Крысиха

Что значит конец, крыса! Ведь ничего не закончено! Ни одна дыра не заштопана, ни одна загадка не разгадана. Никогда прежде не было столько несвязанных нитей. Повсюду недоделка и халтура. И халтурщики, которые, ухмыляясь, верховодят. Каждая газета кричит об этом, в разговорах – ни слова. Мы не прошли и половины пути, мы отстаем.

Тут ты не можешь сказать конец, баста, достаточно. Ведь это было бы дезертирством. Просто. И притом на полуслове. Без самого необходимого и прежде чем то или это. Например, пенсии обеспечены, вывоз мусора налажен. Потому что, если мы не совладаем с кризисом сталелитейной промышленности или иным: снесена масляная гора[7] и во все концы проложены кабели, наконец-то пересчитано население и вопрос с иностранцами снят с повестки. Затем продержаться, пока не снизят процентные ставки и не наступит подъем, которого мы все ждем, без которого ничего не получится, потому что прежде ведь не было и проблеска надежды, да и лучшее уже позади.

Нет, крыса, нет! Ничему не конец. Тем более что теперь крупные державы наконец-то садятся за стол переговоров, чтобы вовремя принять решения, а именно правильные, потому что тем временем каждый смекает, что только сбалансированные меры с обеих сторон, принятые одновременно, могут помочь, чтобы мы стали предсказуемыми, пусть и в последнюю минуту.

И тут ты говоришь, крыса, о снято, постепенно затемнить кадр, соки выходят, довольно, ревизия кассы, аминь, было когда-то, больше нет, занавес и конец света, последний день, так сказать? При этом нам поручено, и мы обязаны, если уж не для себя, то хотя бы для наших детей, чтобы мы однажды не оказались пристыженными и без, я имею в виду, больших целей, как, например, воспитание человеческого рода, или, по крайней мере, самый сильный голод и гора мусора должны быть устранены, хотя бы из поля зрения, пока наконец не будут приняты сопутствующие меры и в Эльбе и Рейне снова не появится немного рыбы. И верно! Мы также хотели бы еще разоружиться, прежде чем станет слишком поздно.

Однако ты говоришь Конец. Как будто мы закончили. Как будто мы уже давно обосрались. Как будто не осталось ничего, что можно было бы сделать. И именно скоро, нет, немедленно. Потому что тем временем каждый понял или до некоторой степени смекнул, что помимо мира и толики справедливости нужно нечто большее, а именно, наконец, лес, не только немецкий, а лес вообще, если он уже не может быть спасен, то на худой конец должен быть заснят. А именно во всех настроениях и в цветах каждого времени года, чтобы он сохранился как документ и не исчез из нашей памяти и памяти наших детей. Потому что без леса, крыса, мы достойны сожаления. Уже только поэтому и потому что мы чувствуем себя в этом виноватыми, мы должны задаться вопросом, что для нас значит лес, не только немецкий, но, как я уже говорил, лес вообще, нет, точнее, должен значить, чтобы мы могли позже, хотя бы в фильме, показать это нашим детям, пока еще есть немного времени.

А именно прежде чем ты, крыса, скажешь Конец Снято Довольно. Когда конец, определяем по-прежнему мы. Мы заправляем всеми делами. Мы стережем кнопочку. В конце концов мы будем нести ответственность за все перед нашими потомками, как и за вопросы о мусоре и иностранцах, наконец, за голод, по меньшей мере ужаснейший, а также за масляную гору.

Потому что лесумирает от рук человека,сказки бегут,веретено не знает,кого ему колоть,руки девочки,которые ей отрубил отец,не могут обхватить ни одного дерева,третье желание остается невысказанным.

Ничто больше не принадлежит королю Дроздобороду.

Дети больше не могут заблудиться.Никакое число Семь больше не значит ровно семь.

Потому что из-за человека лес умер,

сказки пешком уходят в городаи заканчиваются плохо.

Я знаю этот маршрут. От Лаутербаха, в котором, как поется в песне, тогда пропал чулок, ведет «Немецкая дорога сказок» через некогда густой смешанный лес.

Могли бы вести и другие дороги по просекам в Пфальцский лес, высоко в Шварцвальд, глубоко в Баварский лес, в Фихтельгебирге или в Золлинг, вглубь Шпессарта, в лесистые области, которые несут известный, повсеместно отрицаемый доказанный урон. Побурение хвои, панические побеги, редкие кроны, сырые сердцевины, сухие ветки опадают, от голых омертвелых стволов отделяется кора. Поэтому сначала возникает вопрос: как долго еще та дорога, идущая от Лаутербаха, может столь уютно зваться «Немецкой дорогой сказок»?

Поэтому я позволяю кортежу канцлера, который в пути со своими министрами и экспертами, держать путь не в Шварцвальд или Фихтельгебирге, а именно сюда: позади проблесковых маячков синего цвета, в окружении полицейской охраны. Черные лимузины с занавешенными окнами едут через умирающий лес. Мы опознаем автомобиль канцлера по вымпелу. Мы допускаем, что в салоне автомобиля канцлер, пока он едет через умирающий лес, читает заключение экспертов, контрэкспертизу, статистику по вредным веществам и гибели белой пихты, поскольку он, как канцлер, обязан быть старательным и всесторонне осведомленным. Или же: перед большим выступлением он хочет расслабиться, решает кроссворд, знает, как правильно вписать фамилию Гёльдерлин, и любуется своей горизонтальной и вертикальной общеобразовательной подготовкой.

Ни то ни другое. В салоне канцлерского лимузина царит приглушенная семейная атмосфера. Ради публичного образа и придуманного мною сюжета канцлера сопровождают супруга, сын, дочь.

Какими качествами ему надлежит обладать? Легко заменимый, он тем не менее хорошо знакомый нам тип: славный рыцарь печального образа. В данный момент он ест, нет, заталкивает в себя клин торта со сливочным кремом, что не нравится его супруге, которая держится строго.

Поскольку дочь канцлера отодвинула штору, мы видим вырезанный из дерева дорожный указатель, на котором между резными гномами рельефным готическим шрифтом читается «Немецкая дорога сказок». (Тут, в начале фильма, в случае, если умирающий лес станет фильмом при производственной поддержке нашего господина Мацерата, колонна автомобилей должна ехать медленно, со скоростью шага.)

Канцлера и сопровождающих его лиц ждут на лесной стоянке, обрамленной мертвыми деревьями. В спешке делаются последние приготовления, поскольку полицейские впереди уже сообщают по радиотелефону о кортеже.

На подмостках из стальных труб лесорубы, надев по уставу защитные каски, под руководством лесничего возводят декорации высотой с деревья, которые расписаны под здоровый лес, что-то в стиле живописца Морица фон Швинда: узловатые дубы, темные ели, редкое буковое насаждение, переходящее в непроходимый девственный лес. Хватает подлеска и папоротников.

На высокой приставной лестнице, которую сумел выдвинуть автомобиль специального назначения, художник сверх плана рисует в расписной кроне деревьев певчих птиц – зябликов, зарянку, певчих дроздов, соловья – проворно и как будто за сдельную оплату. Лесничий кричит: «Заканчивайте, народ! Скоро прибудет канцлер!» Затем он говорит скорее себе: «Хоть волком вой».

Лесорубы в два счета расчищают место для сцены. Полицейские распределяются и встают на охрану территории. За декорациями звукооператор включает магнитофон. Мы слышим мешанину птичьих голосов, среди которых различимы свеженарисованные зяблики, зарянки, певчие дрозды, а также иволга и витютени. Когда автомобиль специального назначения отъезжает, художника утягивает вместе с лестницей, так что последняя птица в расписном лесу, которая должна была стать неустанно кукующей кукушкой, остается незавершенной. Теперь лесничий обретает приветственный вид.

Потому что за проблесковыми маячками синего цвета подъезжает кортеж канцлера. На окнах лимузина раздвинуты шторы. Изумляются такому богатству природы. Канцлер высаживается вместе с супругой, дочерью, сыном, так же поступают министры и эксперты. Уже на месте пресса и телевидение. Как будто это имеет значение для новостного сообщения, СМИ отмечают, что канцлер несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Его свита делает то же самое.

Едва оказавшись на публике, сын канцлера тринадцати лет и дочь канцлера двенадцати лет вставляют в уши наушники. Обратив взор внутрь себя, дети кажутся отсутствующими, что беспокоит супругу канцлера. Однако ее увещевание – «Вы ведь так не услышите птиц в лесу!» – игнорируется, как и крутящаяся за декорациями магнитофонная пленка. (На мой взгляд, дети канцлера немного полноваты, однако они могут быть также худыми, как жердь, если наш господин Мацерат пожелает этот тип. Одежда, созданная по образцу облачения лесничего, объединяет семью: лоден, брюки на поясе, ботинки на шнуровке, пуговицы из оленьего рога.)

В то время как мужской хор и актеры в стороне незаметно протискиваются перед расписными лесными декорациями, министры и эксперты непринужденно собираются вокруг канцлера; среди них уполномоченный по вопросам лесов, рек, озер и воздуха министр Якоб Гримм, которого поддерживает его брат Вильгельм в качестве статс-секретаря.

Нам хочется сделать это историческое заимствование ради сюжета и народных аллюзий и дать возможность одетому по теперешней моде Якобу Гримму сказать брату: «Тут живописец Швинд вновь проделал хорошую работу». В ответ, как мы видим, Вильгельм Гримм печально улыбается. Оба брата умеют выражать свое стремление к вечно мужественному «тем не менее» так настойчиво, словно им нравится их неизменная неудачливость. Двое честных мужчин, которые в случае крайней необходимости готовы уйти в отставку, и тем не менее это два дядюшки-сказочника, которые научились подмигиванию: они издавна знают, как все выглядит за декорациями, но не ропщут, потому что постоянно стремятся предотвратить нечто более скверное.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

Цитаты из Библии даются в синодальном переводе и выделяются курсивом. – Здесь и далее прим. пер.

2

Отсылка к вставной новелле из романа Жан-Поля «Зибенкэз» под названием «Мертвый Христос говорит с вершины мироздания о том, что Бога нет».

3

Тип плоскодонного парусного судна, традиционно использовавшегося в прибрежных районах Северной Германии и Нидерландов, особенно в устьях рек и на мелководье. Применялся для перевозки грузов, рыболовства и других хозяйственных нужд.

4

Рентная марка (нем. Rentenmark) – временная валюта, введенная в Германии 15 октября 1923 г. для прекращения гиперинфляции. Ее ценность обеспечивалась ипотекой на сельскохозяйственные и промышленные земли, а не золотым запасом. В 1924 г. была заменена рейхсмаркой, но продолжала использоваться до 1948 г.

5

The Great Pretender («Великий притворщик») – песня группы The Platters, которая была впервые исполнена в 1955 г.

6

Das Dritte Programm (Третья программа) – общее название для группы региональных теле- и радиоканалов в Германии, которые входят в состав общественно-правовой вещательной корпорации ARD (Arbeitsgemeinschaft der öffentlich-rechtlichen Rundfunkanstalten der Bundesrepublik Deutschland – Рабочее содружество общественно-правовых вещательных станций Федеративной Республики Германия). В 1960-х гг. в Германии существовало всего два общенациональных теле- и радиоканала: Das Erste (Первая программа) и ZDF (Вторая программа). Позже, в середине 1960-х гг., начали появляться региональные телеканалы, которые и получили название Die Dritten Programme (Третьи программы). Каждая из «третьих» программ вещает на определенный регион Германии и освещает местные новости, культуру, спорт и другие события.

7

Термин впервые появился в Западной Европе в конце 1970-х гг. Государство выкупало излишки масла, чтобы поддержать цены на рынке, что приводило к образованию огромных запасов, которые хранились на складах и были настолько велики, что их сравнивали с горой.