Ребёнок номер 13480

Осколки света

– Макс, – прошептал Толян, его голос звучал взволнованно, – мне опять приснилось. Опять эти картинки.

Макс заворочался на койке, промычал что-то нечленораздельное и вновь затих. Сонно моргая, он приподнялся и потёр глаза кулаком.

– Что такое? – прохрипел он.

– Солнце, песок, деревья, как нам говорил старик. Там было так светло, так тепло. – Толян говорил мечтательно, его глаза блестели в тусклом свете, который едва пробивался сквозь серую мглу их барака. – Я видел, как дети бегают по зеленой траве. Я хочу туда, Макс! Хочу увидеть это своими глазами!

Макс сел, нахмурился. Ему было десять, а Толяну всего девять, но в такие моменты Толян казался старше, более осведомленным о чем-то, что было скрыто от их глаз. Он уже привык к этим рассказам. Толян часто видел во сне странные, яркие вещи, которые совершенно не соответствовали серой реальности, в которой они жили.

– Это просто сны, Толян. Ничего такого не существует, – сказал Макс, стараясь придать своему голосу безразличие. – Завтра рано вставать на работу.

Макс задумался, ему никогда не снились сны и он не знал что это такое, ему всегда снилась просто темнота.

Толян молчал и смотрел в потолок. Он не мог смириться с тем, что эти яркие сны всего лишь плод его воображения. Он чувствовал, что-то там, за пределами серого мира, существует. Он должен туда попасть и увидеть своими глазами.

В подземном мире царила монотонность. Стены, потолок, пол, всё было выкрашено в серый цвет. Воздух, густой и влажный, пах затхлостью и сыростью. Единственное, что нарушало эту серо-чёрную симфонию, были тусклые, пульсирующие лампы, рассеянно освещающие длинные коридоры и бараки.

В бараке номер семь, где обитали десятки тысяч детей, царила тишина, которую мог нарушить только лишь скрип койко-мест и приглушённое сопение детей во сне. У каждого ребенка было своё, строго отведенное место – металлическая койка с выгравированным номером. Личных вещей не полагалось, да и не было в них нужды. Все были одинаковые, коротко остриженные головы, серые комбинезоны, ноги в грубых, черных ботинках. Одежду они переодевали после бани, брали просто из прачечной, любую, чистую.

Вот и этой ночью в углу барака, в самом дальнем ряду коек, где полумрак сгущался особенно сильно, беспокойно ворочались двое. Их койки располагались рядом, будто нарочно сближенные чьей-то неведомой рукой. Макс и Толян именно так их назвал один старичок из их колонии. Настоящие же имена мальчиков были сто тридцать четыре восемьдесят и сто сорок шесть семьдесят.

Утро в подземном мире начиналось с гудков. Громкие, пронзительные сигналы будили обитателей бараков. Дети быстро вставали, одевались и выстраивались в шеренги для построения. После короткого инструктажа, который сводился к перечислению правил, они направлялись в соседний барак – в школу.

Уроки были короткими и однообразными. Учителя, такие же, как и они, дети, только чуть постарше, зачитывали скучные тексты о труде и о великом правителе, напоминали технику безопасности.

После школы начиналась работа. Главной задачей детей было складывать вату в мешки и относить их на склад. Дети не помнили ничего, кроме этой работы и думали, что ничего другого в жизни не бывает. У них никогда не было игрушек, развлечений и свободного времени. Только школа, работа и сон.

Макс и Толян шли рядом, направляясь на склад. Вчерашний ночной разговор между ними не был забыт.

– Ты правда думаешь, что там, снаружи, что-то есть? – спросил Макс, нарушая молчание.

Толян кивнул, не поворачивая головы. Он смотрел прямо перед собой, словно пытался увидеть что-то, что скрывалось от его глаз.

– Я чувствую это. Где-то там, далеко, есть другой мир. И мы должны его найти, – сказал он.

Макс вздохнул. Он любил Толяна, но его мечты о другом мире казались ему наивными и опасными.

– И что ты собираешься делать? – спросил он, стараясь звучать безразлично.

– Я не знаю, но я буду искать. Я буду искать способ выбраться отсюда, – ответил Толян, его глаза загорелись решимостью.

Они дошли до склада, где уже начали работу другие дети. Мальчишки принялись за работу. Макс, как обычно, старался работать быстрее. Толян же, наоборот, работал медленно, обдумывая свои сны. Он то и дело отвлекался и смотрел в узкое окно, которое выходило в темный коридор. Он не хотел этого делать, но не мог по другому. Вечером, когда все дети уже спали, Толян не мог уснуть. Он лежал на койке, вглядываясь в темноту. Мысли о ярких снах не покидали его. Он чувствовал, что что-то там, за пределами серого мира, существует. И он должен туда попасть.

Вдруг он услышал тихий шорох. Он приподнялся на локте и вгляделся в темноту. Сквозь тьму он увидел, как что-то движется в коридоре между рядами коек. Это был Макс.

Макс осторожно подошел к его койке.

– Что ты делаешь? – прошептал Толян.

– Я не могу спать, – ответил Макс. – Ты говорил о другом мире. Я тоже об этом думал.

– Ты тоже хочешь туда? – спросил Толян, удивленно.

Макс кивнул.

– Я не знаю, как это возможно. Но хочется верить. Хочется, чтобы там было что-то другое, – сказал Макс. – Может, есть какой-то способ найти тот мир?

– Я не знаю, – прошептал Толян. – Но я буду искать. Я должен найти.

Они оба встали с коек, стараясь двигаться как можно тише. Они прошли через темный барак, огибая спящих детей. Затем они выбрались из барака, ища хотя бы малейший намек на то, что может вывести их за пределы этого серого существования.

Коридоры были пустынны и безмолвны. Свет тусклых ламп лишь слегка рассеивал тьму. Они шли, прижимаясь к стенам, стараясь не шуметь, их детские сердца стучали в унисон с томительным ожиданием.

Они не знали, куда идут. Они просто шли, ведомые отчаянной надеждой, что где-то здесь, в этом бесконечном сером лабиринте, может скрываться ключ к другому, яркому миру, который они видели лишь в своих снах. Всё в округе было закрыто, они походили, вернулись ни с чем, легли спать и уснули.

Старик

Мальчишки никогда бы не узнали, что есть на свете что-то, чего они никогда не видели, если бы не тот странный старик, которого они встретили случайно, когда возвращались в свой барак с работы. Их номера, 13480 и 14670, присвоенные системой при рождении, были для них единственным идентификатором, безликими метками в бесконечном подземном мире. Но этот старик, который каким-то образом дал им имена Макс и Толян, был другим, от него веяло чем-то добрым, мягким, чего мальчики никогда не ощущали раньше.

Они всегда были вместе, неразлучная пара, чьи номера часто оказывались рядом в списках. Однажды, по каким-то неведомым причинам, они отстали от других детей, отклонились от привычного, серого маршрута и увидели его. Он сидел на каком-то ящике, в полумраке, который был для них привычен, сосредоточенно склонил голову и перебирал картошку. Его фигура была сморщенной, маленького роста, на его лысой голове проступали редкие седые волосы. И, самое удивительное, на груди, прямо под их взглядами, красовался номер – двести восемьдесят пять.

– Садитесь, – кивнул мальчишкам старик на ящик неподалёку. Его голос был хриплым, но в нем звучала какая-то непривычная теплота. – Что, вы тут делаете? Разве вы не должны идти на ужин?

На ужин у ребят всегда были пресные лепёшки и вода. Макс, тот, что постарше, махнул рукой: – Да мы не хотим.

Толян, всегда более тихий, с настороженностью наблюдал за стариком, но его любопытство победило.

– Раньше, в далёкие годы, – начал старик, его взгляд устремился куда-то вдаль, словно он видел сквозь серые стены, – мы жили каждый в своём доме и ели очень вкусные вещи. У каждого была семья, мама, папа, дети.

Мальчишки, никогда не слышавшими о таких понятиях, как “дом”, “семья” или “вкусные вещи”, с любопытством навострили уши. Они слушали, как старик, рассказывал.

– Голубое небо, зелёная трава, – продолжал он, и в его голосе звучала тоска. – Мы бегали босыми ногами и ныряли в реку с пирса прямо в одежде, с разбега. Было весело.

– А что такое пирс и река? – спросил Толян, его голос был полон искреннего недоумения.

Старик подробно рассказывал ребятам каждую вещь, как она выглядела, какого была цвета и формы, и для чего была предназначена. Он описывал разные вкусные блюда, которые готовила его мама – что-то, что он называл “яблочный пирог”, “борщ” и “варенье”. Он говорил о деревьях, на которых росли яблоки и абрикосы, о ягодах, цветах, которых они никогда не видели. Он так подробно рассказывал, что их детское воображение играло в их головах так сильно, что они то и дело громко сглатывали слюну. Дети не знали ни цветов, ни форм, потому что их жизнь была однообразной, без цвета, еда была без вкуса.

Так начались их тайные визиты. Они стали приходить к старику каждый день, чтобы послушать что-то интересное, вместо ужина. Старик рассказывал. Тогда-то они и получили свои имена – Макс и Толян. Он говорил, что номера – это просто цифры, а имена – это то, что делает человека человеком.

– Вот ты, Макс, – говорил он, глядя на старшего мальчика, – у тебя смелый взгляд, как у молодого льва. А ты, Толян, – обращался он ко второму, – у тебя глаза, как у мудрой совы, всё подмечаешь. Имена эти вам идут.

Дети никогда не были на улице и не видели дневного света. Все их знания были ограничены серыми стенами и скудными уроками.

Когда они уходили от старика, то горячо обсуждали услышанное. Наполненные образами цветущего мира, они чувствовали себя преданными, но и особенными, ведь они хранили свою тайну. В бараке они молчали, как все, и выполняли предписания. Старик предупредил их, чтобы они никому не говорили о своих встречах.

– Этот мир, – говорил он, – он не для всех. Ваши глаза ещё не готовы видеть его полностью. Держите ваши знания в секрете, пока не настанет время.

Оставаясь вдвоём, они мечтали о приключениях в той, далёкой стране, где есть мама, папа, семья, солнце, небо, река. Это далёкое и красивое звало их к себе каждый раз с новой силой, пробуждая в их юных сердцах нечто большее, чем просто желание жить. Это было желание жить по-настоящему.

Однажды, когда старик рассказывал о голубях, которые летали высоко в небе, Толян не выдержал.

– А как они летают? – спросил он, его голос был полон наивного изумления.

Старик улыбнулся.

– Они летают потому что, у них есть крылья. Они могут лететь куда угодно. Представляешь? Не быть привязанным к одному месту, а видеть весь мир сверху.

Макс, который обычно был более скептичен, в этот момент тоже загорелся.

– А мы можем научиться летать? – спросил он, его глаза блестели в тусклом свете.

Старик покачал головой. – Не знаю, Макс. Я не летал. Но я видел, как летают они. И я мечтал. Мечтал о том, как было бы здорово ощутить ветер под крыльями.

Их встречи стали для них настоящим спасением. Каждый день, проведенный рядом со стариком, был как глоток свежего воздуха в их душной реальности. Они узнавали о звуках, которых не слышали – пение птиц, шум ветра в листве, смех детей. Они узнавали о запахах, ароматах цветов, свежескошенной травы, морского бриза. Это были знания, которые не могли дать им уроки в бараке.

И каждый раз, возвращаясь в свой серый барак, они чувствовали себя всё более чужими в этом мире. Их номера на груди становились всё более невыносимыми, а пустые, безвкусные лепёшки стали символом их унылого существования. Но где-то глубоко внутри, питаемые рассказами старика, зарождались ростки чего-то нового, надежда, мечта и желания. Желание найти тот другой мир, о котором они теперь так страстно мечтали.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.