Курьер. Не отдавай нас

– Это ты ещё в зеркало не смотрелась. Погоди… Давай вытрем кровь хоть немного, а то малявка в обморок хлопнется.

Тоже верно.

– Живо приведи себя в порядок в машине, – командовал он, помогая мне выправить ещё ватные ноги. – Морду вымой, а шею шарфом прикрой. Потом разберёмся. – Дотащил меня до внедорожника и посадил в салон. – Я за мелкой и всем остальным, – зачем-то предупредил он, заботливо помогая мне сесть на пассажирское. – В бардачке вода и салфетки, – и на секунду задержал взгляд на моём лице, нежно приподнял за подбородок, разглядывая разбитый нос. – Сука, найду и кишки их вокруг забора обмотаю.

Неожиданно стало приятно. За меня ещё никто так от души и искренне не заступался. Жаль, защитник от него лишь там, где удобно ему самому.

Понуро отстранилась, не желая слушать глупые возмущения и слова солидарности. Возможно, поняв это, курьер ушёл за Лизой. А она, малышка, молодец, побежала за подмогой к нему, а ни к кому-то другому.

– Даша! – Лиза бросилась ко мне в объятия, и я с трудом сдержалась, чтобы не застонать от боли. – Я испугалась. Тебе больно, да?!

Расквашенный нос от всезнающей малыхи точно не скрыть.

– Немного, – не стала храбриться я. – Но и это пройдёт. Всё хорошо.

Тем временем Арсений, непрестанно озираясь по сторонам, скинул провизию на заднее сиденье, а после сам сел за руль.

– Спасибо, дядя Сеня, – в сердцах молвила Лиза и крепко обняла курьера за шею.

Мужчина явно не привыкший к таким объятиям, шокированно замер. В глазах читался то ли испуг, то ли смятение, но ему приятно, хоть и неловко.

– Сочтёмся, – ляпнул он в растерянности и по-доброму похлопал кроху по спине. – А теперь шуруй назад и лопай булку с лимонадом.

Подавила улыбку умиления. Ничего себе. Умеет же, когда захочет. Арсений хмуро зыркнул на меня, а после завёл машину.

Облегченно откинула голову на подголовник. Всё тело буквально ныло и молило о помощи. Залезла во внутренний карман пальто и снова съела таблетку обезболивающего.

– Сотрудник АЗС сказал, что в паре часов отсюда есть мотель, – сообщил курьер, исподтишка поглядывая на меня. – Там тебя залатаю.

– Я в порядке, – пробубнила я, ловя слёзную жидкость из глаз.

– Надо осмотреть нос. Они здорово тебе заехали. Скоты…

– Вот давай без пафосных слов! – психанула я. – Какая разница ты меня ударил, они, отец Лизы потом четвертует. Я – груша для битья, не видишь?

Арсений умолк сердито, сцепив зубы. Хмуро смотрел на дорогу, пока я вытирала остатки крови с лица и подбородка. Рана на шее, кажется до сих пор кровит. Лишь бы ничего серьёзного.

– Ну допустим я решусь, – резко произнёс боров, заставив вздрогнуть как меня, так и Лизу, жующую булочку на заднем сиденье. – Окей. Гипотетически, я привезу тебя к деду, и что потом? За тебя полляма отвалено, понимаешь? Придут другие и сомневаюсь, что будут вести себя гуманно с вами. Побег ничего не решит, станет только хуже. Всю жизнь в бегах? Это надо решать иначе.

– Как, стесняюсь спросить, – тоже психанула я.

– Юридически, блядь! Иди в ментовку, зафиксируй побои на себе и на ребёнке, напиши заявление. Чем дольше ты тянешь и бежишь, тем больше срок давности. Он потом просто выставит тебя психбольной и лишит всех прав на Лизу.

Обняла голову руками, не только понимая его правоту, но и зная самую страшную правду. Стоит ли ему говорить? Ведь тогда бомба замедленного действия точно поднимет всё на воздух.

– Ты сейчас что хочешь всё этим сказать? Уговариваешь дальше жить с тираном или себя оправдываешь. Забей, понял?! Ты сам сказал, что мы твоя работа, вот и работай. А моя работа защищать её, коль у нас в мире давно не мужики, а членоносцы!

– Пиздец, баба-рэмбо, – рыкнул в ответ Арсений и умолк, раздув ноздри до немыслимых пределов.

Ничего себе, обиделся? Плевать! Он везёт нас с Лизой на убой и жалеть его я не обязана.

Молчание сменилось, тихим лепетом радио. Вечер окончательно погрузился в ночь, и я с завистью смотрела на мирно спящую Лизу на заднем сиденье. Кажется она немного успокоилась. Арсений угрюмо смотрел на дорогу и рулил.

Невольно уставилась на мужской профиль. Люблю смотреть, когда мужчины ведут машину. Как задумчиво сосредоточены и внимательны. Как сливаются в одно целое со своим железным монстром, словно они властелины этого мира. Взгляд скользнул по его крепкому торсу, перешёл на сильные руки и ладони. Да уж в одну эту ладонь наверное может поместиться моя голова. С такой хваткой долго не разговаривают и наверняка добиваются своего.

Странно, а со мной разговаривает, терпит, возится. Мог бы давно затолкать в багажник и довезти до Москвы без постоянных остановок. Сомневаюсь, что ему велели с нами цацкаться. Просто он мужчина. Настоящий мужчина, а не как отец Лизы, способный топтать, бить и унижать слабых. Арсений не ударит женщину. Да, наорёт, оттаскает за шкварник, пригрозит пистолетом, но не станет забивать ногами, потому что он – мужчина. Такой, какой мне не встретился раньше и не спас из лап насильника и тирана.

– Почему решил жить этим промыслом? – спросила больше моя женская суть, а не я сама. – Почему не выбрал более спокойную деятельность, не завёл семью? Сомневаюсь, что ты не популярен среди женщин.

– Женщины давно уже интересуют меня, только как средство для разрядки.

– Что всё так плохо было с бывшей возлюбленной? – снова язвить и насмехаться над ним больше не хотелось, и он это ощутил.

– Поучительно, – Арсений всё же усмехнулся, но с горечью в голосе.

– Расскажи, – попросила я с видом благодарного слушателя.

– Тебе зачем? – удивился боров.

– Не знаю, – искренне пожала я плечами. – Может это последняя история для меня. Хоть немного узнаю о других людях и их судьбах.

– Глупости не говори, – отмахнулся он и всё же решился. – Она была замужем. Я по уши втрескался в замужнюю бабу старше меня на десять лет.

– Любишь опытных, – теперь усмехнулась.

– Ага… Она учила меня трахаться, – поддержал он в смешке. – Короче, я любил, страдал, она же кормила обещаниями уйти от супруга. В итоге, муж застукал нас в самый пикантный момент у неё на работе, ну и… В общем, тот хиляк оказался. Ударил я его вроде несильно, но чего-то там всё же повредил. Сел за убийство по неосторожности на девять лет. Вышел через восемь по УДО. С тех пор на баб смотрю только на холостых и дальше члена не пускаю.

– Глупо, – констатировала я. – Неужели ты думал, что изменщица не будет потом изменять тебе с кем-нибудь другим?

– Молодость и любовь – гремучая смесь, – пожал он плечами, и я отвернулась к окну, тяжело вздохнув. – Что будет? – вдруг спросил он, и я не сразу поняла суть вопроса. Непонимающе мотнула головой. – Что будет с тобой и Лизой, когда вы вернётесь? Что он сделает?

Удивленно уставилась на курьера. Он действительно хочет знать? Сперва орал, что вру, а потом "хата с краю, ничего не знаю", и вот сейчас хочет знать, что нас ждёт?

– Лизу запрут в детской. Приставят к ней охрану, с которой ей нельзя будет общаться. Никаких прогулок, игр… Даже приём пищи в одиночку. Так себе детство. А я? Про себя боюсь даже думать. Но не убьёт. Не убьёт пока не наиграется или не найдёт новую игрушку.

Умолкла, слушая тяжелое дыхание Арсения и звук шин об асфальт.

– Что в паспорте, Даш? – вопрос, которого боюсь больше побоев, но во мне что-то ёкнуло. Потому что впервые обратился ко мне по имени? – Почему ты вырубила мента, хотя имела все шансы просить у него помощи? Что ты скрываешь?

Внимательно посмотрела на мужчину. Он всё равно узнает. Это вопрос лишь времени. А что будет если скажу? Ведь это может полностью перевернуть его мышление касательно нас и заказчика. Глубоко выдохнула, набираясь смелости.

– Тимур Караев мне не муж, – тихо выдавила я, шокируя курьера. – А я… Я – няня Лизы, а не мать.

Резкий визг шин об асфальт и вираж вправо. Охнула от сильного натяжения ремня безопасности и звука клаксона грузовика, что пронёсся слева по встречке.

– Что ты, блядь, сказала?! – в ярости рявкнул Арсений, вырулив к обочине. – Какая на хрен нянька?!