Лабиринтум

Часть первая. Шёпот в тумане

Пролог

Лабиринтум не был построен. Он прорастал сквозь века, как грибница на гниющем пне империи. Его улицы, кривые и запутанные, не подчинялись картам или логике, они жили своей собственной жизнью, перестраиваясь по ночам, пока город спал тревожным сном. Говорили, что если встать на перекрестке улицы Эдгара Аллана По и аллеи Лавкрафта в полнолуние и трижды прокричать свое самое заветное желание, мостовые ответят шепотом. Но желания, как известно, имеют дурную привычку сбываться в точности до наоборот, особенно в Лабиринтуме.

Туман здесь был не просто погодным явлением. Он был дыханием города – густым, маслянистым, пропитанным запахом влажного камня, угольного дыма и чего-то еще, что никто не мог определить, но что безошибочно напоминало о тлении. Он скрывал не только дома, но и намерения, грехи и кинжалы за спиной.

И именно в этом тумане, на стыке улицы Мэри Шелли и проспекта Агаты Кристи, началась эта история – с встречи, с преступления и с шепота, который предвещал конец всему, что они знали.

Глава 1. Кафе «Франкенштейн» и окровавленный платок

Доктор Джейн Сорроу ненавидела кафе «Франкенштейн». Ее тянуло сюда, как мотылька на огонь, и она всякий раз клялась себе, что это ее последний визит. Интерьер представлял собой пародию на лабораторию безумного ученого: по стенам тянулись медные трубки, из которых с шипением вырывался пар, за столиками-операционными столами с ремнями посетители потягивали коктейли «Искра жизни» и «Гальванический разряд», а в углу, под стеклянным колпаком, тикало и мигало нечто, отдаленно напоминавшее сердце.

Но кофе здесь был отменным, а главное – здесь ее никто не знал. Вернее, знал, но делал вид, что нет. В мире аристократов и чопорных коллег-мужчин из Королевского колледжа врачей, где она была редким и нежеланным пятном женского пола, анонимность была роскошью.

Именно поэтому она с раздражением отметила, что за столиком напротив устроился незнакомец. Молодой человек в безупречно сшитом костюме, с насмешливыми глазами цвета осеннего неба и чертами, словно высеченными из мрамора скульптором, не чуравшимся порока. Он читал газету, но взгляд его скользнул по ней, быстрый и оценивающий, и Джейн почувствовала укол досады. Ее темное, строгое платье и собранные в тугой узел волосы кричали: «Оставьте меня в покое!». Но он, похоже, был глух к таким посланиям.

– Согласитесь, доктор Сорроу, есть что-то ироничное в том, чтобы назначать встречу со своим поверенным в заведении, названном в честь творения, отвергнутого своим создателем, – его голос был бархатным, с легкой насмешкой.

Джейн вздрогнула. «Поверенный». Сэр Джон Джой. Тот самый аристократ и восходящая звезда адвокатуры, который должен был помочь ей в тяжбе за наследство покойного дяди – небольшое, но очень нужное ей состояние, которое позволило бы финансировать ее исследования.

– Сэр Джон, – кивнула она, отставляя чашку. – Я полагала, мы встретимся в вашем кабинете.

– А я полагал, что жизнь слишком коротка, чтобы проводить ее в душных кабинетах, когда вокруг такой восхитительный ад, – он улыбнулся, и в уголках его глаз собрались лучики морщинок. – К тому же, их кофе – настоящий гальванический разряд для усталого мозга. Позвольте предложить вам «Электрический пунш». Говорят, от него волосы встают дыбом. В вашем случае, впрочем, это было бы не плохо.

Джейн сжала губы, сдерживая улыбку. Он был невыносим.

Их разговор о завещании был прерван внезапной суматохой у входа. Дверь распахнулась, впустив клубы едкого тумана, и в кафе ворвалась перепуганная горничная в мокром от сырости платье.

– Помогите! Кто-нибудь, помогите! Леди Изабелла… она… о боже!

Джейн, повинуясь врачебному инстинкту, вскочила. Сэр Джон последовал за ней с любопытством кота, видящего новую игрушку.

На мостовой, у стены кафе, лежала женщина. Необычайной красоты, в дорогом вечернем платье, словно только что с бала. Но бала, устроенного в аду. Ее шею с изящной жестокостью обвивала тонкая струна от гитары, впившаяся так глубоко в плоть, что казалось, голова держится на честном слове. Лицо было обращено к небу, затянутому грязной ватой тумана, а широко раскрытые глаза смотрели с немым укором. В одной руке она сжимала крошечный, изящный револьвер, в другой – окровавленный шелковый платок с вышитой на нем литерой «J».

– Бедная душа, – тихо прошептал сэр Джон, наклоняясь. – И какая досадная оплошность. Испачкать такое прекрасное платье.

Джейн посмотрела на него с отвращением. Черный юмор был ее второй натурой, но эта легкость перед лицом смерти казалась кощунственной.

– Это не ее кровь, – холодно заметила она, указывая на платок. – Смотрите, на теле нет ран, кроме… этого. – Она кивнула на шею жертвы.

В тумане замигал тусклый свет фонаря, и к месту происшествия приблизилась новая фигура. Женщина в практичном костюме цвета воронова крыла, с пронзительным, умным взглядом и выражением лица, говорящим, что она уже все видела, и это «все» ей порядком надоело.

– Мисс Джулия Лонг, Скотланд-Ярд, – отрывисто представилась она, показывая значок. – Прошу всех отойти. Доктор Сорроу, я полагаю? Ваша репутация предвосхитила нашу встречу. Мне будет нужен ваш профессиональный взгляд. И вы, сэр Джон Джой? Каким ветром?

– Ветром перемен, мисс Лонг, ветром перемен, – улыбнулся аристократ. – И, как выяснилось, весьма зловонным.

Глава 2. Мисс Лонг и поющие призраки

Мисс Джулия Лонг ненавидела Лабиринтум. Она ненавидела его вечный туман, его шепчущие улицы и его жителей, которые смотрели на тебя так, будто знали, чем закончится твоя история, еще до того, как ты перевернешь первую страницу. Она была первой женщиной-детективом в Скотланд-Ярде, посланной сюда в качестве наказания за излишнюю проницательность и упрямство. «Разберись с этим змеиным клубком», – сказал ей начальник, и в его глазах она прочла: «И не возвращайся».

Осмотр тела леди Изабеллы Бэйли, знатной аристократки с сомнительной репутацией, не дал почти ничего. Улица молчала. Стены кафе «Франкенштейн» не имели глаз, а те, что имели – призраки, болтающиеся на фонарях, – лишь бессмысленно покачивали своими прозрачными головами.

– Они поют, – заметил сэр Джон, наблюдая за одним таким призраком, мелодично выводившим что-то на забытом языке. – Говорят, они поют песни о своих нераскрытых убийствах. Жаль, мы не понимаем слов.

– Жаль, что они не могут просто указать на убийцу, – сухо парировала мисс Лонг. – Доктор, ваше мнение?

Джейн, опустившись на колени рядом с телом, чувствовала леденящий холод, исходящий не от мостовой, а от самой жертвы.

– Смерть наступила несколько часов назад. Но тело… оно неестественно холодное. Как будто вся жизненная энергия была вытянута. И посмотрите на ее лицо. Не ужас. Скорее… изумление. Ожидание.

– Ожидание чего? – спросил сэр Джон, заинтересованно приподняв бровь.

– Возможно, встречи с кем-то, кого она знала. Или с чем-то, во что она не могла поверить даже в момент смерти, – Джейн осторожно разжала пальцы мертвой женщины, забрав револьвер и платок. – Этот платок… шелк высочайшего качества. Вышивка сделана мастером с улицы Брэма Стокера. Такие вещи не купишь в лавке.

Мисс Лонг взяла платок в руки. Буква «J» была вышита темно-бордовой нитью, почти черной на фоне кремового шелка.

– «J». Джон? Джеймс? Джулиана? – Она посмотрела на сэра Джона. – Не ваша ли монограмма, сэр Джой?

– О, мисс Лонг, если бы у меня был платок для каждой дамы, которую я… э-э-э… знал, у меня не хватило бы пальцев, чтобы их сосчитать, – он усмехнулся, но в его глазах промелькнула тень. – Однако я предпочитаю носить с собой визитные карточки. Это цивилизованнее.

Внезапно туман вокруг сгустился, заклубился, и из него проступила фигура. Высокий, худой мужчина в безупречном черном костюме, с восковым лицом. Это был Хранитель, главный дворецкий особняка на холме, где обитала большая часть аристократии Лабиринтума. Его настоящего имени никто не знал.

– Мисс Лонг, – его голос был безжизненным, как скрип несмазанной двери. – Лорд Морриган просил передать свое глубочайшее потрясение и предложить всевозможную помощь в расследовании смерти его… близкой знакомой.

«Близкая знакомая» – это было изящно. Леди Изабелла была любовницей лорда Морригана, могущественного и замкнутого аристократа, чье состояние, как шептались, было старше самого города.

– Лорд Морриган проявил незаурядную оперативность, – заметила мисс Лонг.

– Лабиринтум имеет свои каналы коммуникации, мэм, – ответил Хранитель, и его губы дрогнули в подобии улыбки. – Город видит все. Всегда.

Его взгляд скользнул по окровавленному платку в руках детектива, затем перешел на сэра Джона и, наконец, на Джейн. В его глазах не было ничего, кроме ледяной пустоты.

– Возможно, вам стоит посетить набережную реки Забвение, – медленно произнес он. – Говорят, русалки сегодня видели что-то… интересное.

И с этими словами он растворился в тумане так же бесшумно, как и появился.

Глава 3. Набережная Забвения и шепот русалок

Река Забвение, темная и медлительная, разделяла Лабиринтум на две части – аристократический Холм и промышленные Трясины. Ее воды несли в себе не только отбросы города, но и его тайны, его сны и его мертвецов.

Джейн шла рядом с мисс Лонг, а сэр Джон шел чуть позади, насвистывая какую-то веселую мелодию, явно не соответствующую обстановке. Джейн чувствовала его взгляд на своей спине, и это вызывало у нее странное смешение раздражения и чего-то теплого, тревожного.

– Вы действительно верите, что русалки что-то видели? – спросила Джейн мисс Лонг.

– В Лабиринтуме, доктор, я верю всему и ничему одновременно. Это единственный способ не сойти с ума.

На набережной, у старых, покрытых слизью свай, они увидели их. Три фигуры с бледной, отливающей перламутром кожей и глазами цвета речной глубины. Их песня, тихая и полная печали, разносилась над водой. Это были не мифические красавицы, а скорее уставшие, вечные существа с слишком длинными пальцами и ртами, полными мелких, острых зубов.

– Мы ждали, – произнесла одна из них, ее голос звучал как шелест камыша. – Город сказал, что придут Искатели.

– Что вы видели? – спросила мисс Лонг без предисловий.

– Лодку. Черную, как совесть. В ней был Человек-без-тени. Он бросил в воду сверкающую безделушку. Она была на дне, пока мы ее не забрали.

Русалка протянула мисс Лонг маленький, изящный кинжал в серебряных ножнах. Рукоять была украшена гранатом в виде капли крови. На клинке была выгравирована та же литера «J».

– Человек-без-тени? – переспросил сэр Джон, внезапно перестав насвистывать. – Что это значит?

– Он отбрасывал тень, но тень была… пустой. Как будто в ней не было души, – объяснила другая русалка. – Он пах страхом и старыми деньгами.

Джейн взяла кинжал. Он был холодным и тяжелым.

– Это оружие не для уличного бандита. Это церемониальный клинок. Или коллекционный.

– Или трофей, – мрачно добавила мисс Лонг. – Леди Изабелла была убита струной, но, возможно, этот кинжал имеет к ней отношение. Или к тому, что произошло до убийства.

Она повернулась к сэру Джону.

– Сэр Джон, вы, как завсегдатай аристократических салонов, не узнаете ли герб или символ?

Сэр Джон взял кинжал, и его пальцы на мгновение коснулись пальцев Джейн. Она отдернула руку, как от огня.

– Узнаю, – тихо сказал он, и вся его прежняя легкость куда-то испарилась. – Это кинжал из коллекции моего отца.

В тумане над рекой прозвучал низкий, гортанный смешок. Все трое обернулись. На противоположном берегу, в тени арочного моста, стояла высокая фигура в плаще с поднятым воротником. На мгновение туман рассеялся, и они увидели бледное лицо с алыми, как кровь, губами и глазами, горящими словно угли. Незнакомец показал на них длинным пальцем, затем повернулся и растворился в темноте.

– Вампир, – прошептала одна из русалок. – Старейшие. Они не любят, когда трогают их игрушки.

Русалки переглянулись и скользнули в темные воды.

Глава 4. Бал у лорда Морригана

Особняк лорда Морригана нависал над городом, как стервятник над падалью. Его готические шпили пронзали низкое небо, а витражные окна были слепы и бесстрастны. Несмотря на траур, лорд Морриган давал бал. «Жизнь должна продолжаться, особенно перед лицом смерти», – гласили приглашения, разосланные по всему Холму.

Джейн прибыла в обществе сэра Джона – формально для того, чтобы не привлекать к себе внимания, как одна из немногих женщин-врачей, но оба они понимали, что это лишь предлог. Мисс Лонг была здесь под прикрытием, слившись с толпой слуг и наблюдая.

Бал был ещё тем зрелищем. Аристократы в масках, украшенных черепами и пауками, кружились в вальсе под музыку, которая звучала слишком уж жизнерадостно, чтобы быть искренней. Воздух был густ от запаха дорогих духов, воска и скрытой паники.

Лорд Морриган, высокий и иссохший, с лицом, напоминающим высушенную грушу, принял их в своем кабинете, стены которого были уставлены книгами в кожаных переплетах с такими названиями, как «Трактат о некромантии для начинающих» и «Этика вампиризма».

– Сэр Джон, доктор Сорроу, – его голос был шелестом осенних листьев. – Как любезно с вашей стороны посетить старика в его горе. Изабелла была… яркой свечой. Жаль, что свечи так легко задувает сквозняк из открытой двери в иной мир.

– Мы делаем все возможное, чтобы найти того, кто приоткрыл эту дверь, милорд, – сказала Джейн, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

– О, я не сомневаюсь, – Морриган улыбнулся, и его улыбка была похожа на трещину на старой фарфоровой кукле. – Лабиринтум любит свои игры. Он подбрасывает улики, как кости. Например, этот забавный слух о кинжале…

Сэр Джон насторожился. Новость еще не успела распространиться.

– Какой кинжал, милорд?

– О, слухи, слухи… Говорят, был найден кинжал с монограммой вашего покойного отца. Очень странное совпадение, не правда ли? Учитывая, что ваш отец и Изабелла были… как бы это сказать… близки до вашего рождения.

Джейн увидела, как сэр Джон побледнел. Это было новостью и для него.

В этот момент в кабинет вошел Хранитель. Он нес серебряный поднос с одним-единственным бокалом красного вина.

– Ваше вино, милорд. Как вы и приказывали. Выдержанное. Особенное.

Морриган взял бокал, и Джейн заметила, что жидкость в нем была слишком густой и темной, чтобы быть вином. Запах был медным, знакомым. Запах крови.

– Здоровья, – произнес лорд Морриган и отпил, оставив алый след на своих тонких губах.

Джейн почувствовала тошноту. Она посмотрела на сэра Джона и увидела в его глазах не отвращение, а холодную ярость.

Покинув кабинет, они оказались в бальной зале. Музыка смолкла. Пары застыли. И все смотрели на них. Сотни глаз из-под масок, полных любопытства, страха и злорадства.

– Кажется, мы стали главным развлечением вечера, – тихо произнес сэр Джон, беря Джейн под руку. Его прикосновение было одновременно и жестом защиты, и признанием в том, что теперь они – союзники в этой игре.

– Они все знают, – прошептала Джейн. – Про кинжал. Про вашего отца.

– В Лабиринтуме стены не просто имеют уши, они еще и сплетничают, – он наклонился к ее уху, и его губы едва не коснулись ее кожи. – А теперь улыбайтесь. И помните, самый опасный зверь на этой охоте – не вампир и не призрак, а страх. Не показывайте им, что вы боитесь.

В этот момент из толпы выплыла мисс Лонг. Ее лицо было каменным.

– Тело леди Изабеллы украли из морга, – выдохнула она. – Охранник клянется, что это сделал ее собственный призрак. Он сказал, что она улыбалась.

И тогда погасли люстры. В темноте кто-то пронзительно вскрикнул. Когда свет вновь зажегся, на паркете, в центре зала, лежало тело молодого аристократа. На его шее красовалась такая же тонкая струна, а в руке он сжимал окровавленный платок. На этот раз с вышитой литерой «L».

Город делал свой ход…

И им предстояло сделать ответный.

Джейн Сорроу стояла у окна своей квартиры на улице Шарлотты Бронте и смотрела, как туман заглатывает город. У нее в руках был тот самый платок с литерой «J». Она не отдала его мисс Лонг. Что-то заставило ее солгать.

Она провела пальцем по вышивке и почувствовала слабый, едва уловимый запах. Не крови. Парфюма. Того самого, что исходил от платка сэра Джона, когда он наклонялся к ней во время бала.

Город-Лабиринт смеялся где-то в темноте, запутывая нити, которые они только начали распутывать. И где-то в этом тумане был сэр Джон Джой – и соблазнитель, и подозреваемый, и единственный, чье прикосновение заставляло ее забыть о сырости и смерти. И где-то была мисс Лонг, которая, возможно, уже знала ее маленькую ложь.

Глава 5. Анатомия лжи

Кабинет мисс Лонг в местном отделении Скотланд-Ярда, расположенном на угрюмой улице Артура Конан Дойла, напоминал склеп для нераскрытых дел. Папки громоздились башнями, на стене висела карта Лабиринтума, испещренная булавками и красными нитями, которые образовывали причудливый, безнадежный узор. В центре, на столе, лежали окровавленный платок и серебряный кинжал.

– Итак, резюмируем, – Джулия Лонг прошлась по комнате, словно голодная пантера. – Леди Изабелла убита. Ее тело похищено призраком, в существование которого я не верю. Найдено оружие, связывающее это дело с покойным отцом сэра Джоя. А теперь на балу у человека, который, судя по его диете, является вампиром старейшиной, убит второй человек. Лорд Эдгар Лемарш, плейбой и картежник. Убит тем же способом. И с тем же театральным жестом – платок в руке. На этот раз с буквой «L».

Джейн Сорроу, сидевшая напротив, чувствовала себя предательницей. Запертый в верхнем ящике ее комода платок с литерой «J» жëг ей совесть. Она украдкой посмотрела на сэра Джона. Он разглядывал кинжал с видом знатока, но в его позе читалось напряжение.

– «L» может означать «Лемарш», – предположил он. – Слишком очевидно. Или «Лонг», – добавил он с легкой ухмылкой.

– Или «Лжец», – парировала мисс Лонг, останавливаясь напротив него. – Расскажите мне о вашем отце, сэр Джой. И о его связи с леди Изабеллой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.