Заклинатель книг. Роман для книгочеев

© Александра Глазкина, 2018

ISBN 978-5-4485-3037-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

– Хватит прятаться, милая, – вкрадчиво произнес Саймон, не оборачиваясь, – я знаю, что ты здесь! Выходи!

Поколебавшись, я вышла к нему. Он обернулся и одарил меня улыбкой, от которой мне стало жутко. Всполохи огня за спиной создавали вокруг его силуэта ореол, на стены ложились неровные тени.

– Похоже, ты проникла в мою маленькую тайну, Уна? И что теперь прикажешь с тобой делать, а?

Вопрос, не предвещавший для меня ничего хорошего…

Глава 1

Я – вымышленный персонаж. Хотя бы потому, что все, рассказанное здесь, пропущено через фильтр. До сердцевины не доберешься. Мы раскрываем другим только то, что считаем нужным, суть же оставляем себе. Саймон учил, что повествование от первого лица ограничено, и не каждый сможет вытянуть его так, чтобы читателя захватило и не оставляло до последней строчки. Но разве нашу жизнь мы видим иначе? Только так, только своими глазами, и неважно какова она, объективная реальность. Что было на самом деле, а что – лишь игра моего воображения?

Никто не сможет достоверно рассказать о том, что с ним произошло. Под давлением времени восприятие меняется, мы не можем передать, что чувствовали, мы передаем то, что кажется нам реальным сейчас. Что-то стирается из памяти, что-то становится ярче, появляются новые смыслы и рождаются новые образы, не имеющие никакого отношения к нам в тот момент. Наступает момент, когда прошлое настойчиво требует, чтобы его облекли в слова и дали ему новое продолжение.

Только пройдя весь путь, мы можем сказать, что он принес – постижение или разочарование. А пока мы находимся внутри событий, то, словно во тьме, нащупываем то направление, в котором нужно двигаться, чтобы не сбиться, не увести свою душу в те лабиринты, из которых уже не найдется выхода.

Меня зовут Ульяна Совершенная. Наивные люди полагают, если у тебя незаурядное имя, то и жизнь должна быть необычной, увлекательной, полной приключений и тайн. Будь я, скажем, Машей Ивановой, никого бы не удивило, работай я официанткой в придорожной забегаловке или (как собственно и есть) библиотекарем. Но Ульяна Совершенная – о, девушка с таким именем обречена на то, чтобы доказывать всем свою исключительность. Я же, по иронии судьбы, росла тихим и домашним ребенком, никак не оправдывала звучное имя и ничем не выделялась среди сверстников.

Кстати, последние, как водится, немало поиздевались надо мной. Я была и Улиткой, и Яной-обезьяной, и Пчелой, потому что они в ульях живут. Самая изощренная насмешка, когда кто-нибудь из мальчишек тянул: «Ну, ты, Совершенная…» Дура, читалось за скобками. Не знаю, чем руководствуются родители, давая детям необычные имена, но всегда сочувствую жертвам подобных экспериментов.

Сама я долго не могла определиться, на каком производном имени остановиться и как называться в компании при знакомстве. Поэтому предоставляла собеседнику самостоятельно решать этот непростой вопрос. Чаще всего обращались – Уля. Уля, так Уля. Теоретически я могла бы сменить имя при получении паспорта, но не хватило решимости, к тому же я так и не придумала подходящего варианта.

Осознание собственной значимости пришло ко мне намного позже, в ходе событий, о которых я и собираюсь рассказать. Идея отправить Саймону Чармеру письмо была своеобразной попыткой совершить хоть что-то, выходящее за рамки моей бесцветной, с некоторых пор, жизни. Сама не знаю, что на меня нашло в тот вечер! Видимо, слишком велико оказалось влияние его последней книги, которую я дочитывала после окончания рабочего дня.

И вот, мечтая о прекрасном мире и завораживающих приключениях, я отложила книгу и подошла к окну. На землю спускались мягкие сумерки. Библиотека располагалась в старинном здании, построенном близко к реке. На пляже, который хорошо просматривался с высоты четвертого этажа, жгли костры. Молодежь отмечала праздник летнего солнцестояния. Теперь день пойдет на убыль. Впрочем, мои будни последние несколько лет слились в равномерную серую полосу. Что я делаю, на что трачу свое время? Меня выбросило из потока жизни, ориентиры сбились. А я жду, что все решится само собой.

Раньше, когда я читала о том, как у людей «в одночасье жизнь перевернулась», то никогда не верила в это. Не может человек кардинально измениться в короткие сроки, пересмотреть свои взгляды и уж, тем более, поведение. Теперь я поняла, что резким переменам предшествует длительный процесс, когда накапливаются впечатления, размышления, чувства. А потом достаточно толчка, незначительного события, невзначай брошенной фразы, чтобы все стало на свои места или, наоборот, с ног на голову. Чтобы сложилась цельная картинка происходящего – или реальности, которую никак не мог ухватить за хвост и получал в виде разрозненных образов и смутных ощущений, или реальности, которая нова, дика и неожиданна, но предельно необходима для нового тебя.

В книгах таким стимулом чаще всего служат полярные условия: или герой попадает в экстремальную ситуацию, оказывается на грани жизни и смерти, теряет кого-то близкого, работу, а то и все сразу. Так случилось и у меня, заставив опустить руки, затаиться и бездействовать на протяжении нескольких лет. Или, напротив, после бесконечной круговерти получает неожиданную передышку и вот, когда неспешно шествует по кромке прилива, на него снисходит озарение. Так происходит теперь, ведь только что мне явили пример, как славный герой побеждает само время, перекраивая реальность под собственные интересы. Это – лишь философская фантастика? Ну и что! Я давно уже доверяла книгам больше, чем жизни. О чем и написала Саймону.

И неделю спустя обнаружила в своем почтовом ящике ответ. Пришлось трижды перечитать письмо, чтобы его смысл, наконец, дошел до меня.

«Дорогая Ульяна, позвольте мне, прежде всего, поблагодарить Вас за письмо! Не скрою, я получаю много восторженных отзывов от поклонников моего таланта, но такой изящный слог, наблюдательность и острый ум – большая редкость. А уж отсутствие ошибок – и вовсе чудо из чудес! Далее осмелюсь предложить Вам расстаться с работой, о которой пишите с такой грустью, и принять мое предложение. Дело в том, что мне давно уже требуется личный помощник: в связи с переездом в моей личной библиотеке царит полный хаос. Вы же, насколько я могу судить, полностью соответствуете моим требованиям к данной должности: образованы, умны, разбираетесь в литературе и имеете опыт работы с каталогами! Что это, как не счастливое совпадение? Как не тот уникальный шанс, о котором Вы мечтали? Жду Вашего решения. Если Вы согласны, свяжитесь со мной по указанному ниже телефону, обсудим детали.

С искренним восхищением, Саймон Чармер!»

Если честно, сначала я была уверена, что меня разыгрывают. Я писала по-английски – мне ответили на русском. Я писала, что живу в провинциальном российском городке – меня приглашали в Америку. Что-то не так. Интересоваться биографиями любимых авторов я зареклась давно, после того, как узнала, что Ричард и Лесли, о любви которых сам Бах писал с такой убедительностью, развелись. Ну а Макс Фрай, в которого я заочно почти влюбилась по его текстам, и вовсе оказался женщиной! Это приучило меня разделять образы героев и их создателей.

Но сейчас, движимая любопытством, я зашла на официальный сайт автора и с удивлением обнаружила, что настоящее его имя – Семен Чернов. В начале девяностых он эмигрировал в Америку, где и вышел его первый бестселлер. С тех пор Саймон опубликовал два десятка книг, издающихся многотысячными тиражами по всему миру. Десять лет назад вернулся в Россию. Жил в Москве, а весной переехал в Привольск, городок, находящийся в двух часах езды от моего.

Саймон Чармер живет в соседнем городе? Немыслимо! Он приглашает меня на работу? Невероятно! Разве, как справедливо заметил Саймон, это не тот желанный поворот в судьбе, которого я ждала? После всего, что со мной случилось, я понимала – нужно что-то менять. Да, я притерпелась к любопытным и сочувствующим взглядам. Научилась пропускать мимо ушей намеки и колкости. Приспособилась к существованию бок о бок с мамой, заключенной в кокон своих переживаний. Но новизны я все же хотела, вот только мне не хватало решимости сделать первый шаг. Так и произошло то, что называют «жизнь переменилась». Для этого хватило впечатления от прочитанного романа и смелости, чтобы написать автору.

Когда я набрала телефонный номер, уверенная, что услышу лишь короткие гудки, мне ответили! Бархатистый, завораживающий голос. И что, вы думаете, я сделала? Конечно, бросила трубку! Теперь, когда мечта обрела вполне реальные очертания, ничего на свете я не хотела больше, чем вернуться в уютное прибежище библиотечных стен.

Остаток дня прошел в мучительных размышлениях, сомнениях и слезах. Расслабиться я смогла лишь тогда, когда увидела, что час уже поздний, и повторно звонить в такое время просто неприлично!

Первое, что увидела утром, открыв глаза, – распечатанное письмо на прикроватной тумбочке. Немой укор моему малодушию. Даже если из этой затеи ничего не выйдет, нужно хотя бы попытаться, убеждала я себя. Час провела, бесцельно слоняясь по дому и размышляя, что стоит брать с собой (да-да, я уже настроилась, что Саймон возьмет меня на работу).

Эта ничем не обоснованная уверенность и помогла выстроить разговор в довольно непринужденной манере. Мы оговорили формальности, я получила указания, куда и когда приезжать. Меня немного смутил тот факт, что жить я буду у Саймона дома, но он, видимо, почувствовав заминку в беседе, успокоил, что с ним живут жена, мама и дочка, так что все приличия будут соблюдены. Дальше разговор тек в более свободном русле. Даже в ответ на реплику, что вчера звонок, должно быть, сорвался, я честно призналась, что струсила. Мой собеседник рассмеялся:

– Только смелый способен признаться в своей слабости. Так что, Ульяна, важнее, что сегодня Вы все же позвонили.

У меня назрел еще вопрос: неужели он готов принять меня на работу заочно, не видя? Почему не назначил собеседование, например, в скайпе? Разговоры разговорами, а личное впечатление – совсем другое дело! Впрочем, если для Саймона это неважно, то я, тем более, не буду переживать.

Трубку я положила в приподнятом настроении духа, чего не случалось уже давно. Мне предстояло уволиться, объясниться с мамой, собрать вещи. Но все это казалось несущественным по сравнению с блестящей перспективой окунуться в новую атмосферу. До текущего момента я читала книги. Теперь мне предстояло узнать, как они создаются.

1. Гунель Л. «Господь Бог всегда путешествует инкогнито»

2. Крайон. «Возвращение домой»

3. Блази М. «Тысяча дней в Венеции»

4. Мейл П.«Хороший год»

5. Бах Р. «Чайка по имени Джонатан Ливингстон»

6. Милети М. «Послевкусие»

7. Ахерн С. «Время моей жизни»

8. Бетс Р. «Выбрасываем старые ботинки»

9. Эванс Р. П. «Путь»

10. Холден Р. «Начинаю новую жизнь»

Глава 2

Прибытие героини в незнакомое место – сюжет интригующий и непредсказуемый. Варианты развития событий здесь практически неисчерпаемы. Семейная тайна, поиск сокровищ, новая любовь, шанс прославиться, обретение душевного равновесия, захватывающие приключения. Все это начинается с безобидного появления героини в шумном большом городе, старинном замке или чарующей красоты приморском поселке.

Открывая книгу с подобной завязкой, я чуть ли не руки потирала от удовольствия. И, несмотря на то, что часто меня поджидало вялотекущее действие, приторные герои, скучные диалоги и банальный хэппи-энд, все равно было интересно, как же выкрутится автор из запутанной им же самим интриги.

Сейчас я чувствовала себя такой вот героиней. И хотя антуражем служил сонный, провинциальный городок, похожий на тот, который я только что без сожаления покинула, встреча с известным писателем уже вводила меня в трепет!

Если опоздания – привычка большинства моих знакомых, то хотя бы тут я умудрилась отличиться. Всегда и везде я прихожу не просто вовремя, а заранее, сильно заранее. Вот и сейчас до встречи с Саймоном оставалось полчаса, а я уже в нетерпении приплясывала под дверью. По указанному адресу располагался книжный магазин, что меня изрядно удивило. На двери красовалась табличка «закрыто», а судя по новинкам, выставленным в витрине, время в магазине отставало почти на год. Я-то думала, что попаду к Чармеру домой. Если у него тут встреча с читателями, почему закрыто? Может, это все-таки розыгрыш? Или он проверяет меня на сообразительность? Наблюдает из-за угла, как я поступлю? Я даже огляделась по сторонам, что, конечно, было глупо. Не станет же известный писатель прятаться, забавляясь ситуацией!

Поколебавшись, я зашла в магазинчик галантереи по соседству. Продавщица, милая улыбчивая девушка с невероятной копной рыжих волос, подтвердила, что соседнее здание и впрямь принадлежит Саймону. Он выкупил его весной, правда, заново открывать не собирается, к большому сожалению местных книголюбов. Живет за городом, в элитном коттеджном поселке, но периодически появляется здесь. Я легко представила, о чем речь, почти в каждом провинциальном городе есть район, где предпочитают строиться самые богатые люди города. Огромные особняки на внушительной территории за высокими каменными заборами.

Информация меня успокоила и, поблагодарив девушку, я вернулась на улицу. Именно в тот момент, когда я подошла к книжному, из-за угла показался он, Саймон Чармер собственной персоной! У меня сбилось дыхание. Я внезапно поняла, что Саймон – великолепный представитель не только писательской братии, но и рода мужского. При взгляде на растрепанные кудри, серые глаза с лукавым прищуром, белозубую улыбку и решительную походку, меньше всего думалось о секретах создания книг. Странно, на фотографиях с сайта он выглядел совсем по-другому и не произвел на меня впечатления. Видимо, тот случай, когда все зависит не от статичной картинки, а от живого обаяния.

– Добрый день! – улыбка Саймона пронзала навылет. – Вижу, вижу, у Вас есть вопросы, на которые я обязательно отвечу в самое ближайшее время! Прошу!

Он отомкнул дверь магазина и пригласил меня внутрь. Сквозь полуспущенные жалюзи солнечный свет едва пробирался, но и этого хватало, чтобы оценить масштабы запустения, царившего внутри. Пыль и беспорядок, стопки книг, коробки и ящики. Саймон, не обращая на окружающий хаос внимания, пронесся через зал и поднялся по лестнице на второй этаж. Я едва поспевала за ним. Через мгновение мы оказались в комнате, также заваленной книгами, и Саймон пригласил меня располагаться на диванчике у окна.

– Ульяна, я возлагаю на Вас большие надежды в работе с данным магазином. Я выкупил его после банкротства, и возрождать бизнес не намерен. Для меня это всего лишь возможность восстановить утраченную библиотеку. Насколько я понимаю, у Вас есть подходящий для этого опыт. Впрочем, к работе Вы приступите завтра, а сегодня я даю время, чтобы освоиться и отдохнуть. Пойдемте, я покажу Вам картину предстоящих работ, объясню вкратце, что к чему.

Саймон провел меня по тихим помещениям, сопровождая экскурсию рассказом об истории магазина. Здание дореволюционной постройки, с высокими потолками, колоннами и лепниной, к счастью, избежало современного ремонта с его уродливыми пластиковыми панелями, но при этом неоднократно реставрировалось. Когда-то, как водится, здесь был дом зажиточного купца, после революции его отдали под архив, в разные времена здесь располагались то контора госстраха, ателье, банк. В лихие девяностые здание выкупил предприимчивый бизнесмен и открыл магазин стройматериалов. А когда перебрался в Москву, щедрым жестом отписал магазин тестю, который сменил профиль с красок и обоев на книги.

По мнению Саймона под щедрым жестом подразумевалось стремление скрыться от налоговой и бандитских разборок. С точки зрения здравого смысла и экономической выгоды никакого резона держать такое огромное помещение для книг не было. Но, видимо, были какие-то неведомые причины, по которым последние пятнадцать лет над дверью красовалась вывеска «Книжная лавка».

– Я всего лишь воспользовался ситуацией и успел перехватить сделку. Конечно, не все местные дельцы довольны таким поворотом. Здание в торговом центре города представляет собой лакомый кусочек. Но, к счастью, сейчас настали времена, когда решающую роль играют деньги, а не авторитет. Ульяна, вижу, я утомил Вас подробностями. Остальное расскажу Вам завтра, а сейчас поедемте домой.

Его автомобиль, припаркованный за углом, был роскошным, но функциональным. Впрочем, я уже начинала понимать, что Саймон не привык себе ни в чем отказывать и был идеален во всем, что касается вкуса и стиля. Это было видно по тому, как он держался, разговаривал, был одет. Да и поступки говорили сами за себя: выкупить книжный магазин, чтобы не утруждать себя сбором библиотеки. В то же время в нем не было высокомерия, свойственного богатым и знаменитым по отношению к обычным людям. Да, держался он несколько снисходительно, но чувствовалось, что он искренне интересуется мыслями и чувствами собеседника. И это было очень приятно.

В дороге мы разговаривали мало. Я разглядывала мелькающие за окном улицы, робея повернуть голову в сторону Саймона. Он, судя по легкой усмешке, с которой задавал мне вопросы, догадался о моем состоянии. Собственно, наш диалог ограничился тем, что он сообщил о переезде сюда весной. Потом спросил:

– А Вы не водите машину?

– Нет, – ответила я, внутренне сжавшись в ожидании расспросов.

Но их не последовало.

– Что ж, хотя Ваша работа, в основном, будет проходить в магазине, а жить Вам предстоит здесь, думаю, затруднений не возникнет. Вас будет отвозить Матвей. Да я и сам, и моя старшая дочь, часто наведываемся в город, так что всегда будет, кому Вас подбросить. На крайний случай, конечно, можно вызвать такси.

– Спасибо! – поблагодарила я его, причем моя признательность относилась, в большей степени к тому, что он не стал расспрашивать, почему я не вожу машину. Об истинном положении дел я распространяться не собиралась. Вообще лишний раз не хотелось думать на эту тему. Зато, любуясь окрестностями, я поняла, если позволит время, с удовольствием буду ходить пешком. Кто такой Матвей, я спросить не решилась. Наверное, охранник или водитель.

После череды виноградников и лесопосадок показался поселок. Саймон остановил машину возле двухэтажного дома немного вычурной постройки, но увитого плетущейся розой, что смягчало впечатление. Внушительной высоты каменный забор, увенчанный ажурной ковкой, надежно скрывал двор от любопытных глаз. Все солидно и основательно. Настоящее поместье богача.

На минуту я представила, как у крыльца длинной вереницей выстраивается челядь, с поклонами приветствуя своего хозяина и его гостей. Уж больно хорошо вписывалась подобная картинка в окружающую обстановку. Но ничего подобного, конечно, не произошло. Саймон сам занес мой чемодан в дом, а потом, уже в холле, крикнул. На его зов из глубины дома появилась сухопарая высокая дама. Явно пенсионного возраста, но назвать ее старушкой я бы не рискнула: статная фигура ухоженная прическа, маникюр.

– Мама, это наша гостья, о которой я тебе говорил. Ульяна, моя новая помощница. Ульяна, это моя мама, Мила Сергеевна. Хозяйка и душа нашего дома, так что по любым вопросам можете смело обращаться к ней.

Что хозяйка, видно сразу. Насчет души я пока сомневалась, есть ли она у суровой особы, которая кольнула взглядом, поджала губы, дав понять, что отнюдь не испытывает восторга от моего появления. Да, смелость мне явно пригодится! Что ж, ладно, с этим разберемся позже. А Саймон, не обращая внимания на ее реакцию, повернулся ко мне:

– Пойдемте, я провожу Вас в комнату. В два часа ждем Вас к обеду. Мы обычно едим вместе, а пока можете отдохнуть с дороги.

Вот за что мне уже нравился Саймон, так это за основательный подход. Ни суеты, ни рассеянности, свойственной творческим личностям. Все четко и по существу!

Я оказалась в чистенькой уютной комнате, выдержанной в бело-синих тонах. Широкая кровать, резная мебель, букет полевых цветов на прикроватной тумбочке. Ноутбук и принтер на письменном столе и этажерка для книг. Ванная комната по соседству. Я сразу почувствовала себя важной персоной. Интересно, если такие условия Саймон предоставляет гостям, то каковы его апартаменты? Тут же я одернула себя. В его доме, наверняка, просто нет плохих комнат. Не стоит обольщаться и мнить о себе больше, чем следует.

В любом случае, пока перспективы пребывания здесь вырисовывались самые блестящие. Красивый дом, интересное дело, приветливый работодатель. Глупо звучит, но как мне называть Саймона, я еще не определила. Картину несколько омрачало поведение Милы Сергеевны. Она постучалась в дверь сразу же, как комнату покинул Саймон. Наскоро проговорила мне правила поведения в доме. В кабинет Саймона без приглашения не входить, ванной пользоваться только на первом этаже, курить в саду, пользоваться бассейном с разрешения хозяина, если таковое будет получено. Все это было произнесено с неприветливым видом, словно я вернула ей любимую книгу с растрепанными и запачканными страницами.

Я немного постояла у окна. Странное все-таки чувство. Вокруг поля подсолнечника и огороды, обветшалые хутора и непрезентабельные городишки, а я словно перенеслась в книгу Джейн Остин. Мир изысканности, размеренности и привлекательных персонажей. Потом я разложила вещи. Поколебавшись, оставила на прикроватной тумбочке заветную книгу. Погладила обложку и в который раз загадала, что когда-нибудь ее открою. Позвонила маме.

– Я на месте, все хорошо.

– Вот и ладно. Отдыхай.

Это не было безразличием, я знала, она беспокоится, что я вдруг сорвалась с места и уехала неведомо куда. Но не было здесь и проявления материнской мудрости, мол, ребенок давно вырос и строит свою жизнь сам. Скорее, невидимый барьер, что разделял нас последние несколько лет и преодолевать который у нас обеих не было ни сил, ни желания. Меня вновь захлестнули эмоции.

Обида – неблагодарное чувство, разрушительное. Злость была бы более продуктивной, покричать, пошвыряться чем-нибудь, выпустить пар. Но злиться я не умела. Почему, почему родители не любили меня так, как мне хотелось? Возможно ли вообще такое – получать именно ту порцию и ту вариацию любви, что необходимо? Может, они просто не умели по-другому?

Нет, я не хочу их оправдывать. Когда я обижалась, то в какой-то момент просто начинала задыхаться от переполнявших меня эмоций. Что делать? Только искать способ, отвлекающий от этих мыслей. Прогулки не подойдут, нужно занимать голову. И вот тогда я брала в руки книгу, забиралась в укромный уголок и переносилась в мир, далекий от моих переживаний.

Если захотеть, всему можно научиться. «Я не могу контролировать мысли. Я не могу справиться с эмоциями». Значит ли, что часть сильнее целого? Значит ли, что я – не хозяйка себе? Я – нечто нематериальное, вокруг которого слоями нарастают телесные ощущения, веления сердца, логика и эмоции. Я могу преодолеть влияние того, что идет изнутри, потому что все это вторично». Так я убеждала себя много лет, и, наконец, победила. Поддавалась и боли, и переживаниям, но научилась тушить внутренний костер прежде, чем от моей души останется пепелище.

Положив трубку, я ощутила одновременно и раскаяние, и облегчение. Может, в нашем случае вылечит не время, а расстояние?

Глава 3

Спустившись в столовую, я остановилась в замешательстве, потому что никого не обнаружила. В кухне тоже пусто.

– В теплое время мы едим на веранде, – раздался голос за моей спиной.

Я обернулась и увидела Милу Сергеевну. Она взяла в руки поднос с супницей и кивнула:

– Идемте, я Вас провожу.

Я поблагодарила ее и двинулась следом.

– Вам помочь?

Она бросила на меня оценивающий взгляд. Считает, что я подлизываюсь?

– Захватите плетенку с хлебом.

На веранде, увитой виноградом, за добротным деревянным столом с резными ножками, уже сидели Саймон и еще двое. Молодая женщина с очень красивыми длинными белокурыми волосами и девушка, глядя в серебристо-серые глаза которой можно было не сомневаться – это дочка Саймона. Действительно, Сабрина, была его старшей дочерью, а блондинка оказалась его женой, Анжелой. Несложно догадаться, что не первой, так как по возрасту она никак не могла быть матерью Сабрине. Мила Сергеевна таким же решительным кивком на дальний угол стола обозначила, где мне сесть, словно подчеркивая мое подчиненное положение. Вместо обиды я почувствовала веселье, уж очень она переигрывала. Что ж, будем считать это проверкой на прочность. Решив не обращать внимания на чопорную «домоправительницу», я сосредоточилась на соседках по столу.