Выбор

– Я тебя и не боюсь. Я тебя не понимаю.

– Это сложно понять, Эрик. Но ты не сын Джека Джонсона. И твоё настоящее имя – Натаниэль.

Тишина, которая повисла в воздухе, не была давящей или оглушающей. Она была мучительно тягучей, словно густой дым от сигары, постепенно обволакивающий всё вокруг. Сложно представить и уж тем более объяснить свои чувства в тот момент, когда тебе говорят, что ты не тот, кем считал себя все эти годы.

– Мэтт, верно? – уточнил я ещё раз, хмуря брови и потирая плечи.

– Да, – кивнул он.

– Ты меня с кем-то путаешь? Я Эрик Джонсон, мой отец – Джек Джонсон, глава какой-то там криминальной группировки.

– Да, глава Чёрных волков.

– Ты знаешь про Чёрных волков? – с нескрываемым любопытством спросил я.

– И про Змеев, и про Ангелов. И про то, что мать Габриэллы жива. И про то, что ты не имеешь к этой семье никакого отношения.

– Допустим, – согласился я, понимая, что, если этот человек сумасшедший, то с ним лучше не спорить, – ты же понимаешь, что я не могу просто так поверить словам человека, которого впервые вижу?

– Конечно. – он кивнул, слегка поднимая уголки губ. Странно, но несмотря на странность разговора, этот человек мне нравился. Он располагал к себе и внушал доверие. – Поэтому я взял с собой кое-что, что поможет тебе поверить. Взгляни. Учти, что это видео совсем не для слабонервных.

Он протянул мне телефон с записью не самого высокого качества. Я пару минут смотрел на комнату, в которой никого не было, слушал тишину, которая пугала, и пытался рассмотреть хоть что-то, похожее на доказательство его слов.

– Подожди немного, сейчас увидишь, – предупредил Мэтт мой вопрос.

И точно, дверь в комнату открылась, и внутрь, очевидно, на цыпочках, вошла женщина с маленьким ребёнком на руках. Она положила ребёнка в кроватку, явно будучи уверенная в том, что он спит, а сама юркнула в шкаф. Я недоуменно взглянул на Мэтта, а тот лишь кивнул, взглядом предлагая продолжить мне смотреть. Картинка не менялась – ребёнок спал, комната была окутана мраком и тишиной, но внезапно дверь снова отворилась, и вошёл мужчина. Нет, скорее парень. Молодой. В его руках был пистолет, и направлялся он в сторону шкафа. Видно было очень плохо, картинка прыгала, постоянно появлялись какие-то помехи. Звук тоже не радовал своим качеством. Спустя мгновение комната озарилась светом. Молодой человек стоял напротив шкафа, очевидно, разговаривая с женщиной, которая там находилась. Раздался выстрел, и я зажмурился. Как будто я смотрел триллер с плохим качеством записи, как будто мне лет двенадцать, и я от страха теряю дар речи. К горлу подкатила непрошеная тошнота, и я взял стакан со столика, сделав большой глоток воды. Молодой человек на видео подошёл к детской кроватке, где стоял ребёнок, по всей видимости, уже проснувшийся. Несколько мгновений он колебался, потом взял его на руки и вынес из комнаты. На этом запись прерывалась.

Я вернул телефон Мэтту, не понимая, каким образом это видео доказывает тот факт, что я не имею никакого отношения к Джонсонам.

– Ты, конечно, ничего не понял. И, скорее всего, у тебя куча вопросов. К сожалению, ответов на них я тебе дать не могу. Это должен сделать Джек Джонсон.

– Честно говоря, я ничего не понимаю до сих пор, – сказал я, чувствуя, как во рту снова пересохло, – что на этом видео? Кто эти люди?

– Женщина, в которую стреляли, это твоя настоящая мать. Её звали Оливия Уайт. Человек, убивший её, Джек Джонсон. А маленький ребёнок, которого он забрал, это ты. Натаниэль Уайт. Твоего отца убрали раньше, чем камера засняла это видео. Его звали Мартин Уайт. Именно он в тот момент был центром и сердцем группировки, которые называли себя…

– Белыми змеями, – прошептал я, всё ещё не веря в то, что услышал, – но откуда ты знаешь, что это я? Почему именно я?

– Я был лучшим другом твоего отца. Мы вместе с ним противостояли Чёрным волкам. В тот момент, когда между этими группировками развязалась настоящая война, очень многие из нашего братства, пытались спрятаться, но безуспешно. Они были убиты. Все до единого. Убит был и я, формально. Каким чудом я выжил – не знаю до сих пор. Пуля прошла по касательной, не задев жизненно важных органов, а я в нужный момент умело притворился мёртвым. Волки в тот момент были не настолько сильны, как они сильны сейчас, а потому не стали добивать лежачего. Сейчас твой отец, точнее…я не знаю, как называть Джека, в общем, он и его люди ни за что не отойдут от тела, не убедившись в его смерти. Думаю, что только Джек – тот, кто знает о том, что сохранил жизнь единственному наследнику Змеев, воспитывая его под своим знаменем и приобщая к своему делу.

– Он не посвящал меня в свои дела. Ни разу, – моментально возразил я.

– То есть, – Мэтт замялся, – ты хочешь сказать, что ты не работал на своего отца?

– Нет. Для этих целей он использовал Габриэллу.

– Но почему…ах! – Мэтт охнул. – Я, кажется, понял. Сохранив жизнь наследнику Змеев и никому не сказав об этом, он всё же думал о том, что рано или поздно правда может выплыть наружу. И, если бы он сделал из тебя своё подобие, то ты смог бы бросить ему вызов, узнав правду. А так ты слишком слаб, и пока наберёшься сил…Джек успеет придумать очередной план. Чёрт, он умён даже больше, чем я думал.

– Не настолько он умён, – покачал я головой. – Он не посвящал меня в свои дела, да. Но он и не интересовался моей жизнью. И не был в курсе того, что у меня было хобби.

– Не буду расспрашивать о том, что ты имеешь в виду. Нас могут подслушивать. У Джека везде свои люди. Оставь пока это своим козырем.

– Я рискну спросить ещё раз – ты уверен, что на этом видео я?

– Я уверен. Но, если хочешь, можешь запросить у отца тест ДНК. Сомневаюсь, что у тебя есть шанс получить нужный нам результат, скорее всего он его подделает. Но попробовать и посмотреть на его реакцию можно.

Я замолчал, переваривая информацию, которую только что получил. Человек, которого я столько лет считал отцом, хладнокровно убил мою мать на моих же глазах. Столько лет я жил во лжи, не подозревая о том, что творится у меня за спиной. Не зная даже своего прошлого.

– А отец, – хриплым голосом спросил я, – его тоже…

– Его убил не Джек, – коротко ответил Мэтт, – но не думаю, что это что-то меняет.

– Нет, конечно. Это ничего не меняет, – мотнул я головой.

– И ещё кое-что, Натаниэль. Ты должен понимать, что половина того, что принадлежит Джеку, по праву твоё. Твои родители владели ресторанным и строительным бизнесом. Насчёт строительства я не уверен, прошло много лет, наверное, нужно начинать всё заново. Но рестораны и кафе – это то, что принадлежало сначала родителями Мартина и родителями Оливии, а затем перешло к ним по праву. То наследие, которое они оставили тебе. Я получил лицензию на снос зданий Джека, но не уверен, что он даст мне пробиться. Поэтому будем действовать другим путём. Заберём всё то, что принадлежит тебе.

– Они построены на тех же костях, что и казино?

– Нет, Натаниэль. Конкретно твои родители никогда не делали ничего противозаконного. Наверное, за это они и пострадали. За честность и правду.

– Они не пострадали. Их убили.

Мэтт лишь молча кивнул.

Из болезненных воспоминаний я вынырнул только потому, что услышал, как Габриэлла приходит в себя.

– Где я? – тихо спросила она. Потом резко села и потёрла виски. – Брат? Что случилось? Как мы тут оказались?

Я протянул ей бутылку с водой, которую она без сопротивления приняла, отпив несколько глотков.

– Ты голодная?

– Ты оставишь свои попытки накормить меня? – сморщила она нос. – Я бы хотела узнать, что случилось.

Я внимательно рассматривал её, догадываясь, что от моего пристального внимания, она может смутиться. И думал. Я всё время думал о том, какой же я идиот. Столько лет я не замечал очевидного. Мы же были совсем разными. Габриэлла и Стивен были очень похожи – оба невысокие, темноглазые. Даже тон кожи у них был похож. Я был среди них белой вороной, но откуда я мог знать…откуда могли взяться мысли о том, что я не сын Джонсона.

– Эрик, ты меня смущаешь, – поёжилась она, – после того, что случилось, я опасаюсь, что ты снова…

– Поцелую тебя? – улыбнулся я. – Только, если ты этого захочешь. И меня зовут не Эрик. Меня зовут Натаниэль. И я не твой брат.

– Я уже слышала эту фразу. И это какая-то ерунда.

– Это правда, Габриэлла.

Её глаза выражали одновременно и испуг, и недоверие. И было в них что-то ещё, что я не мог прочитать. Возможно, это было просто любопытство. Возможно, что-то иное.

Я рассказал ей то, что увидел на видео в телефоне Мэтта, и всё, что он рассказал мне. Это было неправильно – открывать правду ей. Той, кто теперь находился по другую сторону. Но кому ещё я мог рассказать всё, что узнал?

Закончив рассказ, я взъерошил волосы и снова посмотрел на Габриэллу, ожидая её реакции. Наверное, где-то в потайной глубине своей души, я мечтал о том, чтобы она изменила себе, бросив то дело, которым она столько лет занималась, и помогла мне. Но она была Джонсон. А такие не меняются.

– Не может быть, – тихо сказала она, – этого просто не может быть. Столько лет скрывать правду? Эрик, ты уверен?

– Натаниэль. Меня зовут Натаниэль, – в очередной раз настойчиво повторил я, – нужно привыкать к этому имени.

– Нужно ли, Эрик? Нужно ли что-то менять?

– Ты шутишь? – отпрянул я от неё в ужасе. – Мою мать убил твой отец! Лишив меня всего, что у меня было! Уничтожив моё прошлое и моё будущее! И ты думаешь, что узнав об этом, я ничего не захочу менять?

– Ты не прав. Он любил тебя, он обеспечивал тебя, он дал тебе…

– Лучше замолчи, – со злостью сказал я, – он не любил меня. Он испугался запачкать свои руки кровью младенца, и лишь потому сохранил мне жизнь. Он не посвящал меня в свои дела, понимая, что меня нельзя допускать к тем знаниями, которыми обладает он. Он был уверен, что я брошу ему вызов, а потому оградил меня от всего, что хотя бы как-то касалось криминального мира. Он не учёл одного. Оставив меня на произвол воспитания, он не обращал внимания на то, чем я занимался. А у меня было хобби.

– Я это уже поняла. – дрожащим голосом произнесла я. – Один меткий выстрел, и Шепард мёртв. Ты раньше стрелял в людей?

– Ты шутишь? Я просто стрелял по мишеням и никогда не бывал так точен. Я не лгал, когда сказал тебе, что оружие меня пугает.

– Зачем ты это сделал, Эр…Натаниэль? – она произнесла моё новое имя медленно, словно пробуя буквы на вкус.

– Я не хочу, чтобы ты стала убийцей, Габи.

– Поэтому решил стать им сам? Ты понимаешь, что ты сделал? Тебя будут искать.

– Пускай ищут, – пожал я плечами, – я прятаться не буду.

– Они убьют тебя! – в ужасе сказала Габриэлла, прикрывая ладошкой рот.

– Не убьют, – сказал я уверенным голосом.

А сам задумался о том, что, возможно, я поторопился с разговором с Джеком. Что, если, испугавшись, он решит убрать меня с дороги? Хотя я не один. Есть Мэтт. И Мэтт сказал, что у него уже есть люди, что он несколько лет пытался возродить то, что уничтожили Джек и его компания.

– Натаниэль, я хочу сказать, что, несмотря на то, что ты теперь…

– Не Джонсон и не твой брат, ты всё равно останешься с отцом? Я знаю, Габриэлла. Мы теперь по разные стороны. Но ты должна знать – я не остановлюсь. Я уничтожу Джека и всю его империю. Я верну себе то, что оставили мне мои родители. И выбор лишь за тобой – с кем ты.

– Я уже сказала, с кем я, – посмотрела она мне в глаза, – это не изменится.

– Это твоё решение, – я поднялся на ноги, понимая, что за несколько дней я потерял всё – и семью, и себя, и даже Габриэллу, – я, пожалуй, пойду.

Поворачиваясь к ней спиной, я думал о том, увижусь ли с ней ещё раз? И, если да, то при каких обстоятельствах? Сможет ли она увидеть во мне не Эрика, не своего брата? А того, кем я являюсь на самом деле? Сможет ли простить, если я пойду против неё?

– Ты можешь остаться? – раздался голос позади меня. Голос, который уже несколько дней мучил меня во снах. Я тяжело вздохнул, опуская руки, и, не успев развернуться, почувствовал, как она подошла ближе. Ощутил её руки на своей спине. И повернулся к ней, готовясь задать один из самых важных вопросов в своей жизни.