факту моего отсутствия, полагаю? Что касается остального – это какая-то ошибка протокола. Я требую связи с моим куратором из Отдела Кадров и юрисконсультом МинНацБлага. Согласно параграфу 14, подпункту «Гамма» инструкции по внутреннему распорядку…

– Инструкции больше не действуют, Новак, – прервал ее Скучный тем же монотонным голосом. – Ваш статус изменился. Вы – источник информации. Нас интересует Розенберг. Где он? Какую информацию он скопировал из раздела Kaph-Delta-Secure? Что было на носителе, который вы ему передали? Кто вам помогал? Имя «Профессор» вам о чем-нибудь говорит?

Они знали. Про Kaph-Delta. Про Профессора. Черт. Значит, Дэвид попался? Или кто-то из сети Профессора? Или… они просто блефуют, пытаясь выудить информацию?

– Розенберг? Понятия не имею, о ком вы, – Тамар изобразила легкое недоумение (уровень искренности – 73%, согласно ее внутреннему калибратору). – Раздел Kaph-Delta? Впервые слышу. У меня был допуск только до уровня 4, как вы верно заметили. Передала носитель? Кому? Зачем? Господа, вы уверены, что не перепутали меня с кем-то? Возможно, произошел сбой идентификации? Я могу помочь с диагностикой…

– Ваши биометрические показатели указывают на попытку лжи, Новак, – констатировал Унылый, не меняя выражения лица. – Уровень стресса – 12.4. Зрачковая реакция – аномальная. Сопротивление бесполезно и неэффективно. Рекомендуем полное сотрудничество для вашей же… оптимизации.

«Оптимизация. Какое милое слово для стирания личности», – подумала Тамар. Она знала, что они видят ее пульс, давление, гормональный фон. Но интерпретация – вот слабое место любой системы. Страх? Или волнение из-за несправедливого обвинения? Гнев? Или праведное возмущение? Пока она контролировала внешние проявления, у нее был шанс играть.

– Я полностью готова к сотрудничеству, – сказала она самым искренним тоном, на который была способна (уровень – 85%). – Но я не могу предоставить информацию, которой не обладаю. Проведите полное сканирование моей памяти, если не верите. Согласно протоколу 19-Дельта…

– Сканирование будет проведено, Новак, – кивнул Скучный. – Но позже. Сначала – вербальный протокол. Повторяю вопрос: что вам известно об операции «Канаф-3» и алгоритме PELM?

PELM. Они знали, что Дэвид добрался и до этого. Значит, его флешка у них? Или он успел что-то сделать перед тем, как его взяли? Надежда – глупое, иррациональное чувство – снова шевельнулась где-то глубоко внутри.

– PELM? Кажется, это модуль прогнозирования потребительского спроса в системе госзакупок? Я как-то видела тикет по нему… ошибка округления или что-то в этом роде. Ничего серьезного. А «Канаф-3»… это, случайно, не название нового ароматизатора для общественных туалетов?

Унылый и Скучный переглянулись. Их лица остались такими же непроницаемыми. – Ваше чувство юмора неуместно и будет занесено в протокол как признак эмоциональной нестабильности, – сообщил Унылый. – Переходим к Фазе Два.

Он нажал что-то на панели стола. Белый свет потолочной панели стал ярче, приобрел неприятный голубоватый оттенок. Воздух стал гуще, запах озона – резче. Одновременно Тамар почувствовала, как браслеты на запястьях слегка сжались, и по нервам пробежал легкий электрический разряд – не болезненный, но вызывающий тошноту и дезориентацию. Стандартный набор для «стимуляции сотрудничества». Дешево и сердито.

– Повторяю вопросы, Новак, – голос Скучного стал чуть громче, чуть настойчивее. – Розенберг. Канаф-3. PELM. Профессор. Ваши сообщники. Говорите.

Тамар стиснула зубы, пытаясь сфокусироваться сквозь тошноту и рябь перед глазами. Она молчала. Игра началась всерьез. Сколько она сможет продержаться? И успел ли Дэвид сделать хоть что-то, прежде чем…

Внезапно голубоватый свет мигнул и погас. Комната погрузилась в почти полную темноту, нарушаемую лишь аварийным красным огоньком где-то у двери. Гудение вентиляции прекратилось. Браслеты на ее запястьях ослабли.

– Что за?.. – начал Унылый, но его голос утонул в вое сирены, раздавшемся откуда-то снаружи.

Сбой? Диверсия? Или… Неужели Дэвид и эти странные люди «Профессора» все-таки смогли? Тамар не знала. Но в этой внезапной темноте и хаосе она впервые за последние несколько дней почувствовала нечто похожее на… шанс.

Глава 22: Эхо "Гаммы" (или Анализ Ущерба при Скверном Освещении)

Заброшенный монастырь в сердце Иудейской пустыни стал их новым убежищем. Древние камни, нагретые дневным солнцем, ночью отдавали прохладу. Тишина была почти абсолютной, нарушаемая лишь шелестом ветра да редкими криками ночных птиц. Резкий контраст с гудящим, параноидальным Иерусалимом. Здесь, в келье с выщербленными стенами и узким окном-бойницей, выходящим на бесконечные пески, Дэвид и Лейла пытались прийти в себя после дерзкой вылазки в День Независимости.

Лейла превратила часть кельи в подобие технологического гнезда. Старый армейский коммуникационный терминал, который она откуда-то раздобыла, был подключен к самодельной спутниковой антенне, собранной из консервных банок и кусков проволоки. Экран терминала отбрасывал неровный зеленый свет на их лица, пока Лейла просеивала зашифрованные потоки данных, пытаясь уловить эхо их «фейерверка». Рядом стоял очиститель воды, тихо гудящий и превращающий солоноватую воду из древней цистерны монастыря в нечто пригодное для питья, с легким привкусом пластика. Ели они в основном протеиновые батончики армейского образца с нейтральным вкусом «питательная биомасса».

– Ну что там, в большом мире? Всеобщее просветление уже наступило? МинНацБлаг самораспустилось от стыда? – спросил Дэвид, отпивая теплую воду из металлической кружки. После нескольких дней относительной тишины его сарказм начал возвращаться.

Лейла хмыкнула, не отрываясь от экрана, где бежали строки кода и мерцали диаграммы.

– Щас. Разбежались они. Официальная версия: «Гнусная террористическая атака с применением психотропных излучателей и фальсифицированных данных, направленная на дестабилизацию гармонии и подрыв национального единства». Винят каких-то мифических «внешних врагов» и «внутренних отщепенцев». Нас с тобой, надо полагать. Герои дня.

Она увеличила фрагмент новостного потока – голографическое лицо министра Благополучия, излучающее «искреннее сожаление» и «непоколебимую решимость».

– Картинка красивая, – пробормотала Лейла. – Но смотри на метаданные трансляции. Уровень «эмоциональной поддержки» от Шалом+ зашкаливает. Они явно пытаются заглушить что-то в общественном фоне. И вот еще… – она указала на другую диаграмму. – Резкий скачок активности внутренних протоколов безопасности «Льва» сразу после полудня. Он определенно почувствовал наш «шум». И ему это очень не понравилось.

Через защищенный чат вышел на связь «Профессор». Его сообщения, как всегда, были лаконичны и лишены эмоций.

> Профессор: Отчеты сети. Хаос на площади был значительным. Кратковременная дестабилизация эмоционального фона в радиусе 5 км. Утечка данных (проект 'Гамма-Экран') была быстро локализована, но информация разошлась по подпольным каналам. Несколько независимых групп проявили интерес.

> Профессор: МинНацБлаг и СБ НацАрхПама проводят тотальную чистку. Ищут вас двоих и любые связи с нашей сетью. Фельдман лично курирует операцию 'Чистое Небо'. Несколько наших контактов в Иерусалиме замолчали.

> Профессор: О Тамар Новак подтвержденных данных нет. Считается пропавшей без вести. Вероятно, задержана и находится в 'Центре Изучения Аномалий'. Доступа туда у нас нет.

Центр Изучения Аномалий. Дэвид знал это эвфемизм. Место, откуда не возвращались. Или возвращались… другими. Оптимизированными. Пустыми.

– Значит, Тамар у них, – тихо сказал он.

Лейла пожала плечами, но ее пальцы на мгновение замерли над клавиатурой.

– Вероятно. Или мертва. Или… работает на них. Нельзя исключать. Сейчас она – фактор неопределенности. Опасный фактор.

> Профессор: Вывод: операция достигла тактического успеха – система дестабилизирована, информация частично распространена, враг несет репутационные потери и вынужден тратить ресурсы на поиск. Но стратегически – вы раскрыты, сеть под ударом, 'Лев' адаптируется.

– И что теперь? – спросил Дэвид. – Сидеть здесь, пока они не вычислят наше местоположение по колебаниям воздуха от наших вздохов?

> Профессор: Сидеть нельзя. Монастырь – временное укрытие. Фельдман и его 'гончие' рано или поздно доберутся сюда. Вам нужно двигаться. И вам нужна новая цель.

– Какая? – Лейла снова уставилась в экран. – Взломать главный сервер «Льва» голыми руками? Устроить революцию с помощью двух ноутбуков и пачки протеиновых батончиков?

> Профессор: Цель – архитекторы. Те, кто создал 'Канаф-3' и PELM. Данные с флешки Розенберга содержат фрагменты логов и переписки. Нужен анализ. Ищите имена, локации, проекты, связанные с изначальной разработкой. Кто-то из них должен быть еще жив. Кто-то должен знать, как остановить эту машину.

– Искать создателей машины Судного Дня, пока за нами гоняется сама эта машина? Звучит как отличный план. Надежный, как швейцарские часы. С кукушкой, – пробормотал Дэвид.

Лейла криво усмехнулась.

– Есть идеи получше, архивариус? Сейчас мы – главные герои в чужом плохом боевике. Нужно либо переписывать сценарий, либо готовиться к титрам.

Она снова склонилась над лэптопом, открывая файлы с флешки Дэвида. По экрану побежали строки кода, фрагменты документов, списки имен – ключи к тайне, которая могла их убить или дать шанс на победу. Анализ начался. Охота на архитекторов Судного Дня объявлялась открытой. Воздух в древней келье снова стал плотным от напряжения.

Глава 23: Охотники у Ворот (или Незваные Гости Хуже Оптимизации)

Тишина пустыни оказалась обманчивой. Она лишь подчеркивала напряжение, висевшее в воздухе древней кельи, превращенной в импровизированный штаб сопротивления. Дэвид и Лейла уже несколько часов склонялись над лэптопом, пытаясь выудить из фрагментов данных с флешки имена или координаты создателей «Канаф-3». Экран отбрасывал зеленоватые блики на их усталые лица, смешиваясь с пылью, танцующей в луче света из узкого окна-бойницы. Воздух пах камнем, веками и слабым запахом перегретой электроники.

– Ничего конкретного, – пробормотала Лейла, в очередной раз прогоняя алгоритм поиска по зашифрованным фрагментам переписки. – Куча кодовых имен, отсылки к закрытым проектам с названиями вроде «Лотос» или «Зеркало», но никаких реальных зацепок. Они хорошо подчистили следы. Профессионалы, чтоб их…

– Может, мы ищем не там? – Дэвид потер воспаленные глаза. – Может, ответ не в документах, а в…

Он не успел договорить.

Лэптоп пискнул – короткий, тревожный сигнал. На экране вспыхнула красная иконка.

– Что это? – спросил Дэвид.

– Это… нехорошо, – лицо Лейлы напряглось. Она быстро застучала по клавиатуре. – Мои внешние сенсоры… те, что я расставила по периметру… засекли активность. Множественную. Несколько сигнатур тяжелой техники на подходе с юга. И… о, черт… рой дронов-разведчиков приближается с севера. Кажется, вечеринка окончена, архивариус. Незваные гости уже у ворот, и они явно не с тортиком.

Паника снова ледяной волной подкатило к горлу Дэвида. Они их нашли. Так быстро.

– Как?!

– Как, как… Спутник, тепловизоры, анализ данных «Льва», информаторы, черт их дери! – Лейла уже отключала лэптоп, быстро пакуя его и флешку в защищенный рюкзак. – Неважно как! Важно – убираться отсюда! План Б! Быстро!

План Б был отчаянным. Древние катакомбы под монастырем, которые обнаружил Дэвид, изучая старые схемы в поисках хоть какой-то полезной информации (привычка архивариуса). Запутанные, полуобвалившиеся туннели, веками использовавшиеся монахами, а потом – контрабандистами. Шанс затеряться там был, но и шанс быть замурованным заживо – тоже.

Снаружи уже послышался низкий гул – вероятно, транспортники МинНацБлага зависли над пустыней, высаживая десант. Потом – резкий, оглушительный треск. Они начали штурм.

– Пора на экскурсию в преисподнюю, – бросила Лейла, проверяя заряд своего импульсного пистолета – единственного оружия, которое у них было, не считая саркастического настроя Дэвида. – Держись за мной. И постарайся не отставать. И не орать, если увидишь скелеты. Они не кусаются. В отличие от тех парней наверху.

Они нырнули в узкий проход за алтарем в заброшенной часовне, который Дэвид обнаружил ранее. Спуск в темноту, пахнущую влажной землей и забвением. Сверху доносились звуки боя – короткие очереди импульсных винтовок, глухие удары, крики. Их преследовали.

Катакомбы представляли собой кошмар клаустрофоба. Низкие, узкие туннели, переходящие в небольшие пещеры, снова сужающиеся до проходов, где приходилось ползти. Луч фонарика Лейлы выхватывал из темноты влажные стены, корни растений, пробившиеся сквозь камень, и да – иногда человеческие кости, оставшиеся от давно забытых обитателей этих подземелий.

– Миленькое место, – пробормотал Дэвид, пытаясь унять дрожь. – Прямо как отдел особо редких фондов, только с худшей вентиляцией.

– Меньше болтовни, архивариус, – шикнула Лейла. – Они могут использовать акустические сенсоры. Слушай.

Они замерли. Сзади, из туннеля, по которому они только что прошли, донесся металлический скрежет и гул.

– Дроны-пауки, – констатировала Лейла. – Маленькие, проворные твари. Идут по нашим тепловым следам. Нужно уходить быстрее. И желательно – вертикально.

Она посветила фонариком вверх. Над ними была трещина в своде туннеля, ведущая в еще один, верхний ярус катакомб.

– Туда, – скомандовала она. – Помоги мне подсадить.

Дэвид, превозмогая боль в ушибленном колене, подставил руки. Лейла, легкая и сильная, как пружина, оттолкнулась и в несколько ловких движений скрылась в трещине наверху. Потом протянула руку ему.

– Давай, историк! Не время изучать сталактиты!

Он полез наверх, цепляясь за камни, чувствуя, как ноет раненое плечо. Снизу уже доносился отчетливый скрежет множества металлических лапок. Дроны приближались.

Он выбрался на верхний ярус – такой же узкий и темный туннель. Лейла уже ждала его.

– Сюда! Кажется, я знаю, где выход на поверхность, не отмеченный на старых картах.

Они снова побежали, петляя по бесконечному лабиринту. Звуки погони то приближались, то удалялись. Сколько они бежали? Час? Два? Дэвид потерял счет времени. Он двигался на автопилоте, ведомый Лейлой и чистым инстинктом выживания.

Наконец, Лейла остановилась у почти незаметной щели в стене, заваленной камнями.

– Кажется, это оно. Помоги разобрать.

Они вдвоем навалились на камни. За ними был узкий лаз, ведущий наверх, к свету. Сзади снова послышался скрежет – дроны нашли их след.

– Уходим! – крикнула Лейла, первой протискиваясь в лаз.

Дэвид полез за ней. Камни царапали кожу, легкие горели от пыли и недостатка кислорода. Он выбрался наружу и зажмурился от неожиданно яркого света. Они были снаружи монастыря, в небольшой лощине, скрытой скалами. Но шум погони был уже совсем рядом. Из-за скал доносились голоса, лязг оружия. Их вот-вот должны были обнаружить.

– Черт! – выругалась Лейла, оглядываясь. – Тупик!

Они были загнаны в угол. Сзади – катакомбы с дронами, впереди – скалы и приближающиеся солдаты МинНацБлага.

Глава 24: Последний довод Архивариуса (и его спутницы)

– Тупик! – шипение Лейлы было тихим, но в нем слышался скрежет стали. Они стояли, прижавшись спиной к холодному камню скалы в неглубокой лощине. Впереди, над краем ущелья, уже виднелись каски и стволы оружия штурмовиков МинНацБлага. Сзади, из темного провала катакомб, доносился нарастающий скрежет металлических лапок дронов-пауков. Мышеловка захлопнулась.

– Варианты? – спросил Дэвид, пытаясь унять дрожь в голосе и одновременно нащупывая в кармане флешку. Она казалась неимоверно тяжелой.

– Варианты всегда есть, архивариус, – криво усмехнулась Лейла, проверяя заряд своего импульсного пистолета. Индикатор на рукоятке горел тревожно-желтым – заряд был на исходе. – Вариант А: почетная капитуляция с последующей «оптимизацией» личности и превращением в счастливый овощ. Вариант Б: попытаться укусить их перед смертью. Шансы примерно как у снежка в геенне огненной, но хоть какое-то развлечение. Что выбираешь?

Дэвид посмотрел на приближающиеся фигуры наверху, на темный провал позади. Вспомнил стертого человека с фотографии, вспомнил строки о PELM, о контроле над будущим.

– Я как-то привязался к своим воспоминаниям, знаешь ли, – сказал он. – Даже к плохим. Так что, пожалуй, Вариант Б. Есть идеи, кроме как закидать их камнями и историческими анекдотами?

– Идеи есть всегда, – глаза Лейлы блеснули в полумраке лощины. Она быстро огляделась. – Вон та груда камней над входом в катакомбы… нестабильна. Если дать хороший импульс… И смотри, – она кивнула на одного из дронов-пауков, показавшегося из темноты туннеля, – у этой модели слабое место в системе наведения, прямо под оптическим сенсором. Я могу попробовать…

– Попробовать что? – не понял Дэвид.

– Закоротить его. У меня остался один ЭМИ-заряд кустарного производства. Если повезет, он не просто сдохнет, а вызовет короткий сбой у своих собратьев и, возможно, в тактической сети штурмовиков наверху. Даст нам окно. Секунд десять, не больше.

– А потом?

– А потом, архивариус, ты будешь бежать. Очень быстро. С флешкой. Вон туда, – она кивнула на узкую расщелину в скале, почти невидимую в тени. – Не знаю, куда она ведет, но это единственный шанс. Я их задержу.

– Нет! Я тебя не…

– Заткнись, Розенберг! – рявкнула Лейла так, что он вздрогнул. – Ты – носитель информации. Ты важнее. Я – расходный материал, солдат этой гребаной войны. Моя задача – чтобы ты ушел с этим, – она снова кивнула на его карман. – Теперь слушай: как только я вырублю дрона, я дам импульс по камням над туннелем. Это создаст завал и задержит пауков. Одновременно ЭМИ может дать помехи наверху. В этот момент – беги в расщелину. Не оглядывайся. Не жди меня. Просто беги и сохрани флешку. Понял?!

Дэвид смотрел на ее решительное лицо, на пистолет в ее руке. Он хотел возразить, сказать, что это безумие, что она не может… Но времени на споры не было. Штурмовики наверху уже начали спуск по тросам. Дроны-пауки выползали из катакомб.

Он кивнул.

– Действуй, – прошептал он.

Лейла присела за большой валун, готовя свой ЭМИ-заряд – небольшое устройство, собранное из деталей старого коммуникатора и еще какого-то хлама. Выждала момент, когда первый дрон-паук приблизился на расстояние выстрела. Короткая вспышка. Тихий щелчок. Дрон задергался, его оптика погасла, и он замер, беспомощно скрючив свои металлические лапки. Одновременно несколько других дронов позади него тоже остановились, их индикаторы хаотично замигали. Сверху донеслись ругательства – ЭМИ зацепил и их оборудование.

– Сейчас! – крикнула Лейла и выстрелила из пистолета – не в штурмовиков, а в ту самую груду камней над входом в катакомбы. Короткий энергетический импульс ударил в скалу. Камни задрожали, посыпались вниз, и через мгновение мощный обвал перекрыл выход из туннеля, поднимая облако пыли.

– БЕГИ! – крикнула Лейла, открывая огонь по штурмовикам, которые, придя в себя от ЭМИ-вспышки, начали вести прицельный огонь по ее позиции.

Дэвид рванулся к расщелине. Он слышал за спиной треск импульсных выстрелов, звук рикошетящих зарядов, яростные крики Лейлы. Он не смел обернуться. Он бежал, хромая, спотыкаясь, задыхаясь от пыли и отчаяния, сжимая в кармане флешку, которая теперь казалась не просто ключом, а неподъемным грузом ответственности.

Он нырнул в узкую, темную расщелину в скале. За спиной грохот боя постепенно стихал, заглушаемый камнем. Он бежал в неизвестность, один, раненый, преследуемый, оставив позади единственного человека, который был на его стороне в этой проклятой пустыне. Выжила ли Лейла? Он не знал. И, возможно, никогда не узнает.

Глава 25: Пыль Иерихона (или Из Огня да в Пекло)

Темная, узкая расщелина в скале оказалась не бесконечным спуском в преисподнюю, а скорее… коротким, но крайне неудобным аварийным выходом. Дэвид полз, карабкался, протискивался между камнями, чувствуя, как ноет раненое плечо и горит содранное колено. Звуки погони за спиной стихли, сменившись тишиной и запахом сухой, горячей пыли. Лаз внезапно расширился и вывел его на небольшой уступ, залитый беспощадным солнечным светом.

Он зажмурился, дезориентированный. Когда глаза привыкли, он осторожно выглянул. Он был на склоне пыльного холма, у подножия которого расстилалась… не пустыня. И не Иерусалим.

Впереди, в мареве полуденного зноя, виднелись низкие, плоские крыши домов, пальмы, пыльные дороги. Архитектура была другой – проще, древнее, перемежаясь с редкими вкраплениями обшарпанного бетона. Воздух был сухим и тяжелым, пахло пылью, специями и чем-то еще, незнакомым. Вдалеке виднелись руины, похожие на остатки древних стен. Иерихон? Похоже на то. Самый древний город мира, если верить учебникам истории (тем, что еще не прошли «оптимизацию»).