Под колпаком. Сборник рассказов

Если верить моим расчётам, наступила двадцать пятая ночь нашего заточения. Мы сидим за небольшим, но довольно увесистым деревянным столом, молчим, и словно загипнотизированные смотрим на огарок свечи. Пламя сбивается, прыгает то вверх, то вниз, когда оно погаснет, нас проглотит чёрная безответная тьма. Мы – это три мужчины и одна женщина. Наш возраст примерно одинаковый, или, по крайней мере, разница не особенно ощутима. Никому из здесь присутствующих я бы не дал более тридцати лет, в том числе и себе. Мы находимся в каком – то непонятном помещении, в нём нет, ни окон, ни дверей, нет даже кроватей и туалета. Оно квадратное и довольно вместительное предположительно восемь на восемь метров. Стены обшиты толстыми не обтёсанными досками, почерневшими от времени. Из потолка свисает конец огромной металлической трубы с лестницей из прочно сваренной арматуры. Однажды мы поднялись по этой лестнице и оказались на воле, но торжество наше длилось не долго. Жилище было полностью погребено под снегом, на поверхности находилась лишь эта самая труба, возвышаясь метра на три – четыре. Сильная снежная пурга не оставила нам ни единого шанса на раздумье, очень скоро мы покорились её воле и спустились вниз. Самое страшное, что мы совершенно не помним как оказались в этом месте. Однажды мы проснулись и выпучили глаза от удивления, вот и всё, что мы помним. Один раз в неделю обязательно в то время когда каждый из нас спит, на столе каким – то необъяснимым образом появляется пища, вода, свеча и коробок спичек. Своих прежних имён мы тоже не помним, и поэтому придумали друг – другу смешные и незатейливые клички. Меня нарекли «Философом», наверное, потому, что говорю обдуманно и надолго ухожу в себя. Я не протестую, мне всё равно, как в прочем и остальным. Второго из мужчин самого болтливого маленького ростом, мы, не задумываясь, назвали «Боб». Третий долговязый и бесформенный получил имя «Винт», а женщину единогласно и безоговорочно мы назвали «Ласка». Она расцвела в улыбке и наградила каждого из нас горячим поцелуем в щёку. Вчера я сконструировал что – то похожее на биотуалет из пустых пластиковых бутылок, которые совершенно фантастическим образом появляются на нашем столе и заслужил ещё один не менее приятный поцелуй. Ласка очень довольна, хотя ей особенно неудобно и должно быть неприятно в душе справляться в изготовленный мною агрегат, я обязательно усовершенствую его, когда снова накоплю бутылок. Мы её очень любим и стараемся хоть как – то скрасить её наверняка незаслуженные страдания в этом проклятом снежном плену. Мы облачены в довольно тёплые одежды, я думаю, что после того как нас усыпили и стёрли память, нас и одели в эти костюмы.

– Совсем погасла, – тихим голосом произнесла Ласка.

– Да, ничего не поделаешь, – отозвался Винт.

– А я люблю ночь, какого чёрта, как вы думаете? Может я сын дьявола? – заливаясь хохотом, выдал Боб.

– Типун тебе на язык, Боб. Как ты смеешь упоминать нечистого? – ответила Ласка.

– В самом деле, Боб. Это очень плохая шутка, – произнёс я, выделяя в голосе ноту негодования.

– Давайте спать, – сказал Винт. – Новая свеча не появится, пока мы бодрствуем, а по моим подсчётам сегодня стоит ожидать и еду.

– Хоть бы что-нибудь горячее, вроде супа или котлет, – глотая слюнки, добавила Ласка.

– Ага, как же, раскатала губу, – промычал Боб. – Ты кстати сегодня к кому прижмёшься? Может снова ко мне, вчера нам было так хорошо! Помнишь Ласка?

– Только через мой труп, – гордо ответил Винт.

– Это не сложно сделать, коротышка.

– Рискни здоровьем!

– А это идея, Винт.

– Ты это нарочно, Боб? Твой юмор унижает меня, – вмешалась Ласка.

– Я шучу, сестрёнка, а что ещё остаётся делать? – возмутился Боб.

– Ещё одна шутка подобного характера и тебя скинут с трубы, – ответила Ласка.

– Да, и кто это сделает? Философ? Винт? А может ты сама, а сестрёнка? – прокряхтел Боб, укладываясь на холодный дощатый пол.

Я почувствовал, как злость начинает вскипать в моих жилах. Ещё немного и я нападу на этого наглеца.

– Уймись, Боб. Ты слишком разошёлся, – выпалил я.

– Ложитесь же спать, – послышался голос Винта.

– Спать так, спать, – прошипел Боб. – А все же к кому прижалась Ласка?

– Ни к кому, успокойся, я сплю одна. Проклятая труба воет как раненый зверь, – полушёпотом ответила Ласка.

– Чёрт возьми, – думал я, уткнувшись лбом в деревянную столешницу. – Чудес не бывает, всё неспроста. Если у нас появляется пища, значит кто – то её приносит. Это не может быть призрак или что – то тому подобное. Этот кто – то, несомненно, человек. Но кто? Если мы сошли с ума и пища на нашем столе иллюзия, задаётся вопрос, как питаясь одной иллюзией, мы живём? Нет. Всё гораздо проще и я добьюсь истины, добьюсь, во что бы то мне ни стало.

Ветер усилился. Труба заревела ещё зловещей. Мысли расплываются, я медленно засыпаю.

Перед моими глазами какая – то чёрная завеса. Я нахожусь в полумраке, мне холодно и страшно. Не знаю почему, но мне кажется, что за этой завесой тепло и светит солнце. Я хочу туда. Я медленно протягиваю руку и касаюсь завесы. Пальцы тонут, а точнее вязнут, словно в разогретой мастике. Я с ужасом отдёргиваю руку назад, на пальцах остаётся вязкая, противная, чёрная масса. Какое – то странное невидимое поле сковывает моё тело, небо гудит и разрывается сотнями ярких вспышек. Раздаётся оглушительный звук взрыва, под ногами исчезает земля, я стремительно несусь вниз. Сон обрывается, я просыпаюсь. Мне чего – то хочется, в горле першит, руки самопроизвольно лазают по карманам. Вдруг до моих ушей доносится какой – то посторонний звук. Что это может быть? Винт и Боб сладко посапывают, Ласка тоже спит, я слышу её дыхание, но что – то ещё совершенно чётко тревожит мои барабанные перепонки. Темнота настолько плотная, что даже привыкшие к ней глаза не способны что – либо уловить. Звук характерен шмыганью носом, кто – то пытается уловить запах, с какой целью, вот вопрос?

Я медленно ощупал стол, надеясь найти свечу, но ничего не нашёл.

Что – то коснулось моей ноги. Очень медленно и бесшумно я опустил руку вниз, пальцы коснулись чего – то волосатого и тёплого. Неопознанное существо вздрогнуло, чуть двинулось вперёд и снова застыло на месте. Из моей памяти удалены моменты, связанные с прошлой жизнью, но в ней осталось ещё очень многое. Я знаю, что такое собака, кошка, я могу отличить медведя от кабана, но кто находится возле моих ног, с уверенностью сказать не решаюсь.

Винт прокашлял и перевернулся на другой бок.

Гостю это явно не понравилось, он рванул в сторону спящего Винта с совершенно бешеной скоростью. Раздался душераздирающий крик Винта, так способен кричать лишь человек угодивший ногою в волчий капкан.

– Твою мать, сука, кто откусил мою ногу?

– Что случилось? – ничего не понимая, спросил Боб.

Послышался визг проснувшейся Ласки. Я вскочил с места настолько неуклюже, что сумел перевернуть стокилограммовый вытесанный из сырой древесины стол. Это было наше спасение. Он грохнулся прямо на незваного гостя, и надёжно придавил его к полу. Звук, который извергло существо, заложил наши уши. Ничего не понимая, я упёрся грудью в кромку стола, стараясь тем самым усилить давление. По непрекращающейся вибрации я сознавал что существо по-прежнему живо и не оставляет попыток вырваться.

– Больно, сука, как больно, – продолжал кричать Винт.

– Давай сюда, Боб, – прокричал я.

– Где ты, Философ, что случилось?

– Сюда Боб, сюда.

Боб ринулся на мой голос, но запнувшись за ножку перевёрнутого стола, с грохотом рухнул на пол.

– Нос, я сломал нос, – истерично завопил Боб.

– Давай, Боб, давай. Хватайся за мою руку.

Я протянул левую руку в сторону Боба. Он понял, что от него требуется. Мы навалились на перевёрнутый стол вместе.

– Что – это? Кто – нибудь, мне скажет, что случилось? – прерывисто спросил Боб.

Что я мог ответить?

– Не знаю. Но что – то серьёзное.

Вдруг я вспомнил, что в моём кармане лежит коробок со спичками, чего—чего, а спичек у нас всегда в достатке. Дрожащею рукою мне удалось нащупать измятый коробок. Задерживая дыхание и пытаясь изо всех сил унять дрожь, я достал спичку и зажёг её. То, что увидели мои глаза, мозг никак не хотел принимать за действительность. Таинственным существом оказалась огромная крыса. Кромка столешницы передавила ей шею, но воздух продолжал попадать в легкие, она отчаянно боролась за жизнь, вырисовывая задними лапами резкие и опасные пируэты. Её когти были остры и невероятно длинны, это посильно чуду, что наши ноги ещё целы и невредимы, если не считать ранение Винта. Таких мутантов не способна создать природа, здесь явно замешен человек.

– Будь осторожен Боб, когти на её задних лапах способны вывернуть кишки и запросто вскроют череп.

– Что – это за тварь?

Я обжог пальцы догоревшей спичкой и громко закричал. Чернота ночи снова захлопнула пасть.

– Что с тобой, Философ? Эта сука укусила тебя? – отозвался Боб.

– Нет. Спичка обожгла мои пальцы. Винт, ты можешь двигаться? Если да, помоги нам.

– Нет, моя нога онемела. Я не чувствую её.

– Ласка, девочка моя, помоги нам.

Меньше всего мне хотелось впутывать Ласку в это дело, но выхода не оставалось, у меня не было даже вилки, у меня не было ничего, чем бы можно было нанести смертельный удар.

– Нет, нет. Я бо—ю-сь, – заикаясь, ответила Ласка.

– Матерь божья, – послышался голос Винта. – Я истекаю кровью.

– Не бойся, Ласка, – я зажёг новую спичку. – Ползи сюда милая, я скажу, что нужно делать. Будь осторожна, следи за лапами твари.

На этот раз ей удалось перебороть страх. Заглатываясь слезами, она поспешила на помощь.

– Помоги Винту, он истекает кровью.

– Я не смо-гу.

– Нет, сможешь! У тебя всё получится. На его штанах есть ремень, расстегни его и выдерни.

Её руки дрожали и совершенно не слушались, порой мне казалось, что она потеряет сознание, но она справилась.

– Умница, какая же ты умница девочка, – продолжал я, давя из последних сил на кромку стола, меняя догоревшие спички.

– Что дальше?

– Теперь стяни с него штаны, это очень важно Ласка.

Она выполнила и эту просьбу.

– Теперь перетяни ногу ремнём, как только можешь, со всех сил тяни.

Она отважно принялась за дело.

– Как больно, сука, как же больно, – закричал Винт.

– Не там милая, там две кости, выше колена, перетягивай выше колена, – продолжал я.

Пульсирующие красные фонтанчики исчезли.

– Вот и всё ты справилась. Зафиксируй ремень в этом положении. Ты очень сильная девочка. Я верил в тебя, и ты не подвела! А теперь иди к нам, не бойся.

Заглянув в её глаза, я понял, она уже не боится.

– Делай как мы, налегай всей массой тела на эту штуковину. Вот так.

Из глотки крысы послышалось булькающее рычание. Амплитуда движений задних лап ускорилась вдвое, вибрация стола усилилась. – Это хороший знак, – подумал я про себя. Смертельная агония ещё несколько секунд и мы спасены.

Через пять минут мы победно ликовали. Мы валялись на полу, обнимая и целуя друг – друга.

– Как она её, а! Раз и всё. Ай да Ласка, а вроде такая хрупкая! – заливаясь смехом, сказал Боб.

– Уж прямо, если бы не вы! Герои мои! – лукаво ответила Ласка. – Кстати как там Винт?

– Как ты, Винт? Откликнись дружище! – крикнул Боб. Ответа не последовало.

– Винт, ты слышишь нас? – спросил я. Но ответа снова не было.

Я встал на ноги и хотел зажечь спичку, но коробок оказался совершенно пустым. Я мысленно представил месторасположение Винта и, склонившись, отпустив руки вниз, потихоньку побрёл в его сторону. Он лежал неподвижно, лицо покрылось холодным потом. Я нащупал ремень и ослабил натяжку, кровь не потекла. Я прильнул ухом к груди, стук сердца не прослушивался.

– Он умер, – вырвалось с моих губ.

– Как умер? – спросил Боб.

– Этого не может быть, – прошептала Ласка.

Я произвёл массаж сердца вперемежку с искусственным дыханием, но сердце не завелось.

– Он умер, – повторил я снова. – Давайте попытаемся поставить стол на ножки, а с этой тварью завтра, что-нибудь придумаем.

– Что делать с телом Винта? – спросил Боб.

– Завтра постараемся вытащить его наружу и похоронить.

– Прямо в снег?

– А что нам остаётся.

Перевернув стол, мы поставили на место скамейки, о которых совершенно забыли и которые очень бы помогли во время схватки. Не знаю почему, но сели мы снова на пол.

– Всё, что с нами сегодня произошло, не является случайностью, – начал я. – С нами играют в кошки – мышки. Кошка знает, что мышь обречена, но не желает убивать её сразу, и мышь о своей жалкой участи тоже догадывается, но изо всех сил пытается спастись. Завтра мы постараемся оторвать несколько досок от стен и забаррикадируем ими трубу, неизвестно, что на следующий раз оттуда выпадет, может гигантская змея или крокодил. Сегодня мы одержали победу и понесли первые потери, в следующий раз победить будет сложней. Хорошо если нас покормят и позволят осветить жилище.

– Я не хочу умирать, – прошептала Ласка.

– А кто сказал, что мы умрём, – взяв себя в руки, воскликнул я. – Теперь мы готовы к атаке, чёрта им в ступе.

– Какой план, Философ, – заметно оживился Боб.

– План до смешного прост, – продолжил я оптимистический настрой своей души. – Они не решатся поморить нас голодом, игра только началась. В данной местности учитывая полное отсутствие пищи, не могло и не может быть подобной живности, а это значит главный наш враг человек. Я отдам голову на отсечение если не докажу, что в помещении имеются другие выходы и входы. Этим мы и займёмся в первую очередь, как только у нас появится свет.

– Значит дело не в трубе? – вмешался Боб.

– И в трубе тоже. Пока мы бодрствуем, другими лазами они не воспользуются. Но рано или поздно нам принесут пищу и свечи. Через трубу это сделать проблематично. Одно дело швырнуть в неё мутанта и совершенно другое спуститься и подняться обратно, не произведя ни малейшего шума. Чтобы не позволить нам смешать их карты, они всё же рискнут, вот тут и нужно быть начеку. Мы поймаем мерзавца и возьмём его в плен.

– Гениально, – воскликнул Боб. – А если они нас усыпят, распылят какой-нибудь газ, например.

– Боб, Философ уже говорил, что убить нас в их планы не входит, – прошипела Ласка.

– Какие вы умные, а я, между прочим, про убить и не сказал, – обидевшись, проворчал Боб.

– Слушайте сюда! С этой минуты начинаем нести круглосуточное дежурство возле трубы, я и Боб. Мы будем сменять друг друга ровно через шесть часов, пока в моих часах не села батарейка сделать это не составит труда. Первым дежурю я, остальные спать!

– Нет, – возразил Боб. – Винт был и моим другом, а я проспал приход этой твари, я в особенном долгу перед ним, дежурю я.

– Не возражаю, пожалуйста.

– Один вопрос?

– Валяй Боб!

– Что делать если…

– Ори что есть мочи, вонзись зубами в шею, второго случая может и не быть, – выпалил я, не позволив Бобу договорить.

Сон не шёл, да и как могло быть иначе. Кому мы могли перейти дорогу? Ласка, прижавшись ко мне, упокоилась и засопела. Боб стоял, совершенно не шевелясь, если конечно стоял, полностью положится на него, я не решался. В помещении два трупа и пряный запах крови, – это ещё цветочки, дня через два тела начнут разлагаться, как не крути, а температура здесь плюсовая. Кем я был раньше? Откуда мне известно как накладываются жгуты, и заводится сердце? Эти вопросы впились в мои мозги, виски сдавила боль. Я не заметил, как заснул.