Выдыхая тьму

Глава 2

Темнота.

Потом холод.

Холод впивался в спину через тонкую ткань рубашки, грубый и зернистый, как язык кошки. Холод стучал в зубах, заставляя челюсть дрожать в неконтролируемом спазме. Во рту стоял медный привкус крови и чего-то кислого. Я попытался сглотнуть, но горло было сведено судорогой.

Я открыл глаза.

Тусклый, больной свет единственной лампочки под потолком бил прямо в зрачки. Вокруг – серое пространство. Бетонные стены, покрытые пятнами плесени, похожими на старые карты неизвестных континентов. Пахло ржавчиной, сырой землей и чем-то еще… сладковатым, тошнотворным, как запах забытых в подвале осенних яблок, начавших гнить изнутри.

Я попытался поднять руку, чтобы протереть глаза, но не смог. Мое тело не подчинялось. Паника, липкая и холодная, начала подниматься из живота. Я снова дернулся, на этот раз сильнее, и острая боль пронзила запястья и лодыжки.

Тогда я понял.

Мои руки были раскинуты в стороны, широко, до предела. Запястья стягивали толстые, впивающиеся в кожу пластиковые хомуты, прикрепленные к вбитым в стену ржавым кольцам. Ноги, сведенные вместе, были точно так же притянуты к еще одному кольцу у самого пола. Я висел на стене, словно уродливое украшение, в нелепой и жуткой пародии на распятие.

Карикатура на жертву. Насмешка над страданием. Зачем? Это какое-то послание? Наказание? В голове не было ответов, только звенящий, нарастающий ужас.

И тогда тень в углу шевельнулась.

Она не вышла. Она отделилась от остальной тьмы, будто кусок ночи обрел собственную волю. Это была не человеческая фигура. Слишком высокая, слишком тонкая, с неправильными, ломаными углами плеч. Она двигалась беззвучно, не шагая, а перетекая по бетонному полу. Демон, сошедший с пожелтевших страниц запретной книги.

Когда оно приблизилось, свет лампы выхватил из мрака не лицо, а его отсутствие. На меня смотрела гладкая, бледная маска, без рта, без носа, с двумя темными, пустыми провалами на месте глаз. Заглянув в них, я не увидел ничего, кроме бесконечной, голодной пустоты.

Оно остановилось прямо передо мной, так близко, что я должен был бы чувствовать его дыхание. Но не было ничего. Ни тепла, ни запаха. Только всепоглощающий холод, исходивший от него волнами.

– Красиво, – прошелестел голос, которого не могло быть. Он исходил не из-под маски, а отовсюду сразу, рождаясь в самом воздухе, в моей голове. Это был шепот сухого льда, скрип замерзших ветвей. – Совершенная симметрия. Жертва и алтарь в одном лице. Посмотри на себя. Ты – икона.

Я попытался закричать, но из горла вырвался лишь задавленный хрип. Слезы текли по щекам, смешиваясь с кровью и грязью.

– Не плачь, – прошептал демон. – Боль – это просто очищение. Она выжигает все лишнее. Всю суету. Всю ложь. В конце остается только истина.

Из-за его спины появилось что-то длинное и тонкое, блеснувшее в тусклом свете. Не нож. Скорее, стилет или заточенный прут. Оно держало его не как оружие, а как кисть художника. С благоговением.

– Каждая душа должна быть раскрыта, – прошелестел голос, и кончик стилета коснулся моей груди, прямо над сердцем. Холодный, как поцелуй смерти. – Чтобы свет, если он есть, мог выйти наружу. Или чтобы тьма могла наконец обрести покой.

Он надавил.

Боль была не похожа ни на что. Это не был огонь. Это был взрыв чистого, абсолютного холода, который пронзил меня насквозь, замораживая кровь, легкие, само сознание. Мое тело выгнулось дугой, насколько позволяли путы. Крик наконец прорвался, но он был коротким, захлебнувшимся.

Мир начал таять. Свет лампочки превратился в размытое пятно, которое пульсировало, сжимаясь. Шепот в голове стал тише, превращаясь в гул насекомого. Мои раскинутые руки больше не казались моими. Они были тяжелыми, свинцовыми крыльями, которые никогда не смогут взлететь.

Картинка перед глазами сжалась в крошечную точку света, как далекая звезда в безлунную ночь.

Последней моей мыслью была не любовь. Не страх. Не ненависть.

Это было простое, тихое удивление, обращенное в пустоту, где я когда-то был.

Зачем… такая поза?

А потом свет погас.

Тишина вернулась в комнату, более глубокая, более полная, чем прежде. Жертва была принесена. Симметрия была идеальна.

Войдя в конференц-зал, Джоан почувствовала, как привычная деловая атмосфера окутывает ее. За большим овальным столом уже сидели ее коллеги. Возглавлял собрание Джеймс Фокс, глава отделения, мужчина с умными, проницательными глазами и осанкой человека, привыкшего нести на себе тяжесть ответственности. Рядом с ним сидели остальные: Дэвид Чен, ветеран полевой службы, седеющий на висках, чье спокойствие и опыт не раз спасали группу в самых запутанных ситуациях; Сара Дженкинс, резкая и прямолинейная оперативница, чья язвительность уступала только ее преданности делу; и Джек, новый аналитик, который теперь выглядел гораздо увереннее и благодарно кивнул Джоан.

– Доброе утро всем. Простите за опоздание, – мягко сказала Джоан, одарив всех теплой улыбкой.

Со всех сторон послышались приветствия.

– Доброе утро, Джоан.

– Садись, Ди.

– Здравствуйте доктор Деви.

– Заходи, Джоан, – кивнул Фокс, указав на свободное кресло рядом с собой. – Мы как раз начинаем.

Джоан села. Фокс нажал кнопку на пульте, и большой экран на стене ожил, показав то, от чего у любого нормального человека заледенела бы кровь. Фотографии из подвала. Тело мужчины, распятое на бетонной стене. Пустые, застывшие в ужасе глаза.

– Два часа назад патруль Сиэтла обнаружил это в заброшенном складском помещении в промышленной зоне, – начал Фокс своим ровным, лишенным эмоций голосом. – Жертва – Майкл Рирдон, 38 лет, биржевой брокер. Это уже четвертая жертва за месяц с идентичным почерком.

Он переключил слайд. На экране появились фотографии трех предыдущих жертв, застывших в той же жуткой позе.

– Местная полиция в тупике. Убийца не оставляет ни улик, ни свидетелей. Его методология указывает на высокий уровень организации, интеллекта и ритуализации, что выходит за рамки возможностей местного отдела по расследованию убийств. Поэтому дело передали нам. Я надеюсь на тебя, Джоан. Год назад ты помогла нам остановить 'Сиэтлского Резчика', когда у нас не было ничего. Твой профиль вывел нас прямо на него.

– Мы все работали вместе, сэр. Это была командная работа, – скромно ответила Джоан, чувствуя, как краснеют щеки.

– Вот она, наша скромница, – с усмешкой пробормотала Сара. Дэвид добродушно хмыкнул.

– Достаточно, – прервал их Фокс, хотя в его глазах не было гнева. Он уважал скромность Джоан, но сейчас было не до этого.

– Что связывает жертв? – спросил Дэвид.

– На первый взгляд – ничего, – ответил Фокс. – Разный возраст, раса, социальный статус. Брокер, учитель, дальнобойщик, студентка. Мы не видим паттерна.

– Мотив? – спросила Сара. – Ограбление? Сексуальное насилие?

– Ничего. Карманы не вывернуты, ценности на месте. Меган подтвердила отсутствие следов сексуального насилия на всех телах. Это чистое убийство. Ритуальное, – заключил Фокс. Затем он повернулся к Джоан. – Твои предварительные выводы? Что ты видишь?

Джоан на мгновение прикрыла глаза, отгоняя эмоции и впуская чистый анализ.

– Перед нами высокоорганизованный, миссионерского типа убийца. Он не получает удовольствия от самого акта насилия, по крайней мере, не в физиологическом смысле. Для него важен ритуал. Распятая поза – это не просто жестокость, это мощный символический акт. Деперсонализация жертвы, превращение ее в икону, в символ. Он видит себя не убийцей, а судьей, палачом или даже своего рода жрецом, совершающим некое таинство. Отсутствие сексуального насилия указывает на то, что его удовлетворение носит чисто психологический, а не физиологический характер. Он упивается властью, контролем и своей ролью вершителя судеб. Но это лишь предварительные наброски. Мне нужно увидеть все материалы по предыдущим трем жертвам, чтобы понять его эволюцию и найти логику в выборе жертв.

– Я так и думал, – кивнул Фокс. – Все материалы уже на твоем сервере. Это твой главный приоритет.

– Сэр, а как быть с ночным делом? – спросила Джоан, вспомнив квартиру, в которой была всего несколько часов назад.

– Твоя находка с книгой вывела нас на финансового консультанта жертвы, который имел доступ к ее счетам. Мы получили ордер и сейчас его допрашивают. Однако же это дело с серийным убийцей имеет высший приоритет. Мы не можем позволить себе еще одного Роберта Розье.

– Я понимаю, сэр, – кивнула Джоан.

– Как всегда, Джоан, на тебе психологический анализ и любые зацепки, которые ты сможешь из него извлечь, – сказал Фокс, возвращаясь к делу о распятиях.

– Да, сэр, – твердо ответила она.

– И еще одно, – добавил Джеймс, и его взгляд стал серьезнее. – Убийца не только жесток, но и умен, и крайне осторожен. Я не хочу, чтобы ты работала по этому делу в одиночку. Я приставлю к тебе специального агента. Он будет твоим напарником, будет помогать в расследовании и обеспечивать твою безопасность.

Джоан нахмурилась.

– Сэр, я ценю вашу заботу, но я думаю, что смогу справиться…

– Это не просьба, Джоан. Это приказ, – мягко, но непреклонно сказал Фокс.

– Расскажите мне о нем.

– Его перевели из Бостона два дня назад. В Бюро он два с половиной года. До этого служил в 'Дельте'.

– О, 'Дельта'? – вставила Сара с усмешкой. – Значит, он сначала стреляет, а потом спрашивает, нужна ли была дверь?

– Дженкинс, – устало вздохнул Фокс.

Джоан проигнорировала шутку.

– Каков его опыт в работе с поведенческим анализом или в расследованиях серийных преступлений? – задала она самый важный для нее вопрос.

Фокс потер переносицу.

– Последние два дня я был завален бюджетами, отчетами для Вашингтона и координацией с другими ведомствами. У меня не было времени изучить его личное дело досконально. Знаю только, что в Бостоне у него была высочайшая репутация.

Он взглянул на часы.

– В любом случае, он скоро будет здесь. Сможешь спросить у него все сама.

В этот самый момент из дверного проема, который оставался приоткрытым, раздался низкий, спокойный мужской голос с нотками едкой иронии:

– Можно и спросить, только обсуждать нечего.

Все головы в комнате одновременно развернулись на источник голоса.

В дверном проеме, прислонившись плечом к косяку, стоял мужчина. Он был высоким, в безупречно скроенном черном костюме, который, однако, не мог скрыть ни атлетического сложения, ни того, что его обладатель чувствовал себя в нем чужеродно, как волк в овечьей шкуре. Коротко стриженные темные волосы уже тронула седина на висках. Лицо его, с резкими скулами и упрямым подбородком, казалось высеченным из камня. Глубокая, неумолимая морщина пролегла между бровей, а темные, внимательные глаза смотрели на мир с таким выражением, будто они уже видели все худшее, что он может предложить, и не были впечатлены. Это был взгляд человека, который оценивал и каталогизировал угрозы, а не заводил знакомства.

Джоан, вопреки общей заминке, ничуть не смутилась. Она тут же встала, и ее миниатюрная фигурка рядом с массивным силуэтом в дверях выглядела еще более хрупкой. Быстрыми, почти семенящими шагами она подошла к нему и с искренней, лучезарной улыбкой протянула руку.

– Здравствуйте, я доктор Джоан Деви. Рада буду с вами работать. А вы…

Мужчина на мгновение опустил взгляд на ее протянутую ладонь, словно оценивая ее как потенциальное оружие, затем перевел свой тяжелый, непроницаемый взгляд на ее лицо. После едва заметной паузы он ответил на рукопожатие. Его хватка была твердой, короткой и абсолютно лишенной тепла.

– Гарольд Киган, – произнес он ровным, лишенным интонаций голосом.

– Очень приятно познакомиться, агент Киган, – все так же дружелюбно ответила Джоан.

– Мгм, – был его единственный ответ.

Киган отстранился от дверного косяка и шагнул в комнату, обращаясь уже к Фоксу.

– Прошу прощения за опоздание, сэр. Заходил в оружейную, оформлял табельное оружие и знакомился с протоколами связи.

– Все в порядке, агент. Главное, что вы здесь, – кивнул Фокс. – Позвольте представить вам остальную команду. Это агенты Дэвид Чен и Сара Дженкинс, наши ведущие полевые оперативники. А это Джек Миллер, наш аналитик данных.

Киган окинул каждого коротким, оценивающим взглядом, отвечая на приветствия едва заметным кивком. Его взгляд чуть дольше задержался на Саре, словно распознав в ней родственную резкость.

– Садитесь, агент, – указал Фокс на стул рядом с Джоан.

Когда они уселись, Фокс вкратце пересказал Кигану основные детали дела, пока на экране сменялись фотографии с мест преступлений. Киган слушал молча, не сводя глаз с экрана, его лицо оставалось бесстрастным.

– Убийца оставляет следы входа? Действует на территории жертвы или похищает? – задал он первый вопрос, когда Фокс закончил. Голос его был все таким же ровным и прагматичным.

– Мы считаем, что он похищает, – ответила Джоан, подавшись вперед. – На всех четырех местах обнаружения тел нет никаких признаков того, что жертвы жили или работали там. Вероятно, он заманивает их или нападает в другом месте, привозит в подготовленную локацию, убивает и оставляет.

– Время смерти совпадает с предполагаемым временем похищения? – последовал следующий вопрос, адресованный ей же.

– Не всегда. Судя по отчетам Меган, у второй жертвы, дальнобойщика, между похищением и смертью прошло не меньше двенадцати часов. Он был обезвожен. – Джоан сделала паузу. – У вас есть какие-нибудь версии? Вы сталкивались с подобным?

Киган медленно перевел на нее свой холодный взгляд.

– Доктор, я сталкивался с людьми, которые убивают по сотне причин. Из-за денег, из-за приказа, из-за страха. Подобного ритуального театра я не видел. Но это не меняет сути. Один человек лишает жизни другого. Остальное – детали.

Джоан слегка вздрогнула от его цинизма, но кивнула.

– Иногда именно в этих деталях и кроется ключ к его личности.

– Итак, слушайте все, – вмешался Фокс, возвращая себе роль лидера. – С этого момента вы все – специальная группа по этому делу. Киган, Деви, Чен, Дженкинс, Миллер и доктор Кроули. Отчитываетесь напрямую мне. Сара, Дэвид, вы берете на себя всю полевую работу по новой жертве, Рирдону. Отработайте его окружение, финансы, последние дни. Джек, тебе нужно проанализировать цифровые следы всех четырех жертв, ищи любые, даже самые неочевидные пересечения. Джоан…

Он посмотрел на нее.

– Как ты и хотела. Бери дела по первым трем жертвам. Я хочу, чтобы ты погрузилась в них с головой и нашла то, что мы упустили. Зацепку, паттерн, что угодно. Твой новый напарник, агент Киган, пойдет с тобой. Его опыт может помочь увидеть ситуацию под другим, более практическим углом.

Киган лишь коротко кивнул.

– Понял, сэр.

– Хорошо, сэр, – ответила Джоан и, повернувшись к своему новому напарнику, постаралась улыбнуться как можно ободряюще. – Тогда пойдемте в мой кабинет, я покажу вам материалы.

Она встала, и Киган бесшумно поднялся следом. Они молча пошли по коридору в сторону ее кабинета. Легкие шаги Джоан и тяжелая, уверенная поступь бывшего спецназовца создавали странный, почти тревожный контрапункт в тишине осеннего утра в здании ФБР.

Кабинет Джоан был полной противоположностью своему новому временному обитателю. Он был небольшим, но казался невероятно уютным и светлым благодаря большому окну, выходящему на осенний Сиэтл. На подоконнике стояли горшки с фиалками, на стенах висели не просто дипломы, а репродукции картин импрессионистов. Стопки книг по нейропсихологии и криминальной патологии соседствовали с забавной кружкой в виде совы и плюшевым енотом, сидящим на мониторе. На пробковой доске пестрые стикеры с напоминаниями были перемешаны с фотографиями улыбающихся людей. В углу тихо гудел небольшой электрический обогреватель, распространяя волны тепла.

– Я не люблю холод… он у меня даже летом работает, – с легкой, извиняющейся улыбкой сказала Джоан, заметив взгляд Кигана, направленный на обогреватель.

Гарольд обвел кабинет медленным, оценивающим взглядом, который, казалось, сканировал и каталогизировал каждую деталь.

– Похоже на гнездо, – ровным тоном произнес он. Это не было ни комплиментом, ни оскорблением, а простой констатацией факта.

– Я стараюсь сделать его уютным, – мягко ответила Джоан. – Могу я предложить вам что-нибудь? Кофе, чай? У меня есть отличный капучино и шоколад.

– Воды. Если есть, – ответил он, не меняя выражения лица.

– Конечно, – кивнула Джоан, доставая из маленького холодильника под столом бутылку воды и стакан.

Она поставила воду перед ним и села в свое кресло, подвинув клавиатуру.

– Итак, давайте посмотрим, что у нас есть.

Войдя в защищенную сеть Бюро, она открыла файлы по первым трем жертвам. На экране появились фотографии, отчеты, схемы.

– Первая жертва – Эмили Картер, 21 год, студентка-искусствовед. Найдена в заброшенной церкви. Вторая – Майкл Брэди, 48 лет, дальнобойщик. Обнаружен на пустующем складе в порту. Третья – Хелен Рид, 62 года, библиотекарь на пенсии. Найдена в старом, выведенном из эксплуатации вагоне метро, – начала Джоан, ее голос стал сосредоточенным и профессиональным. – На первый взгляд, между ними нет ничего общего: ни социальный статус, ни возраст, ни род занятий. Он выбирает их не по внешним признакам. Поза, в которой он их оставляет, – это его послание. Он считает себя судьей, а их – грешниками, которых он очищает через страдание. Он создает из них иконы собственного правосудия.

Киган молча смотрел на экран, затем заговорил, его взгляд был прикован к тактическим схемам мест преступлений.

– Логистика безупречна. Никаких свидетелей похищения. Места обнаружения тел изолированы, с хорошими путями подхода и отхода. Он силен. Обезвредить и перевезти дальнобойщика весом под сто двадцать килограммов в одиночку требует серьезной физической подготовки и планирования. Он не оставляет следов борьбы на местах обнаружения, значит, основной акт происходит в другом месте. У него есть своя база. Безопасное, звукоизолированное место.

– Он невероятно организован, – согласилась Джоан. – Его фантазии полностью сформированы, и он методично воплощает их в жизнь. Этот ритуал для него важнее, чем сами жертвы. Они лишь актеры в его спектакле.

– Он дисциплинирован, – подхватил Киган, указывая на отчет криминалистов. – Ни ДНК, ни отпечатков, ни волокон. Он использует полный комплект защиты или проводит тщательную зачистку. Это говорит о тренировке. Возможно, бывший военный или полицейский. Он знает наши методы работы.

Они погрузились в молчание, изучая детали.

– Мы должны найти связь между жертвами, – наконец сказала Джоан. – Даже если она не очевидна, она должна быть. Возможно, они посещали одно и то же место, пользовались одной услугой, состояли в какой-то онлайн-группе. Джек уже ищет это, но я хочу посмотреть на их жизнь с психологической точки зрения. Может, они все совершили какой-то поступок, который в извращенной логике убийцы заслуживает наказания.

– Это как искать иголку в стоге сена, который может и не существовать, – прагматично заметил Киган. – Я предлагаю сосредоточиться на тактике. Он использует специфические узлы, чтобы закрепить веревки. Нужно отправить их на анализ в Квантико, возможно, они характерны для определенной профессии – моряков, альпинистов, военных. И нужно проверить всех, кто имеет доступ к заброшенным объектам, которые он использует. Риэлторы, охранные фирмы, городские службы.

Джоан на мгновение задумалась.

– Ваша идея насчет узлов превосходна. Это конкретная, осязаемая улика. Но поиск по объектам – это слишком широкая сеть. Мы можем сузить ее, если поймем его логику. Давайте сделаем так: мы отправим фото узлов в Квантико, а пока будем ждать ответа, углубимся в биографии жертв. Я буду искать психологическую связь, а вы – тактические пересечения в их маршрутах и распорядке дня. Возможно, они все пересекались в одной точке, удобной для похищения.

Они нашли общую точку соприкосновения.

Внезапно тишину в кабинете нарушило громкое урчание. Джоан залилась краской и смущенно прижала руку к животу. Она посмотрела на часы на мониторе. Прошло больше трех часов.

– Ох, простите… Кажется, пора обедать, – пробормотала она. Затем, набравшись смелости, посмотрела на Гарольда. – Агент Киган, не хотите пойти со мной в 'Le Petit Coin'? Это небольшое французское бистро тут неподалеку, у них потрясающий луковый суп. Я угощаю. Хотелось бы… узнать своего напарника получше.

Киган медленно поднял на нее свой тяжелый взгляд.

– Вы ведь уже знаете, что помимо прочего мне поручили вас охранять, доктор Деви?

– Пожалуйста, просто Джоан, спасибо, – мягко поправила она.

– Ответьте на вопрос.

– Знаю, – тихо подтвердила она.

– Так вот, из меня плохая нянька…

– Хорошему напарнику и не нужно быть нянькой, – спокойно и твердо ответила Джоан, глядя ему прямо в глаза. В этот момент ее взгляд случайно упал на его левую руку, лежавшую на столе. Она заметила на тыльной стороне ладони большой, старый шрам от ожога, белесую, стянутую кожу. В ее голове мгновенно пронеслась мысль: он не просто разрушитель, он был и спасателем, он знает, что такое боль и жертва.

Она смягчила тон, и в ее голосе прозвучали неподдельная доброта и эмпатия.

– Агент Киган… Гарольд. Хороший напарник прикрывает спину. А я собираюсь прикрывать вашу. Психологически, разумеется. Мы в этом вместе. И я не смогу эффективно работать, если буду голодна.

Эта простая фраза, лишенная жалости, но полная профессионального уважения и признания его равным партнером, кажется, пробила его броню. В его глазах что-то неуловимо изменилось. Он смотрел на нее долгую секунду, а затем медленно кивнул.

– Хорошо… Джоан. Пойдемте в ваше бистро, – сказал он, и в его голосе впервые прозвучало нечто, похожее на оттепель. – Теперь я понимаю, за что люди в Бюро вас ценят.

– Я лишь выполняю свою работу наравне со всеми, – скромно ответила она, чувствуя, как щеки снова начинают гореть.

– Не все выполняют ее так, – тихо произнес Гарольд, и это прозвучало как высшая похвала. Он встал. – Я не буду заказывать много, чтобы не показаться бестактным.

Джоан улыбнулась искренней, теплой улыбкой.

– Гарольд, пожалуйста, закажите все, что захотите. Мой отец всегда говорил, что хорошо накормленный напарник – залог успешной операции.

Он посмотрел на нее, и в уголке его губ промелькнула тень улыбки, почти невидимая, но оттого еще более значимая.

– Понял, – с уважением ответил он.

И они вместе вышли из кабинета, направляясь в 'Le Petit Coin'.

Бистро 'Le Petit Coin' встретило их тихим звоном колокольчика над дверью, запахом свежеиспеченного хлеба и растопленного сливочного масла. Это было небольшое, уютное заведение с крошечными столиками, накрытыми белоснежными скатертями, мягким, теплым светом и тихой французской музыкой, едва слышной на фоне приглушенных разговоров. Джоан здесь явно знали – пожилая хозяйка в накрахмаленном фартуке улыбнулась ей как старой знакомой.

– Доктор Деви, как я рада вас видеть! Ваш любимый столик у окна свободен, – проворковала она.

Гарольд Киган вошел следом за Джоан, и его массивная, напряженная фигура в строгом костюме выглядела в этом царстве уюта и гедонизма абсолютно инородным телом. Он не смотрел на милые детали интерьера. Его взгляд методично просканировал помещение: отметил оба выхода, расположение других посетителей, оценил слепые зоны. Когда Джоан направилась к столику у окна, он молча последовал за ней, но сел не напротив, а сбоку, спиной к стене, откуда ему открывался полный обзор на входную дверь и зал.