- -
- 100%
- +
© Алексей Гротов, 2025
ISBN 978-5-0065-4602-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
**Глава 1. Сеанс**
*«Страх – это не враг, – говорю я, перебирая карандаш в пальцах. – Это компас. Он показывает, где спрятана правда». *
Он молчит. Всегда молчит первые десять минут. Его пальцы нервно теребят рукав пиджака – размеренно, как метроном. *Тик-так. Тик-так.* Если бы не этот звук, можно было бы подумать, что он труп.
– Даниил, – опускаю голос, – вы опять не спали?
Его глаза поднимаются на меня. Зрачки расширены, будто вбирают весь свет в комнате. Когда он наконец открывает рот, воздух пахнет ментолом и… горелым сахаром. *Как тогда.*
– Она не любит, когда я сплю, – шепчет он. – Тень приходит во снах.
Я делаю пометку в блокноте: *«Повторяет тезис о «Тени». Возможно, диссоциативное расстройство?«* Но рука дрожит. На столе между нами лежит его личное дело – фотография третьей жертвы. Женщина с родимым пятном в форме полумесяца на шее. *Как у меня.*
– Расскажите о Тени, – говорю я слишком резко.
Он наклоняется вперед, и его дыхание касается моего лба.
– Ты же видела её, Анна Викторовна. В зеркалах. В окнах поездов. В каплях дождя на стекле… – Его голос становится мягким, почти ласковым. – Она научила нас *стирать* грехи. Сначала огнём. Потом кровью.
Внезапно он хватает мой блокнот и рисует на последней странице спираль, переходящую в змею, кусающую собственный хвост.
– Вот ключ, – бормочет он. – Ищи в стене. Там, где плакал ангел.
Сердце колотится так, будто хочет вырваться из грудной клетки. Я знаю этот символ. *Знаю.* Он был на стене в моей спальне, когда мне было семь. Замазан краской после аварии.
– Откуда вы… – начинаю я, но дверь распахивается. Медбрат извиняющимся жестом указывает на часы: время сеанса вышло.
Даниил встаёт, поправляет очки и на прощание роняет:
– Спроси у Громова, что они сожгли в печи «Рассвета». Или хочешь, чтобы следующей была *твоя* сестра?
У меня никогда не было сестры.
…Когда кабинет пустеет, я поднимаю с пола его рисунок. На обороте – дата: **12.09.1999**. День пожара в приюте. И мелким почерком в углу: *«Прости, Тень»*.
В ящике стола, под папкой с делом Даниила, я нахожу свою детскую фотографию. На заднем фоне – чёрные стены «Рассвета». А в кармане халата… медный ключ, которого не было там утром.
**Глава 2. Чернильные тени**
Архив городской больницы №3 пахнет плесенью и старыми страхами. Я крадусь по коридору, прижимая фонарик к груди, как броню. Ключ Даниила холодом жжёт карман. *«Где плакал ангел»* – его слова крутятся в голове. Надо найти стену с фреской, о которой говорила бабушка-вахтерша. Там, в отделе *«Закрытые учреждения 1990—2005»*.
Лифт скрипит, останавливаясь между этажами. Воздух густеет. В темноте за стеклом мелькает силуэт девочки с косичками – как на моей детской фотографии. *«Это не ты», * – шепчу я, нажимая кнопку экстренного вызова. Когда свет вспыхивает, на полу остаётся мокрая тропинка следов… детских босых ног.
**Секция B-12** – здесь даже пыль кажется старой. На стене под треснувшей штукатуркой проступают контуры ангела с обугленными крыльями. Его лицо стёрто, но в глазах – дыра, как пулевое отверстие. Вставляю ключ.
Скрытая ниша открывается с хрустом. Внутри: папка *«Проект «Катарсис». Отчёт 1999»* и VHS-кассета с надписью *«7-я группа. Последняя сессия»*. Руки дрожат, когда я достаю пленку.
Первая страница отчёта:
> *«Цель: Экспериментальная терапия детских ПТСР через перенос вины на архетип «Тень» (избранный субъект группы). Участники: 7 детей 6—8 лет. Куратор: д-р Громов. Результат: Необратимые изменения психики у «Тени». Рекомендация: Прекратить финансирование, ликвидировать свидетельства»*.
Внизу – список детей. Строка №5: **«Анна К. («Тень») «**.
**Шорох за спиной.** Оборачиваюсь – никого. Но на столе, где секунду назад лежала кассета, теперь стоит кукла с выгоревшими глазами. В её руке записка: *«Не включай. Он услышит»*.
Включаю
Экран шумит. Черно-белое изображение: комната с зеркалом Гезелла. За стеклом – девочка в моём синем платье. Это я. *Но я не помню.*
> **Голос за кадром (Громов):** *«Начнём, Тень. Покажи, как ты спасаешь их от плохих поступков»*.
>
> Девочка берёт ножницы. На столе – кролик.
> *«Если я обрежу ему лапы, Маша не станет бить котёнка?«* – спрашивает она.
>
> **Громов:** *«Да. Но ты должна запомнить: это не ты причиняешь боль. Это их грехи»*.
Экран гаснет. В тишине слышу дыхание – не своё. На стене архива, поверх ангела, кто-то кровью вывел: **«ОНА ВЕРНУЛАСЬ»**.
Внезапно свет фонаря выхватывает фигуру в дверях. Громов. В его руке – шприц с мутной жидкостью.
– Анна Викторовна, – голос как скользкая нить, – вы же знаете, что нестабильным сотрудникам нельзя работать с архивами.
Он делает шаг вперёд. Я хватаю кассету и бросаюсь к окну. Удар. Стекло бьётся, и ветер врывается в комнату, унося обрывки документов. Где-то внизу воет сирена.
Когда прибегает охрана, Громов уже исчез. На полу валяется его блокнот. Последняя запись:
*«12.09.2024. Рецидив у субъекта №5. Активированы имплантированные воспоминания. Начать фазу «Очищение»«*.
В кармане халата нахожу конфету в обёртке 1999 года. Внутри – свёрнутый детский рисунок: я и Даниил, держащиеся за руки у костра. На обороте почерк Громова:
*«Выбери: гореть или помнить»*.
**Глава 3. Дом забытых голосов**
Заброшенная лечебница «Рассвет» высилась как кривое ребро, впившееся в чёрное небо. Ветер выл в разбитых окнах, словно души детей, сгоревших заживо, так и не смогли покинуть это место. Вера «Сова» ждала меня у входа, её лицо освещала керосиновая лампа, отбрасывая тени, похожие на когти.
– Ты опоздала на двадцать лет, – прошипела она, протягивая мне ржавый ключ. – Но **она** всё ещё здесь. Тень. Она любит гостинцы.
Ключ был обмотан детскими волосами. Моими?
***
Подвал лечебницы пах сыростью и формалином. Стены испещрены царапинами – не когтями, а буквами. **«ПОМОГИ“, „НЕ ВЫБИРАЙ“, „ОН ВСЕХ УСЛЫШИТ»**. Фонарь выхватывал из темноты камеры с кроватями, прикованными цепями. В одной из них – кукла в моём платье, с лицом, изрезанным ножом.
– Здесь их «чистили», – голос Веры сливался со скрипом половиц. – Громов называл это терапией. Говорил, боль – это язык, на котором говорит бог.
Внезапно она схватила мою руку и прижала к стене. Её пальцы холодные, как трупные.
– Ты ведь помнишь, как он водил тебя по этим коридорам? Ты была его любимой куклой. «Совершенная Тень», – выдохнула она. – Он вживлял нам воспоминания, как мины. Ты должна была забыть… Зачем вернулась?
Из темноты донёсся смех – высокий, детский. Марк вышел из-за колонны, его пальцы перепачканы краской. В руке он сжимал рисунок: я стою над телом Даниила, а из моей груди растёт чёрный цветок.
– Она в тебе, – прошептал он, тыча в рисунок. – Ты разрешила ей проснуться, когда включила кассету. Теперь она видит сквозь твои глаза.
***
Комната 13. Дверь заперта, но из щели под ней сочится красный свет. Ключ Веры подошёл. Внутри – проектор, направленный на стену. На плёнке дата: **12.09.1999**.
Я нажимаю кнопку
Экран показывает **меня** в 8 лет. Я сижу в кругу детей. Громов в белом халате ставит передо мной куклу.
– Это ты, Тень, – говорит он. – Когда они делают что-то плохое, ты забираешь их вину. Сегодня Маша украла хлеб. Твоя задача – наказать куклу.
Девочка-я берёт нож. Камера приближается к её глазам – пустым, как у рыбьей тушки.
– Если я разрежу ей живот, Маша станет хорошей? – спрашиваю я.
– Нет, – улыбается Громов. – Но она будет думать, что это сделала не она.
Кровь куклы заливает экран. Звучит детский плач. Не из записи – за моей спиной.
Оборачиваюсь. В углу сидит девочка в горелом платье. Это я. Настоящая я.
– Он научил нас делиться болью, – говорит она, поднимая лицо. Кожа слезает, как воск. – Но когда пришёл пожар, все выбрали тебя. Ты сгорела вместо нас. Почему теперь хочешь забрать своё?
Стена за ней трескается. Из щелей выползают чёрные тени, как жидкий дёготь. Они тянутся к моим ногам.
– Ты голодна, – смеётся девочка. – Съешь их. Съешь всех.
***
Я бегу, но коридоры лечебницы множатся. На стенах – фото жертв Даниила. Их лица теперь имеют мои черты. Голос Громова звучит из репродукторов:
– *Субъект №5 входит в фазу распада. Активировать протокол «Очищение»*.
В кармане жжёт конфета 1999 года. Разворачиваю её – внутри человеческий зуб. На нём гравировка: **«А.К. 7 лет»**.
***
**После побега:**
– В парке возле лечебницы я нахожу тело Веры. В её руке записка: *«Они не дети. Они семена»*.
– В телефон приходит СМС с неизвестного номера: видео, где Даниил в моей квартире листает детский дневник. *Мой* дневник.
– Зеркало в ванной показывает моё отражение с чёрными глазами. Оно шепчет: *«Только двое могут выжить. Ты или я»*.
**Глава 4. Кровь на холсте**
Марк сидел на полу своей палаты, окружённый рисунками. На этот раз они были иными: не абстрактные символы, а чёткие портреты. Женщина с пепельными волосами и глазами, как у Анны. Мужчина в очках, разбивающих свет на блики – точная копия её отца. И девочка, держащая за руку мальчика у горящего здания.
– Ты обещала, что мы сбежим, – сказал он, не поднимая головы, когда я вошла. Его пальцы сжимали потёртого плюшевого медведя с оторванным ухом. *Моего медведя.* Того самого, что сгорел в приюте.
– Откуда у тебя это? – голос сорвался, будто его вырвали из горла.
Марк повернул к мне лицо. В его глазах отражалось пламя, которого не было в комнате.
– Ты назвала его «Миша», – прошептал он. – Когда мы прятались в подвале, ты говорила, что он защитит нас от Тени. Но это неправда. *Она* забрала его первой.
Сердце заколотилось. Обрывки памяти: темнота, плач, запах гари. Рука маленького мальчика в моей. *«Марк, держись!»*
– Нет… Тебя не было в списках, – пробормотала я, листая в уме документы из архива. *Семь детей. Анна К. (Тень). Шесть других.* Но имя Марка там не значилось.
Он встал, подошёл вплотную и приложил ладонь к моей груди, где под кожей бешено стучало сердце.
– Громов стёр меня. Сделал «пустым», чтобы ты забыла. Но я помню. – Его пальцы дрожали. – Мы были семьёй. До того, как нас отдали в «Рассвет».
Из кармана он достал половинку медальона. Вторая половинка – с фото матери – лежала у меня в шкатулке дома.
– Почему ты молчал? – выдохнула я.
– Ты не была готова. – Он отступил к окну, где луна рвала тучи на клочья. – Тень съедает тех, кто вспоминает слишком быстро.
Внезапно дверь распахнулась. Ворвались санитары с шприцами. Марка скрутили, а он кричал, вырываясь:
– Они нашли меня! Ты должна закончить то, что начали! Убей её! Убей Тень!
Когда его уволокли, я подняла с пола медальон. На обратной стороне гравировка: **«Анна и Марк. 1998»**.
***
**Сцена в кабинете Громова:**
Он ждал меня, перебирая чётки. На столе – наша детская карточка из приюта.
– Вы хотели, чтобы я его не узнала? – бросила я медальон на стол.
Громов улыбнулся, как учёный, наблюдающий за удачным экспериментом.
– Марк был… побочным эффектом. Вы слишком привязались друг к другу. Это мешало терапии. – Он ткнул пальцем в фото, где мы с Марком стоим у входа в приют. – Ваша связь давала силу сопротивляться Тени. Мне пришлось *переписать* его роль.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.