Подари мне небо. Сломанные крылья

Пролог

ЧАСТЬ I

Пролог

Октябрь, 2005 год

– Марк Вольфманн! – Дверь распахнулась, и из неё выбежала молоденькая девушка в очках. Её голова была покрыта мелкими рыжими кудряшками, а ростом она едва ли могла дотянуть мне до плеча. – Это вы?

– Допустим, – осторожно кивнул я, делая несколько шагов вперёд. – Я уже могу войти?

– Конечно, доктор Беккер вас уже ждёт.

Беккер… Фамилия показалась мне смутно знакомой, и уже спустя несколько секунд я понял, почему именно.

– Присаживайтесь, – не поднимая головы, произнёс мужской голос.

– Рик? – присмотрелся я, опускаясь в кресло напротив.

Мужчина оторвал взгляд от бумаг, и на его лице появилась лёгкая тень улыбки. И эта улыбка не сулила ничего хорошего. Потому что она больше напоминала оскал.

– Марк Вольфманн, – произнёс он, медленно растягивая слова. Настолько медленно, что мне очень захотелось покинуть эту комнату как можно скорее.

Рик Беккер – психолог, проверку у которого я проходил уже дважды. Если быть более точным, оба раза я её не проходил. В первый раз я столкнулся с ним, когда устраивался на работу. На вопрос «Как вы поступите, если поймёте, что самолёт падает?» я ответил: «Спрыгну вниз, вдруг поймают». Сарказм ему не понравился, и он прогнал меня по всем проверкам, которые существовали в их практике. Его слов о том, что я недостаточно серьёзен для управления воздушным судном, лётной комиссии не хватило. Поэтому штамп о том, что психологические тесты пройдены мною успешно, я всё же получил. И очень надеялся, что больше не встречусь с этим человеком.

Судьба решила пошутить во второй раз – Рика Беккера прислали с проверкой в нашу авиакомпанию после того, как один из вторых пилотов во время взлета отключился от страха. И на вопрос Рика «Ну как, Марк, всё летаешь?» я должен был просто кивнуть. Но вместо этого я ответил, что не всем нужны крылья, чтобы подниматься в небо. И этот ответ его не устроил.

И вот я снова здесь. Перед ним. И отчаянно молю небеса – пусть он не вспомнит о наших прошлых стычках!

– Рик, – коротко кивнул я. – Рад тебя видеть.

Прикусить бы себе язык! Рад тебя видеть. Ну да, Рик, конечно, сволочь, но точно не идиот. И в такую лесть не поверит. Хотя даже идиот не поверил бы, если бы увидел выражение моего лица.

– Как ты себя чувствуешь?

Вопрос прозвучал весьма неожиданно из уст того, кого моё самочувствие вряд ли волновало.

– Как именно мне нужно ответить на этот вопрос, чтобы не попасть под психологические проверки?

Рик усмехнулся и отложил бумаги.

– Отвечать нужно честно. Кажется, мы это выяснили в прошлый раз. Что ты видишь на этой картинке?

Рик подвинул мне бумаги с какими-то кляксами, отдалённо напоминающими что-то очень неприличное. Я попытался напрячь память – найти где-то информацию о том, что именно я должен видеть, чтобы меня не сочли сумасшедшим. Но в голове было пусто.

– Самолёт.

Беспроигрышный вариант, да?

– Нет, – отрезал Рик, вставая со своего места.

– Допустим. Ты дашь мне следующую картинку или мне угадывать до того момента, пока ты не согласишься с моим мнением? Если вообще согласишься.

– Марк, твой сарказм однажды довёл тебя до инвалидного кресла, а сейчас…

– Лучше не продолжай, – я бросил на него предупреждающий взгляд.

– Я не в первый раз вижу тебя, и уверен, что не допусти я тебя до полётов ещё тогда, не произошло бы ничего…

Я встал, ногой отодвигая стул, слыша, как противно скрипит пол:

– У тебя ко мне личные счёты, и я не понимаю, почему именно. Напоминать мне о том, что я управлял самолётом, который унёс жизни пассажиров, – это какой-то хитрый психологический приём? Смею тебя разочаровать – он не работает. Я давно пережил эту ситуацию, и все экспертизы подтвердили – моей вины в случившемся не было.

– Тогда почему ты сидишь в кресле второго пилота, а на шевронах больше не красуются три звездочки?

На секунду я застыл – появилось острое желание оставить на его лице след моего терпения, которое уже заканчивалось. Но вероятность пройти проверку в этом случае сводилась к нулю.

– Я отвечу тебе на этот вопрос, – продолжил говорить Рик. – Ты не способен управлять самолётом и брать на себя ответственность за жизни пассажиров.

– Второй пилот, – перебил его я, – это не мебель в кабине пилотов. Его ответственность не намного меньше капитана.

– Безусловно. – Наглая усмешка промелькнула на лице Рика. – Ты и кресла второго пилота не достоин. Я не допускаю тебя к полётам на неопределённый срок.

В ушах загремела кровь, стало слишком душно в этом наполненном злостью кабинете. Я вышел, громко хлопнув дверью, чётко понимая, что изменить сейчас ничего не смогу. Хотелось выплеснуть гнев, но это было чревато последствиями. Хотя о каких последствиях я думал? Кажется, я только что лишился того, ради чего жил. В очередной раз. Никчёмность моего существования становилась всё ярче. Я вырвался на улицу, втягивая в лёгкие прохладный воздух и пытаясь унять бешеный пульс, который стучал в горле, висках. Даже в руках. Со злостью пнув стоящую перед собой скамейку, я поморщился от боли в ступне. А спустя мгновение – словно эхо – боль отразилась в пояснице. Прошлая травма, оставившая шрам не только на теле, вновь дала о себе знать. Как острый нож, вкрученный в рану, она напомнила о том, что я однажды был сломлен. Телом. А теперь ещё и духом.

Глава 1. Марк

Весна, 2005 год

Противный звук будильника раздался, как обычно, в одно и то же время. Означало это лишь одно – мне снова пора на реабилитацию. Каждый день уже в течение нескольких месяцев одни и те же манипуляции, которые, по словам врачей, имели колоссальный успех. А по мне все усилия были бесполезны – на ногах я, может быть, и стоял, но летать заново так и не научился.

– Марк, – сквозь сон проговорила Кейт, – тебе пора вставать.

Глаза открывать не хотелось, как и подниматься с постели. Сон давно перестал быть полноценным и крепким – Каролина плакала громко. Громко и требовательно. Каждый раз я предлагал Кейт свою помощь, получая отказ со словами «набирайся сил, они ещё пригодятся». Попытки возразить ей не принимались, и лишь к вечеру я понимал, почему.

Реабилитация должна была проходить вне стен нашего с Кейт дома. Возвращаться сюда каждый день – такого условия не было. Но разве существовала в этом мире сила, способная остановить меня в тот момент, когда я чего-то хотел? Именно поэтому к вечеру я едва ли был способен на что-то, кроме горизонтального положения и закрытых глаз. Тим – врач, который помог мне вновь почувствовать под ногами землю, – выжимал из меня максимум возможностей. Оставляя мне минимум сил. Но лишь благодаря его настойчивости и моему безудержному желанию вновь поднять самолёт в воздух, уже спустя семь месяцев я смог самостоятельно добираться из точки А в точку Б. Медленно, с болью. Но сам.

– Дорогой, ты опоздаешь, – повернулась ко мне Кейт, окидывая меня сонным взглядом. – Тиму важна каждая минута. Надеюсь, что тебе тоже.

– Безусловно, – кивнул я и, опираясь на поручень, сначала сел на кровати, а потом встал с неё.

– Помочь?

Кейт задавала этот вопрос каждый раз, и она была единственной, от кого слышать этот вопрос было менее болезненно.

– Да уж как-нибудь донесу себя до машины, – простонал я, оставляя лёгкий поцелуй у неё на щеке. – Позвоню, как закончим.

** ** **

– Марк, ты не стараешься! – крикнул Тим раздражённо. – Вчера не было никаких проблем. Я видел твоё желание и упорство. Что с тобой происходит сегодня?

Дышать было тяжело, болели ноги и спина. Руки отказывались брать на себя основную нагрузку. Но причина была не в этом. Мне стало казаться, что я стою на месте. Фигурально выражаясь. Что всё, чего я достиг – это предел. Дальше ничего не ждёт. И от этой мысли желание что-либо делать окончательно исчезало.

– Со мной всё в порядке, – буркнул я, с трудом поднимая вес ногами, – устал.

– Устал? Ты серьёзно? – В голосе Тима звучала насмешка. И она должна была подстегнуть меня к действию. – Ты думал, что это будет легко? Думал, что сможешь встать на ноги и побежать уже после первой тренировки?

Думал. Только не о том, чтобы встать. А о том, чтобы вновь сесть в кресло первого пилота. Идея становилась навязчивой. И так сказал бы мне любой – в моей жизни было всё: деньги, девушка, принимающая меня таким, каким я был. Или таким, каким я стал. Дочка. Друзья. Променял бы я всё это на возможность вновь поприветствовать пассажиров на борту самолёта? Ответ «нет» стал бы логичным. Ответ «да» страшным. Поэтому я застрял где-то между этими двумя вариантами, так и не выбрав, что именно для меня важнее.

– Ты не говорил мне, что я должен буду поднимать ногами вес, почти вдвое превышающий мой, – процедил я сквозь сжатые зубы. – И я не предполагал, что это будет так трудно сделать.

– Не труднее, чем поднимать в воздух многотонный самолёт. Двигайся, Марк!

И я двигался. День за днём, час за часом. Выжимая себя до последней капли.

Я понимал, что операция, которую я перенёс несколько месяцев назад, прошла успешно, и это был огромный шанс. Мария сделала всё, что зависело от неё – теперь всё зависящее от меня делал я. В тот момент, когда я обрёл ноги, ко мне вернулась надежда. Но я не думал, что будет так трудно устоять на этих ногах. Я ждал чуда, но в моей жизни одно чудо уже произошло. Для остальных нужно было поработать.

** ** **

Закончив свои пытки, призванные для того, чтобы мне помочь, Тим отпустил меня. Сегодня я понял, почему он настаивал на том, чтобы я оставался в центре реабилитации, а не возвращался каждый вечер домой. Потому что сейчас мне хотелось лечь и не двигаться. Но жить вдали от семьи было труднее, чем я представлял. А нахождение наедине с собой приводило к дурацким мыслям, которых хотелось бы избегать.

Я взял сумку, с трудом удерживая её в руках. Тремор в мышцах, кажется, достиг пика на сегодня. С усилием толкая дверь, ведущую на улицу, я почувствовал, как кружится голова и к горлу подкатывает тошнота.

– Ты сегодня раньше, – раздался слегка насмешливый голос, и я повернулся на него.

– Том, – кивнул я, – поможешь дойти до машины? Мои ноги…

– …Не слушаются, – Том подошёл ко мне и крепко пожал руку. – Могу взять на руки. – Он с трудом сдерживал смех.

– Тебе не надоела эта шутка за полгода? – Я нахмурился. Усталость была сильнее желания съязвить.

– Шутка надоела, – кивнул Том, – а твоё выражение лица, когда ты её слышишь – нет.

Он всё же замолчал и помог мне залезть в машину. Облегченно вздохнув, я готов был признать – таким слабым я не чувствовал себя ещё никогда.

– Однажды я соглашусь и заставлю нести меня до дома. – Я устало прикрыл глаза, откидываясь на спинку пассажирского сидения.

– Поговорим об этом позже. Марк, мне нужно тебе кое-что сказать. – Произнеся эти слова, Том как-то загадочно посмотрел на меня и замолчал.

Молчал и я, сверля его взглядом. Ожидание затягивалось, а Том будто издевался. Я пытался уловить на его лице эмоции – но оно было больше похоже на маску, и понять, о чём именно он хотел со мной поговорить, было затруднительно.

– Том, твоё молчание напрягает. Что случилось? Что-то с работой?

– Нет, там всё стабильно, – лёгкая тень разочарования мелькнула в его глазах. После того, как суд снял с него все обвинения, Том остался один на один против мира. Мира, который оказался к нему не менее жесток, чем ко мне.

С должности руководителя его убрали и предложили работу авиаинструктором. Для меня сейчас эта должность выглядела как мечта, а для Тома – как приговор. Это своеобразное понижение, которое было сложно принять. Но в то во же время это была единственная возможность остаться в мире авиации. По крайней мере, на текущий момент.

– Стабильность – это уже хорошо, – кивнул я. – Так о чём ты хотел мне сказать? Или я должен догадаться сам? Пока не угадаю, ты не выпустишь меня из машины?

– Всё-таки раньше твоё чувство юмора нравилось мне больше.

– Оно тебе никогда не нравилось, не ври, – дёрнул я плечами. – Рассказывай.

– Мой отец, как ты знаешь, был пилотом, и всю свою жизнь посвятил авиации. Я не планировал использовать его связи для того, чтобы решить наши с тобой проблемы, но…

– Не говори, что ты всё-таки обратился к нему за помощью! – воскликнул я, не веря своим ушам. Я не раз говорил Тому, что не хочу быть тем человеком, которого взяли на работу из жалости. Я всего добивался сам. И должен был сделать это ещё раз. Если не получится, то это будет только мой путь. И вмешивать в него кого-то ещё не хотелось.

– Не совсем. Он предложил её сам. Его коллега планирует переехать из Германии и продать свой бизнес. Наследников у него нет, поэтому он предложил моему отцу выкупить его вполцены. А отец – позвонил мне. И я… Марк, я согласился.

– С трудом понимаю, о чём ты говоришь. Что за бизнес? Разводить цыплят? Вполне безопасно. Пока петух не клюнет в…

– Марк!

– Том!

– Я владелец авиакомпании «Скай Дойч». Со вчерашнего дня.

«Скай Дойч». Та самая авиакомпания, в самолёте которой погибла сестра Кейт.

– И мне нужен пилот, – невозмутимо продолжил говорить Том, не замечая моего выражения лица. – Лучший пилот. Марк, у тебя есть три месяца на то, чтобы не только научиться ходить, но вернуть себе и возможность летать.

Вернуть себе возможность летать.

Вернуть себе крылья.

Крылья, которые смогут поднять меня в небо. И показать своей семье мир, которого мне так не хватало.

Вновь почувствовать себя важным и нужным. Неужели счастье, которое так долго от меня убегало, само вернулось ко мне в руки?

Глава 2. Кейт

Однажды отец сказал мне, что выходя замуж за пилота, я всегда буду третьей в этом союзе. Потому что вторым будет самолёт. Замуж я ещё не вышла, но то, о чём он говорил, поняла. Марк, ожидаемо, бредил полётами с того самого момента, как убедился, что операция прошла успешно, и он чувствует свои ноги. Все предостережения Марии о том, что процесс восстановления займёт не меньше года, на него не действовали. Я удивлялась лишь одному – как он не завёл календарик, в котором отмечал бы прожитые без самолёта дни. А потом оказалось, что у него такой календарик есть. И я поняла, что мне нужно смириться. Иначе можно довести себя до той грани, возле которой я бывала и раньше.

Шли месяцы реабилитации, порой казавшиеся вечностью. Я обещала поддерживать Марка во всём и никогда не сдаваться. Но у меня всё чаще появлялось желание стукнуть его чем-то тяжёлым. Два месяца он находился в центре реабилитации, и мы с Каролиной ездили к нему каждый день. Как и Том с Марией. Малейшая неудача или преграда на его пути – и приходилось всё начинать сначала. Как только Марк понимал, что тело не слушается его с первого раза, он опускал руки и задавал единственный вопрос – я смогу снова летать? Это надоело слушать не только нам, но и реабилитологу. Поэтому он отправил Марка домой, взяв с нас обещание, что каждый день он будет приезжать обратно. Независимо ни от каких обстоятельств. И мы сдерживали обещание. Терпели гневные слова в свой адрес, когда Марк не хотел ехать. Особенно в те дни, когда возвращалась боль. Мне было трудно сдерживать свои эмоции, потому что хотелось его пожалеть. Но жалость сейчас могла навредить. Нужна была мотивация. А слёзы и оханья никогда не помогали двигаться вперёд.

Единственная, кого слушал Марк, была наша дочь Каролина. Говорить она не умела, но кричать и требовать внимания научилась вполне. Марк стал замечательным отцом – при малейшей возможности он проводил с ней каждую свободную минуту. Будучи вымотанным после всех тренировок, он возвращался домой и в первую очередь подходил к детской кроватке. Я надеялась, что рано или поздно он сможет расставить приоритеты и понять, что судьба дала ему второй шанс. Шанс на семью, полноценную жизнь. Что нужно использовать его! Не циклиться на прошлом. Он ведь чудом избежал смерти. Потом чудом избежал инвалидности. Я даже стала замечать огонёк в его глазах, чувствуя его вовлеченность. И в глубине души поверила, что Марк смирился.

Пока однажды ночью не проснулась и не заметила, как он сидит возле окна и смотрит в небо. Оно было тёмным и свободным. Таким же свободным, как когда-то был он.

Осознание было болезненным – Марк никогда не сможет убрать из своей жизни небо. Пока вновь не поднимет в него свой самолёт.

Эти мысли прочно засели в моей голове. Каждый раз смотря на меня или на Каролину, он всё равно будет думать не о том, насколько он счастлив, а о том, что он уже упустил. Но моя любовь к этому человеку была сильнее сомнений. Намного сильнее. И я выбрала борьбу. Борьбу со своими страхами. С его неуверенностью в себе, которая раньше была ему несвойственна.

И отчаянно надеялась, что рано или поздно, я перевешу чашу на весах его выбора. Или хотя бы попробую её сравнять.

** ** **

– Кейт, забирай! – с порога раздался голос Тома.

– Потише! Каролина только уснула, – шикнула я, встречая обоих на пороге. Принимая поцелуй от Марка, мне на долю секунды показалось, что что-то поменялось. В его манерах, в его прикосновениях – как будто они стали увереннее. Сильнее. Ярче. Что такого произошло на очередной тренировке, что он выглядел так, словно выиграл в лотерею?

– Вы кажетесь мне загадочными. В чём дело? – прищурившись, я бросила взгляд на обоих, помогая Марку дойти до дивана.

Не могла я не отметить и тот факт, что он даже шёл быстрее, не опираясь на меня своим весом.

– Я рассказал Марку о том, что мой отец…

– Кейт, я снова возвращаюсь в мир авиации! – выпалил Марк, не дожидаясь, когда договорит Том.

– Что? – Либо я ослышалась, либо сошла с ума. Какой мир авиации? Марк лишь несколько недель назад стал самостоятельно передвигаться на небольшие расстояния. Мы с ним даже смогли прогуляться по ночному городу. Но сесть в самолёт… Конечно, я уже знала, что у пилотов всё не как у людей, но чтобы настолько…

– Кейт, подожди паниковать, – усмехнулся Том. – Дело в том, что мой отец предложил мне авиакомпанию. Его друг уехал, продав её за полцены. В связи с тем, что с должности руководителя меня сняли уже давно, а права управлять авиакомпанией не лишили, почему бы не попробовать построить всё с нуля?

– Насколько с нуля? – поморщилась я. – Что это за авиакомпания?

Я обратила внимание на то, что Том замялся и устроил игру в гляделки с Марком. С того момента, как эти двое стали лучшими друзьями, они часто замолкали, ментально передавая друг другу информацию и сильно нервируя этим меня и Марию.

– Кейт, это авиакомпания «Скай Дойч», – Марк повернулся ко мне, – и Тому нужен пилот. Не сейчас, немного позже. Поэтому у меня есть время, чтобы вновь стать таким, как прежде. Чтобы вновь вернуться туда, где я чувствую себя, как дома. Я не могу упустить этот шанс!

– Нет, – внезапно даже для самой себя произнесла я.

– Что «нет»? – одновременно спросили Марк и Том.

– Нет времени? – тихо уточнил Марк, пытаясь поймать мой взгляд.

Как объяснить ему, почему нет? Вновь вернуться туда, куда не хотелось? Снова обсуждать свои страхи, которые я смогла закопать довольно глубоко, чтобы они не смогли потревожить ни меня, ни мою семью?

Но только не «Скай Дойч»!

– Только не в эту авиакомпанию. Марк, ты же помнишь…

– Подожди. Не произноси, пожалуйста, то, что собиралась. Название авиакомпании – не символ неудач. Я больше десяти лет посвятил самолёту, который в итоге сбросил меня с себя, не оставив мне ни шанса, ни надежды. А сейчас она вновь забрезжила. Пусть пока ещё мимолётная, но вполне осязаемая. И если я сейчас не зацеплюсь за неё, то в дальнейшем не прощу себя.

– Или меня, – легкая улыбка тронула мои губы. – Я не сомневалась в том, что если однажды тебе прилетит предложение вновь управлять самолётом – ты от него не откажешься.

– Вы слишком быстро убегаете вперёд. – Я вздрогнула, услышав голос Тома. – Впереди много работы и не меньше сложностей. Но я действительно буду рад видеть Марка командиром «Боинга-777».

– Ты не говорил про боинг, – Марк чертыхнулся, – Том, мы же обсуждали…

– Это имеет значение? Ты же говорил, что тебе всё равно, на чём летать, главное летать. Так вот не на метле же, верно? Да пошутил я! Верну я тебя в аэробус. Оставлю боинг любителям. Зря только отправлял тебя на тренажёр!

Почему же зря… Там он познакомился со мной.

Я оставила их за беседой, услышав плач Каролины и поняв, что для Марка сейчас ничего не имеет значения. Он вновь горел. Снаружи и внутри. Он вновь мечтал. Вот только веру в себя ему на этот раз вернула не я. И даже не его дочка. И у меня появилось дурное предчувствие, что несмотря на все сложности, которые мы пережили вместе, семья никогда не будет для Марка на первом месте. До тех пор, пока в его жизни есть самолёты.

Глава 3. Марк

После того, как Кейт согласилась выйти за меня замуж, прошло больше семи месяцев. И не было ни одного дня, когда бы я не думал о шикарной свадьбе. Любимая девушка просила подарить ей небо. И у меня был невероятный план, как именно это сделать. Но каждый шаг на пути к цели вновь откидывал меня на исходную позицию. Возможно, я был одержим идеей вернуться к полётам, но я был честен по отношению к самому себе – зачем мне ноги, если я не могу поднять в небо самолёт и исполнить обещание, данное девушке, которую люблю?

Свадьба должна была пройти на высоте. Не в фигуральном смысле, а в прямом. Её страх и моя одержимость должны были объединиться в единый символ. Символ неба и веры. Веры в себя, друг в друга. Во второй шанс. Но я должен был лететь в кабине пилота. Только так я мог осуществить то, что задумал.

Сомнения в своих силах поселились не сразу, но как только возникли, тут же прочно закрепились внутри меня. Кейт, наверное, думала о том, что я слишком погряз в своих переживаниях, что кроме лётной карьеры меня ничего не интересует. Но меня много чего интересовало. И я много о чём переживал. Единственным спасением от мыслей был сон. Любой сон, в котором я был прежним. Таким же, как до авиакатастрофы. Наверное, нужно было смириться с неизбежностью и подстроиться под ту жизнь, которая у меня была. Но я не мог и не хотел. Лишь до тех пор, пока ты веришь, ты живёшь.

И в тот момент, когда я решился поговорить с Кейт о своих переживаниях, Том объявил о том, что ему нужен пилот. И не просто пилот. Ему нужен был я. И мир вокруг взорвался именно в этот момент. Усталость отошла на задний план. Появился дедлайн – срок, до которого я должен был сделать всё, что в моих силах.

– Марк, я понимаю, что ты сейчас окрылён тем, что сказал Том, – осторожно начала говорить Кейт, – но надеюсь, ты не забыл о наших планах?

Планах. О каких именно планах она говорила, понималось с трудом. Перед глазами уже мелькали картинки небесной свадьбы – той, которой ещё ни у кого не было.

– Ты про поездку к родителям? – с трудом вернулся я в реальность. – Любимая, я всё помню. Прости, если заставил сомневаться в этом. Нелёгкое время.

– Не у тебя одного. – В глазах Кейт читалась безмерная усталость. И, безусловно, она была заметна мне и раньше, но почему-то казалось, что страдаю больше всех я. Ведь ходить не мог я. Заново учился делать первые шаги тоже я. В то время, когда Каролина с лёгкостью вставала на ноги, держась за бортики кроватки и прыгая возле них, я через боль двигался по комнате. И её первым шагам радовались намного меньше, чем очередным моим. Это было странно. И тоже раздражало.

– Я люблю тебя, ты же знаешь? – на всякий случай уточнил, пытаясь поймать её взгляд.

– Знаю. И люблю тебя не меньше. Но, пожалуйста, Марк, вернись на землю хотя бы сейчас. Хотя бы на тот период времени, пока ты снова не улетишь далеко.

– Ты же слышала Тома, он сказал…

– Он сказал, что ему нужен пилот, – быстро перебила меня Кейт. – И у тебя есть время, чтобы вновь занять капитанское кресло. И это прекрасно, но…

– Но что? Но ты думала, что я уже никогда не вернусь? Что буду сидеть тут и жалеть о безвозвратно ушедших днях?

Я сжал губы и нахмурился, чувствуя стеснение в груди.

– Остынь, – поморщилась Кейт, – я говорю о том, что… Марк, живи настоящим. И цени то, что имеешь.

– Почему ты говоришь мне эти слова?

– Потому что второго падения ты не переживёшь.

Она наклонилась ко мне, оставляя невесомый поцелуй на губах. Я прижал её к себе, вдыхая аромат волос и, кажется, догадываясь, о чём именно она говорит.

Не о повторном падении самолёта.