Холостяк.Любовь в нагрузку

Глава 4

Карина Ольшанская

Она уходит, а я так и остаюсь стоять посреди коридора женской консультации. Пожелание счастья от той, кому я так старательно пакостила, сметает возведенную мной же стену. Прошлое открывается совершенно с другого ракурса, и то, как я выгляжу там, мне совсем не нравится.

«Я была не права – пульсирует в висках – Если бы только…»

Стыдно.

Отметаю мысли о том, как могла бы сложиться жизнь, если бы я не уперлась рогом, пытаясь привлечь внимание чужого мужчины. Слишком больно. Получается, все плохое в жизни случилось не только из-за Серковского? Что может быть хуже? Только понимание, что ничего уже не изменить.

«Или изменить? – цепляюсь за крохотную надежду».

– Девушка, вам плохо? Может, присядете? Врача позвать? – слышу тоненький голосок.

– Нет, нет, не надо – поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с медсестрой.

– Точно? – Внимательно осматривает меня женщина.

– Абсолютно! Гормоны, знаете ли – натягиваю искусственную улыбку.

Меня отпускают, и я быстрым шагом иду к выходу. Думаю только об одном: нельзя жить прошлым, нельзя вечно таить обиду и… я не имею право решать за него.

Надеваю теплый пуховик, тщательно завязываю шарф. Уютно. Сегодня почти плюсовая температура, но я не рискую. Ехать придется с пересадками, и лучше перестараться с одеждой, чем потом лечиться народными средствами.

На улицу выхожу уже твердо уверенная, что поступаю правильно. Прохладный воздух бодрит, и, шагая к остановке, прокручиваю в голове варианты нашего разговора с Серковским.

– Приеду и просто расскажу о ребенке – шепчу себе, пока обхожу сугробы у автобусной остановки.

«Вадим, ты скоро станешь папой? Не-ет, чушь какая-то! Я не навязываюсь. Просто скажу, что это его ребенок, и уйду. Не хочу ни интриг, ни отношений. Ни-че-го. Захочет быть отцом – отлично, не захочет – это будет только его решение».

Автобус медленно ползет по городским заснеженным улицам, а я смотрю в окно, выхватывая знакомые дома, кафешки. Сколько я не появлялась в этом районе?

«Далеко ехать, да и не за чем. Поэтому не приезжала – звучит правдоподобно, но только кого я пытаюсь обмануть?»

Ничего не забыто: ни разговор с Серковским, ни увольнение из ресторана. Квартиру свою, в доме, что сейчас выглядывает из-за той разноцветной высотки, тоже помню. Если бы не улицы, увешанные гирляндами, и огромные сугробы вдоль дорог, то я бы была уверена, что все случилось вчера.

– Ресторан «Ризотто» – мелькает вдалеке подсвеченная вывеска.

Я на месте.

Выхожу из теплого автобуса и ежусь от холода. В этом районе всегда было холодно. Длинная улица, словно тоннель для ветра, пока дойдешь до старинной набережной с кованными парапетами – сосулька на носу вырастет. Прячу нос в шарф и иду вперед. Когда до ресторана остается метров двадцать, я замедляю шаг и высматриваю на стоянке машину Серковского.

«Стоит. Значит, у себя».

Сердечко подпрыгивает, и сдерживать волнение становится все сложнее. Чем ближе я к украшенному еловыми букетами входу, тем больше сомнений. Пересилив себя, делаю еще один шаг в сторону стеклянных дверей «Ризотто» и тут же прячусь в тень ближайшего заснеженного дерева. Сквозь панорамное остекление холла можно лишь угадать силуэты, но даже на расстоянии я точно знаю, кого увижу через секунду.

Дверь ресторана открывается, и на освещенном светом фонарей и гирлянд крыльце сначала появляется она.

Инга.

Белая коротенькая шубка, ярко-алое платье… Ничуть не изменилась, все такая же. Вспоминаю, как сходила с ума, когда видела ее рядом с Гончаровым… Ревновала.

А сейчас?

Дергаю шарф, в спешке тяну его повыше, чтобы прикрыть нос, и делаю еще один шаг назад, подальше, поглубже в тень.

Следом за Ингой, на крыльце ресторана появляется Серковский. Взгялд цепляется за силуэт в черном и пытаюсь уловить хоть какие-то изменения, хоть тень или намеки…

«На что? – издевается внутренний голос – На вселенскую печаль и страдания? Вон его страдания, рядом вышагивают в вызывающе-красной тряпке от именитого кутюрье».

Перевожу взгляд на Ингу и внимательно рассматриваю ее. В груди еще теплится надежда, что она не с Серковским, это просто случайная встреча, но реальность накрывает тяжелой волной… Тугие черные локоны, ниспадающие на плечи, глянцевая улыбка, шуба, платье… Оно так плотно сидит на фигуре, а шубка настолько коротка, что не скрывает ничего.

Инга беременна.

Сомнений нет. Платье подобрано идеально: ярко и кричаще, но главная его цель – подчеркнуть положение и однозначно показать всем, кому принадлежит мужчина, в руку которого она сейчас вцепилась мертвой хваткой.

«Вадим… он с ней, и это его ребенок – озвучиваю окончательный приговор себе и своему малышу».

Казалось бы, я давно смирилась с тем, что не нужна Серковскому. Просто так случилось, перепутала, ошиблась, приняв спортивный интерес за что-то настоящее. Тогда откуда это чувство? Почему каждая клеточка моего тела дрожит и отзывается болью?

«Бежать, прятаться – нашептывает разум, а сердце? Оно молчит. Я больше не слышу и не чувствую его. Все умерло».

Вадим и Инга, Инга и Вадим. Прекрасная пара, смотрятся вместе, стоят друг друга. Не то что я – «потрахались и разбежались».

– Все так – шепчу себе, пока пячусь назад и наблюдаю, как Серковский усаживает свою пассию в машину – Совет да любовь им, а я? Я останусь очередной наивной дурочке в его копилке.

Нахожу в себе силы развернуться и спокойным шагом дойти до остановки. Я достаточно видела. Пусть катятся в свое высшее общество!

Уже потом, сидя в автобусе и сопоставив все факты, делаю еще один оглушающий вывод: Серковский спал с нами обеими. Судя по размеру живота, у нас с Ингой примерно один срок. Только я была очередным развлечением, а она… Ингу он не вышвырнул из кабинета, вон, как голубки шагали под ручку.

-Нет, доченька, мы не будем навязываться. Справимся.

Глава 5

Карина Ольшанская

Спокойно вздохнула я, только добравшись до своей маленькой комнатушки. Вроде все решено, и я даже чувствую облегчение, что случилось вот так. Не я лишила своего малыша отца. Он сам от нас отказался, выбрав Ингу.

– Да и какой из него отец! – выкрикиваю куда-то в тишину. – Так, для галочки. С его-то загруженностью и связями, ребенок – это лишнее.

С твердой уверенностью, что я все сделала правильно, я ужинаю и ложусь спать. Завтра будет новый день, работа.

Но утро следующего дня приготовило мне еще один сюрприз.

Девушка Ира из кадрового агентства позвонила мне когда я уже стояла на пороге кофейни и отряхивала снег с капюшона своей куртки.

– Карина, здравствуйте, это Ирина.

– Здравствуйте? – продолжаю смахивать снег с одежды и перехватываю мобильный в другую руку.

Жду, что же мне скажут.

– У нас появилась вакансия, администратор ресторана. Вам интересно предложение?

Я замираю и успеваю только открыть рот.

– Это новый ресторан на Каменке, – тараторит Ирина, воспринимая мое молчание как согласие. – Открытие через три недели и ваше резюме очень понравилось владельцу. Сможете прийти на собеседование?

– Я не знаю – растерянно выдыхаю и толкаю дверь в кофейню – Я сейчас работаю…

– Понимаю вас, Карина. Руководство ресторана очень заинтересовано и готово выслушать ваши условия. Это просто удача, найти специалиста с таким опытом, как у вас, и с такими рекомендациями.

– Какими рекомендациями? – перестаю что-либо понимать я.

– От вашего прошлого работодателя.

-От кого? – уточняю и падаю на стул прямо в одежде.

– От Гончарова Евгения.

Никогда у меня еще не было такой оглушающей пустоты в голове. Я прокручиваю разговор с Ириной заново и вспоминаю встречу с Лесей.

«Леська! – стискиваю зубы – Мать Тереза на мою голову!».

– Я подумаю. – Отвечаю и отбиваю звонок.

Это она, больше некому. Увидела меня, пожалела и…

– Боже! А если они расскажут Серковскому?! – Ужас медленно сковывает тело. – Что тогда будет со мной? С нами?

– Куда ты лезешь, Леська! – злюсь я.

Настроения нет, а у меня работа.

Приходится тратить минут пятнадцать на то, чтобы убедить себя, что они не смогут связать события прошлого и мою беременность. Это под силу только Серковскому, а он сейчас занят Ингой.

– Вот пусть так и будет.

Страх, что Леся или Гончаров догадаются, от кого я беременна, преследовал меня еще несколько дней. Я нервничала, вздрагивала от каждого звонка и, естественно, отказалась от предложенной работы. Струсила. Опасаясь случайной встречи, я почти не выходила из дома, а все мои прогулки сводились к трехминутным забегам до работы и обратно.

Время шло.

Я работала, посещала врача, гуляла понемногу… А меня никто не искал и не звонил.

Радовало ли это меня?

Скорее да.

Нет, как любой девочке, в душе мне хотелось красивой новогодней сказки: чтобы нашли, прискакали на белом коне… Любовь, цветы и мир у твоих ног. Только в реальной жизни все иначе. Принцы никогда не женятся на Золушках, они выбирают злых и коварных колдуний.

Вспоминаю, как Инга красиво рыдала в ресторане и упрашивала меня дать ей телефон Леси, как врала, что беременна от Гончарова и тошно становится.

– А когда поняла, что с Гончаровым не выгорит, быстро переметнулась к Серковскому. Теперь и про беременность врать не надо – озвучиваю свои догадки. – Стоп! А если все не так было? Если Серковскому она давно нравилась, а тут раз, и удача, Гончаров с Ингой расстался… Фу!

Передергиваю плечами от того, какой дурой я была и запрещаю фантазировать в этом направлении. До открытия кофейни остается пять минут, и я ускоряю шаг, чтобы не опоздать. Ну, как ускоряю, пробую идти быстрее, но с моим животом это получается забавно. Тамара Ивановна как-то увидела меня «бегущую» и в шутку сравнила с маленьким бегемотиком.

– Бегемотик и есть – я останавливаюсь на крыльце кофейни и стягиваю шарф с лица, пытаясь отдышаться.

Нащупываю в кармане ключ, открываю дверь, поднимаю жалюзи и радуюсь новому дню.

Тамара появляется где-то через час.

– Ну что, бегемотик мой, – радостно приветствует меня. – Справляешься?

– Справляюсь – улыбаюсь в ответ.

– А у меня для тебя отличные новости! Бросай там все, и идем чай пить. – Тамара быстро снимает с себя тоненькую шубку, небрежно бросает на спинку стула, а после грациозно подхватывает со стойки пузатый чайник.

Беспокойство крутится в груди колючим ежиком. В последнее время я не очень хорошо отношусь к новостям и сюрпризам, но энтузиазм начальницы заразителен. Достаю с полки наши любимые чашки и иду к столу.

– Ну что, Каринка, заработалась, ты тут, засиделась – не дожидаясь, когда я со своим животом усядусь на стул, начинает Тамара. – пора тебе готовиться к встрече с нашей принцессой.

Замираю, и пока внутри меня разрастается паника, Тамара Ивановна успевает налить чай и продолжает: «В Деда Мороза веришь?»

– Не-а – качаю головой.

– А зря – женщина обхватывает чашку ладонями, пытаясь согреть руки, и смеется – Сегодня я за дедулю, пусть и с опозданием. Кстати, ты на УЗИ была? Точно девочка?

– После того раза не ходила. Показаний нет, а платить ради любопытства? Найду, куда деньги потратить.

– Согласна. Я вот что хотела сказать. – Хитро щурится Тамара – Во-первых, я нашла кроватку, коляску и кое-что из вещей на первое время. Все в девчачьих расцветках. Во-вторых, к концу каникул ты сможешь вернуться в свою квартиру.

– А как же? – начинаю заикаться.

– Потому что у моей подруги, которая поделилась с нами кроваткой и коляской, есть свой детский сад. Частный – поясняет Тамара – и ей срочно нужен администратор.

– Администратор? В садик? – переспрашиваю я. – Что-то новенькое.

– Ага, в ее садике столько новенького. Кого там только нет. – делает глоток чая Тамара и прикрывает глаза.

– Но я никогда с детьми не работала – испуганно возражаю я. – И вообще, мне в декрет скоро.

– Не паникуй. Никто тебя воспитателем и не берет. Административная работа – бумаги, общение с родителями по общим вопросам, где-то договориться, где-то успокоить и лишний раз выслушать по телефону. Сама понимаешь, родители сейчас не сахар, а Алевтина – женщина немолодая, да и не успевает она все.

– И она согласна на декретницу? – Не верю я.

– Очень согласна – довольно кивает Тамара – скажу больше, счастлива. Говорит, у таких ответственности больше, с работы не сбегают и не капризничают. А еще, у нее для детей сотрудников бонус в виде бесплатного посещения детского сада. Если я правильно помню, надо только питание оплачивать, и все. Так что, Карин, пакуй вещи!

Впервые не знаю, что сказать. Я очень скучаю по дому и хочу вернуть хоть что-то похожее на мою прежнюю жизнь. Даже не для себя, для малышки. Словно понимая, дочка толкается в животе, заставляя меня выпрямить спину и опереться на стул.

«Все будет хорошо – обещаю ей – Все решим».

Кофейня мне очень нравится. Здесь уютно, почти домашняя обстановка, от центра далеко, и главное, никакого пафоса и истеричных клиентов. "Забыла, любимая начальница бонусом. А там? Тамара что-то сказала про частный детский сад. Для кого он? Для деток богачей? – Мотаю головой. – Возвращаться в этот мир я не хочу".

– Ты чего, Карин, даже не думай отказываться. Зарплата хорошая, и опять же, ребенок всегда будет с тобой. А здесь? – она жестом обводит в воздухе полукруг. – Что тебя ждет здесь? А? О дочке подумай.

– А как же вы? – Пытаюсь найти причину ничего не менять.

– Обо мне не переживай, тем более что я не собираюсь с тобой прощаться. А работника? – Тамара Ивановна задумывается на минуту. – Найду какого-нибудь студентика.

– Можно, я подумаю? – Стандартная фраза, а из моих уст звучит как-то обреченно.

– Ага, думай, пока каникулы – Тамара делает пару глотков чая и добавляет – на работу десятого, и за эти два дня, нам надо успеть перевезти твои вещи.

Похоже, выбора у меня нет.

Вздыхаю и беру в руки чашку с почти остывшим чаем. Может, оно и к лучшему?

Глава 6

Карина Ольшанская

– Вот сюда кладите, это вещи. – Командую я – коробки туда, только не друг на дружку. Сегодня я вернулась в свою квартиру и занимаюсь тем, что руковожу грузчиками, показывая, что и куда поставить. Разбирать и раскладывать по местам буду потом.

– Ну как? Все привезли – заглядывает в комнату Тамара Ивановна.

– Да, пара коробок осталась.

Я сажусь на диван, откидываюсь на спинку, делаю глубокий вдох и шумно выдыхаю. Устала. Обвожу взглядом комнату, и от одного вида получившегося бардака силы оставляют меня. Неплохо так, работы на день точно, а если учесть мое положение, то и на все два.

– Та-ак, – Тамара, похоже, подумала о том же самом. – Давай-ка я сегодня у тебя останусь и разберу часть коробок.

– Ой, ну что вы, я сама как-нибудь.

– Ага, и сразу в роддом – раздраженно машет рукой уже бывшая начальница. – Останусь и помогу, мне не сложно. Так что давай, командуй, куда все носить и убирать.

Тамара Ивановна закручивает рукава толстовки и решительно открывает ближайший ящик.

– Это летняя одежда, оставим ее пока так. – Закрывает она коробку – Зимние вещи в где?

– Третий и четвертый короб – отзываюсь я.

– С них и начнем. Тебе завтра на работу, а в первый день ты должна выглядеть замечательно.

– Ага, – отшучиваюсь я – насколько бегемотики могут выглядеть замечательно.

Незаметно, слово за слово, мы с Тамарой разбираем несколько коробок с одеждой и косметикой, а после, заказываем ужин из моей любимой в прошлом кафешки.

– Права, – соглашается со мной она – надо отметить.

– Отметить и поблагодарить. – произношу, совсем расчувствовавшись – если бы не вы… не знаю, как бы я выжила. Вот этого всего, скорее всего, и не случилось бы.

– Брось, Карин, это такая мелочь. – Смущается женщина – Жизнь всякое может подкинуть. Сама в разных ситуациях бывала. Где-то сама выбиралась, где-то помогали. Вот и я решила, если могу – помочь. Иногда ведь совета и поддержки достаточно, чтобы человек не сдался.

– Я бы без вас не справилась – мотаю головой. – Так что это не просто, это очень-очень важно и сложно.

В тот вечер мы еще долго болтаем с Тамарой. Вспоминаем прошлое, думаем о будущем и спорим, как лучше обустроить детскую. Спать ложимся уже глубоко за полночь, а утром разъезжаемся в разные стороны.

Вроде бы все хорошо? Меня ждет новая жизнь и интересная работа… Отчего же так грустно?

– Не вздумай разреветься, бегемотик, – смеется Тамара, моментально угадывая мое настроение.

– Не разревусь – улыбаюсь я – Спасибо вам еще раз за все.

– Беги давай, вечером пришлю телефон ремонтников. – командует Тамара Ивановна, и я бегу.

Бегу…

Бег в ближайшие недели вообще становится той необходимостью, без которой успеть все невозможно. До родов остается каких-то два месяца, и это катастрофически мало, для того чтобы, и закрепиться на работе, и подготовить квартиру к появлению малыша.

– Кроватку вот сюда поставьте – показываю я сборщику отгороженную зону в современной студии. – Комод к стене напротив.

Мужчина все выполняет и, получив оплату, покидает квартиру.

– Помыть, надо все помыть и продезинфицировать, но чуть позже.

Сегодняшний концерт в детском саду совершенно вымотал меня. Я устала, и все, чего хочу сейчас – это прилечь на диванчик и уснуть. Улыбаюсь, вспоминая, как недоверчиво отнеслась к словам Тамары, что увижу много нового на работе.

«Зря, ой, зря – причитает внутренний голос – подруга Тамары оказалась той еще затейницей, и мы с девочками еле успеваем реализовывать ее задумки».

Иногда мне кажется, что у Алевтины где-то запасные батарейки спрятаны. Праздники, костюмированные утренники, концерты расписаны на неделю вперед. Параллельно проводятся отчетные уроки по иностранным языкам, танцам и идет подготовка будущих первоклассников. Все продумано до мелочей, согласовано с родителями, но главное, Алевтина каким-то чудесным образом находит для деток лучших преподавателей.

При такой высоко поднятой планке, хочешь не хочешь, а приходится соответствовать. Конечно, я стараюсь. Платят хорошо и условия для деток идеальные. Это для меня один, но большой и жирный плюс. За месяц работы я разобралась во всем и легко справляюсь с обязанностями, постепенно разгружая начальницу от рутины.

– Пойдем, Карин, поговорим – Алевтина ловит меня в коридоре и, подхватив под руку, ведет в свой кабинет.

– Девочки, я вернусь и тогда распределим стихи по группам – успеваю сказать коллегам до того, как дверь кабинета закрывается.

– Что-то случилось? – немого волнуюсь я.

– Садись, – машет рукой Алевтина – тебе же через месяц рожать?

– Да, но…

– Не «но», а бери-ка ты отпуск – качает головой женщина.

– Но Восьмое марта же, подготовка?

– Вот, подготовь и бери. Отдохнешь хоть, а то с ребенком уже не до отдыха будет.

– Хорошо. Я постараюсь сразу выйти – но Алевтина и тут меня перебивает.

– Не загадывай.

– Нет, я правда планирую выйти на работу месяца через два точно. Может, на неполный день, или?

– Я тебя об этом и хотела попросить – вздыхает Алевтина – понимаю, что малыша не бросить, но мне твоя помощь очень нужна. Я в этом месяце впервые вздохнула. Могу поспрашивать среди знакомых по поводу няни, чтобы хорошая была, с рекомендациями. Согласишься?

Киваю, как китайский болванчик. Я же все это время как на иголках жила. Думала, уйду в декрет и все, прощай работа. Как жить, на что? А главное, кому я буду нужна с ребенком? Кормящая мать, мягко говоря, не самый ценный сотрудник.

– Няню обязательно – говорю, а голос сбивается – Я бы могла до обеда здесь работать, все делать, а потом, если что-то надо, из дома помогать.

– Вот и отлично, договорились.

Алевтина заметно веселеет, да и я успокаиваюсь. Работа будет, а значит, по миру не пойду, справлюсь. Немного продержусь, а там не увидишь, как и в сад дочку можно будет приводить. Вот тогда я и развернусь, возьмусь за работу в полную силу.

Глава 7

Карина Ольшанская

– Слушай, Карин, где у тебя файл со списком первоклашек? В какой папке? – спрашивает Оля.

Ее практически заставили подменять меня, пока я буду в декрете, и она очень нервничает, звонит мне по несколько раз в день.

– Посмотри на рабочем столе в папке «Заявки» – отвечаю Ольге.

– Та-ак – слышу в динамике щелканье мышки – нашла! Ты как там, не скучаешь без нас?

– Скучаю – смеюсь я – но ничем не могу помочь.

– Эх, а я надеялась, – наигранно всхлипывает Оля в трубку.

Такие шутливые разговоры за месяц стали уже чем-то вроде ритуала.

– Продержись там как-нибудь.

– Издеваешься, да? Это с тобой Алевтина добрая, а нас гоняет, как белочек – жалуется Ольга.

Коллега еще минут пять рассказывает мне, какая злая стала начальница, а я слушаю и улыбаюсь. Быстрее бы малышка появилась на свет, подросла… Мы бы с ней на работу ходили, а после ужинали в каком-нибудь кафе. Прогулки в парке, карусели… Столько всего интересного можно делать вместе.

«Вместе – такое слово теплое и уютное. Все-таки хорошо, что у меня девочка».

– Ты слышишь, Карин? – долетает до меня из динамика – Она даже в отпуск никого не отпустила. Сказала летом на две недели, и все! Представляешь!

– Слышу, слышу. Держитесь там. Алевтина хорошая, но, сама понимаешь, детский сад – это ответственность. Если что-то пойдет так, ты же знаешь, какие у нас родители?

– Эти да, съедят и косточками не подавятся.

– Вот, вот.

Прощаюсь с коллегой и иду собираться на послеобеденную прогулку. Как сказал врач, самое главное сейчас – это движение и свежий воздух. Первое, правда, дается все сложнее и сложнее. Одеться – и то проблема. Март в этом году совсем не весенний выдался, и я со вздохами и пыхтением надеваю на себя пальто, шапку и накручиваю на шею шарф.

– Еще две недельки продержаться , и в больницу. – Строго разговариваю со своим отражением в зеркале.

Я долго сопротивлялась совету врача, но сейчас, думаю, что это будет правильно. Кто знает, когда Сонечка захочет появиться на свет? Вдруг ночью? Я же с ума сойду, пока буду вызывать скорую, ждать. А если что-то пойдет не так?

– Даже не смей думать об этом! – Повторяю слова Тамары Ивановны и выхожу из квартиры.

Гуляю, отдыхаю и впервые получаю удовольствие от того, что происходит в моей жизни. Все идет по плану. Через две недели я со спокойной душой и к великой радости врача ложусь в больницу. Дома все подготовлено: куплено, выстирано, отглажено. Осталось дождаться самого главного – мою малышку.

Не люблю больницы, но настраиваю себя, что это важный этап, который не пропустить и не перепрыгнуть. Тем более что в целом, все оказывается очень неплохо: в палате чисто, соседки веселые, кормят вкусно. Лежи как на курорте, отдыхай и ни о чем не думай. На третий день даже поймала себя на мысли, что мне это начинает нравиться.

– Ну что, Карина Игоревна, готовы? – Спрашивает заглянувшая в палату женщина в белом халате и что-то сверяет у себя в тетради.

– Я-то давно – прекращаю рассматривать потолок, перекатываюсь на бок и сажусь на кровати.

– Пойдемте, посмотрю вас, и будем определяться.

Определиться не получилось, потому что моя малышка решает все сделать за нас, и как только я дохожу до нужного кабинета, живот скручивает от резкой боли.

– Ой – растерянно шепчу я и тут же повторяю, но уже гораздо громче – Ой-ей!

– Та-а-ак, – подхватывает меня врач – похоже, кому-то уже не терпится.

Дальше все, как в кино. Я вроде бы и участвую, и роль самая что ни на есть главная, только вижу все со стороны. Мне не больно, не страшно, словно мне вкатили огромную дозу анестезии. Медсестры суетятся, врач командует готовить родзал и требует, чтобы я спокойно и правильно дышала. Стены, потолок, яркая лампа… Все смазано, сумбурно. Единственное, что четко слышу и выполняю – указания врача.