Ляля для босса. Это наша дочь!

Глава 1

Варя.

Просыпаюсь с совершенно ясным ощущением, что что-то не так.

Рассеянно хлопаю глазами, оглядывая комнату. Устремляю взгляд в окно, за которым уже брезжат первые лучи ленивого зимнего солнца.

И тут до меня доходит, что именно не так.

Время! Чёрт, мы проспали!

Опять проспали!

Да ещё и в такой важный день!

Срываюсь с постели, босыми ногами шлёпаю по холодному полу. На ходу заглядываю в кроватку, где мирно посапывает Соня, обхватив пухлыми пальчиками уголок одеяльца.

Спасибо, что хоть сегодня ночью не было концертов, и мне даже удалось полноценно поспать.

Пара-тройка пробежек на кухню за бутылочкой со смесью – не в счёт.

Рывком открываю дверь в соседнюю комнату. Широко распахиваю плотно задёрнутые шторы.

Артём, завернувшись в одеяло, как в кокон, крепко спит. Ну, конечно, ему хоть война, хоть проспали – без разницы.

– Артём! Тёма! – Трясу его за плечо. – Вставай!

– Уйди, а…

– Твоя класснуха меня сожрёт!

– И почему это моя проблема? – Сонно бормочет, отворачиваясь от меня на другой бок.

– Грубиян мелкий! – Шиплю, срывая с него одеяло. – Быстро вставай! Бегом!

Он наконец приподнимается на локтях.

Не успев даже глаза продрать, запускает руку под подушку и вытаскивает телефон. Залипает.

Видок у брата, конечно, тот ещё: глаза красные, лицо помятое, волосы торчком.

– Опять до утра в комп пялился?

– Да нет… – Ворчит.

– Вижу, что нет. Клянусь, я отрублю тебе интернет!

– Не агрись, Командир. – Встаёт с постели и, не отрывая глаз от телефона, плетётся в ванную. – Я такую прогу вчера придумал!

– В который раз я это слышу? Хакер недоделанный.

– Теперь – стопудово. Будем деньги лопатой грести. Вот только запущу её, и тебе вообще работать больше не придётся.

Да мне и так не придётся – как раз позавчера меня выперли из очередного бара, где я в ночную официанткой подрабатывала.

– Тёма, у тебя десять минут на сборы. Я пошла Соньку будить, – бросаю в закрывшуюся перед моим носом дверь в ванную.

Возвращаюсь в зал.

Соня уже проснулась, с этим она сама прекрасно справляется и без моей помощи.

Увидев меня, она улыбается, обнажая зубик. Один. Первый. Крошечный и белоснежный.

Беру её на ручки, пока она радостно гулит на своём языке.

– Здравствуй, принцесса моя. Ну, как ты поспала? Хорошо? – Целую тёплый лобик. – У нас с тобой сегодня важный день, не забыла?

Соня слюняво чмокает меня в подбородок.

– Понятно. Голодная?

Тащу Соньку на тесную кухоньку, усаживаю в высокий стульчик.

– Акулёнок ту-ру-ру-ру-ру… – Напеваю весело под нос, отвлекая ребёнка от чувства голода.

А то начнётся сейчас, знаю я её.

В чашку насыпаю овсяные хлопья для Тёмы, заливаю остатками молока. Открываю новую бутылку и готовлю смесь для Сони.

Тёма заходит. В мятой рубашке.

– Я тебе вчера погладила рубашку, где она?

– Там, где ты её оставила.

– Почему не надел?

– Она розовая. Не пойду я в ней.

– Не розовая она, а чуть с оттенком.

Ой, подумаешь, постирала случайно со своими красными носками…

– Я лучше в этой.

– А мне потом снова выговор слушать?

Тёма пожимает плечами, бросает полупустой рюкзак возле холодильника и усаживается за стол.

– Это ты так в школу собрался?

– Ага.

– У тебя сегодня физкультура. Где форма?

– Я искал вчера, не нашёл.

– Тём, ну как так? Мне что, начать твой портфель проверять, как в начальной школе? – Заливаю смесь в бутылочку, подаю Соне. – Ты почему такой раздолбай, а?

– А ты? – Огрызается.

Набираю побольше воздуха, чтобы вступить в полемику, но быстро сдуваюсь, как воздушный шарик.

Нет, сейчас моих моральных сил не хватит на битву с ним.

Да и хороший он, ладно уж. Единственная моя опора и поддержка.

Но противный и колючий иногда до зубного скрежета, впрочем, как и все подростки в четырнадцать.

Ему хочется свободы и приключений, драйва, эмоций и всего того, чем наполнена жизнь его сверстников, а вместо этого он вынужден сидеть дома и помогать мне с Сонькой, пока я выхожу в ночные смены.

Мужской руки ему не хватает, это факт.

Примирительно взъерошиваю волосы брата.

– Жуй свои хлопья. Мы уже везде опоздали.

– Мхм, – мычит угрюмо.

Сажусь напротив. Открываю последнюю баночку йогурта.

Тёма отправляет ложку хлопьев в рот.

– Фу! – Морщится. – Варя, молоко прокисло!

Тут же выхватывает бутылочку со смесью у Сони. Капает в ладонь пару капель. Подозрительно прищурившись, слизывает.

– Я ей новое открыла.

– А Артёму можно и скисшее, правильно, – возвращает бутылочку недовольной Соньке.

– Я же не специально. На вот, – отдаю ему свой йогурт.

– А ты?

– Я не голодная, – улыбаюсь.

Тёма недоверчиво переводит взгляд с йогурта на меня и обратно.

Двигает ко мне.

– Сама ешь. В столовке похаваю.

Ёжик мой.

– Пополам?

– Пополам, – соглашается.

Уперев подбородок в кулак, смотрит, как я съедаю свою половину.

– А пацанам мамы по утрам омлет жарят. Или кашу варят.

Делаю глубокий вдох, чтобы не сорваться снова в какую-нибудь неуместную сейчас эмоцию.

– Как же повезло пацанам, у которых есть мама. Очень жаль, что я не твоя мама, Артём. Может и кашу бы тебе сварила. – Передаю ему ложку и йогурт. – Ну что, кто ещё хочет упрекнуть меня в чём-нибудь с утра? Может ты, Соня?

Соня в ответ улыбается широко-широко и с упоением размазывает по щекам смесь.

– Ты, может, тоже недовольна тем, что я не твоя мама? Уж простите, дорогие мои. Могу напомнить, где ваши родители, но не хочу портить всем с утра настроение ещё больше.

Артём бросает на меня быстрый понурый взгляд.

Знаю я этот взгляд – он всегда так смотрит, когда чувствует себя виноватым. Но, конечно, извиняться он не станет.

Упрямый и гордый.

– Ладно, давай, жуй скорей. Нам надо бежать, иначе твоя класснуха мне устроит такой разбор полётов, что ты потом сто раз пожалеешь, что я не твоя мама.

– Одевайся, я за Сонькой присмотрю.

Моргаю брату вместо слов благодарности.

Надеваю приготовленную и выглаженную с вечера блузку, плотную юбку. Собираю волосы в высокий хвост. Макияж не успеваю. Да и фиг с ним…

Без удовольствия смотрю в отражение. Зеркало уже давно показывает мне не энергичную двадцатидвухлетнюю девушку, а побитое жизнью существо, для которого каждый новый день – это бой.

Господи, как же я устала. Как я устала!

Однако сегодняшний день может решить часть моих проблем, и я очень надеюсь, что всё пройдет удачно.

Выхожу.

Тёма уже в коридоре натягивает на извивающуюся Соньку зимний комбез.

– Давай мне. Одевайся сам.

Запечатываю Соньку в комбинезон, повязываю шарф, скрывая личико почти полностью, и укладываю её в автолюльку.

Так, смесь взяла, памперсы, сумка, ключи, телефон…

Выходим в серое, ещё сонное утро.

В зимнем воздухе отчётливо пахнет свежестью, морозом.

Меня пробивает крупная дрожь. Но не от холода, а от мысли о предстоящем дне. Как я собралась всё это провернуть?

Ничего. Я справлюсь. Как всегда справлюсь.

Но внутри где-то на донышке души копошится усталость. Настоящая, глубокая, нечеловеческая усталость. Мои ресурсы на исходе. Сил так мало, что они больше похожи сейчас на тонкую ниточку, которая вот-вот порвётся.

Только я не могу себе позволить такой роскоши. Потому что, если я не вывезу, кто будет держать наплаву этих двоих?

На привычном месте нас ждёт моя «ласточка» – старая убитая девятка. Краска облезла, бампер съела ржавчина, дверца со стороны водителя открывается только после того, как хорошенько пнёшь и дёрнешь за ручку.

Я не могу смотреть на свою машину без слёз.

Артём стыдится со мной ездить.

И только Соньке, радостно болтающей ножками в воздухе, абсолютно фиолетово, что машина наша больше похожа на груду металлолома.

– Тёма, бегом, – поторапливаю брата, который ещё плетётся от подъезда.

Пристёгиваю автолюльку сзади, закрепляю ремни безопасности.

Из-под сидения достаю пакет – а вот и форма физкультурная. Сам же зашвырнул и забыл, гений.

Тёма, молча закатив глаза, садится на переднее. Достаёт телефон и тут же погружается в экран.

Секунда – и его уже нет в моём мире.

Дорога до школы как всегда короткая и нервная: кто-то сигналит, кто-то подрезает.

Люди с утра – невыносимы.

Переключаюсь с первой на вторую передачу, молясь про себя, чтобы машина дотянула до зарплаты, которая будет теперь вообще непонятно когда.

Торможу у ворот школы.

– Вон дружки твои. Всё, беги. Удачи.

– Давай, Командир, – лениво бросает брат, даже не удостоив меня взглядом. – Эй, пацаны! Подождите.

Несётся к школьному крыльцу.

А пакет-то оставил!

Открываю окно.

– Артём! Тёма, ты форму забыл!

Он останавливается, оглядывается и качает головой, будто это я виновата.

Бежит обратно.

– Ну ты даёшь, – высовываю пакет в окно.

– Езжай уже. Опоздаешь.

Трогаюсь с места.

Машина урчит, как старый медведь, но всё же тащит свою убитую тушку по городу. Минут через двадцать я паркуюсь у высокого стеклянного здания.

На фасаде огромными буквами красуется логотип «Синтезия».

Современный мир в своём самом безупречном облике: стекло, металл, деньги.

Соньку подкачало, и она крепко спит.

Выхожу.

– Ну что, малышка, – шепчу, отстёгивая люльку. – Готова познакомиться с папочкой?

Глава 2

Варя.

Здание «Синтезии» – это не офис. Это цитадель.

Ледяная.

Неприступная.

Непобедимая.

Высокое стеклянное здание с идеально гладким фасадом отражает утреннее солнце так, что больно смотреть.

Дизайн минималистичный, современный, холодный – он как бы намекает, что сюда приходят только избранные.

Я пыталась найти вход последние несколько месяцев, но он всегда был закрыт.

А сегодня…

Сегодня у меня есть шанс.

Станислав Сташевский, гений IT-сферы, миллиардер и редкостный засранец, объявил о поиске личной ассистентки.

Это единственная возможность для меня встретиться с ним лицом к лицу. И я намерена её использовать.

Глубоко вздыхаю, чтобы унять дрожь в теле.

Да начнётся штурм!

Смело вхожу в широкие стеклянные двери.

Вау…

Мраморный пол, сверкающий как ледяная гладь. Он отражает световые полосы, встроенные в стены. Полосы двигаются и переливаются, указывая направление, и я двигаюсь по ним осторожно, будто боюсь оставить отпечатки на этой идеальной поверхности.

Люди вокруг – часть футуристического пейзажа. Бесшумные, сосредоточенные, словно роботы.

У входа в холл – огромная эмблема Синтезии в виде глаза. Буквы, будто высеченные из металла, бросают вызов.

В этой упорядоченной линейной вселенной я чувствую себя чужой со своей автолюлькой в руках и слишком хаотичными мыслями в голове.

Но дальше начинается реальность: турникеты и хмурые охранники в чёрной форме.

– Доброе утро. У меня собеседование на должность ассис…

– Паспорт, – резко обрывает один из охранников.

Лезу в сумку за документами, протягиваю.

Он внимательно изучает их, потом скользит взглядом по мне – с головы до ног, задерживаясь на люльке с Соней.

– Это что?

– Ребёнок.

– Собеседование с ребёнком?

– Да. Просто не с кем оставить.

Он хмыкает, но возвращает паспорт вместе с пропуском.

– Лифт вон там. Этаж пятьдесят пять.

– Спасибо.

Прохожу через турникет, чувствую, как чужие взгляды буравят мне спину.

Соня шевелится. Её маленький кулачок поднимается вверх, будто она приветствует весь этот блестящий, пугающий мир.

– Спи, малышка, – шепчу я ей. – Это только начало.

Лифт несёт нас вверх.

Живот тянет от волнения.

Соня снова мирно спит в автолюльке, и я с завистью глазею на малышку, надеясь, что хотя бы чуточка её спокойствия передастся и мне.

Створки лифта распахиваются.

Оказываюсь в просторном, почти стерильном холле. Огромная стойка ресепшена блестит, как зеркало. За ней сидит девушка – идеальная, как с обложки глянцевого журнала. Чёткий макияж, уложенные волосы, строгая, но подчёркивающая фигуру одежда.

Решительно иду к ней.

– Здравствуйте. Я на собеседование к Сташевскому. Где он?

Она даже не смотрит на меня, лишь отточенным и плавным движением руки указывает куда-то в сторону.

– Присаживайтесь к остальным.

Взглядом следую за направлением её длинных пальцев.

В холле, уходящем вправо, в глубоких диванах и креслах, расставленных вдоль стен, сидят девушки. Красивые, длинноногие, роскошные. Настолько роскошные, что на долю секунды я начинаю сомневаться – а не перепутала ли собеседование с конкурсом красоты? Девушки словно вырезаны по одному шаблону: каблуки, облегающие платья, ровные спины и уложенные крупные локоны волос.

А главное – их слишком много.

Сглатываю.

Нехилая конкуренция.

Благо, что на самом деле мне не придётся бороться с ними за эту работу.

Снова поворачиваюсь к девушке на ресепшене.

–А когда я смогу поговорить со Сташевским лично?

Она наконец поднимает на меня взгляд, в котором читается смесь удивления и лёгкого пренебрежения.

– Вы сначала попробуйте пройти предварительное собеседование, – церемонно подчёркивает каждое слово. – А потом, может быть, Станислав Сергеевич вас примет.

Прекрасно. Просто прекрасно.

Подхватываю автолюльку, ощущая тяжесть не столько от веса, сколько от нервного напряжения. Присаживаюсь на свободное место в самом углу.

Девушки, сидящие поблизости, бросают на меня и Соню взгляды. Скептические, оценивающие, будто я неудачно забрела на чужую территорию.

Кто-то фыркает, прикрывая рот ладонью, а кто-то даже не пытается скрыть насмешку, глядя на мою хоть и чистую и выглаженную, но уже "уставшую" одежду.

Я словно среди стаи гиен.

Соня ворочается во сне, и я подкачиваю люльку, продлевая сон.

Ну что, Варвара, ты сама выбрала этот бой. Придётся драться до конца.

Глава 3

Варя.

Я жду.

Волнение не отпускает, с каждой минутой накатывая всё сильней.

Нервно комкаю край юбки, стараясь не смотреть по сторонам.

Может, зря я это затеяла? Ещё не поздно уйти…

Но нет, не время для малодушия. Я должна сделать это ради Сонечки.

Дверь открывается.

В холл выходит женщина. Высокая, худая, как трость, в строгом чёрном костюме. Волосы собраны в идеально гладкий пучок. Красивая, ухоженная, но черты лица резковаты, стервозны.

Она даже не смотрит на нас – её взгляд устремлён в планшет, который она держит в руке.

– Всем доброе утро, дамы. Меня зовут Ирина. Думаю, многие из вас, увидев зарплату, даже не удосужились дочитать требования к соискателям до конца, – останавливается она в самом центре и обводит нас серыми, как сталь, глазами. Голос громкий, командный. – Чтобы не отнимать друг у друга время, прямо сейчас мы отсеем профнепригодных.

Сжимаю пальцы на ручке люльки. Неприятный холодок пробегает по позвоночнику.

Женщина смотрит на экран планшета.

– Итак. Кто не знает языка программирования Питон, можете сразу идти.

Вдоль холла прокатывается лёгкое движение.

Девушки переглядываются.

Человек двадцать сразу отделяются и, шумно цокая каблуками, уходят.

– Отлично, – Ирина одухотворённо кивает. – Кто не понимает, что такое базовый алгоритм шифрования, может также покинуть помещение.

Ещё несколько девушек с возмущением покидают нас.

– А я думала, ассистентка – это просто кофе подавать… – слышу обрывок фразы одной из них.

– Если вы никогда не работали с системами искусственного интеллекта или хотя бы не пытались обучать нейросети, то вы, вероятно, не готовы к этой должности.

Очередная порция топ-моделей гордо шествует к лифту.

Внутри меня всё съёживается.

Я не обладаю ни одним из этих навыков. Но мне ведь и не надо, правда?

Я не собираюсь тут работать.

Однако мне очень нужно попасть на личную встречу со Сташевским.

Ирина удовлетворённо смотрит вслед уходящей группе девушек, словно только что лично вычистила этот холл от мусора.

– Прекрасно. Прежде чем вы сможете лично встретиться со Станиславом Сергеевичем, вам придётся выполнить тестовое задание. Сейчас вам придёт код, в котором будет спрятана ошибка. У вас будет десять минут, чтобы найти её и исправить.

Моё сердце проваливается куда-то вниз.

Ошибка в коде? Прекрасно. А как выглядит вообще этот самый код?

Я их в глаза не видела!

– А можно пользоваться телефоном? – Поднимает руку одна из оставшихся девушек.

Ирина медленно переводит на неё взгляд, скользит им сверху вниз, будто оценивает всю степень её несостоятельности, и, не говоря ни слова, указывает на дверь.

Девушка краснеет и поспешно выходит.

– Кто-то ещё хочет задать тупой вопрос?

Опускаю взгляд.

Боюсь, что меня могут вычислить по одному только потерянному выражению лица.

Телефон вибрирует новым сообщением.

Открываю ссылку и попадаю в странный интерфейс: цифры, буквы, символы – всё летает по экрану, как в каком-то хакерском кино.

И что я должна с этим делать?

– Время пошло, – громко объявляет Ирина.

Чёрт, чёрт…

Делаю скрин экрана и быстро набираю сообщение брату.

Варя: Тёмик, срочно! Ты понимаешь в этом что-нибудь?

Ответ прилетает почти мгновенно.

Тёма: Изи.

Варя: По-русски, пожалуйста. Можешь найти ошибку?

Тёма: Дай десять минут.

Варя: У тебя есть пять.

Стараюсь делать вид, что внимательно вглядываюсь в экран, как и все остальные.

На самом деле просто пялюсь в символы, как идиотка.

Сердце грохочет где-то в горле. Ладони потеют. Волоски на руках встают дыбом.

Телефон снова вибрирует.

Тёма: Лови.

Переписываю то, что он прислал. Вбиваю исправленный код.

Ещё раз проверяю, словно могу что-то понять, и нажимаю кнопку «Отправить».

Ирина тут же поднимает глаза.

– Кто из вас Варвара Раевская?

– Это я, – собираюсь встать, но взгляд Ирины пригвождает меня к месту.

Оглядываюсь по сторонам.

Девушек осталось немного, и большинство из них, похоже, окончательно сдались.

Они тупо таращатся в экраны, явно не понимая, что делать с этим кодом. Думаю, они изначально рассчитывали, что их роскошные платья и идеальные укладки решат всё за них. Наверное, надеялись, что стоит им только попасть в кабинет Сташевского, и он будет сражён наповал их чарами.

Впрочем, две девушки действительно что-то усердно набирают на экране. Их пальцы летают, лица сосредоточенны.

Время истекает.

Ирина делает короткий взмах рукой, словно отсекает остаток секунд.

Её командный голос звучит резко, как удар плети.

– Стоп. Время. Игнатьева, хорошая попытка, но код не прочитается. Вы только что сожгли все наши гипотетические сервера. До свидания. Жукова, неплохо, но не конвенционально. Поменьше выделывайтесь на собеседованиях. До свидания. Все, кроме Раевской, до свидания. Варвара, вас я жду завтра к девяти на стажировку. Без ребёнка. До свидания.

– Подождите, а как же встреча со Сташевским?

Ирина поджимает коротко губы.

– Этап собеседования не предусматривает встречи со Станиславом Сергеевичем. Всё завтра.

Закипаю от негодования.

Нет, я просто так не уйду отсюда!

– Но мне необходимо! Мне нужно с ним поговорить!

Ирина демонстративно отворачивается.

– Не забудьте завтра взять паспорт.

– Я хочу его увидеть!

– Вы заставляете меня сомневаться в правильности своего выбора.

– Вы не понимаете! Это важно! Это…

– Варвара.

– Пускай заходит, – раздаётся из-за спины глубокий и уверенный мужской голос.

Оборачиваюсь.

В проёме двери стоит он.

Станислав Сташевский.

Высокий, широкоплечий, в идеально сидящем тёмно-сером костюме, но с расстёгнутой верней пуговицей рубашки. Часы на запястье поблёскивают, как маленький маяк, но вовсе не они привлекают мой взгляд.

Его лицо – резкие черты, холодные тёмные глаза, губы с намёком на насмешливую полуулыбку. Волосы слегка растрёпаны, будто он только что провёл пальцами по прядям.

Весь его внешний вид будто говорит: «Я могу позволить себе нарушать правила».

Шикарный, сволочь.

– Проходите, – в приглашающем галантном жесте он взмахивает рукой.

С трудом сглатывая ком в горле, подхватываю люльку с Соней и иду в его кабинет…

Глава 4

Варя.

Кабинет Сташевского выглядит так, словно это не место для работы, а командный пункт: огромный стол из чёрного стекла, высокие окна, от вида из которых захватывает дух, и массивное кожаное кресло, в котором, как король, уже сидит сам Станислав Сташевский.

Его взгляд ледяной, движения размеренные.

Он молниеносно щёлкает по клавиатуре длинными пальцами, пару секунд всматривается в экран.

– Итак, вы хотите быть моей ассистенткой?

– Нет.

– Нет? – Медленно поднимает взгляд, изгибая густую бровь.

– Я здесь не для этого.

– Вы прошли собеседование, выполнили тестовое задание… Зачем же вы явились?

– У меня есть для вас новость, – ставлю автолюльку прямо на стол Сташевского. – Вот. Это ваша дочь.

Соня сладко спит. Длинные реснички подрагивают во сне.

Я ожидаю шока, гнева, хоть какого-то проявления эмоций. Но лицо Сташевского остаётся спокойным, словно я просто принесла чашку кофе.

Он, кажется, даже не удивлён.

– И что? – Наконец спрашивает, склонив голову вбок.

– Как – что? Это ваша дочь… И она… И вы…

Боже, я готовилась к какой угодно реакции, но точно не к такой!

Сташевский откидывается на спинку кресла и сцепляет пальцы в замок за головой.

– Знаете, как вас там… Варвара? Вы представляете, сколько таких, как вы, приходит ко мне ежегодно? Я должен верить каждой?

– Но я не лгу!

– Женщины считают меня идиотом. Забывают, что я не просто так заработал свои миллиарды. Они не упали на меня с неба, их не подарили мне на день рождения, не принесли на блюдечке. Они достались мне потому, что у меня есть мозги, которыми я пользуюсь. И именно поэтому, Варвара, я знаю, что это не мой ребёнок. Как и все те дети, которых мне таскали раньше в надежде на мою жалость. Но жалости во мне не ищите, она не входит в список моих добродетелей. К тому же, у меня отличная память на лица. Особенно на лица тех, с кем я сплю. И вас я не помню.

Его слова отдают каким-то ледяным презрением.

Гордо поднимаю подбородок выше.

– Потому что вы со мной и не спали!

Он приподнимает уголок рта, будто я только что сказала что-то невероятно смешное.

– Всё становится ещё интереснее. Ладно, небольшой экскурс в физиологию. Вам рассказать, как появляются дети? Пестик и тычинка встречаются, ужинают, едут в гостиницу…

– Вы спали с моей сестрой! – Перебиваю. – Её зовут Марьяна.

– Марьяна… Марьяна… – Медленно проговаривает Сташевский, будто пробует имя на вкус. Затем снова откидывается назад. – Нет, не помню такой.

Сжимаю кулаки.

– Вы серьёзно?

– Абсолютно.

Он смотрит на Соню, потом на меня, и ухмылка медленно возвращается на своё место.

– Но вы знаете, Варвара, вы мне нравитесь. Если это был ваш способ привлечь внимание, то он сработал.

– Мне не нужно ваше внимание.

– Что тогда? Деньги?

– Я лишь хочу, чтобы у ребёнка был отец.

Он смеётся коротко, почти беззвучно.

– О, увольте. Слишком сложно. Я не спешу стать отцом и никогда не стремился к размножению. Отцовство – это не то, о чём я мечтаю. Я лучше дам вам денег. Сколько? Сто? Двести?

Кровь приливает к щекам.

– Нет.

– Триста? Пятьсот? – Он снова ухмыляется, словно эта ситуация лишь забавляет его. – Окей, назовите вашу цену. Я помогу, честно. Я люблю заниматься благотворительностью.

– Вам что, так сложно допустить, что Соня – ваша дочь?

– Ещё как сложно. Потому что я знаю, что стоит за такими историями. Это не первый раз, когда мне приносят «моего ребёнка». Обычно за этим кроется желание получить долю от моего состояния.

– Вы меня даже не слушаете! Это не про деньги!

– Конечно, – с сарказмом. – Но, вот же странное дело… Все те женщины говорили то же самое.

Его ядовитый тон, его холодная манера говорить так, будто я очередная нищенка у ворот барина, обжигает стыдом сильнее, чем если бы он просто выгнал меня.