Клетка без выхода

Глава первая

— Доброе утро, мистер Мэддок. Проходите, располагайтесь. Что желаете: чай, кофе?

– Здравствуйте, мистер Адамс. Спасибо, ничего не надо. Хотелось бы сразу перейти к делу.

– Как вам угодно. В таком случае, докладывайте. Вижу, вы в настроении. У вас есть для меня хорошие известия?

– Совершенно верно, мистер Адамс. Профессор Эберт просил вам передать, что наши вложения в проект «Джесси Джеймс» полностью оправдались. Результаты экспериментов положительны и стабильны. А сегодня утром мне даже удалось познакомиться с нашим подопытным!

– Просто потрясающие новости, Патрик! Ну и как настроение у этого тупого бандита?

– Сказать по правде, Джесси не такой тупой, как мы привыкли о нем думать. Разумеется, сейчас он дезориентирован и плохо подчиняется приказам, но при желании с ним можно говорить практически на любые темы. Само собой, кроме научных. Вданном вопросе он мало что смыслит.

– Надеюсь, вы не сообщили Джесси, что с ним произошло и где он находится?

– Конечно, нет, мистер Адамс. Разглашение этой информации подопытному поставит под угрозу весь проект. Мы понятия не имеем, как Джесси отреагирует на правду, и не собираемся рисковать, проверяя это. На данный момент наш «воскресший» гадает, умер он и попал в загробный мир или чудом выжил после того ограбления и участвует в некоем интерактивном шоу. Думаю, со временем он остановит свой выбор на первой версии.

– А вы не допускаете, что может найтись добрая душа, которая откроет Джесси истину, мистер Мэддок?

– Маловероятно, мистер Адамс. Скитальцы беспрекословно соблюдают закон Мертвой Темы, и Джесси уже имел шанс убедиться, что бывает с теми, кто задает лишние вопросы.

– Подопытный не пострадал?

– Ничуть. Мы нарочно не стали мелочиться и заранее присвоили Джесси статус маэстро проксимо-боя.

– Правильное решение, Патрик. Что ж, передайте профессору Эберту от меня огромную благодарность. Старина Элиот еще раз доказал, что мы не прогадали, предоставив ему работу после всех громких скандалов вокруг его имени.

– Элиот Эберт непременно останется доволен вашими теплыми словами, мистер Адамс. Значит, вы даете нам «добро» на начало второго этапа проекта «Джесси Джеймс»?

– Не только даю, но и настаиваю на скорейшем его осуществлении, мистер Мэддок. Джесси нужен в Терра Нубладо как воздух. Сегодня там царит не свобода, а настоящая анархия. Это грозит нам массовым исходом. Не спорю, исход неизбежен, но он должен произойти естественным путем и не сегодня. Вы согласны, Патрик?

– Абсолютно, мистер Адамс. Пока мы прогнозируем массовый исход из Терра Нубладо лишь через четыре года. К тому времени нами будет полностью подготовлена к заселению Терра Олимпия, поэтому убытки от исхода сведутся к минимуму.

– Я слышал, Патрик, вы разрешаете вашей дочери посещать Терра Олимпия. И каковы ее первые впечатления?

– Анабель безумно нравится гулять по этому миру, пусть он пока и далек от совершенства. Она уверена, что из трех наших миров Терра Олимпия – самый лучший. Думаю, мы движемся в правильном направлении.

– Как, кстати, самочувствие вашей девочки?

– Благодарю вас, сейчас все хорошо. Вы очень помогли ей, мистер Адамс, познакомив нас с академиком Госсом. Анабель вернулась из его клиники просто другим человеком.

– Мне приятно это слышать. Если потребуется еще какая помощь, непременно обращайтесь. Разумеется, Патрик, вы запретили Анабель появляться сегодня в Терра Нубладо? То, что происходит там в настоящий момент, противоестественно и дико.

– Я пытался, но… Анабель было не удержать. Ей нравится жить в этом мире, даже несмотря на беспорядки. Порой мне кажется, что только там Анабель по-настоящему счастлива. У меня просто не поднимается рука лишать дочь ее единственной радости. Именно по этой причине я согласился возглавить наш проект по восстановлению порядка в Терра Нубладо. Ия непременно доведу его до конца. «Джесси Джеймс» готов начать свой крестовый поход.

– Что ж, попутного ему ветра… Вот ведь какие парадоксы иногда преподносит судьба, Патрик: двадцать лет назад этот Джесси со своими дружками хотел разорить нашу корпорацию на солидную сумму, а сегодня ему приходится спасать нас же от убытков. Янадеюсь, ублюдку понравится его новый мир и он в нем приживется.

– Он приживется, мистер Адамс. Могу вам это гарантировать. Терра Нубладо просто создан для таких, как наш Джесси. Какому еще бандиту доводилось попадать после смерти в настоящий бандитский рай?..

В Терра Нубладо многие вещи выглядят, мягко говоря, странно. Даже дорожная грязь чавкает под ногами как-то по-особому мерзко. На вид вроде бы обычная грязь, и сапоги в ней вязнут, а все равно, прошагав немного по раскисшей дороге, понимаешь: что-то здесь не так. Хоть беги по этой грязи сломя голову, хоть шагай в неторопливом темпе, изменится только ритм монотонных чавканий. Сами же звуки будут однообразны, словно удары метронома.

Тик-так, тик-так…

Хлип-хлюп, хлип-хлюп…

Ничего оригинального, и предсказуемо на сто шагов вперед.

Впрочем, если не зацикливаться на этой мелочи, она вскоре перестает раздражать. А когда беседуешь с попутчиком, то и вовсе про нее забываешь. Жаль только, что попутчики редко составляют мне компанию, поэтому и приходится в своих постоянных скитаниях слушать лишь звуки окружающего мира: пение птиц, стрекот цикад, ветер, шелестящий в листве… Или как сегодня: шум дождя, дробный стук капель по полям шляпы да хлюпанье промокших сапог. Правда, еще одним средством от скуки служили раздумья, тягучие и хмурые, подобно тучам над головой.

От раздумий никуда не убежать, и я давно смирился с мыслью, что они – мое вечное проклятье. Такое же, как и Терра Нубладо – мир, где я вынужден находиться уже без малого пять лет. Не жить, а именно находиться, ибо то, что принято называть жизнью, осталось для меня в прошлом. Поэтому разрешите представиться: Арсений Белкин – бывший грабитель и прожигатель жизни, бывший незаконный эмигрант, бывший человек… Короче, по всем статьям – бывший.

В мире, где я родился и вырос, уже нет человека по имени Арсений Белкин, жившего в начале двадцать первого века и занимавшегося незаконной деятельностью в странах Западной Европы. Такой образ жизни в конечном итоге и привел к тому, что в ходе последнего ограбления я был щедро нашпигован свинцом. Но по странному капризу судьбы не умер, а спустя какое-то время очнулся в здравом уме и твердой памяти. Только не на больничной койке тюремного госпиталя, а здесь, в незнакомом мире под названием Терра Нубладо. Мире, где отсутствовал горизонт, даже в ясную погоду затянутый клубами тумана. Необъяснимый туман рассеивался при приближении, а потом словно из ничего постепенно сгущался за спиной. Туман присутствовал в Терра Нубладо постоянно, независимо от того, было ли тепло, холодно, светило солнце или моросил дождь. Поначалу это явление крайне раздражало, но со временем я перестал обращать на него внимание, объяснив его преломлением света в атмосфере.

Я пришел на туманный материк, сохранив прежнее тело и память, но утратив имя. Однако этот мир не счел нужным дарить мне новое. Чудом воскресший Арсений Белкин был сегодня известен в Терра Нубладо как Проповедник. Но проповедовал я не любовь и всепрощение, а жесткие законы Баланса – единственно правильную религию этого мира. Мои проповеди предназначались исключительно для одержимых Величием – нечестивцев, ступивших на гибельный путь Дисбаланса – местного воплощения абсолютного зла.

Любой христианский златоуст мгновенно утратил бы дар речи при виде моих методов убеждения паствы. Однако с одержимыми Величием иначе было нельзя. Я воздействовал на грешников при помощи слов Откровения, а также двуствольного штуцера «Экзекутор», носимого мной под плащом-накидкой. Причем последним приходилось пользоваться гораздо чаще. Несовместимый набор подручных средств для проповедников моего родного мира, но в Терра Нубладо такое совмещение несовместимого выглядело вполне нормально. Как говорится, по пастве и проповедь.

Что поделаешь, законы Баланса – это не десять заповедей Христовых, о которых здесь слыхом не слыхивали и которые в моем мире всяк был волен нарушать как ему заблагорассудится. С местными законами такое своевольное обращение было недопустимо. Малейшее колебание Баланса приводило к катастрофическим последствиям – свободный мир постоянно находился на грани хаоса. Почти все обитатели Терра Нубладо это понимали, но, к сожалению, находились среди них такие, кто целенаправленно стремился к Дисбалансу, проникаясь его разрушительными идеями. Дабы образумить этих одержимых, мне и были дарованы Балансом всесильные слова Откровения. А крупнокалиберный штуцер для их пущей убедительности – это уже как само собой разумеющееся.

Благодаря моим проповедям, сегодня в Терра Нубладо уже не было того засилья одержимых Величием, как раньше. Они периодически объявлялись то здесь, то там, но массового характера их грехопадение не носило. И все же каждый из зафиксированных фактов одержимости нуждался в дотошной проверке, поэтому я до сих пор продолжал мотаться по провинциям, таская свой крест Проповедника.

Арсений Белкин – Проповедник! Да, удивительную долю уготовила мне судьба в странном мире Терра Нубладо, ставшем для меня загробным…

Хорошо сказано: «Каждому воздастся по его вере». Короткая фраза, однако принцип высшей справедливости отражен в ней достаточно емко; принцип, не делающий исключения даже для тех, кто вообще не верил в пресловутую высшую справедливость. Вот и мне воздалось: не верил, а значит, не получил никакого снисхождения. Пришлось убедиться в этом на собственной шкуре, только не при жизни, а уже после смерти. Насколько распространялась моя вера, настолько и отмерил мне справедливости Высший Судья.

Счастлив тот, чья отлетевшая в иной мир душа обрела желанный покой, растворившись в какой-нибудь райской нирване или чем-то подобном, что испокон веков олицетворяло для человека посмертное счастье и куда мне давно был заказан путь. Впрочем, я не особо-то и рвался в райские кущи. Жил, как считал правильным, брал от жизни все, до чего мог дотянуться, и соблюдал моральные принципы, какие обременяли меньше всего. Но вот ведь как получилось: кандальная гиря моих грехов оказалась недостаточно тяжелой, чтобы утащить грабителя и афериста Арсения Белкина прямиком в ад.

А куда утащила, я и сам толком не знал.

Что для меня Терра Нубладо? Милосердие или наказание? Рай или ад? Добро или зло?.. Мои родители – убежденные христиане, – от которых я с малолетства выслушивал всякий религиозный бред, понятия не имели, что материи, которые виделись им только в черно-белых тонах, в действительности обладают множеством оттенков. Что я твердо уяснил в своей загробной жизни: нет в природе ни рая, ни ада, по крайней мере, в том виде, какими их принято представлять. В этом и заключена суть высшего правосудия: виновны все, и потому со всех взыскивают одинаково. Мы ждем после смерти либо наказание, либо награду, а получаем вовсе не то, на что рассчитывали.

Праведники ропщут – не таким блеклым представляли они себе царствие небесное, куда стремились всю свою праведную жизнь. Праведники не ведают, что расплачиваются крахом хрустальных замков за свой подсознательный эгоизм: «я бескорыстен и добр при жизни только потому, что убежден – на том свете со мной сполна за все рассчитаются». Вот и получите расчет, аккурат «по вере вашей».

Грешники, ожидавшие вечные муки, поначалу радуются: оказывается, не все так плохо, как предполагалось! Погодите, вскоре на смену вашей радости тоже придет раздражение. По себе знаю. Вот, к примеру, мой список наказаний: пытка одиночеством, страх и недоверие ко мне всех подряд, жуткие приступы беспамятства, а также обязанность держать язык за зубами и исполнять чужую волю. Все это безусловно гуманнее дьявольского котла с кипящей серой, но приятного в такой жизни тоже мало.

Ради справедливости, однако, следует упомянуть и о плюсах загробной жизни грешника Белкина, с некоторых пор именующегося Проповедником. Я обладал свободой и мог расхаживать беспрепятственно по всему материку. Мне позволялось жить по особым законам и открывать ногой любые двери, поскольку я считался слугой Баланса – бойцом самой крутой местной «конторы». Мне была доверена великая тайна Откровения, что также следовало считать за честь. Никто из обычных обитателей Терра Нубладо не мог похвастаться столь привилегированным статусом. Даже власти предержащие. Их вседозволенность, бывало, выходила за рамки приличия, но редко когда переступала границы законов Баланса. Местные небожители чтили общепринятый высший порядок и уважительно относились к тем, кто поддерживал его.

И без того ограниченная туманом, в дождь видимость в Терра Нубладо ухудшалась еще сильнее. Сейчас я мог толком рассмотреть лишь то, что находилось от меня максимум в двадцати шагах. Единственно верным ориентиром являлась лишь окончательно раскисшая дорога. Месить грязь мне уже осточертело, но сбежать от этого монотонно чавкающего проклятия было нельзя. Вдоль дороги пролегали широкие, уже успевшие наполниться дождевой водой канавы, огороженные невысокими заборами, служащими одновременно и границами пастбищ. Погруженный в раздумья, я пропустил момент, когда ступил на обжитые территории, и теперь при виде изгородей у меня приподнялось настроение. Я приближался к фермерскому поселку, а там непременно будет постоялый двор, в котором для скитальца отыщется сухой уголок и горячий ужин. По всем признакам, дождь стихал, и где-то к полуночи он обещал прекратиться вовсе.

Странное чавканье было не единственной отличительной чертой местной грязи. Второй ее особенностью являлось мгновенное высыхание, что определенно лишало здешних свиней одной из главных радостей в их свинской жизни. Так что если после полуночи распогодится, уже к рассвету я отправлюсь в дальнейший путь по сухому тракту.

Мне еще не доводилось бывать в здешних местах, хотя по многим дорогам Терра Нубладо я хаживал не однажды. Правда, я мог и заблуждаться. Музе дальних странствий ничего не стоило занести меня сюда во время очередного провала в памяти, какие иногда со мной происходили.

Пристрастие к спиртному, коим страдал я при жизни, в загробном мире меня совершенно не беспокоило. Поэтому, в отличие от хронического алкоголика Белкина, Проповедника можно было с чистой совестью назвать трезвенником. Однако беспричинные приступы амнезии, после которых воспоминания о забытых часах, а иногда и днях, так и не восстанавливались в памяти, давали повод задуматься о «дурном наследии», оставленном мне прежним образом жизни. Порой я засыпал в одном месте, а просыпался в другом, отмахав в состоянии лунатизма довольно приличное расстояние. И хорошо, если просыпался на постоялом дворе или в постели какой-нибудь вдовствующей фермерши. Случалось, что сознание возвращалось ко мне в дороге, прямо на ходу. При этом я всегда спотыкался и падал, поскольку редко удавалось после таких пробуждений сразу сориентироваться в пространстве и времени. Проклиная все на свете, я тогда усаживался прямо на обочину и тужился вспомнить, что происходило со мной в забытье, но, как и любой лунатик, ничего не припоминал о своих бессознательных похождениях.

И все же кое-что после таких приступов в голове задерживалось. Я мог совершенно не помнить, где и когда происходила наша встреча с маэстро Гвидо, однако его приказы отпечатывались у меня в памяти даже в состоянии амнезии.

Пожилой скиталец Гвидо, которого я прозвал за глаза Занудой, был, пожалуй, моим единственным другом в Терра Нубладо. С поправкой на то, что другом на туманном материке можно было считать любого, кто искал с тобой встречи без намерений поквитаться за старые обиды. Меня давно терзало подозрение, что Зануда причастен к моим провалам в памяти и исподтишка воздействует на мое сознание каким-нибудь гипнозом. Но дальше подозрений эти догадки не продвинулись. За руку я Гвидо не ловил, да и далеко не каждое его появление было сопряжено с приступами беспамятства.

Гвидо обладал в Терра Нубладо почетным статусом «маэстро». Титул этот ты имел право носить, если сумел добиться абсолютного, непререкаемого авторитета. Неважно, в какой области – главное, чтобы о твоих заслугах пошла гулять стойкая молва, а сам ты мог при надобности доказать любому несогласному, что почетная приставка «маэстро» перед твоим именем – отнюдь не фикция. Испытание на подлинность проходили не все, и самопровозглашенных «маэстро» раскусывали сразу. Настоящих носителей знака высшей доблести в туманном мире было очень мало. Мой друг Гвидо относился как раз к таким.

Зануда не являлся маэстро в боевых дисциплинах, наоборот, его коньком всегда была сугубо мирная дипломатия. Гвидо был кем-то вроде странствующего мирового судьи. Частенько диктаторы провинций нанимали его, чтобы без кровопролития уладить какой-либо несущественный спор. Авторитет Гвидо в урегулировании конфликтов был непререкаем. Во-первых, мой друг относился к старожилам Терра Нубладо, а во-вторых, был совершенно неподкупен и порой только из принципа отказывался от огромных вознаграждений. Гвидо ценил авторитет маэстро дипломатии превыше всего – это и являлось его главнейшим достижением в жизни.

А еще Зануда, как и я, служил Балансу и был не только моим старшим товарищем, но также координатором и посредником, доводившим до меня волю наших покровителей. Подозреваю, что, если бы не это веское обстоятельство, Гвидо никогда не стал бы со мной сотрудничать, так как он, в свою очередь, тоже считал меня несусветным занудой…

– Стезя несущего Откровение терниста, но почетна, – с пафосом заметил Зануда три дня назад, во время нашей последней встречи, когда я по привычке попытался втянуть его в очередной спор. Гвидо, как обычно, сразу перешел на менторский тон и не преминул лишний раз напомнить мне о долге Проповедника. – Откровение – это дар, который дается не за жизненные заслуги или добродетель. Выбор Баланса непредсказуем, но не случаен. И если он избрал тебя из множества достойных, ты должен покорно склонить голову и подчиниться. К тому же Откровение даровано тебе не для личной пользы, а для восстановления порядка в мире. Проповедник – всего лишь посредник, маленькая гирька на рычаге весов мироздания. От ее перемещения зависит выверенность Баланса. Мир меняется, и на платформе его весов никогда не лежит постоянный вес. Поэтому, подобно гирьке, Проповедник тоже должен находиться в движении и ни на минуту не забывать о своем предназначении…

– Эй-эй, притормози! Не надоело в сотый раз твердить об одном и том же? – раздраженно перебил я Гвидо. – И почему, когда я начинаю задавать вопросы, ты всегда прячешься от них за развесистыми словесными дебрями?

– Ты знаешь почему, – обиделся Зануда. – Потому что все твои вопросы так или иначе касаются Мертвой Темы. Да, ты – Проповедник – можешь вполне безболезненно для себя говорить вслух все что вздумается. В том числе и рассуждать на Мертвую Тему. Но не забывай, что даже те, кто просто выслушивает твои неподобающие речи, так или иначе потом страдают. И я – не исключение, хотя наравне с тобой служу вечным идеалам Баланса. К сожалению, ко мне закон Мертвой Темы строг не меньше, чем к обычным скитальцам и оседлым.

– Неужели нельзя ответить на мои вопросы в обход правил? Я же не заставляю тебя давать конкретные ответы. Намекни, растолкуй знаками, объясни иносказательно… Ведь существуют десятки вариантов внятно выразить одну и ту же мысль! А для такого велеречивого болтуна, как ты, это и вовсе не должно быть проблемой. В конце концов, имею я право знать, какого черта тащу на себе этот крест!

– Тише! Прекрати немедленно! – зашикал и замахал руками Гвидо. – Столько лет учу тебя уму-разуму, а ты все никак не усвоишь: в Терра Нубладо не носят на спине крестов! Упоминание о чуждых ритуалах относится к Мертвой Теме. Не вздумай опять использовать где-либо подобную фигуру речи! И я не собираюсь пытаться перехитрить Баланс, беседуя с тобой намеками и знаками на Мертвую Тему! В Терра Нубладо даже последние болтуны давно усвоили, о чем можно говорить, а о чем нельзя. Один ты никак не уймешься. А все потому, что наши законы тебе попустительствуют! Будь ты простым скитальцем, сразу бы ощутил на собственной шкуре, что такое – сболтнуть лишнего. Вмиг излечился бы от всех своих глупостей! И вообще, советую брать пример с оседлых. Они никогда не заговорят с тобой на Мертвую Тему, поскольку не допускают Дисбаланса даже в мыслях.

– Это я давно заметил, – согласился я. – С оседлыми и просто поговорить – проблема. Вроде бы с виду неглупые люди, а словарный запас у них на одном листке бумаги уместится. Ладно, умолкаю, не буду заставлять тебя нарушать табу…

– О, нет! Какое «табу»?! Ну я же по-человечески попросил! – взмолился Зануда. На лице его и впрямь проступила нездоровая бледность, а руки затряслись. Как здорово, что я имел к Мертвой Теме иммунитет, в противном случае проповедовать Откровение было бы попросту невозможно. Большинству адептов Дисбаланса удавалось «богохульствовать» и при этом сохранять отменное самочувствие. Однако остановить Проповедника, ослабив его таким способом, было сложно. Хотя иногда и меня начинало мутить от словесной ереси. Видимо, таким способом высшие покровители не давали мне забыть, что их законы едины для всех, в том числе и для избранных.

– Прости. – Я шутливо ударил себя по губам. – Опять глупость ляпнул. Нельзя, значит, нельзя… Ты принес мне патроны?

– Получи. – Гвидо достал из кармана три полные коробки ружейных патронов и протянул мне. Я высыпал боеприпасы на стол и взялся неторопливо снаряжать пояс-патронташ, стараясь засовывать патроны в ячейки не слишком глубоко – во время схватки так будет сподручнее извлекать заряды по паре за раз. Специалист по проксимо-бою вроде меня начинал схватку задолго до появления врага. Именно из таких мелочей, как скорость перезарядки или плавность куркового механизма, и складывалась победа в скоростном проксимо-бою.

– Расходуй боеприпасы экономно, – порекомендовал Гвидо, следя за моими манипуляциями. – Я не могу кормить тебя этими «конфетами» от пуза – это противоречит Балансу.

– Где ты достаешь это сокровище? – поинтересовался я, вертя в пальцах латунный цилиндрик. – Насколько я в курсе, патроны редчайшего четвертого калибра имеются только в оружейной лавке Чико – оседлого торговца из фуэртэ Кабеса. Однако что любопытно: Чико тебя никогда не видел. А покупателя такого экзотического и дорогого товара он бы наверняка запомнил – память у оседлых торговцев исключительная.

– Так вот чем ты занят на досуге: наводишь обо мне справки! – недовольно запыхтел маэстро. – Поверь, ты понапрасну тратишь время. Лучше бы в бордель вместо этого сходил – куда полезнее провел бы досуг.

– Ты сам вынуждаешь меня заниматься поисками правды. Не желаешь распространяться о себе, зато чересчур много осведомлен обо мне! Откуда тебе известно мое настоящее имя?..

– Умоляю: только не начинай опять!..

– Но, похоже, ты прав – я и впрямь зря теряю время. Ни оседлым, ни скитальцам не известно, откуда ты взялся. Так где ты берешь патроны? Только не ври, что выменял их у встречного скитальца! Ни один бродяга, вооруженный «Экзекутором», не выставит на обмен такие драгоценные боеприпасы.

– У меня свои каналы поставок, – слегка приоткрыл карты скользкий старик. – Познакомиться с этими людьми у тебя не получится – они и мне-то не слишком доверяют.

– Еще один секретный альянс?

– Что-то типа того. Но в рамках закона. Баланс для этих ребят не менее свят, чем для нас.

– Все ясно, – огорченно вздохнул я. – Странный ты человек, Гвидо. Вроде бы делаем с тобой общее дело, а у тебя от меня сплошные тайны.

– Ты тоже не подарок, – парировал Зануда. – В прошлую встречу опять меня напугал – вел себя как полудохлая рыба. Тогда слова из тебя было не вытянуть, зато сегодня ишь какой разговорчивый!

– Мне нездоровилось, – соврал я, – а ты все равно послал меня на проповедь.

– Это не отговорка. – Было заметно, что маэстро не поверил. Я никогда не рассказывал ему о своих провалах в памяти, но интуиция подсказывала мне – Зануда о них прекрасно знает, хоть вида не подает. – Сила духа и вера в Идеальный Баланс обязана укреплять Проповедника на его нелегком пути. К тому же ты идешь по нему не один. У тебя есть наставник – я! Помогать тебе восстанавливать Баланс – мой святой долг. И, как видишь, я безропотно следую ему, а также пытаюсь служить для тебя примером…