Смертельная боль

ОСЛО

Четверг, 24 мая

Глава 17

На следующий день, около одиннадцати часов, Сабина уже с носовой части парома увидела достопримечательность Осло – две массивные кирпичные башни ратуши. Через четверть часа они пришвартовались в порту. Там их ждало такси.

Тем временем Кора Петерсен, заручившись поддержкой МИДа, позаботилась об их жилье. «Рагнар Лодброк» был пятизвездочным отелем в дипломатическом квартале. Отправив багаж в отель, они сразу поехали на такси в посольство Германии.

Снейдер и Сабина сидели сзади, Кора расположилась рядом с водителем такси и разговаривала по мобильному телефону, прикрывая другое ухо. Затем она повернулась к ним:

– Когда вы планируете заселиться в отель?

– Позднее вечером, когда здесь со всем закончим, – сказал Снейдер, глядя в окно. – И мне нужен номер с телевизором, принтером, сканером, хорошим Wi-Fi и сейфом для моего оружия.

Кора кивнула и передала пожелания по телефону на норвежском языке.

– Что-нибудь еще?

– Балкон для курения, чайник на кухне и дюжина пакетиков ванильного чая.

«Ты сама спросила!»

Сабина только покачала головой:

– Спасибо, для меня ничего.

Она хорошо знала причуды Снейдера, ей же было достаточно более или менее удобной кровати, которая не будет качаться, как на пароме.

Дорога от причала «Колор лайн» через центр заняла всего десять минут, и они уже подъехали на Оскарс-Гейт, 45. Здесь, рядом с парком, окружавшим королевский дворец, находилось посольство. Большое трехэтажное историческое здание из светло-серого кирпича, с высокими красными оконными рамами, узкими балконами и множеством классической лепнины. На небольшой лужайке перед ним стояли флагштоки с развевавшимися на ветру, приспущенными флагами Германии и ЕС. Маленький кусочек родины.

Такси остановилось прямо перед входом. С тротуара к двери вела небольшая изогнутая лестница. Рядом на стене висела круглая оранжевая табличка с изображением немецкого федерального орла. В отличие от других посольств, которые Сабина видела во время своей службы, это здание не охранялось военными, не имело ни проволочного забора, ни КПП, ни шлагбаума. Видимо, жизнь в Норвегии считалась безопасной.

Пока Кора расплачивалась, Снейдер вышел, огляделся и тут же закурил. В пальто и сшитом на заказ костюме от «Стейнвех эн Зонен» он действительно походил на дипломата. Сабина тоже вылезла из машины. Поскольку в то утро ярко светило солнце, она решила надеть только ветровку поверх блузки, но теперь пожалела об этом: воздух был холодный и пахло снегом.

На лестнице их уже ждал симпатичный мужчина лет тридцати с небольшим, темноволосый, с пробором, тоже в идеальном костюме.

– Я полагаю, Мартен С. Снейдер, Кора Петерсен и Сабина Немез. – Он подошел к ним и пожал каждому руку.

Видимо, Снейдер был немного разочарован, потому что мужчина произнес его имя правильно и к тому же полностью, не дав Снейдеру возможности резко его исправить.

– Я Даниэль Экесон, секретарь посольства и в настоящий момент временно исполняю обязанности посла, – представился он со скандинавским акцентом и посмотрел на Кору. – Мы уже говорили по телефону.

Она кивнула.

– Пройдемте? – Он указал на дверь.

Однако Снейдер остался стоять на лестничной площадке под солнцем и затянулся сигаретой.

– Как я слышал, вам больше всех выгодна смерть вашей начальницы.

Кора застыла как вкопанная.

– Простите? – У Экесона округлились глаза. – О выгоде не может быть и речи. Теперь вместо Катарины пришлют нового посла. Я работаю секретарем уже пять лет и в будущем тоже…

– Вы были с послом на «ты»? – удивленно перебил его Снейдер.

– Да, я… у нас были хорошие отношения. Неизвестно, кто теперь придет и…

– Отношения?

– Дружеские! – воскликнул Экесон. – Только дружеские!

– Ладно, все в порядке, – снова перебил его Снейдер. – Это были не вы. У вас нет ни смелости, ни изощренности, чтобы совершить такое хладнокровное убийство.

Экесон мрачно посмотрел на него. Его лицо покраснело, и он, казалось, не знал, что делать с руками, которые в конце концов сжал в кулаки.

– Вы бы предпочли, чтобы было наоборот? – спросил Снейдер.

– Нет! – прорычал Экесон.

– Именно, так что успокойтесь. Я не серьезно. – Снейдер выпустил кольцо дыма и затушил окурок в пепельнице рядом с входной дверью. – Идемте?

Экесон и Снейдер прошли впереди, а Кора пристроилась к Сабине и прошипела:

– Даже если он блестящий профайлер, не может обращаться с дипломатическим персоналом как с грязью.

«Ты еще увидишь, что он может!»

– А как бы мы иначе выяснили спонтанную реакцию Экесона на прямое обвинение?

Кора молчала. Накануне она сама попалась на трюк Снейдера – и теперь, похоже, начала понимать его методы.

Глава 18

В посольстве они предъявили Экесону свои паспорта, затем прошли через сканер, рюкзак Сабины и сумочку Коры также просветили. У Коры не было оружия, Сабине и Снейдеру разрешили оставить пистолеты «Глок–17» в наплечных кобурах. Которые, однако, зарегистрировали на стойке ресепшен.

После того как они расписались в журнале учета посетителей, помощница Экесона вручила им бейджи с их именами, которые они прикрепили к груди. Снейдер внимательно посмотрел на секретаря.

– Каждый посетитель проходит через этот сканер?

Экесон кивнул.

– Он служит просто для устрашения? – спросила Сабина.

– Нет, это настоящий металлодетектор.

Снейдер внимательно посмотрел на Сабину.

– Вы думаете то же, что и я?

– Вероятно, да. – Она повернулась к Экесону: – Доктор Катарина фон Тун была зарезана. Как убийца пронес оружие в здание?

Он пожал плечами:

– Я не знаю.

– Полагаю, норвежская полиция уже проверила всех, кто отметился в журнале регистрации посетителей в понедельник? – спросила Сабина.

– Да, проверила. Но ни одного из них не подозревают в причастности к убийству.

– К убийствам, – поправил его Снейдер. – Вы ведь не забыли про начальника службы безопасности?

– Нет. – Экесон покачал головой.

– Хорошо, – пробормотал Снейдер. – На данный момент есть много оснований полагать, что убийца мог быть инсайдером из посольства.

Экесон побледнел.

– Это ведь снова не серьезно?

– К сожалению, нет.

В посольстве было относительно спокойно, все звуки казались приглушенными, будто активность сотрудников сократилась до минимума. Снейдер огляделся, затем посмотрел на потолок.

– Спринклерная система не причинила никакого ущерба?

– Все уже починили, – объяснил Экесон.

– Норвежские пожарные сразу проникли в здание?

– Не сумев связаться с послом, я разрешил им войти. Речь шла не только о возможном пожаре в посольстве, но и о профилактических мерах, чтобы не допустить перекидывания огня на соседние здания.

«Профилактических. Какие слова он подбирает».

– И вы также разрешили доступ специалистам норвежской полиции по обезвреживанию бомб? – спросила Сабина.

Экесон кивнул:

– Я был обязан это сделать.

– Хорошо. – Снейдер требовательно махнул рукой, и они отправились на экскурсию по всему зданию.

В подвале находилось IT-оборудование с серверами, шкафчики для персонала и помещение, где хранилось оружие сотрудников службы безопасности. На первом этаже, помимо стоек и кабинетов для сотрудников по работе с клиентами, располагались также санузел, кухня и защищенная от прослушивания переговорная. Затем они поднялись по узкой лестнице на второй этаж.

– Какой была ваша начальница? – спросила Сабина.

Глаза Экесона приобрели влажный блеск.

– С ней было очень легко ладить. Пьющая коктейли и играющая в гольф женщина-дипломат на высоких каблуках – это не про нее, хотя такое мы здесь тоже видели. Она была известна своей скромностью и простотой, всегда держалась естественно и производила впечатление человека искреннего, никакой жесткости или напыщенности.

– Как вы думаете, она была создана для этой работы?

– Да, можно и так сказать, – засмеялся Экесон. – Она, как говорится, обладала межкультурной чувствительностью и очень активно представляла интересы Германии в вопросах мира, прав человека и экологической политики.

«Как будто из методички!»

– Она была популярна?

– Она любила дипломатическую жизнь. Это ощущали все, кто взаимодействовал с ней. Особенно норвежские студенты. Они обожали ее лекции в университетах, да и ее саму.

«Кажется, он сам был немного влюблен в нее».

– У нее были политические завистники, конкуренты или враги? Например, какая-нибудь террористическая группа?

– Что? Нет.

Они достигли верхнего этажа и зашагали по длинной красной ковровой дорожке. Сабина воспользовалась случаем и посмотрела на Снейдера. Он коротко кивнул в знак согласия. Судя по всему, его короткая встреча с Катариной фон Тун в Рейн-Майн-Халле лишь подтверждала слова ее секретаря.

Они остановились перед толстой, обитой кожей дверью с рамой из красного дерева.

– Это ее кабинет, – объяснил Экесон. – Все произошло здесь.

Он нерешительно открыл дверь, и они вошли.

«У тебя не будет второго шанса на первое впечатление», – подумала Сабина. Поэтому она абстрагировалась от порошка для отпечатков пальцев, следов мела на полу и полицейской ленты, разделявшей комнату. И попыталась почувствовать атмосферу кабинета… какой она была до того, как кровь забрызгала ковер, стол и стены. Совершенно обычный рабочий день. Катарина фон Тун сидела за столом…

…штора отдернута, в комнате светло, окно приоткрыто, в воздухе висит запах лаванды. Черный кожаный диван для посетителей, стеклянный столик с графином воды, белый торшер, современные картины на стенах, немецкий и норвежский флаги у двери.

На столе – свежая пресса, запросы компаний и документы по лицензиям и таможенным вопросам. Телефон постоянно звонит, горячая линия перегружена, поступают вопросы о безопасности путешествий, просьбы об интервью норвежским газетам и выступлениях на норвежском телевидении. Рядом с телефоном лежит стратегический документ по учебной ликвидации последствий аварии на АЭС в соседней Швеции. У них все-таки как минимум десять атомных электростанций. Кроме того, норвежский китобойный промысел остается проблемой.

– Пожалуйста, простите, что отвлекаю, – осторожно шепчет Сабина, чтобы не слишком мешать работе женщины.

Та сидит за столом – стрижка паж ей очень идет, – сдвигает очки на кончик носа и с улыбкой поднимает голову.

– Все в порядке, вы меня не отвлекаете.

– Сабина Немез, Федеральное ведомство уголовной полиции Германии, – представляется она. – Вы знаете, почему вас убили в посольстве?

Она улыбается, в то время как ее белая блузка медленно краснеет, а кровь капает на пол.

– Я не понимаю вашего вопроса. – Она раздраженно смотрит на свою рану.

– Почему вас убили здесь, в вашем кабинете? Зачем такие сложности? Здесь гораздо труднее из-за всех мер безопасности.

– А где еще?

– Почему не в машине, в квартире или на улице? Например, в каком-нибудь парке, в автобусе, метро, трамвае или на пароме?

– Разве это важно? Чем парк отличается от этого кабинета?

– Вы мне скажите.

– Ну… – размышляет посол, бледнея и теряя все больше крови, – государственная территория – одно из отличий, – задыхается она.

– Вы имеете в виду, что здесь мы находимся на административной территории Германии?

– Я…

– Немез!

– Что? – Она обернулась. Перед ней стоял Снейдер.

– Вы думаете, это было политическое заявление?

– Убийство? – Она заправила прядь волос за ухо. – Я так не думаю.

– Тогда почему оно было совершено здесь?

– Убийца хотел, чтобы произошло именно то, что сейчас происходит… чтобы вмешалось немецкое БКА.

– Я пришел к тому же заключению, – сказал Снейдер Коре и Экесону. – Ключ к раскрытию дела лежит в выборе этого места преступления. Единственный вопрос: почему? Что мы можем такого, чего не могут норвежцы?

– Или не имеют права, – добавила Сабина.

Снейдер улыбнулся:

– Именно поэтому я взял вас с собой, Белочка.

Глава 19

«Белочка»! Сабина почувствовала, как мгновенно покраснела. Прозвище Белка дал ей отец из-за ее каштановых волос и глаз, и она запретила Снейдеру себя так называть.

Проигнорировав свои чувства, Сабина снова сосредоточилась на деле. Из протоколов следовало, что оба тела находились на судмедэкспертизе уже три дня и результаты вскрытия еще не поступили.

– Где жила Катарина фон Тун и на чем она добиралась до офиса?

– У нее не было шофера, если вы это имеете в виду, – объяснил Экесон. – Она водила немецкий электромобиль – это ее личная позиция. В Осло много электромобилей, повсюду зарядные станции, и машинам разрешено ездить по полосам для такси и автобу…

– Это ключ от машины? – перебил Снейдер, снимая оградительную ленту, прошел к столу и взял связку ключей.

– Да, запасной ключ от ее «БМВ-иЗ».

– Где главный ключ?

– Полиция забрала его вместе с кошельком и сумочкой.

«Вот и дипломатическая неприкосновенность». Снейдер кивнул.

– Где сейчас машина?

– Она все еще припаркована снаружи.

– Разве у посольства нет гаража?

– Нет, Катарина всегда парковалась там, в переулке. – Экесон кивнул в сторону окна.

Снейдер положил радиоключ обратно на стол, но Сабина заметила, что он вытащил из связки узкий ключ от обычного замка зажигания.

– Полиция сняла все отпечатки пальцев в этом кабинете? – спросил Снейдер, сунув руку в карман брюк.

– Да, и, насколько я знаю, все отпечатки удалось идентифицировать.

Сабина покосилась на Кору. Судя по всему, она не заметила кражу, а если и заметила, то не подала виду.

– И как полиция это сделала? – спросил Снейдер.

– Они просмотрели журнал посетителей за прошлую неделю и сняли отпечатки пальцев у всех, кто был здесь. После этого всех допросили, и у каждого было алиби.

– Хорошо. – Снейдер сжал губы, затем щелкнул пальцами. – Фотографии с места преступления.

Сабина вытащила их из рюкзака и разложила на письменном столе. Когда Экесон отвернулся, Снейдер встал перед фотографиями, вытащил из пиджака футляр и надел узкие очки для чтения без оправы.

– С каких пор вы носите очки? – спросила она в изумлении.

– Они мне очень редко нужны, – пробормотал он, не поднимая глаз.

«В этом весь Снейдер!» Слишком тщеславный, чтобы признать старческую дальнозоркость. Он принялся изучать фотографии тел, раздетых до нижнего белья, лежащих на полу в луже крови.

– На данный момент мы предполагаем, что преступники скрылись в одежде убитых. Но она должна была быть в крови. Это кто-нибудь заметил?

Экесон помотал головой:

– Мы были слишком заняты пожарной сигнализацией и угрозой взрыва…

– Ладно, все в порядке. – Снейдер попеременно осматривал кабинет и изучал фотографии. Насколько Сабина знала, он в первую очередь концентрировался на том, изменилось ли что-нибудь в помещении – помимо пронумерованных меток криминалистического отдела, которые уже убрали. Наконец он ткнул в фотографию с яркой сюрреалистической картиной на заднем плане. – На этой раме много следов порошка.

Он подошел к картине и осмотрел ее.

– Видимо, следователи нашли здесь отпечатки пальцев… вот в этом месте… – он удивленно поднял бровь, – и некоторые даже еще видны.

Сабина подошла ближе. Она тоже могла разглядеть следы пальцев на дереве. Снейдер пытался поднять, снять или сдвинуть раму, но картина намертво сидела на стене.

– Насколько мне известно, она прочно закреплена и ее нельзя перевесить, – сказал Экесон.

– То, что вам известно, не имеет значения, – пробормотал Снейдер и легким толчком вправо активировал щелкнувший запорный механизм. Картина распахнулась на двух потайных петлях, как створки окна. За ней в стене оказалась дверца сейфа.

У Экесона отвисла челюсть.

– Сейф?..

– Скажите еще, что проработали в посольстве пять лет и понятия об этом не имели.

– Нет, не имел, – настаивал Экесон. – Я даже не знаю, где находится ключ.

– Ключа не существует. – Снейдер постучал по электронному дисплею. – Вероятно, шестизначный или восьмизначный код. Кто в посольстве может знать эту комбинацию?

– Никто не работает здесь настолько долго. Я предполагаю, что только два человека знали код.

Снейдер требовательно посмотрел на мужчину.

– Посол и начальник службы безопасности.

– Тогда, возможно, нам следует допросить оба трупа? – предложил Снейдер, и Экесон ошеломленно посмотрел на него. – Или вы вызовете специалиста, который сможет открыть этот сейф.

Выражение лица Экесона не изменилось.

– Сейчас! – рявкнул Снейдер.

Экесон очнулся от ступора, взял телефон и позвонил технику. В этот момент в кабинет вошла молодая женщина в красном платье и с любопытством огляделась.

– Только что прибыл инспектор Гульбрандсен. Он привез свидетельницу для господина Снейдера.

Глава 20

Гульбрандсен имел телосложение боксера, плоский нос, седую пятидневную щетину и недоверчивый холодный взгляд. Черное пальто он перекинул через руку, а на его бычьей шее на ленточке болтался бейдж посетителя. Во время приветствия в кабинете посла он бросил долгий взгляд на пистолет Снейдера в наплечной кобуре под пиджаком и скривил рот.

– Добрый день, – сдержанно пробормотал он.

Сабина сразу заметила, что Гульбрандсен не был вооружен. Насколько она знала, их норвежские коллеги, «полити»[11], не носили при себе табельных пистолетов. «Если у нас будет оружие, оно будет и у преступников, и тогда насилия станет еще больше» – такова была их простая философия. И пока что норвежцы неплохо справлялись.

– Goedendag! – ответил Снейдер подчеркнуто дружелюбно.

Гульбрандсен, похоже, нисколько не удивился тому, что немецкое БКА прислало голландца. Он свел густые брови.

– Я навел о вас справки. После двух лет службы в голландской армии вы получили университетское образование в Германии, а затем сразу поступили в БКА, верно? – Он сжимал Снейдеру руку. И довольно сильно, как отметила Сабина.

– Вы хорошо говорите по-немецки, – заметил Снейдер, никак не комментируя слова Гульбрандсена.

– Норвежский – язык универсальный, – объяснил Гульбрандсен слегка снисходительным тоном. – Мы неплохо можем общаться со шведами и датчанами, хотя они друг друга не понимают. А поскольку на норвежский язык переведено мало книг и фильмов, мы также хорошо говорим по-английски. – Он все еще крепко держал руку Снейдера. – Немецкий для меня просто еще один иностранный язык. А вы говорите по-норвежски? – На его нахмуренном лбу появились глубокие морщины.

– Нет, – ответил Снейдер.

Гульбрандсен улыбнулся, мешки под его глазами на мгновение разгладились.

– Очень жаль.

– Видимо, вы образованный человек, – польстил ему Снейдер, – и по вашему крепкому рукопожатию я могу сказать, что вы регулярно занимаетесь спортом. Но теперь можете отпустить мою руку. Я никогда не считал соревнование по рукопожатиям между коллегами особенно продуктивным.

– Коллеги коллегами. – Гульбрандсен долго и пристально посмотрел ему в глаза. – Я хочу больше знать о людях, которые приезжают в Осло и с которыми мне предстоит работать.

– В ближайшие дни у вас будет масса возможностей познакомиться с нами, – с улыбкой пообещал ему Снейдер.

Теперь Гульбрандсен отпустил его, и Сабина увидела, что кисть Снейдера стала ярко-красной. Ситуация развивалась не очень хорошо, и, видимо, Снейдеру требовалось немало самообладания, чтобы не осыпать инспектора своими привычными оскорблениями.

– Где свидетельница?

– Я отвел ее в кабинет Даниэля Экесона, – объяснил Гульбрандсен. – Почему вы хотите допросить именно эту женщину?

– До настоящего момента вы руководили расследованием убийства? – спросил Снейдер.

– Да.

– Какие-нибудь новые улики?

– Насколько я знаю, у вас есть все документы. Так почему же эта женщина?

– Поскольку анализ свидетельских показаний оказался совершенно никчемным, она может быть единственной надеждой узнать что-то новое о произошедшем.