Добровольческая армия в «Ледяном» походе

Научный редактор:

доктор исторических наук, профессор

Акульшин Петр Владимирович

(Рязанский государственный университет им. С.А. Есенина)

Рецензенты:

доктор исторических наук, доцент,

начальник центра документальных публикаций

Репников Александр Витальевич

(Российский государственный архив социально-политической истории)

доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник

Гагкуев Руслан Григорьевич

(Институт российской истории РАН)

© Гребенкин И.Н., 2022

© ООО «Издательство «Вече», 2022

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2022

Сайт издательства www.veche.ru

От автора

Первая редакция этой книги увидела свет уже более пятнадцати лет назад, когда новая, постсоветская историография Великой российской революции и Гражданской войны только вступила в стадию формирования[1]. Интерес к этой проблематике в научной среде диктовался, с одной стороны, объективно существовавшими лакунами в исследованиях предшествующего периода, а с другой – впечатлениями 1990-х годов, когда социальные проблемы и региональные конфликты на постсоветском пространстве, казалось, вновь чреваты большой гражданской войной.

Общество и специалисты-историки только недавно получили неограниченный доступ к эмигрантской историографии и источникам, представлявшим такой непривычный взгляд «с той стороны». Это определяло спрос на любого рода «белогвардейскую» тематику, а спрос в свою очередь рождал предложение. Таким образом, отечественная историография стала интенсивно пополняться работами, посвященными антибольшевистскому сопротивлению во всех его проявлениях. Новая ситуация в научном сообществе выглядела зеркальным отражением своего предыдущего этапа: под воздействием общественно-политической конъюнктуры менялся «заказ» на предметность исследований и авторские симпатии. Эти перемены расширяли пространство исторического поиска, но качественные изменения в исследовательской практике наступали не сразу. Вместе с тем еще в начале 1990-х гг. звучали мнения о необходимости новых, неконфронтационных подходов к истории Гражданской войны. Однако повышенный общественный интерес и обусловленное ими эмоциональное отношение к проблеме не во всем способствовали быстрому их появлению.

В научной и научно-популярной литературе того времени преобладали трактовки и оценки, характерные для военно-исторического наследия эмиграции, некритично воспринятые современными отечественными авторами. Как-то само собой предполагалось, что пороки советской историографии будут изжиты, если диаметрально изменить отношение к предмету исследования и точку наблюдения. Попыткой преодолеть такое положение дел может считаться настоящая монография.

Героическая версия 1-го Кубанского похода Добровольческой армии десятилетиями культивировалась в эмигрантской литературе и занимала одно из самых почетных мест в эпосе Белой борьбы. По понятным причинам сюжет этот традиционно считался «белым», хотя к его известности приложили руку и советские писатели Алексей Толстой и Артем Веселый. Учитывая ту заметную роль, которую 1-й Кубанский поход сыграл в становлении Добровольческой армии и его влияние на формирование самосознания белого добровольчества, а в дальнейшем и значительной части эмиграции, заманчивым представлялось принять его в качестве предмета исследования, вернув из пантеона идеологизированных символов в контекст общественно-политической истории революционной эпохи.

События, разворачивавшиеся вокруг 1-го Кубанского похода, носили все черты регионального конфликта, дальнейшая эскалация которого привела к возникновению одного из фронтов полномасштабной Гражданской войны. В связи с этим проблема генезиса Добровольческой армии как самостоятельной военно-политической силы приобретает особое значение. Опыт 1-го Кубанского похода позволяет исследовать политическую природу Белого движения, характер и качество принятия решений его руководителями, особенности и результаты их взаимоотношений с местными властями и населением на начальном этапе гражданского конфликта. Новизна и вклад этой книги в научное освоение проблемы состоял в том, чтобы приблизиться к пониманию феномена революционной Гражданской войны с учетом ее социально-психологических и историко-антропологических аспектов. Иными словами, особого внимания в ходе исследования заслуживал человек, вовлеченный в водоворот гражданского противостояния – как видный деятель, так и рядовой участник событий. Военно-исторический очерк действий Добровольческой армии не являлся центральной задачей, однако разбор боевых операций был необходим для воссоздания целостной картины военного противоборства.

Следует признать, что в течение последних десятилетий многим ученым и литераторам удалось добиться серьезных успехов в работе над проблематикой Гражданской войны. В научный оборот введено множество новых документов, в свет вышел ряд серьезных исследований, отмеченных оригинальными методологическими решениями. Мы надеемся, что шагом на пути к выработке новых, непредвзятых подходов к теме гражданского конфликта в нашей стране стала эта книга.

Введение

Изучение военных и политических событий зимы 1917 – весны 1918 года на Юге России началось активными участниками Гражданской войны сразу после ее окончания и было представлено двумя направлениями: в Советском Союзе и в эмиграции. Основанные на широком круге источников, данные исследования не потеряли своего значения и в наши дни. В то же время в основе многих выводов лежали личные воспоминания авторов, что делало их взгляды и оценки весьма субъективными. Наиболее яркими именами этого периода развития историографии Гражданской войны можно считать В.А. Антонова-Овсеенко[2] в Советской России, А.И. Деникина[3] и П.Н. Милюкова[4] в эмиграции.

Среди обширной эмигрантской литературы о периоде формирования Добровольческой армии и 1-го Кубанского похода работы исследовательского характера являются скорее редкостью и исключением. В качестве их общих черт следует выделить описательность и заведомо предвзятый подход, которые в полной мере относятся к знаменитым воспоминаниям – исследованию А.И. Деникина. Интересные выводы о личности Л.Г. Корнилова и его влиянии на политический аспект Белого движения на этапе его формирования принадлежат П.Н. Милюкову. Авторы наиболее известных исследований, лишенных мемуарного компонента, Н.Н. Головин и А.А. Зайцов[5], рассматривают 1-й Кубанский поход главным образом с точки зрения его военных итогов, поэтому их выводы носят ограниченный характер. В то же время работу крупнейшего военного специалиста русского зарубежья генерала Н.Н. Головина отличает ряд неординарных оценок, не свободных, впрочем, от личных пристрастий автора.

Если обстоятельства возникновения очага военной контрреволюции на Юге России неоднократно привлекали внимание отечественных историков, то собственно 1-й Кубанский поход при этом находил, как правило, лишь попутное освещение.

Среди советских исследований по истории Гражданской войны, появившихся в 1920-е годы, следует выделить работы, принадлежавшие видному военному специалисту Н.Е. Какурину[6], офицеру Генерального штаба императорской армии, вступившему в 1920 году в ряды Красной армии. Его книги «Как сражалась революция» и написанная в соавторстве с И.И. Вацетисом «Гражданская война» по сей день являются единственными, где действия Добровольческой армии в «Ледяном» походе рассматривались как самостоятельный эпизод. Не ограничиваясь анализом военного аспекта событий, Н.Е. Какурин сделал интересные выводы по социальным и политическим вопросам. Он впервые отметил, насколько несопоставимыми выглядели итоги похода в контексте развития гражданского конфликта на Северном Кавказе весной 1918 года, с одной стороны, и с позиции истории Гражданской войны в целом – с другой.

Начиная с 1930-х годов действия антибольшевистских сил и формирований практически выходят из сферы внимания советских историков. По этой причине вплоть до конца 1980-х годов в крупных работах по истории Гражданской войны 1-й Кубанский поход Добровольческой армии в лучшем случае заслуживал лишь упоминания[7].

Вопрос о предпосылках формирования Добровольческой армии в советской историографии изучался преимущественно в контексте политической борьбы кануна Октябрьского вооруженного восстания, и прежде всего событий августа 1917 года, именуемых «корниловским мятежом». Традиционная для отечественной историографии того периода трактовка его как попытки контрреволюционного военного переворота детально разрабатывалась в трудах многих авторов (Н.Я. Иванов, Г.З. Иоффе, М.И. Капустин, Е.И. Мартынов[8]). Данный, несколько однозначный, подход не помешал авторам ввести в оборот значительное количество источников и сделать интересные выводы. Примером могут служить работы Г.З. Иоффе, в которых была предпринята попытка учесть роль субъективно-личностного фактора в происходящих событиях, что было новым подходом при анализе событий 1917 года. С этой же точки зрения представляют интерес выводы и оценки, принадлежащие Е.И. Мартынову, знавшему Л.Г. Корнилова по совместной службе в Отдельном корпусе пограничной стражи и пребыванию в австрийском плену.

Эмигрантская трактовка корниловского выступления, суть которой сводится к тому, что все свои действия Л.Г. Корнилов предпринимал только по согласованию с А.Ф. Керенским, подробно представлена Г.М. Катковым[9].

Отдельным блоком следует рассматривать изучение вопросов, связанных с развитием в 1917 году революционных событий в стране и армии, деятельностью ряда военных и государственных руководителей, обусловивших возникновение на Юге России центра антибольшевистской борьбы. Темой многих научных публикаций стала добровольческая кампания в Российской армии лета – осени 1917 года. Разными путями, несмотря на различия во взглядах и позициях, их авторы (А. Кибовский, А. Маслаков, Д.В. Ознобишин, Н.Г. Росс, А.С. Сенин, О.Н. Чаадаева[10]) приходят к выводу о том, что добровольческие формирования и деятельность военно-патриотических союзов и объединений стали одной из организационных предпосылок к возникновению вооруженных сил контрреволюции уже в конце 1917 года.

На рубеже 1950–1960-х годов в советской историографии утвердилась точка зрения, что Гражданская война началась с мая 1918 года. Военные действия предшествующих месяцев рассматривались как неминуемая составляющая «триумфального шествия советской власти». Военно-политические движения, противодействовавшие ему, трактовались как маргинальные явления, находящиеся на периферии происходивших в стране процессов. В появившихся в эти годы работах, посвященных борьбе революционного центра против калединского Дона, затрагивались вопросы формирования Добровольческой армии[11]. Сам же 1-й Кубанский поход оставался, как правило, за пределами внимания историков и не являлся объектом исследования. Этим событиям в отечественной историографии советского периода непосредственно были посвящены только две статьи, принадлежащие И. Разгону и Н.А. Ефимову[12]. Несмотря на то, что их разделяют почти четыре десятилетия, обе работы основаны на однотипных подходах, которые сказались на глубине анализа и объективности выводов. В то же время несомненной заслугой Н.А. Ефимова является привлечение большого количества отечественных и эмигрантских источников, ранее не использовавшихся советскими историками.

Принципиальное значение для изучения рассматриваемой проблемы имеют исследования В.Д. Поликарпова. Он первым из отечественных историков обратился к исследованию вооруженной борьбы того периода, которую обозначил термином «предыстория Гражданской войны», и такого социально-политического феномена, как «военная контрреволюция»[13]. Ему удалось, таким образом, увидеть очевидную преемственность Белого движения антидемократической оппозиции офицерства и генералитета в 1917 году.

Свидетельством плодотворности этого подхода стало обращение к проблеме участия офицерского корпуса им-ператорской армии в Гражданской войне известного военного историка А.Г. Кавтарадзе. Исследуя роль «старых» военных специалистов в создании Красной армии, он впервые в отечественной историографии дал анализ сословного и имущественного положения офицеров – участников 1-го Кубанского похода[14].

Перемены начала 1990-х годов обусловили заметные изменения в направленности исследований российских ученых, в результате чего на первый план в изучении истории Гражданской войны вышла проблематика антибольшевистских движений. Авторы работ по историографии Гражданской войны обоснованно указывали, что многочисленные публикации, так или иначе касающиеся этой темы, обращены преимущественно к ряду частных аспектов истории Белого движения[15].

На протяжении 1990-х годов в научный оборот был введен значительный объем источников и фактического материала. Со временем появились ценные справочные издания, обобщающие данные об организационной структуре Белого движения и биографические сведения высших чинов Добровольческой армии и Вооруженных сил Юга России[16].

Вопросы, связанные с возникновением и становлением Добровольческой армии, нашли отражение в работах, посвященных Белому движению как военно-политическому явлению революционной эпохи[17]. Особого упоминания заслуживает монография В.П. Федюка, в которой автор обращает внимание на значение 1-го Кубанского похода в формировании самосознания белого добровольчества. Контрастным явлением на общем фоне выглядит работа С.В. Карпенко, где события первых дней Белого движения и участие в них Корнилова получили оригинальную авторскую трактовку, свободную от привычных стереотипов и ограниченности.

Среди исследований последнего периода заметное место принадлежит историческим биографиям военных и политических деятелей той эпохи. Тема зарождения Добровольческой армии и 1-го Кубанского похода нашла отражение в жизнеописаниях вождей и видных военачальников белых армий[18]. Особый интерес в этом ряду представляет серия тематических сборников «Белые воины», в течение двадцати лет выходивших под редакцией Р.Г. Гагкуева, где биографические очерки об участниках Белого движения сопровождаются документальными материалами, многие из которых были опубликованы впервые[19].

В современной исследовательской литературе значительное внимание уделялось анализу роли офицерского корпуса в становлении Белого движения и судьбе офицерства в годы революции и Гражданской войны[20]. Большой фактический материал представлен в трудах С.В. Волкова, признанного специалиста в области истории российского офицерского корпуса. Вопросы социального состава Добровольческой армии в начальный период ее существования затрагивались В.Ж. Цветковым в книге, посвященной проблеме комплектования белых армий Юга России[21]. Оба исследователя считают себя наследниками традиций Белого движения, трактуя участие офицерства в Гражданской войне как пример патриотического служения. Иной концепции придерживается Р.М. Абинякин, исследующий социально-психологический облик и мировоззрение добровольческого офицерства. Он доказывает, что в условиях Гражданской войны произошло быстрое вырождение этой группы в специфическое маргинальное сообщество[22].

Три десятилетия развития постсоветской историографии о Гражданской войне во многом изменили исследовательскую ситуацию. Если в 1990–2000-х годах работы по истории Белого движения нередко носили отпечаток апологетики, сегодня наблюдается более широкий взгляд ученых на трудную проблематику, связанную с возникновением и развитием гражданского конфликта. Примером могут служить публикации И.С. Ратьковского, затрагивающие особенно спорные и болезненные моменты начального периода Гражданской войны[23].

Настоящая монография охватывает период от основания «Алексеевской организации» в октябре – ноябре 1917 года до завершения Добровольческой армией 1-го Кубанского похода в апреле – мае 1918 года. При этом следует отметить, что всестороннее исследование проблемы потребовало обращения как к более ранним событиям (развитие ситуации в русской армии в 1917 году, кампания по формированию добровольческих частей, корниловское выступление), так и к много более поздним (влияние 1-го Кубанского похода на самосознание белого добровольчества, сохранение его традиций в Белом движении и русской эмиграции).

Среди источников, использовавшихся в работе над монографией, особое место занимают многочисленные, ранее не публиковавшиеся документы, хранящиеся в фондах центральных архивов. Ситуация в 1917 году в русской армии, а также развернувшаяся кампания по формированию различного рода добровольческих частей находят отражение в материалах Российского государственного военно-исторического архива. Фонды нескольких добровольческих частей позволяют получить данные о ходе их формирования, личном составе, его настроениях, участии в октябрьских событиях 1917 года, а также дают возможность уточнить ряд обстоятельств присоединения некоторых подобных частей к Добровольческой армии.

Фонды Российского государственного военного архива хранят достаточное количество неизвестных документов штаба Добровольческой армии и некоторых ее частей периода 1-го Кубанского похода. Приказы по армии, приказания частям, донесения командиров, сводки отделов штаба, фрагменты дневника военных действий Корниловского полка, а также сведения о действиях советских войск против Добровольческой армии в период 1-го Кубанского похода, содержащиеся в ряде телеграмм, поступивших от революционного командования на Кубани в Народный комиссариат по военным делам, помогают восстановить событийный ряд похода и уточнить многие детали, не нашедшие отражения в мемуарных источниках.

Не меньшее значение для нашего исследования имели находящиеся в фондах Государственного архива Российской Федерации документы личного происхождения. Многие подробности 1-го Кубанского похода нашли отражение в переписке, которую А.И. Деникин вел с бывшими чинами штаба армии во время своей работы над «Очерками русской смуты». Своеобразный взгляд на сложности взаимоотношений в среде командования Добровольческой армии в начальный период ее существования содержится в некоторых письмах А.С. Лукомского. Большую ценность представляют многочисленные неопубликованные воспоминания участников 1-го Кубанского похода: Н.Н. Богданова, С.Н. Гернберга, Б. Ильвова, И.Ф. Патронова, С.Н. Ряснянского. Ряд фондов содержит богатые коллекции публикаций белогвардейской и эмигрантской прессы о 1-м Кубанском походе.

Среди использованных в работе опубликованных документов следует выделить не только некоторые акты центральной советской власти и военного командования, относящиеся к организации вооруженной борьбы с контрреволюцией[24], но и разнообразные документы, отражавшие развитие гражданского конфликта на Дону и Кубани: заявления и декларации местных контрреволюционных правительств и советских органов, директивы и сводки военного командования, материалы местной печати[25]. Публикации документов интересующего нас периода в эмигрантских изданиях являются относительной редкостью, в их числе особого внимания заслуживают денежные документы генерала М.В. Алексеева и его письмо генерал-квартирмейстеру штаба Верховного главнокомандующего генералу М.К. Дитерихсу[26].

Своей широкой известностью события, связанные с зарождением Добровольческой армии и 1-м Кубанским походом, обязаны многочисленным мемуарам, выходившим в эмиграции в течение длительного периода. В первую очередь следует отметить воспоминания вождей и видных начальников Добровольческой армии А.П. Богаевского, А.И. Деникина, А.С. Лукомского, А.П. Филимонова[27], которых можно считать основателями определенной традиции, господствовавшей в эмигрантской литературе о Гражданской войне. Вторую значительную группу мемуарных материалов составляют работы рядовых офицеров-добровольцев, участников 1-го Кубанского похода: Р.Б. Гуля, В.А. Ларионова, С.М. Пауля, С.Я. Эфрона[28]. Их свидетельства отличаются множеством весьма ценных деталей и подробностей, они не перегружены пафосом и идеологическими конструкциями, свойственными генеральским мемуарам, хотя в целом также следуют упомянутой традиции. Отдельную своеобразную группу представляют солидные издания 1960–1970-х годов, посвященные истории наиболее известных частей Добровольческой армии и построенные на воспоминаниях их бывших чинов (В.Е. Павлов, М.Н. Левитов)[29]. Несмотря на стереотипную для эмигрантских воспоминаний предвзятость и односторонность описаний и оценок, эти работы содержат богатый фактический материал. К четвертой группе относятся многочисленные публикации 1960–1970-х годов в военно-исторических журналах русского зарубежья («Часовой», «Военная быль», «Вестник первопоходника», «Первопоходник» и т. п.). Имевшие, как правило, вид небольших статей или заметок ветеранов-первопоходников, эти воспоминания могут считаться последней волной белых мемуаров в эмигрантской печати и, хотя многие из них носили «дежурный» характер, ценность их для восстановления детальной картины событий также велика.

Мемуары представителей противоположного лагеря, касающиеся исследуемого периода, могут считаться редкостью[30]. Особое значение для нашего исследования имели воспоминания В.А. Антонова-Овсеенко[31], в которых весьма обстоятельное отражение нашел первый период борьбы революционной власти против Центральной рады и калединского Дона.

Своеобразным источником в работе по избранной проблеме стала центральная и местная пресса тех дней. Анализ ее публикаций позволил оценить степень информированности российской общественности и властей о событиях зимы – весны 1918 года на Северном Кавказе и том месте, которое Добровольческая армия занимала на фоне проблем, стоявших перед центральной советской властью.

Синтез итогов научного изучения проблемы, использование разнообразных источников, порой их новое, взыскательное прочтение стали основой для решения исследовательских задач и оригинальной интерпретации проблемы.

I. От царской армии к армиям Гражданской войны