- -
- 100%
- +
Песнь десятая
Долония
Все при своих кораблях, и цари и герои ахеян,Спали целую ночь, побежденные сном благотворным;Но Атрид Агамемнон, ахейского пастырь народа,Сладкого сна не вкушал, волнуемый множеством мыслей.5Словно как молнией блещет супруг лепокудрыя Геры[398],Если готовит иль дождь бесконечный, иль град вредоносный,Или метель, как снега убеляют широкие степи,Или погибельной брани огромную пасть отверзает, —Так многократно вздыхал Агамемнон, глубоко от сердца,10Скорбью гнетомого; самая внутренность в нем трепетала;Ибо когда озирал он троянский стан, удивлялсяИх огням неисчетным, пылающим пред Илионом,Звуку свирелей, цевниц и смятенному шуму народа.Но когда он взирал на ахейский стан неподвижный,15Клоки власов у себя из главы исторгал, вознося ихЗевсу всевышнему: тяжко стенало в нем гордое сердце.Дума сия наконец показалася лучшей Атриду —С Нестором первым увидеться, мудрым Нелеевым сыном.С ним не успеют ли вместе устроить совет непорочный,20Как им беду отвратить от стесненной рати ахейской;Встал Атрейон и с поспешностью перси одеял хитоном;К белым ногам привязал красивого вида плесницы;Сверху покрылся великого льва окровавленной кожей,Рыжей, огромной, от выи до пят, и копьем ополчился.25Страхом таким же и царь Менелай волновался; на очиСон и к нему не сходил: трепетал он, да бед не претерпятМужи ахейцы, которые все по водам беспредельнымК Трое пришли, за него дерзновенную брань подымая.Встал и широкие плечи покрыл он пардовой кожей,30Пятнами пестрой; на голову шлем, приподнявши, надвинул,Медью блестящий, и, дрот захвативши в могучую руку,Так он пошел, чтобы брата воздвигнуть, который верховнымБыл царем аргивян и, как бог, почитался народом.Он, при корме корабля, покрывавшегось пышным доспехом,35Брата нашел, и был для него посетитель приятный.Первый к нему возгласил Менелай, воинственник славный:“Что воружаешься, брат мой почтенный? или от ахеянХочешь к троянам послать соглядатая? Но, признаюся,Я трепещу, чтоб не вызвался кто на подобное дело40И чтоб враждебных мужей соглядать не пошел одинокийВ сумраках ночи глухой: человек дерзосердый он будет”.Брату в ответ говорил повелитель мужей Агамемнон:“Нужда в совете и мне и тебе, Менелай благородный,В мудром совете, который бы мог защитить и избавить45Рать аргивян и суда; изменилось Кронидово сердце:К Гектору, к жертвам его преклонил он с любовию душу!Нет, никогда не видал я, ниже не слыхал, чтоб единыйСмертный столько чудес, и в день лишь единый, предпринял,Сколько свершил над ахейцами Гектор, Зевесу любезный,50Гектор, который не сын ни богини бессмертной, ни бога.Но что свершил он, о том сокрушаться ахеяне будутЧасто и долго; такие беды сотворил он ахейцам!Но иди, Менелай, призови Девкалида, Аякса,Прямо спеши к кораблям, а к почтенному сыну Нелея55Сам я иду и восстать преклоню, не захочет ли старецСтражей священный сонм навестить и блюстись приказать им;Верно, ему покорятся охотнее; сын его храбрыйСтражи начальствует сонмом, и с ним Девкалида сподвижник,Вождь Мерион; предпочтительно им поручили мы стражу”.60И его вопросил Менелай, воинственник славный:“Что же мне ты прикажешь и как повелишь, Агамемнон?Там ли остаться, у них, твоего ожидая прихода,Или к тебе поспешать возвратиться, как всё накажу им?”Вновь Менелаю вещал повелитель мужей Агамемнон:65“Там ты останься, чтоб мы не могли разойтися с тобою,Ходя в сумраке: много дорог по широкому стану.Где же пойдешь, окликай, и всем советуй стеречься;Каждого мужа, Атрид, именуй по отцу и по роду;Всех приветливо чествуй, и сам ни пред кем не величься.70Ныне и мы потрудимся, как прочие; жребий таков наш!Зевс на нас, на родившихся, тяжкое горе возвергнул!”Так говоря, отпускает он брата, разумно наставив;Сам наконец поспешает к владыке народов Нелиду.75Старца находит при черном его корабле против кущи,В мягком одре, и при нем боевые лежали доспехи:Выпуклый щит, и два копия, и шелом светозарный;Подле и пояс лежал разноцветный, который сей старецЧасто еще препоясывал, в бой мужегубный готовясьРать предводить: еще не сдавался он старости грустной.80Нестор, привставши на локоть и голову с ложа поднявши,К сыну Атрея вещал и его вопрошал громогласно:“Кто ты? и что меж судами по ратному стану здесь ходишьВ сумраке ночи один, как покоятся все человеки?Друга ли ты или, может быть, меска сбежавшего ищешь?85Что тебе нужно? Окликнись, а молча ко мне не ходи ты!”Старцу немедля ответствовал пастырь мужей Агамемнон:“Нестор, почтеннейший старец, великая слава данаев!Ты Агамемнона видишь, которого Зевс промыслительБолее всех подвергнул трудам бесконечным, покуда90В персях моих остается дыханье и движутся ноги.Так я скитаюсь; на очи мои ниже ночью не сходитСладостный сон, и на думах лишь брань и напасти ахеян!Так за ахеян жестоко страшуся я: дух мой не в силахТвердость свою сохранять, но волнуется; сердце из персей95Вырваться хочет, и ноги мои подо мною трепещут!Если что делать намерен ты (сон и к тебе не приходит),Встань, о Нелид, и ко стражам ахейским дойдем и осмотрим.Может быть, все, удрученные скучным трудом и дремотой,Сну предалися они и о страже опасной забыли.100Рати же гордых врагов недалеко; а мы и не знаем,В сумраке ночи они не хотят ли внезапно ударить”.Сыну Атрея ответствовал Нестор, конник геренский:“Славою светлый Атрид, повелитель мужей Агамемнон!Замыслы Гектору, верно, не все промыслитель небесный105Ныне исполнит, как гордый он ждет; и его удручит онГорем, я чаю, и большим, когда Ахиллес быстроногийХраброе сердце свое отвратит от несчастного гнева.Следовать рад я с тобою; пойдем, и других мы разбудимХрабрых вождей: Диомеда героя, царя Одиссея,110С ними Аякса быстрого[399], также Филеева сына.Если б еще кто-нибудь поспешил и к собранию призвалИдоменея царя и подобного богу Аякса[400]:Их корабли на конце становища, отсюда не близко.Но Менелая, любезного мне и почтенного друга,115Я укорю, хоть тебя и прогневаю; нет, не сокрою!Он почивает, тебя одного заставляет трудиться!Ныне он должен бы около храбрых и сам потрудиться,Должен бы всех их просить, настоит нестерпимая нужда!”Нестору вновь отвечал повелитель мужей Агамемнон:120“Старец, другою порой укорять я советую брата:Часто медлителен он и как будто к трудам неохотен, —Но не от праздности низкой или от незнания дела:Смотрит всегда на меня, моего начинания ждущий.Ныне же встал до меня и ко мне неожидан явился.125Брата послал я просить предводителей, коих ты назвал.Но поспешим, и найдем, я надеюся, их мы у башни,Вместе с дружиной стражебною: там повелел я собраться”.Снова Атриду ответствовал Нестор, конник геренский:“Ежели так, из данаев никто на него не возропщет:130Каждый послушает, если он что запретит иль прикажет”.Так говоря, одевал он перси широким хитоном;К белым ногам привязал прекрасного вида плесницы,После – кругом застегнул он двойной свой, широкопадущий,Пурпурный плащ, по котором струилась косматая волна;135И, копье захватив, повершенное острою медью,Так устремился Нелид меж судов и меж кущей ахеян.Там сперва Одиссея, советами равного Зевсу,Поднял от сна восклицающий громко возница геренский.Скоро дошел до души Одиссеевой Несторов голос:140Выступил он из-под кущи и так говорил воеводам:“Что меж судами одни по воинскому ходите стануВ сумраке ночи? какая пришла неизбежная нужда?”Сыну Лаэрта ответствовал Нестор, конник геренский:“Сын благородный Лаэртов, герой Одиссей многоумный!145Ты не ропщи: аргивянам жестокая нужда приходит!С нами иди, и других мы разбудим, с которыми должноНыне ж решить на совете, бежать ли нам или сражаться”.Рек он, – и быстро под кущу вступил Одиссей многоумный,Щит свой узорный за плечи закинул и следовал с ними.150К сыну Тидея пошли и нашли Диомеда лежащимОдаль от сени, с оружием; около ратные другиСпали; сголовьем их были щиты, у постелей их копьяПрямо стояли, вонзенные древками; медь их далекоВ мраке блистала, как молния Зевса. Герой в середине155Спал, и постелью была ему кожа вола степового;Светлый, блестящий ковер лежал у него в изголовье.Близко пришедши, будил почивавшего Нестор почтенный,Трогая краем ноги, и в лицо укорял Диомеда:“Встань, Диомед! и что ты всю ночь почиваешь беспечно?160Или забыл, что трояне, заняв возвышение поля,Близко стоят пред судами и узкое место нас делит?”Так говорил; почивавший с постели стремительно вспрянулИ, обратяся к нему, произнес крылатые речи:“Слишком заботливый старец, трудов никогда ты не бросишь!165Нет ли у нас и других, в ополчении младших данаев,Коим приличнее было б вождей нас будить по порядку,Ходя по стану ахейскому; неутомим ты, о старец!”Сыну Тидея ответствовал Нестор, конник геренский:“Так, Диомед, справедливо ты всё и разумно вещаешь.170Есть у меня и сыны непорочные, есть и народаМного подвластного: было б кому обходить и сзывать вас;Но жестокая нужда аргивских мужей постигает!Всем аргивянам теперь на мечном острии распростертаИли погибель позорная, или спасение[401] жизни!175Но поспеши ты и сына Филеева с быстрым АяксомК нам призови: ты моложе меня и о мне сожалеешь”.Рек; Диомед, немедля покрывшийся львиною кожей,Рыжей, огромной, до пят доходящей, и дрот захвативши,Быстро пошел, разбудил воевод и привел их с собою.180Скоро владыки ахеян достигнули собранных стражей,И не в дремоте они предводителей стражи застали:Бодро младые ахейцы, с оружием в дланях, сидели.Словно как псы у овчарни овец стерегут беспокойно,Сильного зверя зачуяв, который из гор, голодалый,185Лесом идет; подымается шумная противу зверяПсов и людей стерегущих тревога, их сон пропадает, —Так пропадал на очах усладительный сон у ахеян,Стан охраняющих в грозную ночь: непрестанно на полеВзоры вперяли они, чтоб узнать, не идут ли трояне.190С радостью старец узрел их и, более дух ободряя,Весело к ним говорил, устремляя крылатые речи:“Так стерегитесь, любезные дети! никто и не думай,Стоя на страже, о сне: да не будем мы в радость враждебным”.Так говоря, перенесся за ров; и за ним устремились195Все скиптроносцы ахейские, сколько звано их к совету.С ними герой Мерион и Несторов сын знаменитыйСледовал: сами цари пригласили и их для совета.Вместе они, перешедшие ров, пред стеною изрытый,Сели на чистой поляне, на месте, свободном от трупов200В сече убитых, отколь возвратился крушительный Гектор,Рать истреблявший данаев, доколе их ночь не покрыла;Там воеводы, сидящие, между собой говорили.Речь им полезную начал геренский воинственник Нестор:“Други! не может ли кто-либо сам на свое положиться205Смелое сердце и ныне же к гордым троянам пробратьсяВ мраке ночном? не возьмет ли врага он, бродящего с краю;Или не может ли между троян разговора услышать,Как меж собою они полагают: решились ли твердоЗдесь оставаться далеко от города или обратно210Мнят от судов отступить, как уже одолели данаев.Если бы то он услышал и к нам невредим возвратилсяО, великая слава была бы ему в поднебесной,Слава у всех человеков; ему и награда прекрасна!Сколько ни есть над судами ахейских начальников храбрых,215Каждый из них наградит возвратившегось черной овцоюС агнцем сосущим, – награда, с которой ничто не сравнится;Будет всегда он участник и празднеств, и дружеских пиршеств”.Рек, – и никто не ответствовал, все хранили молчанье.Первый меж них взговорил Диомед, восватель могучий:220“Нестор! меня побуждает душа и отважное сердцеВ стан враждебный войти, недалеко лежащий троянский.Но когда и другой кто со мною идти пожелает,Более бодрости мне и веселости более будет.Двум совокупно идущим, один пред другим вымышляет,225Что для успеха полезно; один же хотя бы и мыслил, —Медленней дума его и слабее решительность духа”.Так говорил, – и идти с ним хотящие многие встали:Оба Аякса хотят, нестрашимые слуги Арея;Хочет герой Мерион, Фразимед беспредельно желает;230Хочет и светлый Атрид Менелай, знаменитый копейщик;Хочет и царь Одиссей во враждебные сонмы проникнуть, —Смелый: всегда у него на опасности сердце дерзало.Но меж них возгласил повелитель мужей Агамемнон:“Отрасль Тидея, любезнейший мне Диомед благородный!235Спутника сам для себя избирай, и кого пожелаешь;Кто из представших, как мыслишь, отважнейший: многиежаждут.Но, из почтения тайного, лучшего к делу не брось тыИ не выбери худшего, страху души уступая;Нет, на род не взирай ты, хотя б и державнейший был он”.240Так Агамемнон вещал, за царя Менелая страшася.К ним же вновь говорил Диомед, воеватель бесстрашный:“Ежели мне самому избрать вы друга велите,Как я любимца богов, Одиссея героя забуду?Сердце его, как ничье, предприимчиво; дух благородный245Тверд и в трудах и в бедах; и любим он Палладой Афиной!Если сопутник мой он, из огня мы горящего обаК вам возвратимся: так в нем обилен на вымыслы разум”.Но ему возразил Одиссей, знаменитый страдалец:“Слишком меня не хвали, не хули, Диомед благородный, —250Знающим всё говоришь ты царям и героям ахейским.Лучше пойдем мы! Ночь убегает, и близко Денница;Звезды ушли уж далеко; более двух уже долейНочь совершила[402], и только что третия доля осталась”.Так говоря, покрывалися оба оружием страшным.255Несторов сын, Фразимед воинственный, дал ДиомедуМедяный нож двулезвенный (свой при судах он оставил),Отдал и щит; на главу же героя из кожи воловойШлем он надел, но без гребня, без блях, называемый плоским,Коим чело у себя покрывает цветущая младость.260Вождь Мерион предложил Одиссею и лук и колчан свой,Отдал и меч; на главу же надел Лаэртида герояШлем из кожи; внутри перепутанный часто ремнями,Крепко натянут он был, а снаружи по шлему торчалиБелые вепря клыки, и сюда и туда воздымаясь265В стройных, красивых рядах; в середине же полстью подбит он.Шлем сей – древле из стен Элеона похитил Автолик[403],Там Горменида Аминтора дом крепкозданный разрушив;В Скандии ж отдал его Киферийскому[404] Амфидамасу;Амфидамас подарил, как гостинец приязненный, Молу;270Мол, наконец, Мериону вручил его, храброму сыну;Ныне сей шлем знаменитый главу осенил Одиссея.Так Одиссеи с Диомедом, покрывшись оружием страшным,Оба пустилися, там же оставив старейшин ахейских;Доброе знаменье храбрым немедля послала Афина —275Цаплю на правой руке от дороги; они не видалиПтицы сквозь сумраки ночи, но слышали звонкие крики.Птицей обрадован был Одиссей и взмолился Афине:“Глас мой услышь, громовержцем рожденная! Ты, о богиня,Мне соприсущна во всяком труде: от тебя не скрываю280Дум я моих; но теперь благосклонною будь мне, Афина!Дай нам к ахейским судам возвратиться покрытыми славой,Сделав великое дело, на долгое горе троянам!”И взмолился второй, Диомед, воеватель могучий:“Ныне услышь и меня, необорная дщерь Эгиоха!285Спутницей будь мне, какою была ты герою ТидеюК Фивам, куда он с посольством ходил от народов аргивских;Возле Асоповых вод аргивян меднолатных оставив,Мирные вести отец мой кадмеянам нес браноноснымВ град, но, из града идущий, деяния, страшные слуху,290Сделал, с тобой: благосклонная ты предстояла Тидею.Так ты по мне поборай и меня сохрани, о богиня!В жертву тебе принесу я широкочелистую краву,Юную, выя которой еще не склонялась под иго;В жертву ее принесу я, с рогами, облитыми златом”.295Так говорили, молясь; и вняла им Паллада Афина.Кончив герои мольбу громовержца великого дщери,Оба пустились, как львы дерзновенные, в сумраке ночи,Полем убийства, по трупам, по сбруям и токам кровавым.Тою порой и троянским сынам Приамид не позволил300Сну предаваться; собрал для совета мужей знаменитых,Всех в ополченье троянском вождей и советников мудрых.Собранным вместе мужам, предлагал он совет им полезный:“Кто среди вас за награду великую мне обещаетСлавное дело свершить? А награда богатая будет:305Дам колесницу тому и яремных коней гордовыйныхДвух, превосходнейших всех при судах быстролетныхданайских,Кто между вами дерзнет (а покрылся б он светлою славой!)В сумраке ночи к ахейскому стану дойти и разведатьТак ли ахеян суда, как и прежде, опасно стрегомы[405];310Или, уже укрощенные силою нашей, ахейцыМежду собой совещают о бегстве и нынешней ночьюСтражи держать не желают, трудом изнуренные тяжким”.Так говорил; но молчанье глубокое все сохраняли.Был меж троянами некто Долон, троянца Эвмеда,315Вестника, сын, богатый и златом, богатый и медью;Сын, меж пятью дочерями, единственный в доме отцовском,Видом своим человек непригожий, но быстрый ногами.Он предводителю Гектору так говорил, приступивши:“Гектор, меня побуждает душа и отважное сердце320В сумраке ночи к судам аргивян подойти и разведать.Но, Приамид, обнадежь, подыми твой скиптр и клянися,Тех превосходных коней и блестящую ту колесницуДать непременно, какие могучего носят Пелида.Я не напрасный тебе, не обманчивый ведомец буду:325Стан от конца до конца я пройду, и к судам доступлю я,К самым судам Агамемнона; верно, ахеян владыкиТам совет совещают, бежать ли им или сражаться”.Рек он, – и Гектор поднял свой скипетр и клялся Долону:“Сам Эгиох мне свидетель, супруг громовержущий Геры!330Муж в Илионе другой на Пелидовых коней не сядет:Ты лишь единый, клянуся я, оными славиться будешь”.Рек он – и суетно клялся, но сердце разжег у троянца.Быстро и лук свой кривой, и колчан он за плечи забросил,Сверху покрылся кожей косматого волка седого;335Шлем же хорёвый надел и острым копьем ополчился.Так от троянского стана пошел он к судам; но троянцуВспять не прийти от судов, чтобы Гектору вести доставить.Он, за собой лишь оставил толпы и коней и народа,Резво дорогой пошел. Подходящего скоро приметил340Царь Одиссей и сопутнику так говорил, Диомеду:“Верно, сей муж, Диомед, из троянского стана подходит!Он, но еще не уверен я, наших судов соглядатай;Или подходит, чтоб чей-либо труп из убитых ограбить.Но позволим сначала немного ему по долине345Нас миновать, а потом устремимся и верно изловим,Быстро напав; но когда, убегающий, нас упредит он,Помни, от стана его к кораблям отбивай непрестанно,Пикой грозя, чтобы он не успел убежать к Илиону”.Так сговоряся, они у дороги, меж грудами трупов,350Оба припали, а он мимо их пробежал, безрассудный.Но, лишь прошел он настолько, как борозды нивы бывают,Мулами вспаханной (долее мулы волов тяжконогихМогут плуг составной волочить по глубокому пару),Бросились гнаться герои, – и стал он, топот услышав.355Чаял он в сердце своем, что друзья из троянского станаКликать обратно его, по велению Гектора, гнались.Но, лишь предстали они на полет копия или меньше,Лица врагов он узнал и проворные ноги направилК бегству, и быстро они за бегущим пустились в погоню.360Словно как два острозубые пса, приобыкшие к ловле,Серну иль зайца подняв, постоянно упорные гонятМестом лесистым, а он пред гонящими, визгая, скачет, —Так Диомед и рушитель градов Одиссей илионцаПолем, отрезав от войск, постоянно упорные гнали.365Но, как готов уже был он с ахейскою стражей смеситься,Прямо к судам устремлялся, – ревность вдохнула АфинаСыну Тидея, да в рати никто не успеет хвалитьсяСлавой, что ранил он прежде, а сам да не явится после.Бросясь с копьем занесенным, вскричал Диомед на троянца:370“Стой иль настигну тебя я копьем! и напрасно, надеюсь,Будешь от рук ты моих избегать неминуемой смерти!”Рек он – и ринул копье, и с намереньем мимо прокинул:Быстро над правым плечом пролетевши, блестящее жалом,В землю воткнулось копье, и троянец стал, цепенея:375Губы его затряслися, и зубы во рту застучали;С ужаса бледный стоял он, а те, задыхаясь, предстали,Оба схватили его – и Долон, прослезяся, воскликнул:“О, пощадите! я выкуп вам дам, у меня изобильноЗлата и меди в дому и красивых изделий железа.380С радостью даст вам из них неисчислимый выкуп отец мой,Если узнает, что жив я у вас на судах мореходных”.Но ему на ответ говорил Одиссей многоумный:“Будь спокоен и думы о смерти отринь ты от сердца.Лучше ответствуй ты мне, но скажи совершенную правду:385Что к кораблям аргивян от троянского стана бредешь тыВ темную ночь и один, как покоятся все человеки?Грабить ли хочешь ты мертвых, лежащих на битвенном поле?Или ты Гектором послан, дабы пред судами ахеянВсе рассмотреть? или собственным сердцем к сему побужден ты?”390Бледный Долон отвечал, и под ним трепетали колена:“Гектор, на горе, меня в искушение ввел против воли:Он Ахиллеса великого коней мне твердокопытыхКлялся отдать и его колесницу, блестящую медью.Мне ж приказал он – под быстролетящими мраками ночи395К вашему стану враждебному близко дойти и разведать,Так ли суда аргивян, как и прежде, опасно стрегомыИли, уже укрощенные ратною нашею силой,Вы совещаетесь в домы бежать и во время ночноеСтражи держать не хотите, трудом изнуренные тяжким”.400Тихо осклабясь, к нему говорил Одиссей многоумный:“О! даров не ничтожных душа у тебя возжелала:Коней Пелида героя! Жестоки, троянец, те кони;Их укротить и править для каждого смертного мужаТрудно, кроме Ахиллеса, бессмертной матери сына!405Но ответствуй еще и скажи совершенную правду:Где, отправляясь, оставил ты Гектора, сил воеводу?У него боевые доспехи, быстрые кони?Где ополченья другие троянские, стражи и станы?Как меж собою они полагают: решились ли твердо410Здесь оставаться, далеко от города, или обратноМнят от судов отступить, как уже одолели ахеян?”Вновь отвечал Одиссею Долон, соглядатай троянский:“Храбрый, охотно тебе совершенную правду скажу я:Гектор, когда уходил я, остался с мужами совета,415С ними советуясь подле могилы почтенного Ила,Одаль от шума; но стражей, герой, о каких вопрошаешь,Нет особливых, чтоб стан охраняли или сторожили.Сколько же в стане огней, у огнищ их, которым лишь нужда,Бодрствуют ночью трояне, один убеждая другого420Быть осторожным; а все дальноземцы, союзники Трои,Спят беззаботно и стражу троянам одним оставляют:Нет у людей сих близко ни жен, ни детей их любезных”.Снова Долона выспрашивал царь Одиссей многоумный:“Как же союзники – вместе с рядами троян конеборных,425Или особо спят? расскажи мне, знать я желаю”.Снова ему отвечал Долон, соглядатай троянский:“Все расскажу я тебе, говоря совершенную правду:К морю кариян ряды и стрельцов криволуких пеонов,Там же лелегов дружины, кавконов и славных пеласгов;430Около Фимбры[406] ликийцы стоят и гордые мизы,Рать фригиян колесничников, рать конеборцев меонян.Но почто вам, герои, расспрашивать порознь о каждом?Если желаете оба в троянское войско проникнуть,Вот новопришлые, с краю, от всех особливо, фракийцы;435С ними и царь их Рез[407], воинственный сын Эйонея.Видел я Резовых коней, прекраснейших коней, огромных;Снега белее они и в ристании быстры, как ветер.Златом, сребром у него изукрашена вся колесница.Сам под доспехом златым, поразительным, дивным для взора,440Царь сей пришел, под доспехом, который не нам, человекамСмертным, прилично носить, но бессмертным богамолимпийским!Ныне – ведите меня вы к своим кораблям быстролетным,Или свяжите и в узах оставьте на месте, доколеВы не придете обратно и в том не уверитесь сами,445Правду ли я вам, герои, рассказывал или неправду”.Грозно взглянув на него, взговорил Диомед непреклонный:“Нет, о спасенье, Долон, невзирая на добрые вести,Дум не влагай себе в сердце, как впал уже в руки ты наши.Если тебе мы свободу дадим и обратно отпустим,450Верно, ты снова придешь к кораблям мореходным ахеян,Тайно осматривать их или явно с нами сражаться.Но когда уже дух под моею рукою испустишь,Более ты не возможешь погибелен быть аргивянам”.Рек, – и как тот, у него подбородок рукою дрожащей455Тронув, хотел умолять, Диомед замахнул и по выеОстрым ножом поразил и рассек ее крепкие жилы:Быстро, еще с говорящего, в прах голова соскочила.Шлем хорёвый они с головы соглядатая сняли,Волчью кожу, разрывчатый лук и огромную пику.460Всё же то вместе Афине, добычи дарующей, в жертвуПоднял горе Одиссей и молящийся громко воскликнул:“Радуйся жертвой, Афина! к тебе мы всегда на ОлимпеК первой взываем, бессмертных моля! Но еще, о богиня,Нас предводи ты к мужам и к коням, на ночлеги фракиян!”465Так произнес – и поднятое всё на зеленой мирикеЦарь Одиссей положил и означил приметою видной,Вкруг наломавши тростей и ветвей полнорослых мирики,Чтобы его не минуть им, идущим под сумраком ночи.Сами пустились вперед, чрез тела и кровавые токи.470Скоро достигли идущие крайнего стана фракиян.Воины спали, трудом утомленные; все их доспехиПышные, подле же их, в три ряда в благолепном устройствеСложены были, и пара коней перед каждым стояла.Рез посреди почивал, и его быстроногие кони475Подле стояли, привязаны к задней скобе колесницы.Первый его усмотрев, Одиссей указал Диомеду:“Вот сей муж, Диомед, и вот те самые кони,Кони фракийские, коих означил Долон умерщвленный.Но начинай, окажи ты ужасную силу: не время480С острым оружием праздно стоять. Иль отвязывай коней,Или мужей побивай ты; а я постараюсь об конях”.Рек он, – и сыну Тидееву крепость вдохнула Афина:Начал рубить он кругом; поднялися ужасные стоныВоев, мечом поражаемых, кровью земля закраснела.485Словно как лев, на стадо бесстражное коз или агницНочью набредши и гибель замысля, бросается быстрый, —Так фракийских мужей Диомед бросался могучий;Он их двенадцать убил. Между тем Одиссей хитроумныйКаждого мужа, который мечом Диомеда зарублен,490За ногу сзади схватив, выволакивал быстро из ряду,С мыслию той на душе, чтоб фракийские бурные кониВышли спокойно за ним и невольно не дрогнули б сердцем,Прямо идя по убитым, еще не привычные к трупам.Но Тидид наконец до царя приступает, могучий;495Рева третьегонадесять сладостной жизни лишил он.Царь тяжело застонал: у него сновидением грознымНочью стоял над главой – Диомед, по совету Афины.Тою порой Одиссей отвязывал Резовых коней;Вместе уздами связал и из ратного толпища вывел,500Луком своим поражая, бича же блестящего в рукуОн захватить не помыслил с узорной царя колесницы.Свистнул потом Одиссей, подавая знак Диомеду.Тот же стоял и думал, что еще смелого сделать:Взяв ли царя колесницу, с оружием в ней драгоценным,505Быстро за дышло увлечь, либо вынести, вверх приподнявши,Или еще ему более душ у фракиян исторгнуть?Думы герою сии обращавшему в сердце, АфинаБлизко предстала и так провещала Тидееву сыну:“Вспомни уже об отшествии, сын благородный Тидея!510Время к судам возвратиться, да к ним не придешь ты бегущий,Если троянских мужей небожитель враждебный пробудит”.Так изрекла, – и постигнул он голос богини вещавшей,Быстро вскочил на коня. Одиссей обоих погонял ихЛуком, и кони летели к судам мореходным ахеян.515Тою порой соглядал не беспечно и Феб сребролукийОн усмотрел, что Афина сопутствует сыну Тидея,И, негодуя, в великое войско троян устремился.Там пробудил он фракиян советника Гиппокоона,Резова родича храброго; с ложа он спрянул и, бледный,520Видя лишь место пустое, где быстрые кони стояли,Вкруг на побоище свежем фракиян трепещущих видя,Громко взрыдал и по имени кликал любезного друга.Крик по троянскому воинству, страшная встала тревога;Быстро сбежались толпы и делам изумлялись ужасным,525Кои враги совершили и к черным судам возвратились.Те же, когда принеслись, где убит соглядатай троянский,Бурных коней удержал Одиссей, бессмертным любезный;Но Тидид, соскочив и кровавые взявши корысти,В руки подал Одиссею и изнова прянул на коней.530Тот их ударил; но кони покорные сами летелиК сеням ахейским: туда их несло и желание сердца.Нестор, их топот услышавши первый, вещал меж царями:“Други любезные, воинств ахейских вожди и владыки!Правду я или неправду, но выскажу, сердце велит мне;535Коней, стремительно скачущих, топот мне слух поражает.Если бы сын то Лаэрта и сын дерзновенный ТидеяТак неожиданно гнали троянских коней звуконогих!Но трепещу я, о други мои, не они ль пострадали,Воины наши храбрейшие, в стане, встревоженном ими!”540Не была старцем кончена речь, как явились герои;С коней на дол соскочили, и сонм аргивян восхищенныйИх привечал и руками, и сладкими окрест словами.Первый стал их расспрашивать Нестор, конник геренский:“Как, Одиссей знаменитый, великая слава ахеян,545Как вы коней сих добыли? Отважно ли оба прониклиВ войско троянское? или вам бог даровал их представший?Солнца лучам светозарным они совершенно подобны!Я завсегда обращаюсь с троянами; праздно, надеюсь,Я не стою пред судами, хотя и седой уже воин;550Но таких я коней не видал, не приметил доныне!Бог, без сомнения, в встречу явившийся, вам даровал их:Вас обоих одинаково любит как Зевс громовержец,Так и Зевесова дочь, светлоокая дева Паллада!”Сыну Нелея ответствовал царь Одиссей многоумный:555“Сын знаменитый Нелея, великая слава ахеян!Богу, когда соизволит, и лучших, чем видите, коней,Верно, легко даровать: божества беспредельно могущи!Эти ж, старец почтенный, вновь пришлые в стане троянскомКони фракийцев; у них и царя Диомед наш могучий560Смерти предал, и двенадцать сподвижников, всё знаменитых!Но тринадцатый нами убит, при судах, соглядатай,Коего высмотреть ночью великое воинство нашеНыне же Гектор послал и другие сановники Трои”.Так говорящий, за ров перегнал он коней звуконогих,565Радостно-гордый, толпой окруженный веселых данаев.Скоро герои, пришед к Диомедовой куще красивой,Коней ремнями искусно разрезанных узд привязалиК конским яслям, где и другие царя ДиомедаБурные кони стояли, питаяся сладкой пшеницей.570Но Лаэртид на корабль доспех Долонов кровавыйВзнес, пока не устроится жертва Палладе богине.Сами же тою порой, погрузившися в волны морские,Пот и прах смывали на голенях, вые и бедрах;И когда уже всё от жестокого пота морскою575Влагой очистили тело и сердце свое освежили,Оба еще омывались в красивоотесанных мойнах.Так омывшись они, умащенные светлым елеем,Сели с друзьями за пир; и из чаши великой Афине,Полными кубками, сладостней меда вино возливали.