Часть 1. С этого все началось… Глава1.1.
Нам было по шестнадцать. Возраст, когда жизнь кажется бесконечно длинной и если кому то и будет когда то хотя бы тридцать, то точно не нам.
Мы с подругами сидели на веранде деревенского дома и раскладывали пасьянс. Коровы только что вернулись с пастушни и тётя Соня, прозванная в народе «Москвичка», за то что перебралась в нашу глушь из какого то подмосковного городка, прошла мимо с подойницей. Она бросила на своих внучек, с интересом рассматривавших карты, задумчивый взгляд, остановилась, поправив рукой выбившуюся из под косынки седую прядь и спросила:
–На парней, что ли, гадаете?
–Ага! – хором отозвались мы.
–Ну, ну, – в ее взгляде сквозило женское лукавство, – я вам кое что скажу, а вы запомните, потом поймёте.
Мы навострили уши. Тётя Соня была женщиной строгой расчётливой до меркантильности, чаем лишний раз не напоит, да и на терраске у них мы редко сидели, все больше у нас, у деревенских.
–Моя мама, покойница, говорила мне, – начала тётя Соня, – Хоть сто пройди, но найди одного – человека.
Это было так непохоже на наставления наших мам и бабушек. Они постоянно пилили нас за то, что негоже девчёнкам возвращаться с костра только с рассветом. В клочьях утреннего тумана пастух собирал коров на утренний сгон и вместе с ещё не проснувшимися бурёнками брели домой почти спящие мы.
Девчёнки дружно прыснули и рассмеялись.
–А если не найдёшь того самого, человека? – с задором спросила её внучка.
Позже, она окончила с отличием Плехановку и вышла замуж за мальчика, закончившего Гарвард. Правда, я не в курсе, оказался ли он тем самым человеком, но, думаю, тётя Соня выбор внучки одобрила.
– А если и не найдёшь, то хотя бы будет не обидно за тот подарок судьбы, что рядом находится, – ответила тётя Соня, посмотрев в окно. Там, в палисаднике копошился её муж, за доброту характера прозванный в деревне «Гитлер».
Глава 1.2
Волга величественно несла свои воды, подкрашенные осенью в серый цвет. Я, задумавшись, смотрела на реку с высокого берега. Редко получалось прогуляться по набережной. Все как то не до развлечений.
Этой осенью сынишка поступил в музыкальную школу и приходилось ждать его с занятий. Сидеть в машине скучно, тем более, погода баловала тёплыми отголосками уже далёкого лета, отражающимися в рыжей листве клёнов и бурых порослях дикого винограда на узорчатых решётках заборов. Я шла, любуясь заметно похорошевшим старым городом. Не зря приезжие так восхищаются им, и правда, не зря. В суете будней, каждый день петляя в узких улочках, перестаёшь обращать внимание на мезонины, веранды и эркеры купеческих усадеб…
От школы до набережной мощёная камнем дорожка пролегала по вершине валов, оставшихся от стоявшей когда то на берегу крепости. Столетние липы, расположившиеся на склонах, свешивали над ней свои почти голые ветви. Старые деревья, они первыми почувствовали приближающееся дыхание зимы. И ещё, Волга…
Всего пару недель назад её воды были лёгкими, почти прозрачными. Они искрились на солнце в тихую погоду. Зеркальная Волга.
Сегодня, покрытая рябью с белыми пенными бурунами, мутная вода реки напоминала холодный, тягучий, серо-зеленый кисель. Будто грядущее ненастье заставило реку отяжелеть и замедлиться. Вечернее небо было чистым и лишь где то там, на самом крае горизонта чернели надвигающиеся на город тучи, подгоняемые прохладным ветерком, заставившим меня поёжится и поплотнее запахнуть ворот плаща.
–Катерина? – услышала я оклик.
У обочины притормозила незнакомая машина. В открывшееся окно кто то махал мне рукой.
–Привет Катя! Я сейчас.
Машина свернула на парковку и из неё вышел Паша, давний знакомый. Вот это встреча! Лет десять не виделись.
–Привет, – Павел быстрым шагом подошёл ко мне, – я тебя сразу узнал!
Он по дружески обнял меня и чмокнул в щеку.
–Сколько лет, сколько зим! Как ты? Что ты тут делаешь? Может тебя подвезти? – начал он с места в карьер, – Я сегодня машину новую купил и сразу же тебя встретил – хорошего человечка. Это хороший знак!
–Спасибо, подвозить не надо. Я тут гуляю, сына жду, – улыбаясь ответила я и предложила присесть на скамейку в скверике, – очень рада тебя видеть. Как ты, как поживаешь?
Павел всегда любил поболтать. Высокий, смешливый голубоглазый парень, обладавший отличным чувством юмора, превратился в красавца – мужчину, бывшего когда душой нашей кампании, и любимцем девушек. Но тогда я выбрала другого....
Как то незаметно Павел выведал у меня о моей жизни, о том, что замужем, ращу сына, которому уже шесть лет, строю дом, работаю. Он поддакивал, но сам особо не откровенничает.
–Эй! – я шутливо толкнула его ладошкой в плечо, – а что это мы тихушничаем? Сам то как?
–Нормально, – пожал плечами Паша, – пока не женился, все гуляю, а как жениться захочется, то посмотрю на вас, женатых и замужних, и сразу все желание пропадает. Прекрасное лекарство!
–Ну, ну, – засмеялась я, – у всех все по разному. Может у тебя и сложится.
–Да? – Павел поправил рукой густую чёлку, – А вот у Алексея что то не сложилось. Ты знаешь, что он уехал? Где то в Подмосковье теперь живёт.
–Нет… – у меня перехватило дыхание, в глазах запершило.
–Загуляли они. Сначала он, а потом и жена во все тяжкие. Ну и развелись. Две девчёнки теперь без папы растут. Нормально?
–Нормально, – задумавшись протянула я, но взглянув в недоумевающие глаза Павла, спохватилась, – Ненормально, конечно! Но ты, Паша, на них не смотри. Не на кого не смотри. У тебя все будет замечательно. Ты же вон какой хороший – мечта!
Павел рассмеялся. Он проводил меня до школы (пора было встречать Ваню с занятий).
–Катя, -неожиданно серьёзно сказал Павел, – я правда очень рад тебя увидеть. Может, встретимся как-нибудь? Кофе попьём.
–Зачем? – я внимательно посмотрела в голубые глаза, – Павел, мы другие теперь. Все другие. Я замужем, у меня сын растёт. Спасибо тебе. Я то же рада была тебя повидать, но…
–Но, у каждого своя жизнь, – перебил меня Павел, пытаясь перевести все в шутку.
–Да и пусть все идёт как идёт.
Мы ещё немного поболтали, и, помахав рукой на прощание, я скрылась за дверями музыкальной школы…
Ваня, вместе с другими ребятами, выскочил в коридор, где уставшие после работы и почти полуторачасового ожидания, толпились родители. Он с гордостью продемонстрировал красивую наклейку, которую только что заработал на сольфеджио. Я, хоть и витала мыслями где то очень далеко, похвалила сына, юркого, кареглазого мальчугана, нежно потрепав по головке. От школьного крыльца до машины пришлось бежать под начавшимся проливным дождём.
«Вот тебе и тёплый осенний вечер! Все же тучки до нас добрались!»
Машина, превратившаяся в запотевший аквариум, завелась и я задумалась, ожидая, пока прогреется салон в «боливаре», как гордо именовалась моя видавшая виды бордовая семёрка. Паша своим нечаянным появлением разворошил в душе бурю воспоминаний.
Как я его любила! Как же я любила Лёшку. Наверно, так любить можно только в юности. Со всей страстью, со всем жаром внезапно проснувшихся чувств. Только молодости свойственно так бесшабашно бросаться в этот омут с ледяной водой.
Сначала мы познакомились с Пашей. Он был настоящий дамский угодник и оказывал мне недвусмысленные знаки внимания, но я делала вид, что ничего не замечаю.
–Катька, с ума сошла? – шептала подруга, – он же с тебя глаз не сводит.
–Перестань, – нервничала я, – я для него не больше, чем очередной трофей. Ты посмотри, в «Кошке» (так назывался бар, в котором молодёжь собиралась по вечерам) все официантки с ним мутили. Можно стену почёта открывать, или стену позора – кому как, но мне помещать на эту выставку достижений свою физиономию совсем не хочется.
–Почему? – не унималась подруга, – он сам предлагает, не ты же за ним бегаешь?
–Потому что влюбиться в Пашку легко. Посмотри в его глазки внимательно и все – вот она, любовь! А вот влюбится ли он? На долго его хватит? Похоже, ты в меня веришь больше, чем я в себя.
Я, весёлая, жизнерадостная и такая уверенная для других, в душе была скромной и застенчивой. Представить себя рядом с таким Пашей – павлином было невозможно трудно.
И тут появился Алексей. Он просто сел за наш столик. О чем то пошутил с парнями, что то сказал, в том числе и мне. Почти такой же высокий как Павел, с темно – каштановыми аккуратно подстриженными волосами, с тёплым взглядом карих глаз. Они с Павлом были не просто друзья, близкие друзья, они даже внешне были чем то похожи и увидев как я смотрю на Лешу, Павел тут же переключил своё внимание на новенькую официантку. Ему и правда интереснее был процесс.
Я сама позвонила Леше через несколько дней. Впервые в жизни, переборов свою застенчивость, вспотевшими ладошками, набрала телефонный номер и сказала: «Привет! Давай вечером погуляем?». И Алексей согласился. Мы были такие разные: высокий, почти два метра ростом Алексей и я, маленькая, не смотря на свои двадцать три года больше похожая на подростка. Но оба кареглазые, оба брюнеты, немного смуглые для Поволжья, будто только что приехали с южного моря. Я знала, что в моем случае это отголосок южных предков, а вот в кого Леша уродился таким, для всех было загадкой и поводом для шуток. В основном все шептались, что он в тайне от друзей посещает недавно появившиеся в городе солярии. Врали, конечно.
Алексей позвал меня в бар, где по вечерам играли битлов. Весь зал весело подпевал: «Yellow Submarine!», а после, взяв в ближайшем магазине закуски и пару бутылочек перцовки мы, вместе с музыкантами, отправились к филармонии, под старый дуб, и уже от души орали во всю силу молодости: «Ничего на свете лучше не-е-е-ту!». И как же я была счастлива, кутаясь летней ночью в огромный и тёплый свитер Алексея.
Банально, но когда ты счастлив, ты как наркоман подсаживаешься на эти эмоции радости, ощущения тёплого солнышка, которое не там на небе – это далёкое и для всех, а то, которое внутри тебя, какое то живое, мягкое, счастье....
–Мама, поехали, – оторвал меня от воспоминаний голос сына, – я кушать хочу.
Я вздрогнула, словно не сразу поняла, где нахожусь, переключила передачу, отпустила сцепление и медленно выехала с парковки на залитую дождём улицу.
Глава 1.3
Дом встретил нас яркими огнями в окнах и орущим телевизором в пустых комнатах. Влада, моего мужа, не было дома. Переодевшись, я отправилась на кухню кормить Ваню. Кухней это помещение назвать было трудно. Да и дом не был домом в полном смысле слова. Вот уже пару лет мы жили на строй площадке. На месте разваливающегося старого дома поставили новый, но после стен и крыши деньги кончились и пришлось вселиться в недострой. Впрочем, это случается почти со всеми.
Решили жить и строить, но нет ничего более постоянного, чем временное. Так и получилось: жили давно, строили медленно, вернее, почти не строили и пользовались тем, что осталось от старого дома. Ну в самом деле, не покупать же новую мебель в серые стены? Но вместе с серыми стенами такой же серой и беспросветной становилась жизнь, а хотелось совсем другого… Глядя на то, как Ванюшка, уплетает макароны с салатом, я вновь погрузилась в свои воспоминания.
«Как то быстро мы с Лешей стали жить вместе. Молодые, не обременённые проблемами. Редкий вечер проводили дома. Друзья, кампании, какие то концерты каких то музыкантов. Правда, Леша работал и неплохо зарабатывал, и единственное, о чем он мечтал – машина. И я мечтала вместе с ним. Даже пошла учиться в автошколу. Мои родители, которые жили в деревне, о бурном романе дочки, разумеется, не знали. Леша в деревню ехать не спешил, да и со своими родителями не знакомил, а я, как и все женщины на свете сама домысливала то, чего не было на самом деле: «Вот купим машину, и поедем вместе в деревню. А там, глядишь, и поженимся осенью.» И это было нормально, мечтать в двадцать три года. Как же это было давно и как же это было недавно!
Я вздохнула, забрала у сына пустую тарелку и отправилась мыть посуду.
Леша в деревню так и не поехал. Незаметно пришло лето, и наступил долгожданный отпуск. Как не крути, а надо было уехать, помогать родителям, и я собралась в путь, буквально на пару недель. Как уж так вышло, я и сама не помнила сейчас, но пару недель превратились в месяц. Почему я не смогла выбраться в город, я то же не помнила. Но с Лешей мы созванивались. Кажется, он сам разрешил мне задержаться и не спешить. А когда я радостная и счастливая вышла из автобуса на автовокзале с полными сумками деревенских разносолов, Леши там не оказалось. Прождав его минут двадцать, взяла такси и отправилась к нам на квартиру. И тут меня ждал сюрприз. Там жили другие люди, а мои вещи стояли в сумке, на балконе. Леша съехал две недели назад, забрав только свои пожитки.
Оставив ворох вещей у Анжелы, лучшей подруги, я рванула к Леше домой, впервые встретившись с его мамой, как оказалось очень неприветливой особой:
– Он утром из Москвы вернулся, из командировки, – с порога заявила женщина, – приходи завтра или звони ему, а сейчас иди отсюда, дай поспать мальчику.
В тот момент я почувствовала себя так, будто на меня вылили ведро с помоями.
–Галина Алексеевна, – язык словно к небу прирос,– я Катя, вы меня не знаете, но я девушка Леши. Разбудите его пожалуйста, нам поговорить надо.
–Какая такая девушка? – возмутилась его мама, – Вика его девушка. Юристом в банке работает. Умница и разумница, из хорошей семьи. Иди детонька, – сказала она неожиданно смягчившись, – иди домой. Потом созвонитесь и все решите.
Директор школы, где я работала, утирая слезы своей молодой учительнице, за пару дней выхлопотала комнату в общежитии рядом со школой. В самом деле, не терять же молодой педагогический кадр? Я, с подругами, клеила обои и мыла окна пытаясь занять свои руки работой, но голову занять не получалось. Казалось, что меня погрузили в какую то чёрную жижу, и как бы я не барахталась, избавиться от этого вязкого, хлипкого ощущения полной безнадёжности внутри, не получалось. Оставалось только ждать, когда чернота раствориться сама собой. Но кто ж умеет ждать в двадцать три? Зияющая в душе рана ощущалась физически и я сама того не замечая, плакала постоянно и молила только об одном: «Что бы ремонт в крохотной комнатушке длился как можно больше, что бы вокруг были люди, было с кем поговорить. И да, ещё, что б Леша пришёл, попросил прощения и все вернулось на свои места.» Наивная…
Но клеить обои и бесконечно красить на одиннадцати квадратных метрах было невозможно, и в один из тёплых августовских вечеров я осталась одна в своём новом жилище. Именно тогда появился Алексей. Как он меня нашёл, я не спрашивала. И да, он приехал на машине.
–Я пришёл в банк узнать про автокредит, а там Вика, – сказал он так буднично, даже не оправдываясь, – я её люблю, Катя.ты понимаешь?
Хотелось орать, кинуть ему тарелку в голову, обругать его всеми известными словами, обозвать эту ненавистную Вику, или поёрничать на тему, не за благословением ли он сюда явился, но, вместо этого я развернулась и молча закрыла перед ним свою дверь. Зачем что то говорить, если он её любит?
***
Муж так и не появился дома вечером. Это вошло у него в привычку – гулять допоздна. Я знала, что он болтается у кого то из друзей на улице, а потом придёт выпивший и разговаривать с ним уже бесполезно. Влад тут же сорвётся на крик и пойдёт в наступление. Дело закончится дикой сценой с обоюдными оскорблениями и упрёками. А ведь так было не всегда. Когда мы только поженились, Влад был очень заботливым и внимательным. Он покупал мне красивые вещи, отвозил и забирал с работы, мы ходили вместе в кино. Словно и не с нами это все было… Как она радовался, когда узнал, что у нас будет малыш, а ещё больше радовался, когда выяснилось, что это будет мальчик. Он с таким умилением и любовью рассматривал этот крошечный комочек счастья, который привёз из роддома.
И дом решил строить для него, для Вани. Тот, в котором мы жили, дед построил наспех, давно, из того, что было. Вот он и простоял, сколько смог. Правда, Влад и тогда выпивал, и даже мог нахамить в пьяном виде, но с утра извинялся, бил себя в грудь кулаком и утверждал, что такое больше не повториться. Тогда мне казалось, что это временные трудности. Я ещё мечтала о новом доме, красивой мебели, светлых комнатах. И работала для этого: днём школа – вечером репетиторство. Правда, я как то не задумывалась о том, что для юристов, мы строим его дом, полученный по наследству и, по этому, практически неделимый. Тогда ещё были «Мы» и у нас была цель....
Уже сквозь сон, лежа рядом с ребёнком, я услышала, как хлопнула входная дверь и, затем, включился телевизор. Громко, словно рядом с Владом разговаривала куча народа и трудно было разобрать, о чем идёт речь на экране. Пару раз я пробовала прятать пульт или кабель питания от телевизора, но Влад врывался с диким ором в комнатку к сыну в поисках утерянных запчастей.
Ванюша заворочался в кровати. Я погладила его по вихрастой голове и чмокнула в макушку.
«Придётся потом спускаться, выключать все это хозяйство. Газ бы не оставил включённым! – подумала я, – Надо проверить. Главное не заснуть!»
Но какое там заснуть, когда полночный выпуск новостей был прекрасно слышен даже за закрытой дверью на втором этаже. Спускаться вниз раньше, чем Влад уснёт, не хотелось – поругаемся, и я лежала, глядя как по потолку ползут тени от длинных ветвей берёз, колыхающихся под порывами ветра и непрекращающийся дождь хлещет по стеклу холодными струями.
Глава 1.4.
С будущим мужем мы познакомилась почти через год после расставания с Алексеем. Друзья, у которых я иногда гостила по выходным, вызвались отвезти меня домой на машине, но сначала надо было заехать к какому то парню, забрать какие то вещи.
Парень оказался довольно интересным мужчиной среднего роста с темно русыми волосами и голубыми глазами, почти на десять лет старше меня. Звали его Влад, жил он один в большом, но старом доме, оставшемся после смерти родителей. Влада нельзя было назвать красавцем, скорее приятным молодым человеком, но было в нем что такое, что портило все приятное впечатление: голубые глаза неожиданно становились ледяными, словно прозрачными, какими то даже белесыми. Случалось это, когда Влад начинал злиться, причём, не всегда для этого был повод. Если бы тогда я внимательно присмотрелась к нему, за холодным взглядом голубых глаз увидела бы и хитрость, граничащую с подлостью, и маниакальную подозрительность в желании обмануть его, и полное неуважение к окружающим, скрытое за молчаливой усмешкой. Если немного утрировать, то женщины в большинстве своём были в глазах Влада как минимум не очень порядочными и не очень умными существами, а мужчины делись на тех, кто ему был нужен и тех, кому нужен был он. Последних, если они в чем то зависели от него, он не уважал совсем. Но я этого не замечала. И хотя после истории с Алексеем прошёл год, в моей жизни все ещё был период какого то сонного безразличия. Зато молодую, симпатичную кареглазую училку с каштановыми задорными кудряшками, заметил Влад. И, как сказали бы старушки на лавочке: «Он её выходил!» В какой то момент оказалось, что Влад везде в моей жизни: встречает и провожает, постоянно звонит и вечно что то ремонтирует в моей комнатушке.
От друзей я случайно узнала, что Алексей и Вика поженились и когда Влад предложил переехать из опостылевшей за год шумной общаги к нему, пусть в старенький, но свой дом, я ответила, что перееду только в качестве жены.
–Так даже лучше! – сказал Влад и в ближайшие выходные мы отправились знакомиться к моим родителям
Как уж так получилось, но Влад с друзьями и я в тот день не сговариваясь умудрились одеться в чёрное. Уже в посёлке, рядом с деревней, друг Влада заметил, что не плохо было бы к будущей тёще приехать с цветами. В ближайшем магазине вместо букета роз, нам предложили коробку с искусственными цветочками, на выбор… Одетые в чёрное, в наглухо тонированной чёрной волге, мы были больше похожи не на весёлых сватов, а на гостей другого, совсем не радостного события. Какая грустная ирония....
Конечно, я понимала, что любви между мной и Владом нет. После отъезда Влада мама сказала мне об этом, но откровенной беседы между матерью и дочерью не получилось. Может, задень мама какие то те самые струны в моей душе, разревись я тогда по бабьи на её плече, расскажи ей все, жизнь бы пошла совсем по другому сценарию, но… Я и слышать не хотела о какой то там любви. Мне казалось, что уважения вполне достаточно для создания хорошей семьи. Но откуда мне, глупышке, было знать, что слово «Уважение» Владу совсем не знакомо.
Я не заметила, как, натянув на голову подушку, уставшая за день от шума школы и суеты, провалилась в тяжёлый, неспокойный сон.
Будильник разбудил нас с Ваней ранним утром. Дома было тихо, значит Влад ночью выключил телевизор. Разрешив сыну немного поваляться, я спустилась на кухню, что бы одиночестве и тишине выпить утреннюю чашечку кофе.
Влад спал одетый на старом диване. Как только чайник зашумел закипающей водой, он поднял голову и прохрипел:
–Катя, дай воды.
Я молча отнесла стакан мужу. Внутри все кипело от какой то безысходной злобы.
–Тебе не надоело? – спросила я, глядя как Влад жадно пьёт воду, – сорок лет, а ты водку жрёшь как молодой конь траву на пастбище.
–Отстань, -Влад сунул мне стакан, дотянулся до лежавшего в ногах одеяла и накрылся с головой.
–Слушай, – я все больше злилась, – что значит «отстань»? Ты уже неделю, неделю! – и сама не заметила, как почти перешла на крик, – не можешь доделать гипсокартон на втором этаже? Работа на несколько часов. Для чего на последние деньги материал покупали? Что б он теперь валялся, а мы по нему ходили?
Я дёрнула одеяло за край, пытаясь посмотреть на мужа.
Влад неожиданно вскочил следом за одеялом и схватил меня за руку:
–Нанимай рабочих, если тебе так надо, – заорал он, – выходила бы замуж за миллионера, он бы тебе быстренько все построил…
Это была любимая песня Влада. Я выдернула руку, швырнула одеяло на диван и пошла одевать Ваню. Разговаривать с мужем было бесполезно. Если другие мужики иногда уходили в крутое пике и могли пить пару дней, неделю, а потом, выходившись, принимались за домашние дела, Влад выпивал каждый день, иногда, как, видимо, вчера, напиваясь до беспамятства. Потом он совсем не мог смотреть на алкоголь пару дней, трезвел, становился злым и вспыльчивым, а после все начиналось по новой: бутылочка пива, сто грамм водочки, до следующего крутого пике.
Влад был хорошим строителем и мужчиной о котором говорят: рукодельный. Он и правда мог и умел почти все, что только может делать мужчина в доме, но тяга к спиртному, которую поначалу не я не заметила, или не придала ей должного значения, перечёркивала все положительные качества мужа так, что домой идти не хотелось. Совсем.