- -
- 100%
- +
Так Ничто стало Нечто, так родилась Вселенная. Работа была завершена, и осталось только созерцать, как Закон преобразует всё вокруг, создавая полярности везде и всюду: тепло-холод, сладкое-солёное, чёрное-белое. Полярности притягивались и отталкивались, делились и собирались, перемешивались и застывали.
Закон воздвиг вокруг всё многообразие миров и форм, одно не мог подарить Закон своим детям: мысль. Тогда Нечто проявило Волю. Это был миг, когда Нечто стало тем, кого люди на своём языке назовут «Бог».
Воля Бога разлетелась по всем углам Вселенной. «Я есмь» осознали бесчисленное множество форм. «Я есмь кто?» – отозвалось где-то в глубине Вселенной. Бог устремил свой взгляд туда: как путник в пустыне, углядев крошечный росток зелёной жизни, он окутал Мыслью и Волей вопрошающего: «Ты есмь мой сын» …
– Мам? А дальше что? – Мару вздрогнула и перевела взгляд на сына, который в отличие от неё явно не собирался засыпать.
– Дальше ещё много чего. Может, завтра почитаем? У меня уже слипаются глаза, да и тебе тоже было бы неплохо поспать.
– Нет, ну пожалуйста, давай ещё что-нибудь? Может, про Диких? Это моя любимая часть! – Ронве явно не хотел сдаваться, и хотя эту, совсем не детскую книжку «Хронология Истории от Сотворения» он знал почти наизусть, ему всё равно нравилось снова и снова слушать, как мама читает. Конечно, достаточно прикоснуться к Менталу – полю – в котором хранилась вся информация, что была, есть и, возможно, ещё будет, но слушать мамин голос куда приятнее.
– Чуть-чуть про Диких и спать? – предпринял последнюю попытку Ронве.
– Совсем чуть-чуть, – сдалась Мару, – только без книжки, а я сама, хорошо? Очень болят глаза.
– Ладно, – неохотно протянул Ронве.
Мару, смежив веки, продолжила:
– Энергия, трудясь над созданием полярностей, не осознавала, что незримо полярность её самой – Антиэнергия – создавала свои полярности – Изнанку. В человеческом языке нет слов, чтобы объяснить Законы Изнанки, мы можем лишь предположить, что там, в глубине Антивселенной тоже родилась мысль и она нашла отклик в какой-то из форм, а эта форма отозвалась: «Почему не я?». С самого зарождения Антибог и Антиформы имели стремление к Антизакону. Там, где мы ищем гармонию, Изнанка ищет разрушение. Там, где мы созидаем жизнь, Изнанка жаждет покоя в смерти. Вселенная и Изнанка – тоже полярности, и однажды они начали притягиваться. Мы не можем видеть Изнанку, только лишь зияющие чёрные дыры во Вселенной. Однажды из них вышли они – Дикие. Всё, на что направлено их существование – это смерть и тьма. Они пьют энергию форм, в миг, когда в них потухает последняя мысль «Я есмь». Чем медленнее идёт затухание, тем больше пищи они получают. Они сожрали всё на тысячи солнц вокруг, а после обратили свой взор на нас…
Всё. На этом точно всё. Пора спать, – Мару встала, чтобы поцеловать Ронве перед сном.
– Мам, они победят? – он уже полусонно задал вопрос.
– Мы не знаем, сынок. Всё, что связано с Изнанкой, не читается в Ментале, У нас есть Люди Ветра с их стрелами, и пока им удавалось сдержать натиски Диких… Мы обязательно что-нибудь придумаем, – сказала Мару, уже видя, что сын не дождался ответа и уснул.
Она поцеловала спящего Ронве и подошла к распахнутому окну, вдохнув полной грудью холодный горный воздух Анд. Её родина. Её мир. Мир, в котором должен был счастливо расти её сын…
Она провела рукой по шершавой стене их жилья – вырезанные прямо в скале сеть комнат. Люди Ветра умели резать камень руками. Это они много веков назад создали им дома, вгрызаясь в тело гор.
Мару прошла к себе в комнату, чуть слышно шурша чёрным траурным платьем. Слишком многие уже пали в битве с Дикими. Слишком многие ещё падут.
Надо ложиться спать, осталось несколько часов на сон, а уже завтра утром она узнает последние новости на Совете Жрецов.
– Нам всегда удавалось что-нибудь придумать, – внушила она сама себе и отправилась спать.
Глава 3
Наши дни
Лера
– Плохи дела, – рассказывала Лера Зое, сидя у неё на кухне. – Вчерашний выезд закончился ничем: одной их сотрудниц стало плохо, пришлось сворачивать операцию. Но больше всего меня волнуют слухи из отдела Хранителей. Говорят, что такие вспышки, как наш Давид, произошли уже на пяти погостах. В основном они просыпаются ночью и пытаются штурмовать ограду кладбищ.
– А что с погостами без ограды? – Зоя отхлебнула кофе и поёрзала. Новости были очень пугающими. Верить в них совсем не хотелось.
– Они сейчас самые опасные. Обычно мёртвые там не могут выйти за пределы собственной ограды, но наших новых чудовищ почему-то это не останавливает. В Котово усопший ночью дошёл до деревни. Умер гражданский. Отделу повезло, что в крайнем доме жил местный алкоголик и его внезапной смерти никто не удивился. Судя по всему – на то, чтобы выпить полностью живого, у мертвяка ушла вся ночь. Под утро он выдвинулся обратно, будто понимая, что если не успеет до рассвета, то на погост не сможет вернуться.
– Во дела! А как узнали-то, что это он? – глаза Зои расширились и стали напоминать мультяшку.
– Хранитель увидел могилу, которая просто плещется живой энергией… Но знаешь, даже не это самое страшное. Эти чудовища заражают «соседей» по погосту. Если так пойдёт дальше – у нас будет целая эпидемия, – Лера встала и принялась расхаживать туда-сюда, потирая лицо.
– А если согнать Хранителей и запечатать каждую могилу? – предложила Зоя.
– Нас слишком мало… Пока мы будем обрабатывать одно кладбище – на других начнётся анархия. Кто будет новеньких принимать? Да и текущую работу ничто не отменял… Нет, не вариант…
– И какой сейчас план?
Лера остановилась и пожала плечами:
– Никакого. Это меня сильно пугает. Сегодня собираюсь ночью в Котово. Есть подозрение, что там могут остаться заражённые. Хочу посмотреть, как они будут себя вести.
– Я с тобой, – тут же отозвалась подруга. Она, как всегда, не могла остаться в стороне.
– Как раз хотела тебя попросить об этом же. Мне нужна будет Сила на случай, если я потрачу слишком много, – благодарно кивнула Лера.
– Отлично. Ты иди спи, а у меня ещё клиенты, – подруга знала о её любви вздремнуть днём.
Лера прошла на второй этаж Зоиного дома, где у той была спальня для клиентов, и с удовольствием плюхнулась на розовые простыни.
Но поспать нормально не удалось: ей снилось, как чёрные кляксы закрывали небо, пожирая звёзды, а по земле текли раскалённые волны лавы. Чистым оставался лишь один холм, на вершине которого стояли четыре человека. Впереди них была женщина в ярко-оранжевом одеянии.
Лера проснулась вся в поту. Села, осоловело хлопая глазами, пытаясь понять, где она находится. Кошмар никак не хотел отпускать. Стоило ей прикрыть веки, как тьма неба и слепящая лава снова вставали перед глазами.
За окном уже смеркалось, поэтому она взяла свой рюкзак и тихонько вышла в коридор. Внизу были слышны голоса. Зоя с клиенткой. Чтобы им не мешать, тихонько прокралась на кухню и открыла холодильник: пельмени, брокколи и сыр. Как всегда, ничего вкусного. Соорудив себе бутерброды с сыром и заварив кофе, Лера раздумывала над поездкой на кладбище. Внезапно ей пришла в голову идея. Она достала мобильный телефон, собираясь позвонить Ниночке. Та работала в штате при отделе Хранителей и могла выудить из базы любую информацию:
– Алло, привет? Ты можешь для меня кое-что пробить? Мне нужны обстоятельства смерти… сейчас… – она покопалась в рюкзаке и достала экзаменационные ведомости, которые всё не успевала отдать Семёну, – Давида Авраамовича Каана. Дата смерти: май две тысячи двадцать седьмой год. И ещё, ты наверняка изучала дело усопшего Котовского. Можешь выслать и его обстоятельства смерти?
– С Котовским я тебе и так скажу: он – жертва маньяка. Нас здесь замучили с этим делом. Мне кажется, что я знаю про него больше, чем родная мать, – ответила трубка, и Лера услышала, как защёлкали клавиши. Несмотря на поздний час, Ниночка всё ещё была на работе, – Каан… Характер смерти – насильственный… Так, убийца не найден… Могу дать руку на отсечение, что тот же самый случай. Снова нападение мёртвого? – сочувственно спросила трубка.
– Да, снова… Что-нибудь уже делают с жертвами маньяков? – Лера потёрла лоб.
– Ага, запечатывают при похоронах. Но это не спасает. Через недельку они встают, – подтвердила Ниночка её догадку.
– Значит, Давид снова…
– С большой долей вероятности… Слушай, я не должна тебе этого говорить, но скажу, – она понизила голос до шёпота, – жертв маньяков уже сотни… Когда их похоронят, все погосты встанут…
– Смерть меня задери! – в шоке ответила Лера и положила трубку. Так она и сидела, пока её не окликнула пришедшая Зоя:
– Ты чего? Будто призрака увидала, – хохотнула она, но, услышав всю историю, села и нахмурилась:
– Сколько у нас вокруг города погостов без ограды в пешей доступности усопших?
– Не меньше двадцати, я думаю, – отозвалась Лера.
– То есть, если они все заразятся и решат прийти сюда – город падёт за пару ночей? – вела подсчёты Зоя.
– Да что там город! Если мы это не остановим – рано или поздно все мёртвые уничтожат всех живых, – Лера вскочила и принялась ожесточённо потирать лицо.
– Ладно, не кручинься. Мы всегда что-то придумывали – придумаем и в этот раз. Пока вспышек всего пять – не так уж и много!
– Мне сказали о пяти, но ты же знаешь любовь наших к секретам, не удивлюсь, если их пять только на этом направлении, – покачала головой Лера.
– То есть ты думаешь, что их больше? – поёжилась Зоя.
– Ниночка сказала о сотне жертв… Значит, очень скоро каждое кладбище встанет. Это вопрос времени.
***
Сумерки сгущались. Котовский погост затянуло холодом и запахом близкой реки. Ожесточённо стрекотали кузнечики. Вдалеке нестройным хором квакали лягушки.
Сам погост, находящийся среди разномастных деревьев, со всех сторон был окружён полем. Редкие могилы, в основном новенькие, выпадали из посадки прямо на гладь разнотравья, отчего хотелось их подтолкнуть под шумящую сень деревьев.
Зоя с Лерой оставили машину на пустующем клочке асфальта в ста метрах от погоста. Дальше шла грунтовая дорога, но тракторы из соседней агрофирмы оставили такие глубокие рытвины, что ехать женщины не решились.
– Я ничего необычного не вижу, – заключила Зоя, как только они вошли за пределы первых захоронений.
– В том-то и дело, – задумчиво ответила Лера, – что никто ничего не видит, а потом они встают…
– Ну, чудес же не бывает! Всё подчинено логическим законам… – рассуждала Зоя.
– Но бывает недостаточно знаний. С чем мы, собственно, и столкнулись, – парировала подруга.
– А что делают остальные Хранители? Ты говорила, что они будут нести ночные дежурства на всех не закрытых заборами погостах?
– Да. Семён вышел на тот, что за деревней Марково, Гена с практикантом прикрывает маленький погост у Васькино. Дальше не знаю: после доклада наверх, что мы собираемся дежурить ночью, они посчитали это гениальной идеей и в результате распределяют ресурсы везде, куда захоранивались гипотетические жертвы маньяков, – скрестила руки на груди Лера, вглядываясь в могилы. С минуты на минуту должно всё начаться – красный диск солнца уже почти скрылся за горизонтом.
– Хранители спасибо тебе не скажут, – засмеялась Зоя.
– Зато Родина скажет, – съязвила Лера в ответ.
Сиреневый туман дрогнул. Они как раз стояли в той части, где располагались свежие захоронения, решив, что если что-то начнётся, то именно отсюда. Они просчитались. Откуда-то с середины погоста бесшумно продвигался к ним парень. Точь-в-точь Давид, только вместо стильного жилета на покойнике был устаревшего фасона удлинённый пиджак.
– Лера, сзади, – успела крикнуть Зоя.
Та обернулась, выставив вперёд руки, образовав канал Силы от мертвеца к себе, от себя к погосту. Несмотря на то, что Сила перекачивалась, практически не касаясь её, какие-то крупицы всё равно оседали. Мертвецкая энергия крайне токсичная, поэтому Лера быстро почувствовала тошноту. Парень застыл, вращая головой, будто не понимая, что происходит. Вскоре его образ начал тускнеть. Ещё немного…
– Лера, ещё двое! – предупредила Зоя.
Женщина обернулась: две старушки двигались на неё, как марионетки. Пустые бездумные глаза, челюсти слегка приоткрыты и неприятно болтаются при ходьбе. Эти, видимо, повторно заражённые, но чёрная тень, стоящая за ними, была такая же, как у Давида.
Лера бросила парня и вытянула руки к старушкам… Слишком медленно уходила из них Сила, не успеть…
– Зоя, отходим!
Они поспешно переместились за границы погоста. Зоя, не спрашивая, принялась переливать в Леру Силу, и та, почувствовав это, благодарно кивнула:
– Похоже, мой план не сработал. Если с одним я справлюсь таким методом, то с тремя нет, меня уже тошнит.
– Ты наглоталась мертвецкого, сейчас всё пройдёт… – ответила Зоя, не отрываясь от переливания, – что дальше-то делать будем?
– Я думаю… – нервно бросила Лера, наблюдая, как старушки подходят к границе погоста. Молодой человек остался на том же месте, его хватало только на то, чтобы мотать головой.
– «Что можно сделать? Думай! Думай! Открыть дверь в междумирье и отправить их туда? Оттуда может выползти тварь поопаснее, и такой переход навсегда закроет старушкам посмертие… Нет, это самый крайний вариант… А, что если…»
Лера широко раскинула руки, распространяя свою Силу на всю границу погоста. Их учили таким образом ставить щит на себя, но его же можно поставить и на местность…
Сиреневый туман, видимый только глазу Хранителя, встал высокой стеной по самой границе погоста. Старушки столкнулись с ним, как со стеклянной дверью. Сделали шаг назад. Снова упёрлись.
– Лера, тебя надолго так не хватит… – предупредила Зоя, понимая, какое напряжение требуется, чтобы держать такую преграду.
– У тебя есть другие варианты? – сквозь зубы процедила Лера.
Зоя замолчала, понимая, что вариантов нет…
Минула вся ночь. Периодически подруга подливала Силу, сидела прямо на земле, ходила в машину за водой, кемарила на пледе…
С рассветом, когда фигуры старушек расстелились туманом по земле, а птицы возвестили о новом дне, уставшая Лера легла на плед к подруге:
– Чувствую себя Атлантом, который держал небо.
– Это было сильно… Поехали домой?
Женщине не хватило сил ни на что, кроме как кивнуть.
***
Лера встала к обеду. Несмотря на то, что Зоя ей помогала, тело всё равно ломило, а голова звенела.
– Сегодня что? – спросила подруга, пододвигая суп, который заказала в доставке.
– Сначала обзвоним наших. Узнаем, как прошла ночь. Может, кто-то что-то смог придумать, – она взяла мобильный телефон, набрала номер координатора отдела Хранителей и поставила на громкую связь.
– Как прошло дежурство? – ответила на том конце незнакомая девушка.
Чтобы не сказать ничего нецензурного, глубоко вздохнула и выложила всё, что с ними случилось.
– Информация зарегистрирована, – также бодро ответила незнакомка.
– Можете ввести меня в курс дела? Какие новости? – сдержанно спросила Лера, хотя была готова взорваться.
– У меня нет полномочий раскрывать какую-либо информацию, – получила она ответ и бросила трубку.
– Бюрократия, – скривила лицо Зоя.
– Что б её мертвец взасос поцеловал! Она всегда меня раздражала, но сейчас особенно… Давай попробуем спросить напрямую у Хранителей? – Лера принялась искать номер телефона Семёна.
У того оказался один восставший, с которым легко справился и запечатал. Он уже знал, что это помогает ненадолго, но хотя бы короткое время не будет распространения. Рассказ Леры выслушал с интересом и попросился приехать, чтобы она посмотрела его технику выдвигать щит.
– Семён мне всегда нравился, – прокомментировала Зоя, когда разговор был закончен.
– Мне тоже. Всё у него по порядку, чётко и продуманно. Говорят, что он хочет выслужиться и перевестись работать в отдел, – ответила Лера, ища номер Гены, который вышел караулить Васькино.
– Вот так всегда – только «на земле» появится толковый сотрудник, так тут же метит бумажки перебирать, – фыркнула Зоя.
Гена трубку не брал. Нутром Лера чувствовала: что-то не так, хотя подруга отмахнулась, что тот наверняка спит.
Подумав, женщина набрала номер Ниночки. Уж если что-то случилось, то она по-любому в курсе.
– Сейчас выйду, погоди, – прошептала она в трубку. Значит, точно что-то знает и просто опасается ушей коллег. – Всё, теперь могу говорить. Практикант погиб. Сам Гена в коме. Его каким-то чудом не добили. Мертвяки дошли до деревни, аж четыре штуки. Целую семью того… У нас весь отдел на ушах. Туда поехала группа ликвидации, решено всё списать на отравление газом.
Лера поблагодарила и положила трубку. Долго смотрела на чёрное стекло аппарата, будто решаясь на что-то. Зоя тоже молчала. Гену они знали давно. Лера принимала у него экзамен лет восемь назад. Он был хорошим Хранителем и верным другом. И вот теперь кома…
– Что ты хочешь сделать? – Зоя задала наконец вопрос.
– Применить в кои-то веки свои связи. Позвоню главе отдела Хранителей, пусть разбирается – вздохнула Лера.
Зоя округлила глаза, но промолчала.
Спустя пару гудков хриплый мужской голос ответил:
– Рад слышать, чем обязан?
Лера выложила всё, что знала, включая приключения этой ночи.
– И что ты предлагаешь? – подумав, ответила трубка.
– Всех старших студентов и практикантов отправить на погосты для ускоренного упокоения всех неусопших. Чем меньше их останется, тем меньше у нас проблем. Всех Хранителей распределить на открытые погосты для того, чтобы они ночью держали щиты. Желательно не по одному, чтобы не повторился инцидент с Геной, – доложила женщина.
– Их Силы хватит на пару недель… – резонно заметил собеседник.
– Зато у нас будет целых две недели, чтобы придумать что-то другое. Иначе жертв погостов скоро будет сотни.
– Похоже, у нас и правда нет выбора… Появятся идеи – звони.
Грачёв
– Да вы все издеваетесь тут надо мной, что ли?! – зарычал Грачёв и ударил кулаком по столу. – Мой лучший специалист, единственная на весь специальный отдел женщина-перевёртыш, уже пять дней смотрит в потолок, декларирует какую-то тарабарщину, а вы не знаете, что с этим делать?! «Не знаем», – это единственное, что можете ответить?!
– Не думайте, что только у одних вас проблемы, – встал со своего места коренастый мужчина. – Проблемы в каждом отделе, а особенно у Хранителей. Погосты сошли с ума, вот-вот начнут штурмовать города. Мы и так выделили специалиста, чтобы искать вашу Кошкину в междумирье. А между прочим, хочу заметить, что из-за генетически передаваемого дара Хранители – самая малочисленная группа.
– Мне плевать, сколько вас! Повышайте рождаемость, создавайте преференции, ищите в генетических линиях, в конце концов! Не мне вас учить! Мне нужна Кошкина! – снова завёлся Грачёв.
Спор перешёл на повышенные тона, и если бы не хлопнувшая дверь, то всё вполне могло закончиться дракой.
– Разрешите обратиться? – раздался бодрый голос. Что-то в нём было такое, что заставило всех замолчать.
– Валяй, – не по форме, грубо, ответил Грачёв.
– Мы определили язык, на котором говорит Кошкина: Аймара́. Точнее, его древняя версия. Это язык индейской народности, проживающей на территории горной гряды Анд.
– Так? – оживился Грачёв. – Надеюсь, перевели?
– Так точно! Аудиозапись синхронного перевода историка, владеющего этим наречием…
– Включай! – перебил Грачёв.
Вошедший бойко разобрался с оборудованием, установленным в конференц-зале, где проходило совещание, и из динамиков донеслось:
– …Ничто. Такое ничто, которое не может сейчас представить ни один разум. Нет холода, нет тепла, нет света, нет тьмы…
Все присутствующие застыли, заворожённые речью. Запись длилась целый час, за который никто даже не пошевелился. Наконец, звуки утихли. Первым встал Грачёв и, прочистив горло, обратился к присутствующим:
– У кого-нибудь есть мысли?
– Похоже на альтернативную историю создания мира, – подала голос глава отдела Травниц-Окудниц – женщина в строгом деловом костюме с идеально уложенными локонами.
– Ментал, Изнанка, Дикие… больше похоже на легенду. Может поискать среди народов того региона подобные сказания? – внёс предложение старичок в очках – глава отдела по изучению водных существ.
Грачёв кивнул вошедшему:
– Проработайте эту версию. А мне нужно подумать. Совещание окончено.
Время Первых
– Это единственно возможное решение? – голос Миктиана отвлёк Мару от раздумий, и она снова обратила внимание на сидящих за круглым столом.
– На мой взгляд, нам давно пора было решиться на это… – не слишком уверенно для такой ситуации подтвердила Сехмет.
– Каковы прогнозы отрицательного исхода? – Миктиан всё ещё пытался найти, за что можно было зацепиться и отвратить неизбежное.
Сехмет тяжело встала из-за стола: ведь ей было уже восемьсот семьдесят лет, достаточно почтенный возраст. Многие Жрицы уходят раньше в созерцание, но только не она. Не спеша поправив свои седые волосы, Сехмет продолжила:
– Дикие добрались до горячей крови. К востоку от центрального хребта Анд появились монстры, которые едят себе подобных… Последний рубеж пал! Напомню, что сначала растения начали источать яд, затем и вовсе стали пустыней, потом насекомые, которые научились жалить и терзать себе подобных. Рептилии мутировали до размеров дома. Нам ещё повезло, что мы смогли заточить их в заповедные зоны. Океаны наполнились тварями, которые грызут друг друга, но эта зараза не остановилась! Утренние вести принесли подтверждение: первые животные с горячей кровью начали мутировать и нападать на себе подобных. И да, они напали на человека…
В комнате повисла гробовая тишина.
– И последнее… Наш мир начал расслаиваться. Часть тех, кто раньше уходил в Созерцание и поднимался напрямую к Богу, сейчас… Их душа остаётся здесь. Мы пока не можем понять, что это, но если не предпринять что-то очень срочно, то рано или поздно некому будет рождаться и мы просто вымрем.
Миктиан не выдержал, поднялся, обогнул стол и встал напротив окна, задумчиво глядя вдаль. Мару знала его очень давно и видела, что он колеблется перед тем, как сказать своё окончательное решение.
Она вспомнила его мальчишкой в коротких, по икры, штанах. Как вместе прыгали по ручьям, спускающихся весной с вершин, как забирались на фруктовые деревья, чтобы увидеть, что там, далеко за горами. Как мастерили своё первое крыло, чтобы взмыть высоко к небу. Неужели это конец? И сейчас они вот так просто решают, что их время вышло?
Сехмет кашлянула и расправила складки длинного зелёного платья. Нужно уже что-то говорить. Миктиан повернулся, провёл рукой по коротким волосам, не спеша оправил тунику и негромко произнёс:
– Я согласен, с одним «но». Я против жребия. Пусть это будет свободный выбор.
Комната мгновенно наполнилась гулом голосов, казалось, что здесь не тринадцать человек, а несколько десятков.
Сама того не ожидая, Мару вскочила и громко произнесла: «Я против свободного выбора младших!»
Голоса утихли и все уставились на неё. Под этим пристальным вниманием ей стало неуютно. Она опустила глаза, перебирая пальцами подол платья.
– Мару, – ласково начала Сехмет, – Ронве ведь уже одиннадцать лун, как вышел из возраста самых младших. Почему?
– Я не из-за него, хотя… не знаю, на какой выбор мы их обрекаем, но не хочу, чтобы это ложилось на их Судьбу. Пусть будем отвечать мы, Решающие, раз уж не смогли спасти для них мир, то хотя бы спасём их Судьбу от Расплаты, – Мару снова опустила глаза.
Миктиан подошёл и, подбирая слова, произнёс:
– Не будет больше Судьбы, они не смогут слышать её голос, как и голос Бога, всё, что у них останется это интуитивное знание Закона. Не будет Решающих, теперь будут нести наказание как палач, так и жертва, в разной степени, как решит Закон. И Расплата теперь будет у каждого своя. Мы оставляем этот мир в руках Закона. – Миктиан дружески потрепал Мару по плечу, – ты не хуже меня всё знаешь. Это неизбежно. Лучшее, что мы можем сделать – открыться Диким и смешать наши полярности, тогда родится что-то иное, что-то новое. Мы не в силах просчитать, что будет, но можем верить: они, наши потомки, справятся. А без самых младших – никак, ведь дети лучше всего приспосабливаются к изменчивому миру.
Мару только сейчас ощутила весь ужас предстоящего. Их жизнь была проста и логична – ты всегда знал, что ждёт от тебя Судьба: кем будешь, какие у тебя таланты. В минуты сомнений можно обратиться к Богу. Он нежно, но вкрадчиво, как отец, объяснит тебе, почему то, что досталось тебе – очень важно. А что ждёт мир без этого? Люди будут вынуждены жить будто с завязанными глазами, то и дело получая удары от хлыста Закона. Даже сам Закон они изучить не смогут. Сейчас у них есть Бог и Ментал – единое поле, в котором всегда видна правда. А без этого? Слепо доверять вождям, полагаясь только на силу затуманенного Тьмой разума? Кто вообще сможет выжить в таких условиях, да ещё исполнить Судьбу, чтобы вернуться к Богу? Но иного выбора нет. Исконная Тьма, Дикие, всё равно возьмут верх, хотят они того или нет…