Школе взрослых в Смоленске

[1]

Получил ваше письмо, товарищи. Самое лучшее, крепкое и чёткое, что сказано вами в письме, – вот эти слова:

«Социалистическое соревнование и ударничество – практическое выражение нового отношения к труду в нашей стране – ускоряют темпы нашего строительства, выковывая новый тип рабочего, работающего не на хозяина, а на себя, на весь класс рабочих.»

Правильно, товарищи! Союз Советов – огромное тело, сложенное из полутораста миллионов единиц, которые, непрерывно вырабатывая, выделяя и вкрепляя в жизнь мощную революционную энергию воли и разума своего, создают новые формы государства, новую культуру. Вы совершенно правы, товарищи, – культура, творимая рабочим классом и той частью крестьянства, которая сознательно, убеждённо идёт плечо в плечо с партией рабочих-ленинцев, – эта культура требует прежде всего именно «нового отношения к труду», как вы сказали.

В чём должно выразиться это новое отношение?

В ясном сознании, что у нас, в Союзе Советов, нет такой работы, которая не была бы государственно необходимой, и что все формы труда в лабораториях учёных, в университетах, в газетах и журналах, на фабриках и заводах, на полях и под землёй, – все формы труда заслуживают одинакового внимания, напряжения и уважения.

В ясном сознании необходимости бережного отношения к материалам и в сознании того простого факта, что чем лучше, прочнее, совершеннее сделана вещь – тем длительнее она служит и, значит, скорее поможет снабдить всю страну предметами первой необходимости, которых всё ещё не хватает населению громадной нашей страны.

В сознании, что если вещь сделана хорошо, прочно и поэтому служит людям более длительно, – этим сокращается количество часов государственного труда, экономизируется рабочая энергия.

Значит – «практическое выражение нового отношения к труду» требует бережного отношения к материалам, машинам, станкам и беспощадной борьбы с браком. Всё это вы, конечно, знаете. Знаете вы и то, что:

«Грандиозные задачи, намеченные нами к выполнению пятилетки, наряду с высокими темпами работы требуют повышения нашего общего культурного уровня, требуют скорейшей подготовки наших пролетарских специалистов, на которых можно было бы положиться, для которых дело рабочего класса – их дело.»

Тоже правильно и крепко сказано! И вы, товарищи, имеете законное право с гордостью отметить, что процесс «повышения нашего общего культурного уровня» развивается с поразительной быстротой. Тринадцать лет тому назад подавляющее большинство трудового народа царской России можно было назвать не только немым, но и глухонемым. Свирепый гнёт самодержавия, капиталистов, чиновничества, попов, полиции, гнёт, подкрепляемый штыками забитых до отупения солдат царской армии, – этот гнёт позволял трудовому народу только тихонько стонать и говорить о горе жизни своей только шёпотом. Голоса революционеров, а особенно наиболее решительных из них – большевиков, медленно и с трудом доходили до слуха порабощённых, до разума и сердца их. Едва только рабоче-крестьянская масса поднимала свой голос и руку – сотни и тысячи людей пороли нагайками, расстреливали, как это было на Украине в 1902 году, в Петербурге 9 января 1905 года, после первой революции 1905–1906 годов, на Лене, – всегда и всюду!

Нужно было пережить кровавое несчастье четырёхлетней империалистической бойни, которая истребила, изувечила более десяти миллионов рабочих и крестьян, для того, чтоб масса трудового народа почувствовала и поняла спасительную правду Владимира Ильича Ленина и его учеников. Эта несокрушимая правда дала рабоче-крестьянской массе, руководимой партией большевиков, силу вдребезги разбить офицерские армии, которыми руководили учёные генералы, помогла вышвырнуть из Союза Советов отлично обученные войска «интервентов» – напор европейских капиталистов, которые пошли на помощь изгнанным капиталистам царской России. Я напоминаю об этом, всем вам хорошо известном, для того, чтоб сказать: с той поры прошло только десять лет.

Чего достигли вы за это время?

Высота культуры народа правильно измеряется количеством издаваемых в стране книг и газет. До революции наша безграмотная, малограмотная, глухонемая масса трудового народа стояла ниже почти всех европейских стран, за исключением Италии, Испании. В 1930 году мы, по количеству издаваемых у нас книг и газет, стоим, кажется, уже на одном из первых мест. Мы имеем право сказать, что весь народ Союза Советов отлично слышит всё, что делается в мире и скоро весь научится толково, разумно говорить о своих нуждах. Быстро и успешно ликвидируется безграмотность. Рабочие и крестьяне с каждым годом всё больше выдвигают в администрацию, в прессу, в литературу, в искусство, науку, в технику своих людей. Страна говорит сотнями тысяч голосов рабселькоров, военкоров, юнкоров, деткоров, сотнями тысяч голосов «делегаток». Мы имеем право гордиться фактом, небывалым никогда, нигде: наша Красная Армия – культурная сила, а не только организация, созданная для физической защиты рабоче-крестьянского государства.

Но есть ещё более яркий и неоспоримый показатель быстроты и успешности нашего культурного роста. Вот предо мною лежат десятка три маленьких книжек, изданных ВЦСПС, и куча книг, созданных быстро растущей армией наших «очеркистов». Большинство этих книжек написано рабочими-«ударниками», и в них рассказывается просто, ясно, горячо о том, как возникало на фабриках и заводах, в колхозах и коммунах социалистическое соревнование, создавались ударные бригады, как работали на фабриках комсомольцы, – в них отражается бурный рост государственного труда и творчества масс. Они сами, эти маленькие книжки, являются актом и продуктом самостоятельного творчества массы. Почему я придаю этим маленьким книжкам такое большое практическое культурное значение? Потому, что в них отражён трудовой опыт единиц и групп наиболее энергичных, и потому, что эти книжки, напечатанные в сотнях тысяч экземпляров, разлетятся по всем фабрикам и заводам нашей страны и сообщат поучительный опыт единиц и групп всей многомиллионной силе рабочих и крестьян, а это, несомненно, должно будет повысить продуктивность труда по всему Союзу Советов. Эта с виду как будто бы маленькая затея убедительно говорит о том, как успешно развивается у нас сознание необходимости «догнать и перегнать»[2] индустриальную мощь капитализма Европы. А ещё говорит она о быстром росте в рабочей массе её коллективного, социалистического разума.

С радостью прочитал я ваше сообщение:

«Вечерняя школа взрослых твоего имени, проводя большую работу по повышению общеобразовательного и политического уровня трудящихся, одновременно в пяти своих группах готовит около 200 человек в высшие учебные заведения.»

Прекрасно, товарищи! Живём всё ещё трудновато, многого не хватает, но понимаем, что всё – в нашей власти, и нет препятствий, которые мы не преодолели бы! По всей стране готовятся бойцы за индустрию, за социализм, физическая мощь Союза Советов развивается вместе с духовной, идёт процесс накопления и развития культурных сил.

«Ну, а как поживают наши враги за рубежом Союза Советов?» – спросите вы. Если я сам начну рассказывать вам о жизни их, они скажут, что я «выдумал». Поэтому предоставляю слово им. Вот, например, в газете монархистов «Возрождение» напечатаны такие слова:

«Ничто не говорит так ясно о бедственном положении русских эмигрантов, как обилие балов и вечеров, устраиваемых ими.»

Это, должно быть, грустная ирония, потому что в той же газете напечатаны вот такие мрачные стишки фельетониста Лоло:

«Рождественские думы

Стишки такие – не редкость. Скучно эмигрантам живётся. Между прочим, они часто и злобно отмечают грамматические ошибки наших молодых писателей, а сами постепенно забывают русский язык и пишут так:

«Известная из дантовского „Ада“ история о флорентийском плуте, завещавшим себе, приняв вид умершего богача, к досаде отсутствующих родственников, всё своё состояние.»

Это напечатано в газетке «Руль». Там же «прислуга вылила на грабителя кувшин с горячей водой». В «Последних новостях» Милюкова нередко можно встретить такие фразы: «Все разбежались, в том числе и сам волк». «Он приволакивался за своей дочерью».

Но, разумеется, порча языка – не основное занятие эмигрантов, они главным образом усердно занимаются творчеством лжи и клеветы на Союз Советов и внушают друг другу, что «пятилетка – не удалась», что «Россия – разрушается», хотя капиталисты Европы и экономисты её всё чаще и всё с большей тревогой говорят о том, что «пятилетка – удаётся» и что Союз Советов скоро будет совершенно независим от европейских хищников.

В общем же эмигранты – публика уже неинтересная, и жизнь её никому не нужна.

Капиталисты и парламентарии Европы деятельно вооружаются, но, кажется, ещё более деятельно воруют.

Вот, например, телеграмма, напечатанная в «Руле» 7 января:

Париж, 7.1.31

Дело банка Устрика приняло характер грандиозного политического скандала. В то время как прежний министр финансов Рейно составил список 11 парламентариев, скомпрометированных в деле Устрика, его преемник, теперешний министр финансов Жермен Мартен, включил в этот список 45 имён, в том числе бывшего первого министра Тардье, председателя теперешней следственной комиссии по делу Устрика – Марена, другого правого лидера палаты, парижского депутата Тетанже, руководителя лиги патриотической молодёжи, далее, председателя финансовой комиссии палаты депутатов Мальви и т. д. В книгах банка Устрика обнаружена запись, что личный секретарь Тардье Милло получал из банка ежемесячно 5000 франков. Всего он получил 120 000 франков. Далее найдена расписка газеты „Волонте“ на 260 000 франков и ордер на 80 000 франков редакции провинциальной газеты „Эко де Соль“, органа бывшего одно время министром внутренних дел радикала Дюрана. Некоторые газеты утверждают, что список Жермена Мартена далеко ещё не полон и что в него следует включить теперешнего министра земледелия Виктора Боре. Судебный следователь установил, что Устрик заплатил 17 000 франков комиссару полиции Бенуа. Этот комиссар прославился арестом и избиением сапожника Алмазова. Орган социалистов „Попюлер“ утверждает, что французские держатели сомнительных иностранных биржевых бумаг, допущенных во Францию благодаря давлению подкупленных парламентариев, потеряли около 20 млрд. франков. В Париже по требованию министерства колоний арестованы инженеры Жирадон и Бюсиер и издан приказ об аресте бывшего депутата социалиста Лагроссилиера, представлявшего остров Мартиник. Все они обвиняются в подкупе правительственных чиновников. В декабре 1929 года колонии Мартиник был отпущен кредит в 200 млн. франков на строительные работы. Обвиняемые основали строительное общество с акционерным капиталом в 500 000 франков, которое финансировал банк Устрика. Общество это получало подряды при помощи колоссальных взяток. В Дрогиньяне обанкротился банк Инар, показавший дефицит в 11 млн. франков. Владелец банка покончил с собой.»

А вот ещё более интересная телеграмма газеты «Маттино»:

Лондон, 19.1.31

Огромную сенсацию вызвал во всей Америке полицейский коммуникат о результатах обыска, произведённого чикагской полицией в отеле „Рекс“, принадлежащем бандиту Аль-Капоне[3] и посещавшемся главным образом преступным миром города. В последнее время вражда между шайками привела к тому, что отель посещался почти исключительно приверженцами Аль-Капоне, они являлись туда для отчёта в их деятельности.

Теперь только полиция решилась на энергичный шаг. Вначале обыск не дал результатов, но позже в одной из комнат были обнаружены в стене два потайных шкафа, которые были вскрыты. В них находились пакеты и пачки чеков и векселей.

С целью найти переписку Аль-Капоне с сообщниками и оружие пакеты были просмотрены, ничего этого не нашлось, но чеки и векселя дали совершенно неожиданный результат. Чеки имели подписи известнейших высокопоставленных американских политических деятелей, показывая, что в деятельности банды Аль-Капоне были замешаны не только служащие во всех областях управления и администрации страны, но даже высшие лица Вашингтона.

Это открытие установило, что существовала органическая связь банды Аль-Капоне с чинами полиции, видными политиками, лицами, занимающими высшие административные должности, вплоть до таких, имена которых невозможно назвать.

Известие это вызвало сенсацию в политических кругах и панику в рядах Аль-Капоне.

(Как только полиция опубликовала своё первое сообщение, указавшее, до какой степени дошло разложение высших классов общества, – огромное количество тайных увеселительных заведений, где с молчаливого согласия полиции продавалась неудобоваримая продукция заводов, подделывающих модные напитки, стало закрываться.)»

В скобках – вставка «Маттино» в телеграмму.

«Точное описание содержимого шкафов будет опубликовано через несколько дней, но, по-видимому, будет установлена цензура, чтобы не дать скандалу разрастись и попытаться спасти слишком скомпрометированных лиц, принадлежащих к высшим слоям общества („Маттино“, 20.1.1931)»[4]

Иногда – развлекаются, например, так: в САСШ —

«В одном из городков штата Миссури толпа линчевала негра, он был вытащен из тюрьмы и волоком притащен к старой городской школе. Его подняли на крышу, распяли его на черепицах, привязав руки и ноги к стропилам, облили керосином всю постройку и подожгли. Негр сгорел живьём вместе со всем домом.»

Вот как американцы иногда утилизируют школы! Заключим эти сведения иностранных газет весёленькой заметкой, напечатанной в газете «Возрождение»:

«Современный Берлин – город величайших противоречий, внешнего великолепия при беспримерно тяжёлом внутреннем кризисе.

В эти дни в Берлине был придуман способ рекламы, вряд ли имеющий прецедент даже в Америке. В одном из магазинов имеется особая должность… воровки. Выбирают на эту должность обыкновенно женщину средних лет. „Воровка“ весь день проводит в магазине. Её обязанность – попасться в краже, причём заранее ей даётся указание, что именно она должна в данный день украсть – зонтик ли, кусок материи, иногда даже радиоаппарат, „Воровку“ один из приказчиков публично обвиняет в краже. Естественно, собирается толпа. Немки среднего сословия обычно требуют чуть ли не суда Линча, обступают пойманную, но в решительную минуту появляется заведующий отделом, который громогласно заявляет:

„Сударыня, вы украли у нас такую-то вещь. Очевидно, она вам нравится. Берите её, идите себе спокойно домой. Мы продаём вещи по столь низкой цене, что нам безразлично, берут ли её у нас даром или платят за неё“.

Такова одна сторона берлинской жизни. А другая…

Те же большие магазины с трудом оборачиваются – так велики налоги. Знаменитый мюзик-холл „Адмиралс-Паллас“ прогорел и продаётся буквально за гроши. А известный всему финансовому миру Германии банкир Гольдшмидт, владелец одного из крупнейших банков в Берлине, на этих днях лёг в постель и пустил себе пулю в сердце. На столе нашли записку: „У меня нет больше денег“…»

Обратите внимание: в последней заметке о должности «воровки» – хорошенькая должность? – говорится в тоне усмешечки: «Ловко придумано!», а о крахе мюзик-холла и самоубийстве банкира – с явней грустью.

Ну, я думаю, хватит, товарищи! Гадостям этим – нет числа, и говорить о них – противно.

Примите мой сердечный привет и пожелание бодрости духа.

1

Впервые напечатано одновременно в газетах «Правда» и «Известия ЦИК СССР и ВЦИК», 1931, номер 36 от 6 февраля. // Написано в январе 1931 года в Сорренто. // Включалось в первое и второе издания книги М. Горького «Публицистические статьи». // Печатается по тексту, подготовленному автором для второго издания указанной книги. Текст сверен с рукописью и авторизованной машинописью (Архив А. М. Горького)

2

…«догнать и перегнать»… – см. примечание к статье «День индустриализации» в настоящем томе.

3

Не думайте, что это ошибка наборщика и бандитом назван банкир. Нет, Чикаго уже несколько лет находится во власти двух организаций бандитов: во главе одной – Аль-Капоне, другой – Дайямонд. Оба они занимаются массовой контрабандой спиртных напитков, совершили множество убийств, выдерживают битвы с полицией и т. д. – прим. М. Г.

4

Описание содержимого не было опубликовано. Аль-Капоне был арестован спустя более года после обыска – прим. М. Г.