- -
- 100%
- +
Он смотрит на меня, а я ёжусь. Костя любит, чтобы я выглядела хорошо, и не раз мне об этом говорил. Мол, то, как выглядит женщина, – это отражение мужчины, и даже если я буду на смертном одре, я всё равно должна выглядеть как королева.
Муж не сводит с меня глаз, а мне кажется, что он видит все недостатки моей внешности, которые я так тщательно скрываю.
Только когда и почему я вдруг, так же как он, стала обращать на это столько внимания – не помню.
– Вроде нормальная, – Трогаю кожу и всматриваюсь в своё отражение в стекле кухонного шкафа.
Вру, конечно. Я выгляжу ровно так же, как чувствую себя, – выжатой, как лимон, и потрёпанной, как заношенный свитер. Но ему об этом вряд ли стоит знать.
Хочется сказать «просто устаю», но в моём личном словаре это слово должно быть под запретом. Произнести его вслух – всё равно что бросить спичку в бензобак. Вспыхнет пламя!
Опять начнутся разговоры, что мне пора на отдых – к плите и к игрушкам Фёдора.
Последнее время у мужа в этом смысле самая настоящая паранойя. Он мечтает запереть меня в четырёх стенах нашего дома и наглухо заколотить все выходы, чтобы я забыла путь до работы.
Но при этом он по-прежнему присылает мне документы, чтобы я продолжала их смотреть.
И я пока не понимаю этого его противоречия: чего он хочет больше – чтобы я ушла с работы или чтобы всё-таки осталась.
– Обманываешь, Кира. Ты устаёшь! И я это вижу! А я тебе неоднократно говорил, – уже знаю, что он скажет, поэтому предупредительно поднимаю руку, – надо…
– Не начинай!
– Кира, ты можешь позволить себе сидеть дома! Почему ты так сопротивляешься?
– Тогда прекрати мне отправлять документы на почту, когда меня нет в офисе. Освободи меня. – Смотрю на него в упор.
– Пока не получается…
– Знаешь, иногда у меня складывается впечатление, что ты хочешь, чтобы я не ушла с работы, а просто сменила месторасположение.
После моих слов Костя неожиданно быстро отворачивается. Опа, кажется, я попала в самую точку.
– Костя, мы вчера так и не обсудили вопросы, которые меня очень волнуют.
– Ты про что? Если это про предстоящую сделку – я уже сказал что хочу, чтобы это был сюрприз. Мы разберёмся, поверь.
– Мы? – напрягаюсь.
– Ну да. Славка и я. Ты же сама хотела, чтобы сын работал с нами. Ну вот, мечты сбываются. Он начинает перенимать опыт, а значит, пусть он и переживает! А ты отдохни! Ты заработала это право. Заслужила! Я уверен, что ты не пожалеешь о решении уйти на заслуженный отдых.
– Звучит так, будто я выхожу на пенсию… А мне даже пятидесяти пока нет.
– Ну, ты официально же не будешь уволена. Просто будешь сидеть дома, заниматься… – Он задумывается, а потом начинает перечислять стандартные женские хобби. – Например, внуком, вязанием, цветами. Сериалы можно посмотреть.
– Мне не восемьдесят.
– Но и не двадцать семь, как…
– Как кому? – срывается у меня с языка от удивления.
– Как… как… Как Миле, например, – вспоминает нашу невестку.
После его слов между нами повисает тишина, и, кажется, в этот момент мы оба чувствуем себя неловко.
– Кость… неужели я правильно догадалась и всё дело в возрасте?
– Нет, ты не права, – не соглашается.
– Тогда что? Я ведь не верю, что это только забота, Костя. Скажи сам, в чём дело.
– Ладно… Давай поговорим, раз тебе так хочется. Но у меня есть всего пару минут, – уступает, поглядывая на часы. – Кира, ты не обижайся на меня, но мне надоело советоваться с тобой по любому вопросу.
– Но мы так привыкли…
– Это ты так привыкла. А я тебе просто уступаю.
– Мне казалось, что тебя всё устраивает.
– Устраивало. Пока Славка у нас не работал, а сейчас… я чувствую себя не директором, а твоим подчинённым. Хотя всё ровно наоборот. Это ты у меня в подчинении, Кира. А ещё споришь!
– Но я делаю это, когда никого нет, за закрытыми дверями.
– Да какая разница, – повышает тон муж. – Я хочу и должен чувствовать себя мужиком, а не твоим мальчиком на побегушках. Хочешь работать – работай. Но из дома. Я даю тебе право выбора.
– Что вдруг стало не так? – Честно, не ожидала такого заявления от мужа.
– Не так? Я скажу тебе, что стало не так. Вчера на работу со встречи приехал, зайти не успел, а Дашка бежит ко мне с документами! Мол, Кира Викторовна недовольна вашими решениями! – передразнивает нашу подчинённую.
– Да я с ней даже не обсуждала толком ничего. – Звучит так, будто я оправдываюсь.
– Она, скорее всего, всё по твоему лицу поняла. Ей даже говорить ничего не надо было. Кира, очень прошу: прекрати так себя вести, будто ты босс, а не я. А ещё лучше… тебе, как я и сказал, прекратить крутиться перед моим носом, – на эмоциях выдаёт последнюю фразу.
– Приплыли… – Вот и вылезают его тараканы наружу.
С трудом опускаюсь на стул и мну в руках полотенце. Я правда не ожидала, что наш разговор перейдёт в такое русло. А я, оказывается, для него как кость в горле на работе.
– И хватит устраивать мне допросы о том, куда я езжу. – Муж уже раздражён. Из него льётся негатив. Такое ощущение, что он долго носил это в себе, а теперь всё выдаёт мне разом. – Что я, мальчишка, что ли, чтобы отчитываться мамочке, как прошёл день?
Становится обидно. Я никогда не навязывала мужу своё мнение, он сам всегда его спрашивал. Что вдруг изменилось?
– Хорошо, – уступаю.
– Умница! – Он сразу перебивает меня и начинает нахваливать. Костя словно ждал, что я это скажу вслух.
– Погоди меня хвалить. Есть тема, в которой я не отступлю. Я пока ещё официально работаю! Как хочешь, но ты обязан ответить мне про Филиппова.
– А что с ним?
– Дураком не прикидывайся. Тебе не идёт. Дядя Иван с нами работает с основания компании, а вчера я узнала, что ты собрался его увольнять. И всю его бригаду.
– И что? – равнодушно пожимает плечами муж. – Это моё решение. А что в этом такого? И прекрати его так называть. Он не друг нам, не брат, ни сват. Никто. А ты его дядей Ваней зовёшь. Иван Иванович – его имя. И точка!
– Ты его сам сколько лет так называл, а теперь что случилось?
– Ничего.
– Костя… – Глядя на него, я окончательно убеждаюсь в своих догадках: точно что-то случилось. – Вы поссорились с ним? Когда? Ты мне ничего не говорил…
– Поссорились! Кира, пожалуйста, дай спокойно позавтракать. И поехали на работу.
– То есть сегодня я, как и наши ребята, ещё не уволена? – злобно хмыкаю. – Когда мне пинка под зад ожидать, Ваше Величество?
– Не ёрничай!
– А я буду! – срываюсь на крик, сама того не желая. Вскакиваю из-за стола и начинаю нервно ходить кругами по комнате. Это словно успокаивает меня сейчас. – Да, буду! Потому что имею право на вопросы! И на то, чтобы получить ответы! Я с тобой с самого основания компании, и ты будешь учитывать моё мнение! Даже если тебе это не нравится.
Вижу, как от моего напора Костя теряется. Обычно мы стараемся не конфликтовать из-за работы, но сегодня его высокомерное поведение переходит все границы, отметая все наши договорённости.
Мне совершенно не нравится то, что происходит. И дело не только в его поведении со мной, но и в том, что наши люди не заслужили такого к себе отношения.
Но, кроме этого, он без всякого стеснения задвигает меня и мою жизнь куда-то на задворки своей, даже не спросив, хочу ли я этого.
– Мы оба с тобой знаем, что у нас много заказов. Кроме того, ты сам сказал вчера, что готовишь вместе с сыном какой-то сюрприз. И если сделка, о которой я не знаю, состоится, то работы будет ещё больше. Если ты сейчас уволишь людей, мы не уложимся в сроки исполнения обязательств и влетим на штрафы.
Жду ответа. Но Костя всем своим видом показывает, что разговор окончен.
Он окидывает меня взглядом, будто снова оценивая внешность. Вальяжно и размеренно вытирает губы салфеткой, встаёт из-за стола и идёт на выход.
– Я тебе всё сказал. Нового ты не услышишь. Знай своё место, Кира. Займись лучше… собой. Прости, но выглядишь ты… не очень.
А вот сейчас это вообще удар ниже пояса…
Мне кажется, его последние слова специально сказаны, чтобы уколоть меня побольнее.
– Костя, мне неприятно.
– Ты про внешность? – Киваю. – Ну а кто тебе, кроме мужа, правду скажет, Кира?
– Все говорят, что я отлично выгляжу.
– Они тебе льстят.
– То есть? – Даже не понимаю, что он хочет этим сказать.
– Ты жена генерального директора, и тебе всегда будут льстить. Но если смотреть на правду, мы же оба знаем, что женщины быстрее мужчин стареют. Поэтому я думаю, Кира, тебе, чтобы не потерять былую привлекательность, нужно уйти с работы и заняться собой.
Глава 5
– Ну что же, тогда и у меня будет условие. Если я ухожу с работы, я больше не смотрю ни одного документа. Увольняюсь официально.
– А дальше? – Даже договорить не даёт.
– А дальше я буду сама решать, что мне делать дальше.
– Но это нечестно по отношению ко мне! – возмущается.
– В чём? Ты просил, чтобы я… не мельтешила перед глазами. Всё, твоя просьба будет удовлетворена. Но тогда дальше я сама. Ты мне условия ставить не будешь.
Вижу, как Костя хочет вернуться на кухню, но я отвлекаюсь на входящий от сына.
– Мама, привет.
– Привет, Слава. – Поглядываю на часы и замечаю, что время довольно раннее.
Начинаю волноваться, потому что обычно сын не звонит в такое время.
– Что-то случилось? – осторожно спрашиваю я.
– Нет, не переживай.
– Просто время раннее…
– Погоди, выйдем в другую комнату. Федя спит. Он гулеванил до трёх ночи, представляешь. – Чувствую, как сын зевает в трубку. – Никак не могли уложить его.
– Да, разгулялся наш малыш вчера. И мы заодно с ним. – Слышу недовольный голос невестки.
И почему-то мне кажется, что эти слова сказаны с претензией именно ко мне. Не в воздух, не просто так, а с намёком!
Мол, раз он был у нас, значит, я виновата, что он плохо засыпал.
В груди появляется знакомое неприятное чувство – смесь досады и злости. А на фоне ссоры с мужем эти чувства особенно обострились.
– Тише. – Слышу, как сын шепчет своей жене. Он цыкает на Милу, и та замолкает.
– Мама, скажи, а Федя не слишком много днём спит?
От этого вопроса я вдруг ощущаю себя растерянной школьницей на экзамене, а не взрослой женщиной с собственным родительским опытом.
– Он спит два часа днём, – уверенно отвечаю. – И то, я не всегда могу его уложить. Уговариваю, сказки читаю, песни пою. Вчера было то же самое – уснул с трудом и ровно на два часа. А почему ты вообще задаёшь этот вопрос? Что-то не так?
Чувствую, как сын мешкает. Ему, как и мне, скорее всего, крайне неприятен этот разговор. Но он, видимо, пообещал Миле всё-таки поговорить со мной.
– Ну, потому что он последнее время как-то очень плохо засыпает вечером. Представляешь, до десяти, а то и до одиннадцати ночи носится как заведённый. Капризничает, требует то пить, то сказку, то просто ворочается.
– Я слышала, что такое часто случается с детьми. Как только нужно ложиться спать, они становятся самыми голодными и несчастными детьми на всей планете.
– Да, но маленькие дети же обычно, когда набегаются, быстро отключаются, а наш шалопай, наоборот, разгуливается. И нам с ним, конечно, не до сна.
Его намёки, причём довольно откровенные, мне ясны. Он чуть ли не в лоб говорит мне, что всё это случается, когда внук приезжает от нас.
Выходит, корень проблемы – во мне и моем «недосмотре».
– Слав, если вы считаете, что наш дом – источник ваших проблем, тогда, может, твоя жена сама разберётся с этим вопросом и не будет каждый день просить посидеть меня с ребёнком? – вырывается у меня то, что я давно хотела им сказать, но молчала.
– Мам, что-то случилось. – Сын растерян от моего поведения.
– Фёдор спал ровно два часа, – сжав кулаки, спокойно говорю. – Практически минута в минуту. Вас что-то не устраивает?
– Нас всё устраивает! – резко обрывает меня сын, не позволяя договорить.
Понимаю, ему так же, как и мне, не хочется ссориться. Он, видимо, умнее своей жены.
– Ладно, неважно. Я просто думал, что он пересыпает у вас. Вот и спросил. Я чего звоню… Мама, я хотел бы попросить тебя сегодня снова посидеть с Федей.
– Но у меня планы… работа!
– Работу я беру на себя. А планы… какие хоть у тебя планы? Отложить, что ли, ради внука нельзя?
– А я должна? – Хочется осадить сына.
– Ради внука… почему нет.
– Ну, в таком случае ты мог бы быть и повежливее.
– Похоже на упрёк. – Снова слышу свою невестку на заднем фоне.
– Прости, – следом снова дежурная фраза сына. – Мам, клянусь, на этой неделе это последний раз!
Я уже неоднократно просила сына не включать громкую связь, когда мы что-то обсуждаем. Но он меня словно не слышит!
Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов и повторяю как мантру: «Всё ради семьи, всё ради семьи, всё ради семьи…»
– Хорошо, сынок, я посижу с Федей. Но на этой неделе прости, больше нет. Во сколько вы его привезёте?
– Через час.
– Хорошо. А Мила… чем она будет занята?
– Не знаю, у неё какие-то дела. Она мне не сказала.
Не хочу больше разговаривать с сыном – иначе чувствую, что сорвусь. Невестка опять занята, а мать всегда свободна. Странная позиция у Славы. Разочаровывает он меня…
Но, с другой стороны, я ведь сама всё это позволяю. Тогда кому предъявлять претензии?
Кладу трубку и, закрывая глаза, начинаю уговаривать себя успокоиться.
Иногда мне хочется убить невестку. Это не метафора. Это примитивное животное желание, которое поднимается из самой глубины, горячей волной смывая все доводы рассудка.
Но я держусь! Дышу. Вдох-выдох.
Снова подхожу к зеркалу и смотрю на себя, пытаясь уговорить не срываться.
– Я должна быть умнее, – тихо говорю своему отражению. – Я старше. Я должна быть умнее! – повторяю уже чуть громче. Но не проходит и минуты, как я уже в голос говорю, выдыхая: – Я должна быть умнее!
Для меня это как заклинание.
В который раз я вбиваю себе в сознание эти убеждения, словно гвозди.
Телефон снова вибрирует: «Мам, извини мою жену. Она устала».
– Костя, я остаюсь сегодня дома. – Выхожу к мужу.
Он меня не слышит – разговаривает по телефону и, как я догадываюсь, договаривается о встрече.
– Да. Хорошо. Я понял. Отлично.
– Костя, – зову его, когда он заканчивает. – Ты меня слышишь?
– Нет, не слышу. Я с партнёрами о встрече договаривался. Иди собирайся. По дороге обсудим всё, о чём ты хотела поговорить.
– Я сказала, что сегодня не поеду на работу.
– Почему?
– Мне снова сидеть с Федей.
– Ну и… правильно, – одобрительно кивает. – Вот видишь. А я тебе говорил! У тебя куча других дел, кроме работы. Подумай об этом! Я думаю, что вариант с увольнением самый лучший. Только если честно, сопротивления твоего не понимаю.
– Моё сопротивление объяснить очень просто: это не мой выбор, а твоё мнение. И желание это мнение превратить в моё решение.
– Но оно на благо семьи.
– Оно на благо нашей невестке. Уверена: как только я засяду дома, Мила повесит на меня ребёнка окончательно. А я этого не хочу.
– С чего ты решила, что так и будет? – хмурится.
– Решила и всё. Проверять не хочу.
– Ох уж эта вечная война свекрови и невестки, – тяжело вздыхает Костя и театрально закатывает глаза. – Избавь меня от этих историй, пожалуйста. Если тебе интересно моё мнение, то я считаю, что она вполне неплохая жена для нашего сына. И перестань искать в ней недостатки. Я в этом вижу какое-то… соперничество.
– Ха! – Не сдерживаюсь и смеюсь в голос. – Я бы ещё с невесткой соперничала! Делать мне, что ли, нечего в этой жизни? Нет, Костя. Это простые попытки отстоять себя и свои границы. А кроме того, во всём должна быть мера.
– И всё-таки возникает ощущение, что последнее время ты с ней находишься в состоянии войны.
– У меня нет никакой войны с Милой. Но иногда мне кажется, что она злоупотребляет моей добротой. Я практически уже по полнедели сижу с их ребёнком. А ты сам-то так не считаешь? – Неожиданно становится обидно, что муж вдруг защищает не меня, а жену нашего сына.
Замерев, жду, что он мне на это скажет.
Глава 6
– Конечно, ты права. Я не знаю, как часто ты с ним сидишь, ведь я всё время в разъездах. Но если ты так сказала, значит, так и есть. Но всё-таки, Кира, милая, прекрати нагнетать. Но! – На слове «но» как-то особо останавливается. – По-моему, нет ничего криминального в том, чтобы бабушка посидела с собственным внуком. Бабушки для этого и существуют.
– Разве? – Не удерживаюсь от сарказма. Какая удобная позиция. Но при этом крайне однобокая. – Интересно, а дедушки? Для чего по твоей теории нужны они?
– А дедушки работают и обеспечивают надёжный тыл всей семье. Что, собственно, и происходит. Не правда ли? – Он словно пытается отшутиться. Но меня это бесит, а не веселит. – Всё, раз ты дома остаёшься, я поехал. Если соберёшься в офис после обеда, имей в виду, меня, возможно, там уже не застанешь. Все вопросы решай со Славкой. Ты же хотела, чтобы он работал с нами. Значит, пусть пашет, как я в своё время.
Даже нет смысла спрашивать, где он собирается кататься. Константин бесится от таких вопросов.
Не успеваю убрать тарелки со стола, как настойчивый звонок торопит меня к двери. Это приехала Мила с Федей.
– Доброе утро, – говорит невестка, но в её голосе нет ни капли тепла или приветливости.
Она ведёт себя так, словно я её чем-то обидела и снова спешит сбежать.
Мне хочется сказать ей, чтобы она к обеду вернулась, но я даже рот не успеваю открыть – так быстро она торопится уйти.
– Мила! – Уже почти кричу ей вслед. – Мне нужно к полудню быть на работе! У меня сегодня очень много неотложных дел!
Но она только кивает, даже не оборачиваясь.
Следующие полдня снова растворяются в суете. Всё это – как сплошное беличье колесо: я бегу, бегу, но всё равно остаюсь на том же месте.
Я снова то и дело слежу, как бы внук обо что-нибудь не ударился, не убежал и лёг спать в обед.
Мила снова опаздывает на два часа и приходит совершенно не в то время, на которое я рассчитывала.
– Всё в порядке? – Смотрит на меня выжидающе и мнётся на пороге.
– Всё просто отлично. – Стараюсь говорить ровно, запрещая себе при Феде негативные эмоции. – Ребёнок только что проснулся, поспал два часа, мы поиграли, он хорошо поел.
– Спасибо, это вам! Я купила два пакета. Один для вас, второй для Константина Георгиевича. – Протягивает мне и ждёт, когда заберу.
– Спасибо. Что это? – Видимо, моя невестка решила задобрить меня. – Пончики? – В моём голосе проскальзывает неподдельное удивление.
Почему удивление? Да потому что Мила прекрасно знает, что я не ем сладкое, но всё равно зачем-то купила их.
– Я не ем сладкое. Надо худеть.
– Худеть? – вроде как искренне удивляется. – А зачем вам худеть? Вы же уже… – говорит она, а потом будто спохватывается и резко замолкает, широко раскрыв глаза.
Но я не дура. Я прекрасно понимаю, что она хотела сказать.
– Старая? – говорю за неё и откровенно усмехаюсь. Меня не злит её поведение. Скорее, забавляет. Если я ей чем-то не нравлюсь, и она пытается задеть меня и уколоть, значит, она полная дура.
Ей выгоднее иметь в моём лице союзника, а не врага. Но, видимо, эта девушка ещё до такого не додумалась.
– Простите, Кира Викторовна, я не хотела вас обидеть. Вырвалось! – Она опускает глаза в пол и смотрит на носки своих полуботинок. – Федя, милый, пойдём собираться домой, – быстро переключается на сына.
Я прощаю её за эти слова, надеясь, что она не со зла. Но всё равно неприятный червяк точит мою душу. Я понимаю, что именно так она на меня и смотрит.
Пока невестка возится с внуком, одевая его, я иду к двери, чтобы ответить на домофон от калитки.
– Кто там?
– Курьер! Открывайте!
– Курьер… – бубню себе под нос, – но я ничего не заказывала.
Калитка открывается, и через несколько мгновений на пороге дома появляется мужчина с огромным букетом роз.
Теряю дар речи.
– Здравствуйте. А кто из вас Кира? – Смотрит на свои записи.
– Я…
– Это вам. – Протягивает мне розы. Их так много, что не сосчитать!
– Но… – Хочу спросить, от кого.
– В карточке указан отправитель, – предвосхищая мой вопрос, говорит мужчина.
Открываю её и удивляюсь ещё больше.
«Прости меня за это утро. Я был неправ. Ты самая прекрасная из всех женщин на этой земле! Костя».
Замираю в растерянности.
– Что там? – бесцеремонно спрашивает невестка и, кажется, даже готова сунуть нос в карточку.
– От мужа.
– Здорово… Мне Славка никогда таких букетов не дарил.
– Обязательно подарит.
– Ну да, лет через тридцать… А я сейчас жить хочу…
– А ты не живёшь? – удивляюсь. – Мне казалось, что у вас всё хорошо? – Смотрю на невестку, не сводя с неё глаз, и она не выдерживает моего взгляда. Отворачивается.
Мила, надевая кофту внуку, бубнит что-то себе под нос. Но я слышу главное: девушка очень надеется на спокойный вечер и сон.
– Ну, как, договорились? – треплет его по щеке. – Мама сегодня очень устала, ей нужно отдохнуть.
– А от чего так устала Федина мама? – Любопытство оказывается сильнее здравого ума и собственного запрета лезть с расспросами.
Чувствую, что не смогу сегодня удержаться и не спросить, чем она так занята и где пропадает.
– Я была на собеседовании, – Поворачивает ко мне голову и смотрит с претензией.
– На собеседование обычно ходят, если…
– Да, устраиваются на работу, Кира Викторовна. Получилось так долго, потому что начальник отдела кадров попала в какую-то пробку, а потом ещё десять человек передо мной было.
– Интересно… – Я не могу скрыть удивления от этой новости.
– Да, я скрывала.
– Почему?
– У меня есть причины… Это серьёзная компания, и я проходила тесты, чтобы попасть на место помощника руководителя.
– Ты могла бы мне сказать, что ты ездила на собеседование. Я бы слова тебе не сказала и не торопила. – Теперь говорю мягче, чем несколько минут назад.
– А что, я о каждом своём шаге вам должна докладывать?
– Во-первых, не хами. – А вот здесь – нет, нельзя так себя вести, девочка. Холодный и надменный взгляд я ещё могу выдержать и простить, но хамство – точно нет. – А, во-вторых, если ты просишь присмотреть за сыном, можно было бы и сказать, что ты уехала по делам. У меня они тоже есть, и я не могу постоянно оглядываться на кого-то.
– Я привезла Фёдора к вам, потому что мне больше не к кому обратиться, – тихо говорит она. – Я думала, что могу обратиться к вам. Кроме того, Фёдор ваш внук и…
– Мила, я не то хотела сказать, – сразу же поправляюсь. – И почему не к кому? Няни? Мама твоя.
– Мама не может. Она болеет.
Мне становится стыдно. Внука я очень люблю, и он никогда не был для меня обузой. А теперь это выглядит так, словно невестка обратилась ко мне с просьбой, а я помогать не хочу.
Но всё ровно наоборот. Как только Федя родился, я, в отличие от мамы моей невестки, ездила к ним и гуляла с внуком каждый день, чтобы Мила могла отвлечься и отдохнуть.
Нет, не в физическом смысле, а в моральном. Потому что я знаю, как это тяжело, когда нет помощи от близких.
Мои близкие остались в том городе, где начиналась моя жизнь. Он в пятистах километрах отсюда. Моя мама практически не приезжала ко мне – ни когда я рожала и училась, ни потом, когда вышла на работу и дети стали болеть один за другим.
Теперь мои дети выросли, и я знаю, что это такое, когда ты пытаешься объять необъятное.
Миле, конечно, в этом смысле повезло больше, чем мне. Они со Славой не начинали с того, с чего в своё время начинали мы.
Мы с мужем отдали им свою трёхкомнатную квартиру после того, как построили дом. И помогали им деньгами, пока Славка заканчивал институт и устраивался к нам в компанию.
Больших денег мы по совместному решению с Костей ему не предлагали, понимая, что сыну нужно всё пройти самому. Но что касается Феди – подарки, игрушки, кроватка, коляска, одежда – мы дарили с лихвой.
Мне казалось, что я не самая плохая свекровь и бабушка, но потихоньку я замечаю, что невестка начинает злоупотреблять моей добротой и забирается ко мне на голову.
А значит, самое время устанавливать границы.
– Мила, я люблю Фёдора, но…
– Я знаю, и очень вам благодарна. Правда, – Мила словно тоже сама начинает понимать, что перегнула палку.
Замечаю в глазах невестки слёзы. Она быстро смахивает их, но я всё равно понимаю, что она чем-то расстроена.
– Мила, что-то случилось?
Она сразу же начинает крутить головой – мол, нет, ничего не случилось, – но я-то вижу, что она врёт.
Слёзы, выступившие на глазах у невестки, говорят красноречивее всех слов, которые она мне дальше захочет сказать.