Невероятные приключения гражданина в армейских джунглях

НАЧАЛО

Летом 2008 года, после защиты дипломной работы, в деканате выдали обходной лист для получения самого диплома. Среди кафедры, библиотеки и т.д., значился и военкомат. 17 июня 2008 г., пришел я в военкомат и в приемное окошко показываю этот обходной. Сотрудница военкомата покопались в бумагах некоторое время и говорит: «Мы про тебя и забыли, дело было под кипой бумаг завалено. Раз пришел то проходи медкомиссию и далее следуй указаниям». Прошел медкомиссию, оказался весь такой здоров, в первой группе годности. Военный комиссар, тогда рассматривая личное дело сказал, что отлично, пойдешь в ВДВ. Я немного опешил, понимал, что там физическая нагрузка приличная, а я не очень такой физкультурник. Но что было поделать, как-нибудь выкручусь и там, подумал я.

Сейчас то не понаслышке знаю, да и еще ранее, уже после срочки понял, как поверхностна эта медкомиссия при военкомате. Ведь чуть более чем через год обнаружилось одно заболевание. После срочной службы, хотел устроиться в полк ППС на системного администратора, компами заниматься, есть у меня тяга к компам. Там то медкомиссия оказалась не номинальная и обнаружили у меня сколиоз 1 степени, искривление позвоночника на 10 градусов и в ППС не взяли, обидно было. Сколиоз на сколько известно с большей долей вероятности возникает из-за неправильной осанки при формировании позвоночника. Растет же позвоночник в детском и подростковом возрасте, а в 2008 году мне уже было 23 года, что далеко не ребенок и не подросток. В старших классах и потом во время учебы в университете я много времени проводил за компом в неправильной позе, закинув нога на ногу. Так что, вероятно, уже со сколиозом меня и записали в армию в первую группу годности.

Закончим отступление и продолжим. После прохождения комиссии при военкомате, предписали мне, когда надо явиться на призыв, а именно 7 июля 2008 г., что оказалось довольно скоро. В приемной проставили отметки в университетском обходном и отпустили. Озадаченный скорым убытием, снова явился в деканат с обходным и новостью, что скоро убываю и вопросом: «А как быть с получением диплома». Ведь церемония вручения дипломов по времени была распланирована уже после того, как я убуду топтать сапоги. Там не растерялись, вручили мне диплом раньше общей торжественной церемонии и пожелав всего наилучшего, распрощались.

В назначенное время, в начале июля 2008 года, явился я в военкомат, расположенный, на сколько помню, на улице Маршала Жукова. Приходили разные офицеры с сержантами, их называли «покупателями», набирали они себе группы будущих срочников и уходили с ними. Если правильно помню, во внутренней территории, в здании были открыты двери и внутри виднелось что-то вроде казарм – там стояли двухярусные койки. Как слышал из разговоров, не всех разбирают в день явки и если не повезет, то ночевать придется там, время все шло, а меня не забирали.

После обеда пришли и за мной и другими, в очередной раз называли фамилии, услышал свою, построили, что-то проинструктировали. От офицера-покупателя получили наставление, что надо брать только свой размер при получении формы. На складе куда направили за обмундированием, я так и сказал, что не подходит то, что выдают, но в ответ услышал: «Есть только это, бери что дают, другого нет». Выдали форму на 2 размера больше моего, и сапоги 42 размера, в то время как я носил обувь 41 и 40.5 размеров. Подумал еще тогда: «Подумаешь, немного больше, ничего страшного ведь не будет». Ох, каким же дураком я тогда был! Если бы знал заранее будущее, то ни за что бы не согласился на неподходящий размер обуви. Среди выданного был еще армейский вещмешок, походный котелок, металлические ложка и кружка, резиновые сланцы, фляжка, вроде что-то еще из мелочей было, возможно мыло и что-то еще из рыльно-мыльного. Комплект зимней формы, состоящий из бушлата, утепленных зимних штанов и зимней шапки. Сержант или старослужащие из команды офицера показали, как наматывать портянки, как скручивать зимнюю форму и привязывать на лямки по бокам вещмешка. Гражданскую одежду сказали, что отдадут родителям или родственникам, кто придет. Раздали несколько крупных картонных коробок, определили кто будет нести и пошли пешком куда-то. Шли что-то около трех километров и вышли к железнодорожному вокзалу. Сели на поезд и поехали.

Некоторые из тех, с кем призвали, начали втихую разливать и распивать что-то вроде самогона или водки, я не пил. Прошли сержанты и на один вагон распределили по коробке, оказалось, что там были сух пайки. Попробовал пару галет, это что-то вроде безвкусных печенек, заменитель хлеба в сух пайках. Как дальше ехали уже плохо помню, расстояние до Елани, что в Свердловской области, не такое уже близкое, ночь прошла в поезде. Следующим днем вышли на станции. К моему удивлению и набегающему разочарованию, с нами осталось еще много коробок с сух пайками. Это навевало на мысль, что придется еще долго добираться до места назначения. Однако, спустя может час ходьбы, у развилки стояли жигули и какой-то тип. Офицер вышел вперед к нему, они о чем-то переговорили, и командир велел загрузить коробки в машину. А ведь мы могли бы неплохо так отужинать и позавтракать этим еще в поезде, а не только подавиться галетами и разделить одну консерву на несколько человек или на одного, когда другим было не интересно это. Оставили ношу на развилке, свернули налево на дорогу похуже и до топали до учебной части в Елани, в болота.

В УЧЕБНОЙ ВОИНСКОЙ ЧАСТИ

Местом назначения, как впоследствии узнал, оказалась печально известная войсковая часть №31612 рядом с поселком Еланский. Дальше будни начинаются как в тумане, остались только смутные воспоминания. Помню, привели нас в казарму, разместили, где чья будет койка, из вещей только то, что на тебе и в вещмешке. Двухярусные кровати в несколько рядов, центральный сквозной проход, который назывался «взлеткой», у изголовья и изножья кроватей, стоят стулья с металлическим каркасом, с сиденьем и спинкой из деревянных дощечек. На этих стульях перед отбоем размещается аккуратно сложенная форма, сапоги под стулом. Каждый день начинался рано утром с команды криком: «Рота подъеееееем!!!» Услышав это, все как ошпаренные соскакивают с коек, быстро одеваются и строятся вдоль «взлетки». После подъема и после команды соответственно, выбегали из казармы на уличу, начиналась зарядка. Летом на зарядку из казарм выбегали в штанах и с голым торсом или майках, при похолодании – в гимнастерке и шапке, но без солдатского ремня.

Вроде уже после зарядки, а может и до, не суть важно, заправляют кровати, но не просто заправляют, а делают из этого чертов прямоугольный перфекционизм! Кровать надо не просто аккуратно заправить, а еще и выровнять, придать краям прямоугольную форму, для этого использовали деревянные дощечки, которыми взбивали и набивали края, чтобы одеяло и простынь были не гладко заправлены, а были края под 90 градусов, чтобы из подушки получился идеальный прямоугольник, а не дай бог – овал или скругленные края. Некоторые натягивали нитку вдоль рядов кроватей и выравнивали расстановку, чтобы койки стояли также по одной линии. Если старослужащим что-то не нравилось, то провинившийся получал тумаков, постельное раскидывалось. «Хозяин» места снова приступал к повторной заправке, подгоняемый кулаками и пинками, на сей раз уже из-за того, что не успевает выполнять последующие процедуры, следующие после подъема и заправки постели. В казарме был один большой санузел с несколькими раковинами и несколькими ножными раковинами ванночками для мытья ног. Также в казарме был и уголок для приведения обуви в порядок с банками гуталина и щетками. Сапоги всегда должны быть начищены, чуть ли не до блеска. Аккуратно надо было быть с тыльной стороной сапог, туда на голенище лучше было мазать минимум гуталина или просто натирать без него. Ведь если присесть на корточки, то гуталин с сапог мог окрасить и зад, что было как меткой для старослужащих и лишний повод попинать, поиздеваться над «духом».

«Духами» в армии называли солдата, прослужившего менее 100 дней, хотя некоторые поправляли, что мы были еще даже не «духами», а «запахами» – призывниками до присяги. Далее в армейской иерархии шел «слон», отслуживший до года, от этого получалось производное слово – «слонячить». Духи занимались в основном черновой работой – уборкой, переносом тяжестей, зимой уборкой снега, в основном вся ручная работа. Ежедневным трудом по наведению порядка занимались и слоны, но основная обязанность у них была это «слонячить» – выполнять любые прихоти старослужащих. За отсутствием «слонов» или при их малом количестве, их обязанности перекладывались и на «духов».

А еще солдаты мужского пола в российской армии умели (может и сейчас все еще умеют, не знаю) рожать! «Как это?» – спросите вы, а очень просто. Подходит старослужащий к слону или духу и говорит например: «Дай сигу (сигарету)». «Нету (или не курю, что тоже ошибка)», – ответишь ты и можешь схлопотать кулаком в лицо или куда в другую часть тела. Но в первый раз разговор может продолжиться, старослужащий теряя настроение скажет: «Достань» или «Роди», что означает, что ему глубоко начхать, где и как ты достанешь то, что ему захотелось, хоть стань женщиной и достань из себя, это уже не его забота. Поэтому иногда приходилось слышать сразу само выражение: «Роди то-то», и это была не дружеская просьба, а установка – хоть расшибись, но достань.

Далее по иерархии шли «черпаки», потом «деды» и кто уже «на чемоданах» – «дембеля». В 2008 году, в котором меня призвали произошло сокращение срока срочной службы с полутора лет до года, но мне как окончившему высшее учебное заведение и так бы светил год. Проблема заключалась в том, что начал проходить службу, когда отслуживали последние свои полгода и те, кто был ранее призван на два года и те, кто на полтора. Вот полуторагодишники и негодовали, что первый год они прошли как все, а на их смену пришли годишники и не успеем мы прочувствовать все «прелести» армейской службы и некоторые из них охотно делились не покладая кулаков.

Первое неизгладимое воспоминание в учебной части: заходят старослужащие, звучит команда: «Смирно!» Призывники сумбурно выстраиваются вдоль взлетки и вдоль ряда начинают идти старослужащие. Не знаю, что послужило спусковым крючком, может разговоры были в строю или виновник инцидента как-то не так посмотрел на старослужащего, это было в паре десятков метров от меня. Старослужащий резко развернулся, схватил прикроватный стул, стоявший напротив призывника, и дуговым движением, сверху вниз, обрушил этот стул на голову несчастного, тот сразу же распластался на взлетке. Я стоял в шоке, не мог просто понять, как это так просто взять и разбить, ладно, возможно стул или голова все-таки не разбились, но так ведь и убить можно или покалечить. Уверен, там не было такого смертельного проступка со стороны призывника, дед решил показать свою власть и возможности, чтобы у «молодых» даже в мыслях ничего не было. Что стало с несчастным я так и не узнал, и тем более не до него в последствии было.

Днем учили маршировать, утром, в обед и вечером, были приемы пищи, тоже та еще история, до столовой, как и вообще почти любое перемещение по части, идти надо было строем, и выстоять очередь из других подразделений, кто пришел раньше к столовой. Дальше в столовой определялись рядовые кто брал термоса с едой и по команде старшего типа: «Раздатчики пищи, приступить к раздаче», начинали накладывать еду, безвкусную кашу, как мне казалось и чай или компот, горячий кипяток. И вот после начала этого процесса и опять же по команде сержанта: «К приему пищи приступить», возможно было начать есть. Если что-то происходило не по команде, то виновные получали тумаков и церемония повторялась с самого начала, начиная со вставания из-за стола и ожидания повторения команд. Потребовалось не так много раз, чтобы все уяснили о последствиях того, чтобы что-то сделать не по команде или затупить, услышав команду. Еще одна сложность заключалась в том, что старослужащий находился в начале процессии раздачи, спокойно ел и пил сколько хотел, далее снисходительно ждал несколько минут и приказывал: «Закончить прием пищи». К сожалению те, кто был в конце очереди иногда еще не успевали получить пищу или только получили и приходилось с большой скоростью пихать в себя еду и запивать кипятком, чтобы успеть хоть сколько-то насытиться.

Маршировать у меня не очень получалось, есть первое время тоже толком не мог, а ночью никак не мог спать, казалось, что слышу каждый скрип, каждый храп и вот уже утро и все по новой.

Помню в части был сержант санинструктор в форме интересной расцветки. Вообще, как прибыли в часть, старослужащие почти сразу обступили вновь прибывших, интересовались размерами формы, забирали новую форму с новобранцев и оставляли свою старую поношенную. Чаще всего новобранцы лишались новых ярких фуражек кепок с целым козырьком, вместо них старослужащие отдавали поношенные, помятые свои старые «тряпочки» со сломленным козырьком. У меня же, как писал выше, форма и так была больше на несколько размеров, да и я был не мелкий – 180 см рост и 80 кг вес, так что форма осталась на мне, кроме фуражки. Размер ноги только 40.5-41, а сапоги были 42 размера, что доставляло мозолей ногам. Так вот у разных призывников и старослужащих форма была самых разных расцветок хаки, у кого темно зеленая, у кого больше желтых оттенков, а также все эти расцветки, но выцветавшие и застиранные, была и цвета гористой местности, крутые деды ходили в натовках – форма расцветки войск НАТО. Но у сержанта санинструктора была одна такая необычная неповторимая, изначально темно-зеленой расцветки, но какая-то беловатая, бледная. Потом уже спустя некоторое время пропотев и увидев, что в местах скопления пота, на форме образуется белый солевой слой, я понял, что санинструктор ходит в полностью просоленной, не от слова сало, а от слова соль, форме!

Наглядно показали и объяснили как «духам» следует затягивать ремень, что почти до самых кишок. Проверка нужной утяжки ремня была простая, старослужащий хватался за бляшку ремня и проворачивал ее вдоль горизонтальной оси до невозможности дальше закручивать. Каждый проворот на 90 градусов карался одним ударом в живот или лицо. Чем дольше служил солдат, тем свободнее на нем был ремень, на некоторых дедах ремень чуть ли не спадал и болтался.

Для соблюдения гигиены, всем солдатам необходимо было пришивать ко внутренней стороне воротников «подшиву» – кусок, свернутой вдоль длинной части в несколько раз, белой ткани. Пришивалась она белыми нитками. Подшива всегда должна была быть белой, ее белизна держалась 1-2 дня, потом ее отпарывали, стирали, оставляли сушиться и до построения она должна была быть снова на форме. За внешним видом по признакам гладковыбритого лица и белой подшивы постоянно следили. И как уже, наверное, все поняли, если что-то не так, то следовало физическое наказание. У новеньких подшива была совсем скудная – тонкая толщиной до двух пальцев и свернутая в один-два раза полоска ткани. У старослужащих же была толстая, толщиной в три пальца и свернутая много раз ткань. Старослужащие как правило сами ее не пришивали, а оставляли это дело слонам или духам. За отсутствием времени, грязную подшиву переворачивали другой, еще белой стороной и заново пришивали, если она была в достаточно слоев, то разворачиваний и переворачиваний хватало на несколько раз. Ведь не факт, что если простирнёшь перед отбоем, то утром до построения она успеет высохнуть. Да и она могла «потеряться» – кому-то оказаться более нужной. Хотя даже не так, она не могла потеряться и ее не могли украсть, это означало, что ты ее проеб*л. Если что-то из твоих вещей пропадало, то это была твоя вина, хоть спи на них и держи мертвой хваткой. А раз твоя вина то и наказание получал – ты. А подшивы, когда в части были перебои с белой тканью, бывало, уходили, да и вообще много чего ты мог проеб*ть: подшива, сланцы, петлицы, кокарда, котелок, фуражка и т.д. И за все следовало наказание.

Из-за больших сапог, появлялось все больше мозолей. Если в начале еще была надежда, что правильно намотанная портянка спасет дело, то со временем стало ясно, что этой скудной полосы ткани хватает только чтобы обмотать ступню и еще на чуть выше. Но при ходьбе она разматывается внутри и прилегает к сапогам и нисколько не помогает ногам. Обратился к санинструктору, получил только обмазывание зеленкой. Теперь к кровавым разводам на портянке добавились и зеленые пятна.

В какой-то момент времени увидел, что сослуживцы в свободные минуты усаживаются кучкой и что-то делают, подошел разузнать. Сказали, что нужно до принятия присяги начистить пряжки армейских ремней. Пряжка или бляха армейского ремня размером с кулак, покрыта нормальным слоем краски оливкового цвета. И вот окрашенную пряжку надо очистить до металлического блеска. И как вы думаете чем? Кто проходил, тот знает – очищали бляху иголкой! Острием иголки скоблишь по краске и убираешь покрытие. Это процесс не быстрый и если для плоской части очищение было незамысловатым, то на очищение звездочки нужно было еще больше времени и упорства. После снятия лакокрасочного покрытия иголкой, пряжку необходимо было натирать для блеска. Говорили для этого хорошо подходит паста ГОИ, но у меня такого не было, натирал шерстяным куском ткани с шинели или чего-то похожего, может от валенок. Некоторым единичным новобранцам повезло в этом – им достались ремни с идеально начищенными, аж до зеркальности, бляхами. Это дембеля забирали у них девственные неочищенные бляхи и оставляли свои, была такая традиция у них – щеголять в таких ремнях перед демобилизацией.

От кардинальных изменений в жизни, сложности с питанием, постоянно кровоточащих и ноющих ног, но больше всего от постоянного недосыпа, по прошествии недели, мне казалось, что я не спал ни дня, было ощущение, что от отбоя до подъема я иногда лежал не смыкая глаз, думаю помутился рассудок. Начали посещать мысли о суициде. Как-то ночью, отлучившись в санузел, разломал одну из одноразовых бритв и достал из нее тонкую полоску лезвия, спрятал вроде в нагрудном или плечевом кармашке. Закрутились мысли о том, как выбраться из всей этой ситуацией, если пойти на крайние меры, то, когда, что послужит спуском, когда за какую-либо провинность получу наказание или когда? Наверное, все-таки понимал, что и это не выход и здравый смысл возобладал, обратился к сержанту, сказал: «Так и так… не могу больше, только о суициде и думаю». Наверное, не очень ожидал, что это возымеет какой-либо эффект кроме тумака, но к моему небольшому удивлению, сержант это воспринял спокойно. Вроде куда-то отвел, кто-то приходил, может спрашивал о чем-то, кто-то из сослуживцев видел, старослужащие, казалось, посмеивались надо мной, пока я стоял в стороне и ждал. Пришли за мной, сказали собрать все вещи и идти с ними.

Отвели в отдельную казарму, обстановка там была болезная. Видимо это было место временного содержания отказников или отобранных по какому-либо другому критерию. У некоторых, по-видимому, с ногами было еще хуже моего – обмотанные в бинты, ходили везде только в сланцах, еле ступая, было видно, что хождение доставляет им большие муки. Вот этот наш сброд называли «каличи», как производное от калеки. Зарядок в том расположении не было, про завтрак не помню, но на обед и ужин приходил сержант и отводил. Когда выходили на улицу, другие посмеивались, называли каличами. Несколько продолжалось мое пребывание в отряде каличей. Разговорился с парнями, что рядом пребывали, поделился, что не могу уснуть. И вот они начали наблюдать за мной, видимо в ожидании, когда усну. Один раз, сослуживец сказал, что я спал. Я удивился и переспросил: «Что правда?», он улыбнулся и ответил что-то типа: «Нет, пошутил». Так продолжалось дня три.

В один день явился офицер, кто это был, звание и как выглядел – вообще уже не помню. Он проводил разъяснительную беседу с каждым по отдельности. Мне офицер говорил, что это позор комиссоваться с «желтым» билетом, означающим негодность и произносил разные речи, которые был должен сказать или считал, что подействует на призывников, доведенных до губительных мыслей. Я отвечал что-то вроде: «Мне уже все равно, не могу спать, не выношу такую обстановку», и выложил то заготовленное лезвие на стол перед ним. После разговоров, большую часть каличей собрали и посадили на армейский ПАЗик, и снова отправили куда-то. Я, наверное, все-таки надеялся, что комиссуют. Так пробыл в этой части дней 10-14, а по ощущениям как месяц, это если с учетом непрекращающегося даже ночью бодрствования. Но армия так просто не отпускает живыми тех, кто попал в нее и еще не отдал «долг».

В ЧАСТИ В ЦЕНТРЕ ГОРОДА СВОЯ ИЗНАНКА

Вот так во второй половине июля, привезли наш сборный отряд каличей, по ощущениям, в самый центр Екатеринбурга. Это оказалась в/ч 28331. Разместили может на третьем этаже казармы и сообщили, что теперь мы будем связистами. Мы оказались в воинской части связи. Раздали петлицы – это такие небольшие значки, которые крепятся у краев воротника. У связистов были интересные петлицы – в виде молний на фоне крыльев.

Внешне все выглядело намного радостнее Елани. За высоким забором и из окон верхних этажей казармы – город, живой большой город, где течет обычная гражданская жизнь. Такая близкая и такая далекая. Если правильно помню, в той части всего хватало, даже на подоконниках стояли клумбы с растениями.

Вновь начался уставной распорядок дня: подъем ранним утром, зарядка, уборка кроватей, завтрак, строевая подготовка, обед, снова строевые занятия или какие работы, ужин, вечерняя поверка – поименная проверка личного состава, заканчивалось все отбоем. Вместе с этим шло и вколачивание вкуса армейской жизни от старослужащих. А также позналась и коллективная ответственность – это когда за твои или твоего товарища провинности наказывался весь взвод, в котором ты был. Качались всем взводом, приседания взявшись за плечи друг друга, отжимания. От такого обучения во взводе начали чувствоваться злые взгляды – мало кто любит наказание за чужие проступки. Провинившийся теперь чувствовал давление не только от старослужащих, но и от сослуживцев, некоторые из которых, после совместной прокачки, выкладывали все или почти все, что они думают о накосячившем.

Вот одна из сценок по обучению от старослужащих. Сержант приказывает духу выйти из строя, отойти на несколько шагов, представить, что перед тем дверь и ему надо войти и спрашивает, какие у того будут действия. Солдат делает вид, что стучится в дверь.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.