Урбанистика. Часть 1

Посвящается памяти В.Н. Семенова, Г.Д. Дубелира, П.А. Велихова, трудами которых были заложены основы российской урбанистики

Автор выражает глубокую признательность Денису Семыкину и Евгению Якубовскому (компания «Новая Площадь»), по инициативе и при активном участии которых сложился и был разработан замысел этой книги; им же, а также Сергею Майорову и Федору Кудрявцеву – за существенную помощь в сборе и подготовке исходных материалов.

Предисловие

Будучи любителем чтения, всегда задавался вопросом – зачем книге предисловие? Заранее рассказать о ее содержании, разговаривать с читателем, который ее не читал и не может тебе ни возразить, ни оспорить? Предостеречь его от крамолы, как это было в советские времена? Представить автора? Но Вячеслав Леонидович Глазычев, блестящий полемист, историк и ученый, открыватель забытых текстов, острый и точный критик, проникающий в суть явления, только что рожденного, не нуждается в панегириках. И поэтому я поступаю проще – посоветую читателю, как близкому и вечно занятому другу, прочитать эту книгу.

Есть два ключа, раскрывающих ее содержание – название и посвящение. Слово «урбанистика» еще необычно для слуха профессионала-архитектора, инженера, градостроителя. Но автор сознательно избегает привычного термина «градостроительство», оставляя его лишь для советского периода истории нашей страны. Всей структурой книги он утверждает сложность, комплексность одного из самых цивилизующих видов деятельности человечества – созидания городов. Утверждает, что осознание этого процесса и его регулирование принадлежит городскому сообществу и его доверенным лицам – урбанистам, корпусу профессионалов, занимающихся урбанизацией.

Замечательные люди, которым автор посвятил свой труд, – гражданские инженеры, основоположники отечественного градостроительства. Как известно, В.Н. Семенов назвал эту деятельность «благоустройством городов». Очевидны симпатии автора к прозе реальных дел, обращенных прежде всего к улучшению жизни горожан, а не к попыткам воплощения доктрин, рожденных умозрительно, прежде всего в логике модернизма, не видящего конкретного человека, не ведущего постоянного диалога с горожанами. Взлеты и падения архитекторов, ставших градостроителями, – это еще и история архитектуры и градостроительства по всему миру, которую читатель прочтет заново, уже в контексте сложнейших политических и социоэкономических явлений, которые являются и движителем урбанизации, и источником ее регулирования. Не могу удержаться, чтобы не привести цитату из письма Томаса Адамса: «Вот в чем мистер Мамфорд и я, равно как мистер Мамфорд и Геддес, различаемся принципиально. Это в том, стоим ли мы на месте, рассуждая об идеалах, или двигаемся вперед, достигая той степени осуществления наших планов, какая возможна в неизбежно несовершенном обществе, способном лишь на несовершенные формы решения его проблем». Симпатии автора безусловно принадлежат англо-американскому опыту, который мы знаем слабо, а автор – энциклопедически много и щедро им делится. Но здесь и Франция, и Китай, Латинская Америка, Индия – очень конкретно, профессионально, но вместе с тем занимательно, в виде как бы самостоятельных новелл.

В книге все время идет соотнесение мирового опыта градостроительства (да простит меня автор за этот термин!) с нашим, отечественным, вплоть до новейшего. Он ищет «после двадцати лет забвения» городского планирования примеры полезного и обещающего, прежде всего связанного с городским самоуправлением, в котором проявляется суть гражданского общества. Пока это крупицы, рассыпанные по всей стране, и тем ценнее их предъявление (скрупулезность этого поиска поразительно показана в прежней книге В.Л. Глазычева «Глубинная Россия»). Он справедливо сетует на то, что профессия «адвоката-архитектора», «коммунального архитектора», по-прежнему не слишком популярная в нашей среде, не выполняет важнейшей функции гуманного инструмента реализации градорегулирования. Конечно, нам нужны образцы, и автор предлагает нам в качестве примера нового урбанизма проектные материалы, опубликованные крупными инвестиционными компаниями вроде «Ренова-стройгрупп», в реконструкции Екатеринбурга, Перми и нескольких других городов и добавляет с умеренным оптимизмом: «есть шанс избежать московских ошибок».

Я разделяю озабоченность автора относительно упущенных возможностей стратегического территориального развития столичной агломерации, столичного региона – Москвы и Московской области. Упущенное отозвалось трагическими последствиями для транспорта, охраны исторической среды, многого другого. Однако опыт градостроительной деятельности в Москве за последние 15 лет по масштабам не сопоставим ни с одним городом России и требует более внимательного анализа. Для меня очевидно, что Москва именно в это время стала метрополией, и автор справедливо ставит ее в ряд современных городов-грандов. Но важно и то, что городское планирование здесь не прерывалось, в 1992 г. были созданы «Основные направления развития Москвы и Московской области», в 1999 г. был принят генплан города до 2025 г., сохранен корпус градостроителей, постоянно актуализируются генпланы округов и районов. Существует процедура диалога власти с общественностью. Москва и Московская

область строят самое большое в стране количество жилья, в том числе муниципального. Я смотрю в окно своей квартиры – обычный московский двор – он чист, благоустроен, дети играют в мяч на спортплощадке. Стало гораздо лучше, чище, светлее. И горожане это ценят.

Мне даже кажется, что неприятие автором московского опыта не следует прямо из логики книги. А завершается она концентратом градостроительного опыта – «словарем искусства градоформирования». Вниманию господ студентов! Более краткого, емкого и точного глоссария – перечня терминов, в том числе новых, современных – я не встречал.

Прочитав эту книгу, я безусловно стал умнее. Если не умнее, то, конечно, богаче знаниями. В области, которая сейчас востребована как никогда, так как мы потеряли время, особенно важное постольку, поскольку идет пространственное обустройство России. Города – ее скелет, и современное знание кодов развития городов, процедур регуляции стало острой государственной необходимостью. Не думаю, что нам надо начинать с нуля, у России огромный опыт градостроительства – но мы должны модернизировать и постоянно развивать, по словам автора, собственную школу городского планирования, иначе мы будем обречены на импорт решений, формируемых профессионалами, которым глубоко чужды и непонятны особенности российской истории и российской культуры. Очень конструктивное предостережение.

А.П. Кудрявцев,

Президент Московского архитектурного института,

Президент Российской Академии архитектуры и строительных наук

Предисловие автора

Каким будет город к середине нынешнего столетия?

На этот вопрос нужно давать ответ, потому что в отличие от фантазий основы реального города будущего закладываются сейчас. Но ответить на него невозможно.

Всего тридцать лет назад компьютеры были огромными машинами, которые занимали целый этаж немногих НИИ и привилегированных вузов. Там было прохладно, поскольку ЭВМ следовало охлаждать, и темновато. Возбужденные вдруг открывшимися возможностями разновозрастные люди сновали по лабиринтам из металлических шкафов с лентами перфорированной бумаги в руках. В этих пещерах возникали сообщества из людей с разным образованием, приобщенных к новой алхимии, и плодотворность их взаимодействия была невиданной. Затем ЭВМ скачком уменьшились в размерах в десятки раз, их теперь могли засунуть в подвал, выведя терминалы в обособленные лаборатории. Это было удобно, но прежде единые сообщества распались на множество малых групп, специализированных на конкретных задачах. Еще десяток лет, и компьютеры-шкафы превратились в ноутбуки, которые можно было включить в бытовую электросеть в любом месте, но внутри здания, или протянуть на батарее перелет в самолете. Затем пришествие Интернета, породившего виртуальные сообщества корреспондентов и гигантское множество клубов по интересам. Затем появились интернет-кафе, затем возможность подключиться к Интернету во все большем числе мест.

Исчезают чертежные доски, все более утрачивается смысл усаживать студентов за столы аудитории, если только лектор не в состоянии сообщить им нечто такое, чего они нигде не смогут отыскать в «консервированном» виде. Немедленно обнаруживается, что таких преподавателей мало, и в университетах тлеет студенческий протест. Выходя навстречу проблеме, наиболее продвинутые университеты, сохраняя традиционные аудитории, реконструируют свои кампусы так, чтобы создать условия для возникновения «летучих» учебных групп, которые могут собираться в кафетерии, в саду, на трибуне стадиона. Закрытые для посторонних «блоги» позволяют обмениваться тезисами, чертежами, возражениями, ссылками на поисковые системы, что радикально усилило возможности групповой работы. Apple Mac выпускает портативные телекамеры, которые одним движением крепятся к ноутбуку, что открыло возможность вести дискуссию в режиме реального времени, когда ее участники разделены множеством часовых поясов. В новых городках вроде Селебрейшн, что в графстве Орландо, штат Флорида, уже десять лет назад четверть занятых делом работали на дому.

Конечно, можно сказать, что в России подобные островки существуют пока еще лишь в немногих корпорациях, и это правда. Но кто мог вообразить десяток лет назад, что первоклассники в городке Белая Холуница, в дальнем северо-восточном углу Кировской области, высыпая на крыльцо школы, первым делом будут звонить родителям по дешевенькому мобильному телефону?

За отсутствием массовой автомобилизации в советское время мы пропустили феномен кинотеатра драйв-ин, где фильмы смотрели, сидя в собственных машинах. Теперь, с развитием видео, о кино драйв-ин забыли. Мы еще только вступили в пору, когда в любом городке можно встретить новое с иголочки здание Банка России, тогда как на Западе, особенно в США, в прежних зданиях банковских сетей все чаще размещаются кафетерии «Старбакс», поскольку все пользуются банкоматами, которые встречаешь в каждом магазине и на каждом углу. Вчерашние фабричные здания преобразуются в жилые комплексы, художественные галереи и мастерские, и даже знаменитый комплекс туринского ФИАТа, на крыше которого была устроена испытательная трасса для автомобилей, превращается в торгово-развлекательный комплекс.

Семикилограммовый фолиант издательства Phaidon, посвященный новейшей архитектуре мира, только что предъявил всем около 2000 построек, пространственные и образные системы которых не поддаются оценке с помощью критериев, вчера казавшихся вечными…

Если под давлением обстоятельств срок не будет несколько отодвинут, то с 1 января 2008 г., в соответствии с законом о введении в действие нового Градостроительного Кодекса РФ, при отсутствии утвержденных документов территориального планирования органы государственной власти и местного самоуправления не смогут ни принимать решения о резервировании земель, ни решения об изъятии (в том числе путем выкупа) земельных участков, ни, наконец, о переводе земель из одной категории в другую.

С 1 января 2010 г. будет невозможна выдача разрешений на строительство при отсутствии утвержденных документов территориального планирования.

Это создает качественно новую ситуацию, так как без стратегий развития, без схем регионального планирования, без генеральных планов поселений всякая созидательная деятельность окажется парализована. Срок, скорее всего, будет перенесен на год-два, поскольку маловероятно выполнить необходимый объем работ с надлежащим качеством.

Муниципальные власти, недавно испытывавшие радость от каждой новостройки, от самого факта появления инвесторов, обнаружили, что модернизация городской среды в одном месте может отозваться ее ухудшением в других местах. Они пришли к ясному пониманию необходимости разработки планировочной документации оперативного качества, но не очень хорошо понимают, какой должна быть эта документация, чтобы быть вразумительной для каждого и, вместе с тем, быть реальным инструментом контроля над сбалансированным развитием поселения.

Выполнить эту работу трудно по объему, так как в течение десяти лет в большинстве городов планировочная деятельность не финансировалась и, соответственно, не осуществлялась. Еще труднее добиться качества, поскольку за те же десять лет число специалистов сократилось, тогда как оставшиеся обучались планированию в жестких рамках советского градостроительного проектирования и с немалым трудом приучают себя к работе в радикально изменившихся условиях, которые с некоторой натяжкой можно назвать рыночными.

Уже сформировались новые «олигархические» корпорации застройщиков. В совершенно специфических условиях Москвы, за счет соединения прав города и субъекта Федерации и концентрации средств, без сущностного изменения сохранились домостроительные комбинаты советской эпохи. Теперь эти структуры предпринимают мощную экспансию на крупные города страны. При этом городам-клиентам навязывают те модели домов и соответственно те схемы планировки, что наиболее привычны и удобны для застройщика. Шансы на тонкую отстройку относительно местных условий, начиная с экономических возможностей большей части населения и завершая культурной традицией места, в этом случае существенно сокращаются, если не исчезают совершенно.

Многие из числа новых девелоперских фирм за это время обрели весьма полезный, хотя нередко и болезненный опыт. Они перешли уже или переходят от маломасштабных, пообъектных, «точечных» задач к задачам формирования или реконструкции пригородных поселков различного класса, городских кварталов, микрорайонов, а то и фактически целых городов. Естественно, что все чаще перед ними возникает вопрос: как именно вести застройку, какой подход избрать, насколько применим внешний, мировой опыт в российских условиях, да и какой подход – европейский, американский, китайский? К тому же довольно быстро обнаруживается, что каких-то единых моделей нет, что их множество, и они разные. Отсюда естественное желание разобраться в самой природе городского планирования, в том, как те или иные модели предметной, физической организации городского пространства сопряжены с мировоззренческими позициями, с одной стороны, и с экономическими, управленческими правилами игры, закрепленными в нормативных актах и стандартах поведения – с другой. Это и есть задача книги.

Отсюда и ее жанр. Это отнюдь не научное исследование – скорее это книга для чтения. Пособие, если угодно, адресованное тем, кто хочет составить себе самое общее представление о том, как складывались модели планировочных решений, большинство из которых не претерпело существенных изменений за века, хотя их наполнение менялось и часто, и относительно быстро. Разумеется, написать эту книгу можно было только в опоре на обширный корпус специальной литературы, но автор решил отказаться от того, чтобы нагружать страницы книги бесконечными ссылками на источники, тем более что в подавляющем большинстве это зарубежные работы, не переведенные на русский язык и в подавляющем большинстве отсутствующие в российских библиотеках. К тому же более чем существенно то, что и в период работы секретарем правления Союза архитекторов СССР в годы перестройки и позднее автор имел удовольствие беседовать со многими известными профессионалами, работа которых оказала и оказывает существенное влияние на сегодняшнюю практику городского планирования. Это и «звезды» мировой архитектуры, как Норман Фостер или Марио Греготти, или Заха Хадид; и сильные практики различных направлений, будь то Род Хакни или Джон Фаулз; и авторы книг, иные из которых мне удалось перевести и издать, будь то Кристофер Александер, Кевин Линч, Джейн Джекобс или Роберта Грац. И конечно же в основе этой работы труды классиков урбанистики, именами которых полны страницы книги. Перечислять их здесь нет смысла, но непременно нужно назвать те обобщающие труды, без которых упорядочить обширный материал давней и недавней истории урбанистики было бы невозможно. Это Льюис Мамфорд, Бернард Рудофски, Питер Холл, Спиро Костоф и Марк Жируар.

В этом списке нет отечественных авторов, и в этом наша беда: российская школа урбанистики едва складывалась в начале ХХ в., в трудах Г. Дубелира, В. Семенова, А. Енша, И. Озерова, Л. Велихова – под влиянием немецкой и британской школ. В советское время эта работа свелась единственно к разработке темы градостроительного искусства, т. е. в сугубо искусствоведческом ключе, в отрыве от экономики.

Такими были объемные труды А. Бунина, которому автор в свое время успешно сдал экзамен по истории градостроительства. С 70-х годов осуществлялись переводы (чаще пиратские) и пересказы ограниченного круга зарубежных авторов, ради того чтобы попытаться каким-то образом приспособить чужой опыт к советской действительности, не забывая при этом произнести положенные ритуальные формулы порицания «всеобщего кризиса капитализма». Ю.П. Бочаров, А.С. Кривов, И.М. Смоляр и ряд других профессионалов делали все возможное, чтобы наполнить практику знанием, но практика в знании не нуждалась, так как государственному заказчику было довольно собственных представлений. Нет нужды доказывать, что до конца 90-х годов заказа на развитие урбанистики не было, и едва ли не единственным жанром разработки этой темы остались немногочисленные диссертации и дипломные работы, в том числе и созданные под руководством автора.

После некоторых колебаний я все же решился включить в книгу «словарь градо-формирующего искусства». Хотя я стремился доказать, что городское планирование намного превышает сложностью архитектурное проектирование, искусность связывания вместе социального, экономического, географического и пр. достигает полноты результата только тогда, когда город предстает перед нами в полноте своей сущности, воспринимаемой всеми чувствами. Умение профессионального планировщика, вобравшее в себя концентрированное знание, накопленное многими поколениями урбанистов, в конечном счете воплощается в комфортность бытия и в комфортность видимого образа. И этот образ бесконечно важен, так как он включает в себя обширную гамму элементов – от первого взгляда на город издалека и до вида рисунка мощения на тротуаре, или взгляда на дом через улицу, или через переплетение ветвей бульвара, или через струи фонтана на маленькой площади.

Строго говоря, книгу следовало бы назвать «Введение в урбанистику», поскольку вынужденное сжатие обширного материала в небольшой объем ничем иным быть не может, но такое название давало бы читателю иллюзию академичности, на что автор отнюдь не претендует.

Вступительная глава