Не более чем тень

Глава 1

Сегодня пошел третий день с момента, когда Тодор почувствовал первые признаки болезни. Сначала, это были легкие нотки тревоги, они появлялись буквально на несколько секунд, затем исчезали, и мужчина не мог точно сказать чувствовал ли он их на самом деле. Временами ему казалось, что сейчас начнут неметь пальцы или что в квартире не хватает воздуха. Клинические симптомы появились на второй день. Озноб был несильным и не помешал заниматься привычными делами. «Хм, в этом аду черти не болеют». Уверенность в своем дьявольском происхождении не дала зверю вовремя заподозрить беду. Но сегодня ему стало по-настоящему плохо. Головные боли были такой силы, что руки и ноги отнимались. То жар, то холод сводили с ума, и мужчина ничего не мог с этим поделать. Состояние ухудшалось слишком быстро.

Следом начались приступы паники и галлюцинации. Тодор боялся смерти. Страх стал настолько всепоглощающим, что, казалось, единственным верным выходом будет отдаться ему во власть. Бороться с ужасом не было сил, он поднимался изнутри, подобно лаве в жерле вулкана, не находящей выхода. Только на долю секунды перед глазами представали образы, мужчина не успевал ни рассмотреть их, ни осмыслить, что также приводило в бешенство. Удавалось лишь уловить атмосферу – то ужаса, то дикого веселья.

Несмотря на все эти приступы, которые накатывали с каждым часом все чаще и сильнее, мужчину не покидало чувство некой отстранённости. Лежа на полу не в состоянии пошевелиться, Тодор осознал: умирает одна из его кукол. Эта мысль пронзила, разделив состояния на его и ее, что позволило вернуть контроль над ситуацией. Не без труда сфокусировав взгляд на окружающей реальности, он оторвал раскалывающуюся голову от пола. Держать равновесие было тяжело даже на четвереньках. Телефон лежал совсем близко, но понадобилось минут пять, чтобы дрожащей рукой дотянуться до него:

– Ольга?

Из динамика зазвучал кокетливо-легкий женский голос:

– Привет.

Не она…

Перед глазами мелькнул очередной образ в кроваво-красных тонах. По телу прошла волна боли, которая, казалось, вот-вот вывернет наизнанку. «Ты нужна мне», – это все что он смог прошептать.

Обитый черной кожей диван занимал четверть просторной гостиной и был высотой сантиметров сорок, но забраться на него Тодор так и не смог. Лишь лежал на полу в ожидании либо смерти, либо спасения. Боль, паника и галлюцинации овладели им настолько, что места для собственного сознания уже не оставалось. Он был готов выйти в окно, если б мог пошевелить хоть мизинцем. Внезапно демона пронзило словно гарпуном, все, что он пережил ранее, показалось ничем. Из него вырвали кусок, из самой глубины, оставив зияющую рану. И все закончилось: и страдания, и страх. Умерла душа, с которой он был связан. Лежа без движения, не в состоянии пошевелить губами Тодор выдохнул: «Майя». Женщину, которую он оберегл больше шестидесяти лет, убили.

Щелкнул замок входной двери, в квартиру влетела Ольга. Стройная длинноволосая блондинка, одетая в легкий белый сарафан, оголяющий красоту на грани пошлости. Не снимая туфель, она проскользнула через широкий, ярко освещенный коридор. Безошибочно выбрав нужную дверь, девушка оказалась в гостиной. За последние два месяца она успела выучить каждый сантиметр этой квартиры и ее владельца.

Просторная комната с огромным витринным окном была выполнена в черно-белых тонах, все согласно моде: стеклянный столик, кожаный диван, геометрическая абстракция на стене и никаких следов обычной человеческой жизни. Ни одной фотографии на полках, ни единой царапины на журнальном столике – ничего, что хоть как-то бы охарактеризовало владельца, что несло бы на себе следы длительного пользования. Все как в рекламе из дорогих журналов.

А еще на полу лежал без движения мужчина. Обычно оливковый цвет кожи сейчас стал пугающе серым, черные волосы мокрыми от пота прядями беспорядочно разбросаны по лицу. Белая обтягивающая футболка, намокнув, стала полупрозрачной, на мгновенье пробудив в девушке воспоминания о том, что за идеальное тело спряталось под ней. Ольга упала перед ним на колени, пытаясь привести в чувство:

– Тодор! Тодор, что случилось? Мне вызвать скорую? – испуганно повторяла она, не переставая его тормошить, и облегченно выдохнула, когда любовник поднял усталый взгляд. Даже сейчас из-под длинных черных ресниц его глаза были похожи на нефрит, пронизанный лучами солнца.

– Никакой скорой. Я в порядке, просто обними, мне это нужно.

Девушка мило улыбнулась и легла рядом.

– Тодор Христоф! Не пугай меня так больше. Ты принадлежишь мне, так что не заставляй волноваться. Никаких болезней!

Тодор крепко обнял ее и почувствовал, как целительное тепло растекается по телу. Сейчас ему полегчало, но невидимая человеческому глазу рана так просто не затянется. На восстановление понадобится много энергии. К тому же силы понадобятся, когда он найдет осмелившегося вторгнуться в его владения, ведь такое в этом зверином мире не прощают.

***

Каждый из нас главный герой. Только, к сожалению, не тех сказок, которые нам показывают в книгах и в кино. С детства талдычат: «Каждый человек уникален, как снежинка, и не найти двух одинаковых». Но почему тогда все наши истории как под копирку: родился, выучился, поработал и умер? С самой школы мы мечтаем о прекрасном принце, о волшебной палочке, суперсиле, но никто не думает, чем готов за это платить и сможет ли он с этим жить.

За свой дар Тамара пожертвовала стольким, что теперь он для нее – проклятие. В восемь лет девочке поставили диагноз: галлюциноз на базе шизофрении. Родители стойко боролись за ее здоровье, но годы терапии не принесли результатов и, отчаявшись, Григорий и Мария Милосердовы начали приглашать шаманок и колдунов. Амулеты, заговоры, отвары – ничего не помогало. Неконтролируемые припадки, чередующиеся многочасовыми периодами апатии, доводили до изнеможения всю семью. Девочка могла сутками сидеть без движения, отказываясь реагировать на окружающих, а после впасть в истерику. Она кричала, умоляла спасти от красного страха, который «делает больно», а по ночам раздирала на себе кожу до крови. Из всех «спасателей», приходивших к Тамаре, только баба Рая хоть как-то помогала ребенку: часами рассказывала сказки и ласково гладила девочку по голове, чтобы принести хоть несколько минут покоя.

По удачному стечению обстоятельств Тамаре удалось избавиться от демона, но, увы, не бесследно. Домашнее обучение, заочное отделение института и тайна, о которой нельзя никому рассказать, не располагали к дружескому общению. К тому же, как выяснила одержимая, не все, что рассказывал ей демон, было враньем. Неся в себе след красного зверя, она начала видеть мир его глазами. Мы в аду, а жизнь – последний шанс на искупление, упустив который душа рассыпается в ничто. Конечно, тут есть и свои черти. Называющий себя зверем впивается в душу, питается ею, ведя к гибели через безумие. И теперь, будучи уже взрослой, Тамара в каждом подозревала монстра. Довольно миловидная, с густыми каштановыми волосами барышня пользовалась бы успехом у мужчин. Физический труд придал ее телу гибкость и атлетичность, но не мужскую – спортивную, а женственно-мягкую. В моменты задора и увлеченности блеск серых глаз мог пленить кого угодно, только возведенные до небес стены не давали окружающим ни шанса сблизиться с девушкой.

Сейчас ей двадцать четыре, «болезни» нет, и никто в семье не поднимает эту тему. Чтобы поддержать всеобщее спокойствие, Тамара с шестнадцати лет начала жить в отдельной квартире на другом конце города. Никто не противился этому решению и нельзя судить их за это. С каждым годом одержимость девочки выматывала родителей все сильнее, они не заметили, когда именно начали бояться ее. Когда перестали чувствовать себя в безопасности, находясь с собственным ребенком под одной крышей. Милосердовы не переставали любить девочку, но выдохнули с облегчением, когда такси увезло последние ее вещи.

Мой дом – моя крепость. Для одних эта фраза значит намного больше, чем для других. Место, где можно не просто спрятаться от непогоды и отдохнуть в тепле, а форт, куда не проберутся никакие враги, где можно быть собой. Где можно не бояться, что тебя увидят, узнают и начнут чинить, как телевизор, постоянно показывающий не тот канал. Родители купили дочке однушку в хорошем районе, недалеко от центра, понимая, насколько для нее важно иметь свой, закрытый от всех угол.

Каждый день Тамара стремилась быстрее вернуться с работы, чтобы укрывшись за стенами замка, в тишине погрузиться в мир книг или, с головой укутавшись в одеяло, воображать о том, какой была бы ее жизнь, не встреть она демона. Сегодня, идя по тенистому парку, она тоже мечтала, как, вернувшись домой, закроет шторы и с кружкой чая в очередной раз будет перечитывать «Джен Эйр». Внезапно зазвонивший телефон напугал так, что она подскочила от неожиданности. Выдохнув, подняла трубку:

– Здравствуйте. – Звонки с незнакомых номеров всегда заставляли нервничать.

– Здравствуйте, могу я услышать Тамару? Мне этот номер дала баба Рая. У меня дело срочное. – Женский голос был тихим, немного хриплым.

– Да, это я. Чем могу вам помочь?

– Баба Рая сказала, вы помогаете в странных проблемах. Хочу, чтобы вы приехали ко мне домой. Кхм. Если можно, быстрее, я заплачу. – Голос в трубке был неровным и постоянно куда проваливался.

– Да, хорошо. Постараюсь заехать к вам сегодня. Пришлите мне адрес смской. – Девушка насторожилась. Спешка – это всегда дурной симптом. – Я позвоню вам еще раз, когда освобожусь.

Еще одна работа от бабы Раи. Из всех людей, что окружали тогда Тамару в болезни, только эта старуха слушала. И вместо больной, несчастной, проклятой, бедной называла ее Зоркой, что нравилось ребенку безумно. В свои семьдесят три баба Рая вела очень активный образ жизни: гадала, отпевала, изгоняла, делала все, за что платили. Как правило, девяносто процентов ее посетителей велись на заговоры, покупали амулеты и оставались довольны. Но попадались и те, кто приходил с настоящими проблемами. И тут, сколько бы ведьма через плечо ни плевала, толку не было. Именно таких клиентов она отправляла к Тамаре.

Глава 2

С момента приступа прошло меньше суток, а Тодор уже был в городе, где провела последние свои дни Майя. Еще по дороге Христоф созвонился с агентством недвижимости, сделав заказ на квартиру в центре. В последний раз он был здесь около трех месяцев назад. Для него оставалось загадкой, почему весьма преклонного возраста женщина внезапно переехала, бросив всех друзей и знакомых. Христоф считал в уме: «Сейчас ей девяносто? О-о-о, уже девяносто три». Семья у Майи так и не появилась, в чем Тодор видел свою вину. Регулярно, раз в полгода он навещал старую знакомую, никогда не показываясь ей на глаза. Следил по нескольку дней, пытаясь найти момент, когда можно будет незаметно коснуться ее в автобусе или в очереди на рынке, вдохнуть ее запах. Тодор не мог встретиться с ней, как бы ни хотел. Помеченные черным зверем, как правило, живут недолго, лет пять, не больше, и никто не успевает заметить, что кукловод не стареет. Объяснить, почему спустя шестьдесят лет, он выглядит так же как и в их первую встречу, было бы сложно.

По нужному адресу Тодор приехал к обеду. Он долго нажимал на звонок, слушая, как тот разрывается, заливая квартиру пронзительным звуком. За дверью тихо, никого не было и пришлось стучать к соседям. Всезнающую подругу Майи он нашел практически сразу. Маленькая сутулая женщина с абсолютно белыми волосами, на вид которой далеко за восемьдесят, открыла дверь. Старуха одарила парня таким пронизывающим взглядом, что на мгновенье тот подумал: «Она все про меня знает?!» Но через секунду морщины на лице женщины разгладились (хотя, возможно, ему показалось), и Тодора пригласили в дом.

– Кем вы приходитесь Майе? – Прокричала бабулька из кухни так, как будто это ее собеседник был туг на ухо.

– Племянник, – так же громко прозвучал ответ. В таких квартирках мужчина чувствовал себя неловко, все вокруг казалось маленьким, старым, хрупким, а поэтому очень дорогим.

– Не стесняйся, садись на диван. Чуть-чуть ты не успел. – Соседка уже разливала чай в маленькой комнате, которая была и спальней, и гостиной одновременно. Стены и пол были укрыты коврами красно-коричневых оттенков. Они делали комнату еще меньше, плавно перетекая в коричневую мебель и шторы, как бы замыкая шар, разделяющий мир на внутри и снаружи. – Не знаю я, как так вышло и почему. Она ходила бодрая, довольная, мы, старики всем двором завидовали ее здоровью. Она же на пятнадцать лет всех старше! Хороша женщина была: добрая, отзывчивая, дурного слова от нее не слышала. – Старушка запнулась, пытаясь правильно подобрать слова. – Майя… ее вчера похоронили, она из окна выбросилась.

Мир потек, картинка смазалась, и сквозь нее проступил образ девушки в голубом сарафане с волосами цвета меди: ярче этих волос были только ее глаза, темно-синие. В них жил свет.

***

По узкому переулку, заполненному тенями, шел высокий мужчина. Медленно, будто преодолевая поток воды, на который была очень похожа брусчатая дорога. Круглые, вылизанные, словно галька, камни уложены были не один десяток лет назад, и все полотно шло волнами. Оно одной линией переходило в стены двухэтажных домов, расположенных настолько близко, что казалось, будто черные зубья крыш вот-вот сомкнутся, образуя темный бесконечный тоннель. Мужской силуэт шаткой неуверенной походкой двигался вдоль стены, словно избегал пятен тусклого желтого света из узких грязных окон, а может, ему просто нужно было знать, что рядом есть хоть какая-то опора.

Приглушенно играла песня Утесова. «Сердце, тебе не хочется покоя…» Уже несколько лет этот неоспоримый хит лился из всех дворов. Внезапно распахнулась дверь. Из нее вместе со светом и музыкой вывалилась компания молодых людей. Вечер выдался теплый, и вся толпа была легко одета. Девушки в развевающихся платьях ниже колена, парни в брюках и рубашках с коротким рукавом. Всего их было не больше десяти человек. Одинокий пешеход прижался к стене, как будто пытаясь слиться с самой черной тенью, застывшей между кирпичами.

«Молодой человек, вам плохо? Вам чем-то помочь?» Невысокого роста рыжая девушка увидела сгорбившегося мужчину, повернувшегося к шумной толпе спиной. Он опирался о стену, прячась от света, пробивающегося через распахнутую дверь. Длинные черные волосы спутавшимися прядями и закрывали лицо. Девушка протянула узкую ладонь и коснулась плеча. Незнакомец вздрогнул и повернулся, но в это мгновенье одна из подруг подхватила рыжую под локоть и уволокла обратно в дом, откуда лилось веселье. Лишь на долю секунды Майя успела заглянуть в глаза незнакомца. «Ой, какие красивые!» – подумала она, о чем благополучно забыла уже через пятнадцать минут.

Тодор взял след. Его плечо горело, прикосновение стало яркой вспышкой, вырвавшей его из цепкого тоннеля бесцельного существования. Запах этой женщины отпечатался в мозгу, как клеймо, которое будет зудеть, толкая его на охоту. Одно касание в один миг расставило приоритеты и определило цели. Она будет принадлежать ему.

До глубокой ночи зверь ждал под окнами. Ближе к двум часам гулянье подошло к концу, и народ, разбившись на небольшие группки (а то и по парам), начал разбредаться в разные стороны. Интересовавшая Тодора особа вышла в сопровождении статного кавалера. Шатен с густой шевелюрой явно был доволен собой, еще больше выпятить грудь вряд ли получилось бы. Майя изящно держала его под локоть. Идя по переулку, провожатый не умолкал ни на секунду. Он рассказывал истории своей славы очень эмоционально, но девушка, которую он так старался впечатлить, не проявляла нужной степени восторга, только сдержанно улыбалась, не поднимая ресниц. Минут через пятнадцать молодой человек понял, что даме он интересен исключительно в качестве охраны, и настроение его несколько ухудшилось. К дому Майи они подходили уже молча. Тактично попрощавшись, парень скрылся за поворотом.

Переулок затих. Все окна были похожи на черные впавшие глазницы, что смотрят на луну – единственный источник света. Майя протянула руку к дверной ручке. Замерла и прошептала: «Здравствуй». Всю дорогу девушку не отпускало ощущение, что за ней наблюдают, и теперь она захотела в этом убедиться. Но когда внезапно от соседнего подъезда отделилась черная тень, став мужским силуэтом, барышня вздрогнула. Выдохнув, она спросила: «Как твое имя?» Стоя лицом к двери, держась за дверную ручку, боковым зрением Майя видела, что силуэт приближается. В девушке поднимался страх, первобытный, как в детстве. Хотелось быстро бежать в подъезд, не оглядываясь, до самой кровати, чтоб спрятаться под одеялом. Но любопытство и задор оказались еще сильнее. Резким движением она повернулась на сто восемьдесят градусов и оказалась лицом к лицу с незнакомцем, так близко, что почувствовала на щеке его дыхание. «Ах!» – Сдержать вздох неожиданности Майя не смогла. Понадобилось несколько секунд, чтоб привести мысли в порядок.

– Зачем ты преследуешь меня?

– Мне нравится твой запах. – Голос мужчины, находящегося так близко, не отталкивал, но был притягателен.

***

После визита к соседке Майи привести мысли в порядок Христофу удалось только к вечеру. Допивая третью бутылку вина в новой квартире, Тодор пытался разложить по полочкам все, что услышал сегодня.

«Нормально все было, мы в последний вечер телевизор с ней смотрели, немного выпили, не больше, чем обычно, грамм по пятьдесят, да по домам разошлись. Майя еще собиралась на следующий день на рынок идти. После я ее не видела дня два, на звонки та отвечала сухо – ничего страшного, мигрень. А на третий день захожу в подъезд, слышу крики, шум, поднимаюсь по лестнице, а вопли из ее квартиры. Пока скорая да милиция приехали, все и закончилось».

Тодор сидел в полной темноте напротив огромного витринного окна. Казалось, весь мир, залитый светом фонарей, был у его ног, сотни людей принадлежали ему и тысячи еще будут, но не давала покоя только она. «Что именно могло случиться? Как до этого дошло?» Было проще думать о причинах и искать виноватых, чем о том, как прожил свои последние дни столь сильно любимый им человек. Конечно, Христоф легко сможет жить дальше и без нее, но чувство, что где-то, пусть и далеко, у него есть Майя, давало какую-то устойчивость в этом мире. Она была с ним почти все его существование, а теперь ее нет. Нигде.

Глава 3

Надо сказать, что квартиру Тодор выбрал себе не хуже прежней. Девяносто квадратных метров для него одного было многовато, зато здесь была соответствующих размеров ванная. Если говорить про интерьер, то это типичная квартира для съема: стерильная, не хранящая никакой информации о прежних жильцах. И после Тодора здесь тоже ничего не останется. Все дома, где обычно жил Христоф, однотипные, класса выше среднего. Он всегда знал, что души, так сказать, с червоточиной, падки на роскошь. Дорогая квартира плюс его внешность – беспроигрышный вариант, даже если не пускать в ход животную харизму.

Весь следующий день он потратил на обустройство нового жилья. Неизвестно, как долго он пробудет в этом городе, но уедет не раньше, чем выяснит все подробности смерти Майи. К тому же в хлопотах время идет быстрее, а на ночь запланирована вылазка в квартиру погибшей. За время, пока она там жила, Тодор уже пробирался в окно и не один раз, так что единственная проблема – чтобы никто не увидел. В течение дня новый дом обзавелся минимальным набором: постель, сменная одежда, посуда, хотя все эти вещи и не смогли придать апартаментам жилой вид. Может, потому, что они тоже только что из магазина, и пока не несут на себе следов человеческого прикосновения.

Чем ближе была ночь, тем сильнее нарастало нетерпение. Тодор планировал взлом на три часа утра, но к полуночи уже наворачивал круги по району. Просто стоять под подъездом нельзя – это привлечет внимание, могут и милицию вызвать, так что мужчина бродил по округе, потихоньку подбираясь к нужной квартире, как акула. И вот, наконец, пришло время. Он стоял под нужным окном, которое не спутал бы ни с из одним из миллиона похожих. Христоф дал волю животным инстинктам. Его обоняние, зрение и слух, не уступавшие по силе лучшим охотничьим псам, подсказали ему, что вокруг никого нет. Зверь, легкий и гибкий, как кошка, в несколько прыжков добрался до нужного балкона. Но не успел он коснуться перил, как его захлестнул запах крови, такой густой и сладкий, что, казалось, он почувствовал его кожей. Кровь Майи. Накатил приступ тошноты.

Дверь на балкон состояла из двойной деревянной рамы. От стекла остались только торчащие осколки, застрявшие в штапиках. Кроме крови, на них было несколько длинных седых волос, видимо, женщина шла напролом. Войдя в комнату, Христоф увидел, что там все перевернуто вверх дном: разбитая посуда, поломанные стулья и везде черные пятна крови. Лунный свет заполнял собой всю гостиную, окрашивая ее в сине-серые тона. Сорванные обои лоскутами свешивались со стен, слегка покачиваемые сквозняком. Но нигде не было видно ни одной подсказки, почему все это произошло. Через двадцать минут безрезультатных поисков Тодор начал осознавать, что внутри него вибрирует какое-то новое чувство, схожее с легким беспокойством, которое он не замечал раньше, так как вкус крови на губах не давал ему трезво мыслить. Мышцы напряглись, дыхание стало глубже – другой хищник зашел на его территорию. Приглядевшись к засохшим черно-лиловым пятнам, Христоф увидел еле заметный след, очень похожий на то, как плавится асфальт под жарким летним солнцем. След от печати, которой зверь метит свою куклу. И это – метка чужака. К сожалению, отпечаток был слишком слабым и чтобы разобрать цвет, и зверь понял, каким будет его следующий шаг. «Надо увидеть тело».

Светало рано, и попасться на глаза какой-нибудь особо ярой собачнице очень не хотелось. Домой Тодор шел быстро, прокручивая в голове все случившееся и не находил этому разумного объяснения. «Звери не переходят друг другу дорогу, почему же этот пошел на такой риск, видя, что Майя помечена моей печатью?» Широкий шаг, сжатые кулаки – Христоф был настроен на войну.

***

С момента первой встречи Тодор и Майя виделись каждый вечер, проводя за беседой по полночи, а иногда засиживались и до самого рассвета. Обсуждали книги, придумывали сказки. Майя научила Христофа вырезать ножом маленькие деревянные фигурки. Несмотря на то, что поделки были кривоваты и довольно неказисты, в них можно было разглядеть и птицу, и медведя. За этим занятием друзья проводили по многу часов и перевели немало дров, улучшая свои умения. Но первый подарок Майи Тодор повесил на шею, как медаль. Это была морда волка, вырезанная из можжевельника. Маленькая фигурка размером с фалангу пальца, она была очень ценна, и Христоф никогда ее не снимал. Для Тодора эта барышня с каждым днем становилась все важнее. Теперь она была якорем, соединяющим молодого зверя с окружающим миром. До встречи с ней он болтался по улицам с затуманенным рассудком, и одна ночь плавно перетекала в другую. Майя же стала ярким образом, единственным, на чем Тодор останавливал взгляд. Тоненькая девушка с огромной копной вьющихся волос цвета меди несла в себе столько света, что черно-серые тона всего остального мира отступали.

Христоф нуждался в связи. Но он был очень юн для зверя, поэтому не до конца осознавал природу своих инстинктов и желаний. Эта любовь, которая сильнее и выше всего того, что случалось с ним при человеческой жизни. Эта близость, которую он чувствовал во время их длительных прогулок, была как наркотик. Зверь желал больше, глубже, всецело, чтобы Майя полностью в нем растворилась. Тодору казалось, что вся Вселенная создана для того, чтобы они встретились, и он был уверен, что девушка чувствует то же самое.

Первым ударом стал ее отъезд на фронт. Война шла только второй месяц, и боевые действия проходили в тысячах километров от их города, но девушка была тверда в своих решениях. Зверь не понимал, зачем она идет на это. Чем ближе подходило время отъезда, тем больше они ссорились. Последняя неделя была одним сплошным скандалом, но Майя не слушала никаких уговоров. Христоф упрашивал, пугал страшными картинами кровопролития, кричал – все без толку. Единственное, чего он добился – потерял то хрупкое доверие и близость, которые между ними были. Девушка выстроила вокруг себя глухую стену, не давая мужчине ни шанса повлиять на ее решение. И день отъезда не стал исключением.

Теплый вечер, до поезда оставалось всего полчаса. Рыжая тоненькая барышня стояла на пустом перроне с одной только сумкой. Теплый ветер колыхал простенькое платье в голубой цветочек. Она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. «Хоть бы не пришел. Хоть бы не пришел».