Плыви своим курсом, предатель!

Глава 5

София Люкшина

Я долго думала, прежде чем завести машину и поехать. Куда ехать? К себе? Или к Косте? У него осталось много моих нужных вещей: косметичка, например. Одежда кое-какая. А так, в целом, я мобильна, перевозить два камаза от него не придётся, если я всё-таки решусь съехать.

От этой мысли в грудине снова вспыхнуло. «Нет-нет, я не хочу, не хочу! Я ведь люблю!» спорило с «Так надо, Соня. Ну надо, нельзя же так себя не уважать?!». Если любит, то не даст уйти! Если ценит, то услышит, вернёт, найдёт какой-то компромисс. Не всё же мне подстраиваться?

И я всё ещё не хотела верить своим глазам. Я приближала, отдаляла, то осветляла, то прибавляла контраст этой злосчастной фотографии, чтобы хоть на долю процента убедить свой мозг и глаза, что там не Костя. Не Костя обманул меня, что яхта на покраске. Не Костя проводит время с другой женщиной, пока я маялась на дне рождения подруги, хотя всем сердцем хотела быть в этот выходной с ним. Я так соскучилась…

Плакать не хотелось, да и не получалось. Всё внутри сковано было, голова скована, горло сжато спазмом. Я будто накрепко уснула и не могла проснуться. Тело неживое, негнущееся. Как за руль садиться, не знаю.

Я ему так верила. Верила, как себе. Я-то за все шесть лет ни на кого не посмотрела, да и кто бы мог быть лучше Кости? Я его выбрала. Для жизни, для семьи. А он меня, получается, нет. Я уже сто раз пожалела, что завела эту пластинку про штамп, но я не смогла бы долго игнорировать то, что для меня важно. Я не смогла бы долго игнорировать гордость, которая и так уже завалена компромиссами, как камнями тяжёлыми. Я же женщина, умная, мудрая, правильная, должна уступать.

Я только недавно я начала понимать, как истощили меня эти уступки. Всё бы ничего, если бы с той стороны был соразмерный ответ. Но с той стороны было глухо. Костя брал то, что важно было лично для него. И всегда получал то, что хотел. А взамен отдавал только себя прекрасного, точнее, крохи. Крупицы, которые мне оставались после других. Эгоист он. Полный! А я дура наивная.

Я всё-таки доехала, вернулась в квартиру Кости. Походила по ней, каждый уголок осмотрела. Чтобы запомнить.

Кухня. Тут он мне первый год завтраки готовил, сырники замороженные правда, но всё-таки старался порадовать. Я ему тут же рядом кофе варила, пританцовывая под всякую ерунду из случайного плейлиста в ВК.

Я ведь тоже когда-то пританцовывала, как та девушка с яхты. Потому что была абсолютно счастлива. Первые несколько лет.

Спальня. Ну тут без комментариев. Я тут даже задерживаться боюсь. Потому что боюсь остаться. Фейерверки у нас год как закончились. Но я помню, как всё было, как начиналось. Там, в гардеробной лежат мои пижамы, бельё, прокладки. Надо забрать всё. Взяла пакет и просто туда всё сложила. Не так-то и много тут оказывается меня.

Ванна. Она у него большая, с гидромассажем. Мы тут вместе плескались, обнимались, пили вино. Потом он меня мокрую нёс в спальню. Потом мы матрас сушили, смеялись. Тут за зеркалом моя уходка. Дорогая, надо забирать всю. Чтобы не было повода вернуться или как-то с ним связаться.

У меня в рабочих чатах уже по сотне сообщений набралось. Два айфона, шесть чатов по круговерти сообщений и надо как-то включиться, что-то ответить. А я как зомби, будто голову мне прострелили, а тело всё ещё ходит, шатаясь и сбивая косяки.

Я трогала чашки, вдыхала запахи, запоминала себя в этих стенах. Я прощалась. Да, накручивалась, как никогда, но иначе я не решусь. Может, девочкам позвонить, спросить совета, выговориться? Только где-то внутри понимание было, что не надо. Я уже всё решила. Слёз не было, потому что всё ещё шок меня одолевал. Слёзы – это прощание. А я будто бы всё ещё не теряла надежды.

Как в тумане я провозилась до самого возвращения Кости.

– Что у нас тут, доставка? – он кивнул на стоящие в коридоре пакеты с моими вещами. Просто целлофановые пакеты из продуктового, которые я иногда использовала под мусор. А теперь свои вещи туда сложила. Как мусор ненужный.

Всё такой же улыбчивый, живой, излучающий счастье. Всегда на позитиве, в ресурсе, в потоке энергии. Удачливый, солнечный, мой Костя. Или уже давно не мой.

– Нет, это мои вещи, – бесцветно ответила я. Заметила, что его улыбка чуть потухла, но общий настрой не изменился.

Я поняла теперь, какие мы разные. На разных полюсах. Как сангвиник и меланхолик. Или как холерик и флегматик. Он быстро зажигается, быстро думает, быстро двигается, быстро остывает. Живёт стремительно и на всю катушку. А я строю свою жизнь кирпичик за кирпичиком. Сначала фундамент, потом стены, потом крыша. Чтобы не единой трещины. И дом такой, добротный, кирпичный. А у Кости бунгало, всеми ветрами продуваемое. С крышей из пальмовых листьев.

Он и не расстроится, что я ухожу. Во всяком случае, не на ту глубину, что я. Потеряет что-то привычное, но сразу же забьёт эту пустоту вихрем новых ощущений.

– Решила отдохнуть всё-таки? – усмехнулся он, прошёл в кухню, достал воду с лимоном и мятой из холодильника. Он даже пил так – то ледяное, то кипяток дымящийся, среднего не дано. У меня от холодной воды сразу миндалины воспалялись…

– Решила.

– Ну как знаешь.

Так и думала. Даже вид не сделал, что для него это что-то значит.

Потусили, пожили, разбежались.

– Я тебя вчера видела с какой-то брюнеткой.

Глава 6

– Я тебя вчера видела с какой-то брюнеткой.

Решила прояснить всё напоследок. Чтобы потом не мучится от чувства вины за принятое решение. Не гадать, а что если бы… Убить эту идиотскую надежду, что для него наши отношения также дороги, как для меня.

– Где? – он захлопал невинными глазами с длинными, густыми чёрными ресницами. В этих глазах я тонула, я хотела в них до самой старости глядеть. Эти глаза были для меня океаном. А оказались обычной лужей.

– Ты на яхте с ней катался.

– Соф, яхта была на покраске.

Костя самозабвенно врал, спрятав свои блестящие нездоровым азартом глаза, и клянусь, ровно на секунду мне захотелось ему поверить. Я показала ему фотку. Костя вздохнул, пожал плечами, посмотрел на меня, как мальчишка нашкодивший. Мол, ну спалила, да. Сейчас мамка пропишет ремня.

– Ну, Сонь, просто девочку покатал, ничего особенного. Без ничего такого, – он ладони поднял, мол, я чист, как первый снег, а меня замутило, отвратило мгновенно. Словно я в тумане каком-то бродила всё время, и тут воздух очистился, солнце выглянуло, осветило болото тухлое да поле выжженное. А я-то думала по полям-лугам гуляю, цветочки нюхаю.

– Ты думаешь, это нормально?

– А что такое? – Снова невинный и одновременно идиотский вопрос.

– Ты меня ни разу не прокатил, а какую-то левую девку запросто. И про покраску наврал.

Он вздохнул, сел на барный стул. Взъерошил свои уложенные в модную причёску волосы. Посмотрел на меня грустным взглядом, из-под бровей, сложенным трогательным домиком.

– Ну наврал. Ну прости. Мне просто отдохнуть хотелось, потусить, развеяться. Я ведь зашиваюсь, ты знаешь. Просто человеческого общения захотелось, без претензий, Сонь. Ты понимаешь?

– Нет, не понимаю.

Как же у него всё просто! Он надеялся, что я как всегда всё пойму, приму, кивну и всё будет как прежде. Человек в почти тридцать восемь лет говорит о том, что ему надо «потусить». Я ждала шесть лет, когда он натусится. Накатается, наплавается, откроет ещё сто пятьдесят производств и иже с ними.

Всех девушек перепробует, чтобы понять, что я лучшая.

А я просто наивная. И с «претензиями».

– Мы же не запрещали никогда друг другу общаться с противоположным полом. У тебя, коллеги, например есть.

– У меня с коллегами противоположного пола более деловые отношения.

– София, ты накручиваешь себя опять. Что ты какая непонятливая вдруг стала? Иди сюда, – Костя спрыгнул со стула, потянулся поцеловать меня, но я отшатнулась.

Он стал мне отвратителен. Не наигравшийся суетливый ребёнок с первой сединой в волосах.

– Я, наверное, слишком понятливая была всё время. Я ухожу, Кость. Мне надоело это.

– Ты из-за этой девчонки что ли? Ну глупо же, Соф!

– Не только. Не хочу быть просто сожительницей, пока ты развлекаешься, работаешь, общаешься с другими девушками. Я хочу нормальную, обыкновенную, стандартную семью, – отрезала я, чувствуя, как боль и обида меняется на глухую злобу.

Пусть со своими современными и уникальными взглядами катится из моей жизни, если он меня не слышит. Если плюёт на мои чувства, желания, цели.

Да, наши с Костей цели не совпали. А я устала примерять на себя его цели.

Очень жаль.

– Ну что ж. Воля ваша, сударыня, – он едко улыбнулся. – Раз уж ты надумала свинтить, то явно не сегодня ты к этому пришла. Так что чисто технически я с утра уже был свободный мужчина, так что за сегодняшнее я чист.

Это он серьёзно сейчас? Я лишь горько хмыкнула в ответ, тут и сказать нечего. Да он и часа после расставания один не будет, уже подготовлена почва!

Клоун чёртов.

– С вещами помочь?

Он деловито встал в коридоре, наблюдая, как я пытаюсь приловчиться, чтобы взять сразу три пакеты в обе руки.

– Не надо мне ни с чем помогать.

– Сонь, давай друзьями разойдёмся, без скандалов? Это же твой выбор.

Он шагнул ко мне. Я посмотрела на него. В его глазах читалось что-то вроде беспокойства и лёгкого сожаления. Совесть, может, кольнула?

– Да пошёл ты.

Тихо ответила я и вышла за дверь.

Тихо ответила я и вышла за дверь. Захлопнув ее, я почувствовала не облегчение, а лишь острую, жгучую боль, смешанную с отвращением. Друзьями? После всего? Он действительно считал, что можно просто так стереть шесть лет моей жизни, мои надежды, мои мечты о семье, одним взмахом руки и парой лживых фраз? Его слова о «дружбе» звучали как очередная насмешка, попытка сохранить лицо, когда его истинное нутро было обнажено до предела.

Я шла по лестнице, и каждый шаг отдавался эхом в пустой груди. Свобода? Нет, это была лишь горькая пустота, но хотя бы теперь я знала правду. И эта правда была холодной и безжалостной, как его хитрый, какой-то взбудораженный взгляд, когда я отшатнулась от поцелуя.

Я знала этот его взгляд. Взгляд кота, укравшего сметану. Он не просто катал эту девушку на яхте. Он занимался с ней сексом.

Глава 7

София Люкшина

– Сонь, ты сходи анализы сдай на всякий, мало ли с кем он там, – Яся сделала такое лицо, будто червяка ей принесли на тарелке вместо какого-то сложносочинённого десерта «по-дубайски».

Когда я покинула квартиру Кости и побросала пакеты в машину, то сразу же позвонила Ясе. Мне нужно было убедиться, что это не сон. Что всё это происходит со мной, а не с кем-то другим. Когда уходила, я, как зомби, смотрела на уменьшающиеся цифры на панели лифта – пять, четыре, три, два, один – ожидая, что вот сейчас, на этой самой последней единичке, взорвётся моё сердце. Я просто не верила в то, что происходило. А Яся была из тех, кто умел приземлить.

– Что же я натворила, Ясь…

Меня разъедало чувство вины и ужаса. Я всё ещё не могла поверить. Мы сидели в кафешке недалеко от офиса, где Яся предпочитала работать вместо удалёнки, потому что, по её словам, дети и муж рядом сильно снижают КПД.

А я так мечтала, что Костя и наши дети будут мешать мне работать. И я буду гонять их, а потом, вечером, мы будем все вместе ужинать, выезжать на набережную, как Костины соседи, Динка с Пашей, гулять, есть мороженое, загорать на песочке, и наши дети будут лепить куличики.

– Зай, это шок и отрицание. Погоди, скоро стадия гнева тебя накроет, а потом дальше по списку. Только вот здоровье твоё ждать не будет. Я серьёзно, Сонь.

Я посмотрела на неё непонимающими глазами. До меня туго доходил смысл её слов.

– Да какая разница, Ясь. Мне тридцать шесть. Я рассталась после шести лет отношений. Это всё, финал. Я уже не рожу. Не от кого, да и поздно уже. Не хочу ничего уже. Ни от кого и ни с кем.

Я ошиблась в выборе. И ошибка эта дорого мне стоила.

– Ну да, ну да. Из-за какого-то козла здоровье риску подвергать. Ты девочка здравомыслящая. Сейчас ты день-другой пострадаешь, а потом в себя начнёшь приходить, и всё сделаешь. Пошёл бы он. Таньки не хватает, сейчас бы она тебе такую лекцию прочла про газлайтинг и обесценивание. Научно бы его разложила. Я только нецензурно могу разложить.

Яська тряхнула синими локонами, пригубила кофе.

Я, наверное, тоже пока в офис переберусь работать, как Яся. Дома, в одиночестве мне будет невыносимо. Мне никто не будет мешать, нет, кроме моих мыслей и гулкой тишины, которая будет давить на меня. И волны осознания произошедшего будут топить меня и в грудине будет болеть. Это нормально, я знаю… Это просто надо пережить.

Но как же, чёрт возьми, больно. Как же накатывает.

Меня накрывало волнами: то острой, физически ощутимой болью в грудине, то, словно шапкой, полным безразличием к окружающему миру. Сейчас одной нельзя было оставаться. Иначе начну фотки пересматривать, потом захочу написать, спросить что-нибудь… Нет, надо резать по-живому.

И анализы надо сдать да. Яся права. С его уровнем ответственности полагаться на авось нельзя.

– Он тебе не нравился никогда, да? – я вдруг решила спросить, хотя и так понимала. Очевидно, что нет.

– Мне-то он и не должен нравится. Мне не нравилось его отношение к тебе. Ты счастливой не выглядела.

Я и сама видела, что меня каждое утро в зеркале встречал потухший взгляд, кожа, как бумага, облитая чаем, сухая и безжизненная. Думала, старею. А я просто заканчивалась, как женщина. Женщина, которой только пользуются, ничего не давая взамен. Яся чуть старше меня, но она выглядела моложе и живее. Таня так вообще зажигалка. Помню себя такой, года четыре назад. Пока всё не застыло, словно в цементе. Все мои цели, мечты и желания, которые поглотил Костя. Костя, который не дал мне то, что я хотела, а только забирал моё. Как мне жалко себя и своё время! Как жаль, что всё так случилось.

– Ясь, что я сделала не так? – почти прошептала я, чувствуя, как горло сжимается от боли, не пропуская ни звука. Больно. Будто ножом по глотке провели. Я сейчас разрыдаюсь.

– Ты?! – она взглянула на меня с изумлением. – Всё ты сделала так. Даже слишком так. Вот он и оборзел. Не все умеют ценить, что имеют. Пусть скачет себе по горам, козлик молодой. Ты знаешь, я до Васьки раз двадцать обжигалась. А сейчас вспоминаю этих придурков, думаю, Боже ж мой! Плюнуть и растереть.

– Спасибо, зарядила ты меня, – я улыбнулась Ясе, вымученно, едва растягивая застывшие губы. Яся поддержала меня, это бесценно. Но боль от этого меньше не становилась.

Я знала, что она пройдёт. Всё проходит, пройдёт и это. Просто надо пережить в моменте.

Сидя в машине возле кофейни, я дала себе волю. Плакала и выла, некрасиво размазывая сопли. В машине моей много чего о нём напоминало. Даже вонючку эту деревянную и то вместе покупали в каком-то ТЦ. Я сорвала её и выбросила в окно. Надо будет съездить на капитальную мойку, провести ревизию бардачка. Всё выкинуть.

Утром, перед началом рабочего дня я зашла в салон, находившийся на первом этаже нашего бизнес-центра, и бахнула стильное боб-каре. Почти двадцать сантиметров моих огненно-рыжих волос остались лежать на полу.

Как и мои надежды на счастливую семейную жизнь.

Костя Баринов

Меня ни разу девчонки первым не бросали. Неприятненько, но не смертельно.

Буду скучать, конечно. Всё-таки шесть лет. Уже привык к ней, как будто она всегда у меня была. София Премудрая. Перемудрила ты.

Ну что ж, одно уходит, другое приходит. Жизнь циклична. Пора открывать новые двери. Зато теперь с Викулей мыкаться по гостинкам не надо будет. Да и не только с ней, у меня целая очередь в телефонной книге, чтоб облагодетельствовать. Пара девочек уже точно в позе рака стоят, ждут звонка.

А вообще надо завалиться в бар и отметить это дело. Я теперь официально свободный мужчина. Никто теперь не стоит над душой и не требует отчёта: когда приедешь, во сколько будешь, ты где, ты с кем, ты надолго и так далее. Вечный контроль и давление со свадьбой этой… А теперь хорошо. Прямо попустило.

Музыка гремела, горячительное лилось в глотки, девчонки танцевали поблизости к нашему столику, бросали шлюшные взгляды и хлопали густыми ресничками. Я уже приметил одну. Откупорю, не выходя из бара, в толчке или на улице прям, у мусорных контейнеров. Таких девок я знаю, озабоченные течные одноразки. Гостишку снимать для таких крутовато, только чисто самому чтоб комфортно было. Нравится иногда мне такое. Прям чтоб грязища и порнуха. И эта дешёвая дрянь в коротких шортах и с ресничками сгодится. А завтра Викулю позову домой. Дома теперь свободно, «ЧленНадзор» свалил вчера с чемоданами, точнее, с пакетами. Ну и пусть валит.

– Вы с Софией разбежались?

– Ага.

Мы с друганами сидели и обмывали мою вновь обретённую свободу. Верные парни, команда, с которыми мы гоняли на «Эндуро» вдоль побережья правого берега и не только. На электричке могли доехать до Фёдоровских лугов и оттуда уже на моциках до Самары. Или на омике доплывали, а там уже по непролазным горам. Адреналин, сброс всех напрягов, экзамен на ультра-выносливость и командный дух. Что ещё надо, чтобы ощутить жизнь!

Я допивал третий коктейль, чувствуя, как алкоголь растекается по венам тёплым огнём. Свобода пьянила не хуже выпивки.

– А что не устроило? – спросил Санёк, кого я считал лучшим своим другом.

– Да она заистерила насчёт ЗАГСа опять и ушла, – отмахнулся. – Она хорошая была, конечно, покладистая, спокойная, домашняя, ну и умная, конечно. Умных я люблю. Я, что, за ней бегать буду, уговаривать? Не надо оно мне. Ушла так ушла, – сказал, как отрезал. Может, и злился даже отчасти на неё. Взбрыкнула всё-таки, зараза. Может, и вернётся, конечно, ещё, но уже теперь на моих условиях. Не люблю, когда мне нервы треплют.

– Дело твоё. А я женюсь. Заявление подали. Свадьба в июне.

Вот это новость! Сашка не был замечен в тяге к семейной жизни, но как Ритку свою встретил полгода назад, так стал от компании отбиваться. Сегодня даже девок не цепляет, обычно мы с ним на пару снимали. Когда трёх на двоих, когда одну пялили на пару. Породнились, так сказать. Кто-то из древних кровь символически смешивал в чашах, а мы сперму в одной бабе. Но, походу, ни у одного меня в жизни крутой поворот. Только у него в противоположную сторону.

И сегодня вот еле вытащил его, и он всё на часы смотрел сидел. Ждал, походу, когда горшок зазвенит.

– И ты, Брут? – крикнул, стараясь музыку переорать. – Ну ещё больше года до июня, может, перелаетесь еще, – пошутил и рассмеялся. Санёк мою шутку юмора не оценил, даже не улыбнулся. Подкаблучник херов.

– Не перелаемся, не надейся даже. Я её люблю. А у тебя к Соне потребительство одно было.

– Закроем тему, – отрезал я. Лечить меня вздумал.

Саня через пару шотов домой засобирался, а я отпялил ту с ресничками у забора, где у бара служебный вход был, даже имени не спросил. Так даже острее вышло. Охранники тут ребята понятливые, мешать не стали.

Бармен поставил передо мной очередной шот. Я машинально опрокинул его в себя, чувствуя, как внутри разливается горечь. Нет, не от алкоголя – от собственных мыслей.

Вечер шикарный был. Но осадочек, как говорится, остался.

Я остался один тут из всей компании, жеребцы по конюшням разбежались. А девчонок много, за всех теперь мне одному отдуваться? Ха! Да не вопрос! Девчонка с наращёнными ресничками, которую я увёл за угол, уже вернулась к столику, демонстративно поправляя одежду. Её подружки хихикали, бросая на меня оценивающие взгляды. Кто следующая? Батя сегодня в духе совокупления!

Сашкин уход оставил неприятный осадок. Его слова про потребительство засели в голове, как заноза. В конце концов, кто он такой, чтобы делать выводы? Я живу, как хочу! У меня свои правила. Кто-то с ним соглашается, кто-то нет, тогда наши пути расходятся.

София действительно была не такой, как все – умной, нежной, понимающей, с ней не только трахаться, с ней жить можно. Но я не готов отказаться от разнообразия и свободы ради неё.

Внезапно захотелось позвонить ей. Просто услышать её голос, убедиться, что она в норме. Но гордость оказалась сильнее. Она сама приняла решение уйти. Пусть теперь живёт с этим. И эта заманушка в башке пройдёт, отвыкну.

В зале становилось душнее. Дым от кальянов смешивался с запахом пота и парфюма. Я махнул бармену, заказывая ещё один шот. Нужно было заглушить этот противный зуд. Взгляд упал на телефон, лежащий на столе. В контактах мигало непрочитанное сообщение от Вики. «Когда заедешь? Я хочу трахаться», – писала она.

Я улыбнулся экрану, чувствуя, как адреналин смешивается с алкоголем в фирменном коктейле. Ну вот и нашлось, как скрасить остатки вечера. Идеальное отвлечение от ненужных мыслей. Именно то, что доктор прописал. Свобода – она такая. Сладкая и горькая одновременно. Но зато – моя!

Я всё сделал правильно.

Глава 8

София Люкшина

Офис у нас на берегу Волги расположен, в Бизнес-Центре «Вертикаль». С двадцатого этажа вид шикарный открывался, на весь город, на реку. Дома сверху как спичечные коробки, а люди и машины муравьями сновали. Рядом стройка, правда. «Самара-Сити» – комплекс жилых небоскрёбов, но строительство надолго затягивать не будут, уж очень значимый объект. Тридцать восемь этажей всё-таки. Самое высокое здание в городе будет. И народу у нас здесь всегда полно, помимо нашего банка в этом бизнес-центре бессчётное количество организаций и магазинов. Суета. Как раз то, что мне нужно, чтобы перебить тоскливую круговерть в голове.