Блуждающая звезда

1

Блуждающая звезда возникла в двух астрономических единицах от астероида Паллада. Любой современный корабль преодолел бы такое расстояние за два-три часа, но их старой посудине потребовалось двое суток. Естественно, они опаздывали, и, могло статься, окажутся на самых бедных участках разработок.

Вселенная вновь поманила драгоценным призом и издевательски закрыла дверь перед самым носом.

Анна вдохнула затхлый кисловатый воздух кабины управления. Поморщилась. Регенерирующие воздушные фильтры требовали полной замены, а проводимая в доках Паллады профилактика лишь продлевает агонию древнего корабля.

Старатель третьего поколения отрабатывал своё четвёртое десятилетие. Обычно такой хлам списывался на переплавку. Но "Астрогеологическия Корпорация Паллады" не торопилась вкладываться в модернизацию парка, выжимая из техники всё возможное и невозможное.

Анна уже устала напоминать себе, что всё это временно, что скоро это закончится. Но взгляд продолжал цепляться за изолирующие панели с растрескавшейся искусственной кожей, отполированные сотнями прикосновений тумблеры, продавленные сенсоры, затёртые информационные и предупреждающие надписи.

Она никогда не мечтала бороздить просторы Вселенной. Эта мысль была ей чужда. Но жизнь распорядилась иначе.

Хотя то, чем они занимались едва ли можно было назвать покорением космоса. Старатель безвылазно торчал в Поясе Астероидов. Вгрызался в грунт очередного вращающегося по неизменной орбите осколка. "Покорением Вселенной" были редкие перелёты на новые места добычи, короткие стыковки с буксирами для отгрузки породы, и раз в полгода заход на профилактику в док. Вся панорама межзвёздного пространства – чёрный экран, раскрашенный маркерами металлоносных пород и блуждающими гравитационными полями от ближайших объектов.

К счастью, именно это Анну и устраивало. Работа хорошо оплачивалась, всё остальное преодолеваемые трудности.

Женщина откинула со лба прядь белокурых волос. Провела рукой по голове, поправила причёску хвост. Воздух в корабле, действительно, плох – на ладоне осталась маслянистая плёнка, а ведь в начале суток принимала душ. Значит перед сном придётся вновь напрячь рециркулятор воды. Хорошо хоть напарник не сильно следит за гигиеной. Или это нехорошо?!

Вспомнив про Криса, Анна скривила губы. Вспомнился тяжёлый дух волосатого мужского тела, пропитанного потом белья. Почему он постоянно потеет, ведь в корабле, несмотря ни на что, поддерживается комфортная температура?

– Да сколько вас здесь! – сообщение от систем слежения заставило отвлечься от размышлений. Анна скорректировала траекторию полёта, отводя неповоротливый Старатель на безопасное расстояние от идущего тем же курсом более скоростного корабля. Конечно, при длительном перелёте для тяжёлого промышленного корабля стоило использовать автопилотирование, но уж слишком осторожничает умная система, а они и так серьёзно отстали. Анна разогнала мощность реактора, удерживая на верхнем допустимом пределе. Автопилот взвыл бы от таких нагрузок и сбросил бы мощность на десять-пятнадцать процентов.

Из жилого модуля послышалась возня. Хватаясь толстыми короткими пальцами за спинки сидений, в кабину вполз мастер бурения Крис. Шлюзовой проход был узким, а кабина тесной, оттого, даже в условиях искусственной гравитации, процесс занятия места за пультом управления выглядел вползанием.

– Чё творится? – поинтересовался напарник, занимая место и глядя в экран.

– Стервятники слетелись! – Анна покосилась на Криса, ожидая реакции. Тот не отреагировал – значит намёка не понял.

– Ещё бы! – Крис поглядел на Анну карими, чуть на выкате, глазами. Взгляд был ясным, значит с утра дозу не принял. – Данные геологоразведки дали на открытых частотах. Подарочек Вселенной!

– И правильно! – голубые глаза Анны потемнели от злости. – Хватит уже делить всех на своих и чужих!

Крис не ответил, хотя понимал, что данные геологоразведчиков стоят слишком больших денег, чтобы давать их в свободный доступ. Но объяснять это напарнице не собирался. Она имела право на собственное мнение. Да и к чему спорить с женщиной, да ещё и начальником смены.

– Крот-6, ответьте Базе, – послышалось в динамиках.

Анна нажала тангенту связи:

– База, я Крот-6.

– Как обстановка?

Анна покосилась на Криса. Только сейчас обратила внимание какая бледная у напарника кожа. Тонкая с проступающими синими прожилками. Под глазами тёмные круги. Типичные признаки вечного обитателя металлического чрева космического корабля. Человека, лишённого возможности выхода в естественную атмосферу планеты. Она вздрогнула, осознав, что точно также скоро будет выглядеть и сама. Если уже так не выглядит. Когда она последний раз смотрелась в зеркало? Сегодня? Месяц назад?

Сердце заныло от тоски и боли. Анна вспомнила отливающую нездоровой синевой кожу дочери, малышки Флоры, живущей на далёком Марсе, в подземной клинике, где её не могут вылечить, но позволяют выжить вдали от губительных для её организма солнечных лучей и теплового излучения звезды. Анна подавила вырывающиеся из груди рыдания. Как давно она не видела дочь. Два долгих года. Содержание в клинике требовало денег, много денег.

Женщина непроизвольно потянулась правой рукой к груди, где на серебряной цепочке висел медальон с голографической записью из семейной хроники. На записи они втроём: муж, ещё не ушедший в свой последний рейс; дочь, ещё не поражённая последней стадией врождённой "звёздной" болезни кожи; она сама, ещё не загнанная необходимостью жить в Поясе Астероидов на старой раздолбанной посудине.

Анна заметила, что Крис наблюдает за ней, за движением её руки, за выражением её лица. Уголки его рта чуть заметно дрогнули. Конечно напарник знал о Флоре, хотя они никогда об этом не говорили. Также как и она знала о причине нахождения Криса на Старателе, хотя и об этом они не разговаривали. Они вообще мало общались, не испытывая к этому никакого желания. Свою боль и переживания каждый хранил в себе. Да и мог ли человек, ставший причиной гибели десятков людей понять душевную боль матери, заботящейся о неизлечимо больном ребёнке?

Анна отдёрнула руку. Выдохнула в микрофон:

– Двадцать минут до выхода на орбиту.

– Крот-6, держите канал связи открытым. Мы потеряли связь с другими Старателями на орбите. Возможно, электромагнитные возмущения.

– Принято.

Кабина погрузилась в тишину, лишь приглушённое гудение двигателей проникало сквозь открытый шлюзовой люк и с лёгким шипением струился в системе вентиляции очищенный воздух.

– Какие нахрен возмущения?! – не выдержала Анна, не наблюдая на экране никаких изменений. Крис согласно кивнул: даже их допотопные системы слежения бурно реагируют на ЭМВ, окрашивая экран разноцветными пятнами, в зависимости от интенсивности полей. Сейчас экран был девственно чёрным. Лишь лёгкие вихри от соседних кораблей, мчащихся полным ходом к обещанной прогнозом геологоразведчиков поживе.

– Я буду у себя, – напарник отщелкнул ремни безопасности и, быстро перебирая руками, протиснулся в круглый проход, покидая кабину управления.

Анну обдал запах потного разогретого тела. Она с отвращением отвернулась, осознавая, что ещё долгих несколько минут будет чувствовать этот чужой, неприятный запах. Как жаль, что на корабле нельзя пользоваться парфюмом. И как хорошо, что Крис свалил, оставив её одну.

В глазах Анны заблестели слёзы. Из груди рвалось негодование и возмущение, но в разуме она понимала, что будет терпеть Криса и его причуды, пока не настанет день навсегда распрощаться с работой в Поясе Астероидов. Она надеялась, что это произойдет уже скоро. Возможно блуждающая звезда станет последним её местом работы. Она очень хотела в это верить. Если бы могла, поторопила бы время.

2

Новость о появлении блуждающей звёзды и приказ покинуть Пояс Астероидов ради новых разработок, вызвали в душе Анны смятение. С одной стороны, геологоразведка сообщила о богатых залежах дорогих и ценных металлов, и значит мечта воссоединиться с дочерью могла значительно приблизиться.

С другой стороны, Анна всем существом ненавидела космос и звёзды. Звёзды забрали у неё отца и мать, покорителей дальнего космоса, мечтателей, ищущих чего-то за пределами родной планеты. Многие годы, пока теплилась надежда на скорое возвращение родителей, Анна гордилась ими, охотно рассказывала интернатовским друзьям о подвиге первопроходцев. Но чем старше становилась, тем настойчивее в разум и сердце стучала тревожная отрезвляющая мысль: родители дали ей жизнь, и навсегда бросили на планете. Они думали о звёздах, о Земле, о человечестве, но не об Анне.

Затем Космос забрал её мужа, борт-инженера торгового судна. В довершении вселенная нанесла ещё один жестокий удар: у её малышки Флоры начала прогрессировать врождённая болезнь.

Космос изменил человечество. Он сделал возможными технологии недоступные на Земле. Но он забирал плату – жизни лучших и сильнейших, и награждал новыми иммунными болезнями, появившимися через поколения космонавтов. Такая "звёздная" болезнь была у Флоры. Синдром Звёздной Кожи. Для человека с СЗК контакт с лучами Солнца и его тепловым излучением нёс смерть. Вылечить болезнь не могли. Лишь клиника на Марсе давала благоприятные прогнозы по локализации СЗК. Но лечение и содержание стоило столько, что пенсия по гибели кормильца и выплаты из Детского Фонда Здравоохранения покрыть не могли. Анна нашла единственную возможность – заключить контракт с Астрогеологической Корпорацией. Она отправилась работать в космос, чтобы вырвать дочь из власти безжалостных звёзд.

Десятилетний контракт давал надежду, что полученных средств хватит на лечение и позволит купить яхту со специальным блоком для жизни больного СЗК. И тогда они с Флорой смогут быть вместе, путешествовать по заселённым людьми мирам, и не бояться звёздного ветра, света и излучения.

И кто знает быть может к тому времени медицина справится с СЗК и Флора вернётся к полноценной жизни. В любом случае Анна решила: она не позволит дочери чувствовать себя брошенной и одинокой.

3

– Крис, мы на подходе, – Анна включила внутреннюю связь. – Ты готов?

В динамиках звучал белый шум.

– Конечно готов, чёртов наркоман! – Анна вновь нажала кнопку вызова. Палец побелел от напряжения. – Крис, ответь!

Она чувствовала как внутри растёт негодование. Эта сволочь вновь заставляет её выходить из себя. Два года! Целых два года она терпит этого кретина. Терпит потому что такова её судьба. Крест, который ей предстояло нести.

Она невзлюбила напарника с самого первого дня формирования их "коллектива". Полноватый коротышка с лысой головой и безразличным взглядом вызывал у неё неприязнь. Небрежность в одежде, вечная небритость и безразличие к гигиене не помогали сближению. Анне не о чём было говорить с этим замкнутым человеком. Налаживанию общения мешало и то, что все, кто знал Криса просили её подумать и не соглашаться на совместную работу. Но Анна изучила биографию нового напарника и решила мириться с его прошлым.

На Поясе Астероидов работали как вольнонаёмные, так и ссыльные, отрабатывающие долги и преступления перед обществом. Но Корпорация не утруждалась формированием экипажей. Покинуть Пояс было невозможно, а всё остальное руководство не интересовало.

Анна обратила внимание на Криса лишь потому, что тот был готов работать круглый год без отпусков и выходных. И других таких энтузиастов в Корпорации не нашлось.

Почему изнурительный график был важен сосланному на двадцатилетние принудительные работы Крису Анна не понимала. У Криса не было семьи, и куда он девал свой заработок она не представляла. Убеждала себя, что ей это безразлично, но червячок алчности не давал покоя, напоминая, что для неё любая дополнительная сумма – возможность приблизиться к мечте. Она гнала от себя такие мысли, но те снова и снова будоражили душу, лишая покоя.

Экипаж Старателя за два года так и не стал командой, не сдружился и даже не проникся взаимной симпатией.

– Крис? – вновь позвала Анна, устав слушать тишину. – Ты что в отключке?

Статические помехи.

– Крис? Ты меня слышишь?

Звуковой сигнал навигационной системы привлёк внимание. Анна подкрутила отполированный сотнями чужих рук лимб настройки связи:

– База, я – Крот-6. Получены координаты орбитального дрейфа. Выхожу на курс.

– Принято. – донёсся ответ из координационного центра на астероиде Паллада. И тут же связь с базой прервалась.

– Это я, – донеслось сквозь шум статических помех. – Я жив! Прикинь!

Лицо Анны скривилось в презрительной гримасе:

– Какого дьявола, Крис? Ты опять под газом?!

– Чуть…– Крис громко икнул, – чуть.

– Крот-6, это База. Почему молчите?

В динамике раздался пронзительный свист. Анна яростно ударила по тангенте связи:

– Я Крот-6, вышел на орбиту.

– Хорошо. Отправляю координаты сектора разработки. Жду отчёт при получении первых проб грунта.

– Принято!

Анна набрала на пульте команду, проверяя точность загруженных в навигационную систему координат. Осталась довольна. Скользнула взглядом по собственным рукам, внимательно рассмотрела бледно-розовые продолговатые ногти. Когда она последний раз делала маникюр? Нервно забарабанила длинными тонкими пальцами по сенсорной панели. Стыдливо убрала руки, положив их на бёдра.

Корабль принял уточнённый курс и нацелился на место разработки. Оставалось дождаться выхода в заданную точку, зацепиться магнитными якорями и приступить к бурению. Быть может им улыбнётся удача!

– Крис, два часа до точки. – грозно прорычала в микрофон Анна. – Два часа!

Она отлично знала, что Крис, надышавшись газом, может быть в отключке до восьми часов. Всё зависело от времени, в течении которого мастер бурения находился в лаборатории.

С наркоманскими наклонностями напарника приходилось мириться. Запретить Крису входить в наполненное газом помещение невозможно, ведь проводить химический анализ извлекаемых пород его работа. Естественно, опыты с реактивами безопасны если использовать спецсредства для защиты органов дыхания. Но кто заставит Криса их надевать? Он большой мальчик, а она ему не нянька!

Пока он со своими обязанностями справлялся. Пока…

– Скорее бы ты сдох! – Анна откинулась на неудобную жёсткую спинку кресла и сложила на груди руки. Её тонкие губы сжались, вокруг рта образовалась сеть тонких мимических морщин. Как же она устала.

Она помнила, как астрогеологи с других Старателей с опаской смотрели на Криса и предупреждали, чтобы она следила за напарником, а иначе он распылит их обоих на атомы. Теперь она понимала: с этого станется. Ссылку на принудительные работы на Астероидах нормальным людям не дают.

Кроме того, Анна понимала, что за годы работы на Старателе, Крис довёл собственный организм до крайней степени истощения. И физически, и умственно. Постоянное нахождение под влиянием "веселящего" газа, который используется в лаборатории, не способствует здоровью.

Она могла понять, что напарник мучается от угрызений совести, пытается убежать от призраков прошлого, но таких методов ухода от жестокой реальности не разделяла.

Она считала, что все проблемы Криса в одиночестве. Ни семьи, ни родных. Потому и никакой ответственности и целей в жизни. Себе такого слюнтяйства Анна позволить не могла. Она то знала, ради чего просыпается каждое утро.

В кабине прозвучал тревожный сигнал. На экране отобразилась информация об отклонении от курса.

Анна, напрягая зрение, вгляделась в сообщения на экране. Взор затуманился, мысли пробивались сквозь вязкую пелену:

– Почему изменён курс?

"Всё хорошо", – прозвучало в голове. – " Ты дома!"

Анна даже не задумалась над словами.

– Мы падаем, – последнее о чём она подумала. Её лицо застыло безжизненной маской, взгляд потерял осмысленность.

4

Корабль для разработки астероидного и планетарного грунта состоял из двух стыковочных модулей. Жилой блок с системой управления "Старатель С-3/02" и сменный производственный комплекс с буровой установкой "СПКБ-1500". Жилой модуль был рассчитан на полугодовую вахту двоих человек. Для этого имелся запас продовольствия и система регенерации воздуха и воды.

В носовой части "Старателя" располагалась капсула управления с двумя креслами и пультом. В случае нештатной ситуации капсула отстреливалась к запрограммированной точке на Палладе, становясь средством спасения экипажа. По этой причине проход в жилую зону осуществлялся через узкий круглый шлюз. Сразу за массивным шлюзовым люком, с левого борта располагались, одно над другим, два спальных места, а напротив душевая кабина и пищевой комбайн. Этим и ограничивалась жилая зона.

В кормовой части находился реактор, ходовые и маневровые двигатели. Сквозь моторный отсек вёл узкий круглый лаз, позволяющий добраться до шлюзовой камеры, через которую открывался вход в сменный производственный комплекс бурения (СПКБ).

Здесь единоличным и полноправным хозяином был мастер бурения Крис. Всю вахту он с удовольствием пропадал на СПКБ, появляясь на Старателе лишь для приёма пищи и сна.

Комплекс был автономен, имел собственную энергетическую установку, обеспечивал полный цикл добычи, хранения, обогащения и переработки породы в производственную смесь. При заполнении хранилища 1500 тоннами смеси комплекс отстыковался от жилого модуля и межпланетный буксир отгонял его к ближайшему орбитальному заводу. К Старателю тем временем стыковали новый производственный комплекс, и процесс добычи продолжался.

При богатой жиле могло осуществляться три-четыре замены СПКБ за полугодовую вахту. Каждая новая партия отгруженного сырья сулила хорошие премиальные.

Поэтому, когда Крис узнал про блуждающую звезду и приказ Корпорации идти туда на добычу, он с облегчением вздохнул. Наверняка у межпланетных буксиров будет много работы, а у астрогеологов – премиальных. Его смущало одно: почему геологоразведка сообщила о новом богатом месторождении по открытым каналам связи?

Но с этим он решил разобраться на месте. А пока можно было расслабиться. Крис вошёл в лабораторию и загерметизировал люк.

5

Створки дока сдвинулись, поползли в разные стороны, открывая вид на безжизненную черноту космоса. Корабль запустил маневровые двигатели. Стапельный помост ушёл вниз, позволяя судну отправиться в полёт.

На экранах замелькали сообщения об аварийных отключениях. Красных надписей становилось всё больше, ошибки накапливались, сигнализируя о неизбежной катастрофе.

Правый бок корабля вспучился, металл разорвался, словно раскрылся огромный цветок. В лишённое воздуха пространство фиолетовым всполохом вырвалась энергия взрыва. На выгнутом листе обшивки различалось название гибнущего корабля: "Данлаг"…

…Настырно пищал сигнал вызова. Требовательно мигала красная лампочка. Крис не сразу сообразил где находится и что происходит.

Куртка пропиталась холодным и липким потом. Кислородная маска покрылась изнутри микроскопическими каплями. Он опять видел этот сон, и не понимал как это возможно. Раньше такого не случалось. Он же вытравил эти воспоминания.

Сознание прояснялось. Кто-то пытался выйти на связь.

Крис резким движением содрал с лица дыхательную маску. Перед глазами поплыли разноцветные круги, уши вспыхнули огнём, во рту разлился сладковатый привкус, словно он рассосал медовый леденец. Это было опасно. Чрезмерная закись азота чревата неприятными последствиями для организма. Одно дело вдохнуть обычную дозу, другое – получить новую порцию. Но таймер молчал. До инъекции, которая выведет из крови продукты распада отравляющего газа, ещё целый час. А пока дышать было так приятно. Убаюкивающие волны тепла разливались по телу, необычайная лёгкость в руках, ногах, и главное, голове. Никаких воспоминаний.

Откуда же этот противный голос?

– Крис? Ты меня слышишь?

"Это моё имя. Голос знакомый. Анна? Анна!"

Крис огляделся. Замкнутый прямоугольник лаборатории. Полтора метра в ширину, два в длину. Это имело свои преимущества. Газ быстро наполнял ограниченное пространство и создавал необходимую концентрацию.

Газ. Он притуплял эмоции и глушил воспоминания. Этот эффект Крис открыл случайно три года назад. Вновь погрузившись в тягостные раздумья, вошёл проводить исследования и не надел спецзащиту. Когда подействовало – провалялся несколько часов в отключке. Воспоминания отключились напрочь, никаких угрызений совести.

Он начал экспериментировать, ставил таймер, подобрал отрезвляющие инъекции. Затем научился, добавляя кислород из баллонов спецсредств, усиливать эффект без излишних нагрузок на здоровье.

Крис со второй попытки дотянулся до тангенты, склонился к микрофону, весело проорал:

– Это я! Я жив! Прикинь!

Динамик с облезлой сеткой смешно захрюкал:

– Ты опять под газом?!

"Под газом?! Он под газом!!!"

– Чуть…– Крис громко икнул, – чуть.

Смех начал душить, пытаясь вырваться наружу откуда-то из живота. Кишечник сотрясался от хохота.

"Хохочущие кишки!" – Крис отпустил тангенту, и, сгибаясь от приступов смеха, полез в хобот какого-то монстра.

"Как его зовут? Слон…Нет, не зовут – он сам приходит!"

Кругом всё искрилось, преломлялось, множилось. А он всё полз и полз в бесконечность и запределье. И безудержно сотрясался от смеха.

6

Щека до боли вжалась в мелкую сетку композитных плит пола. Значит он пролежал в такой позе не менее часа.

Лёгкая вибрация шла по корпусу корабля, распространялась по переборкам, отдавалась в каждом элементе Старателя.

В голове трещало. Казалось какая-то невесомая рука мягко, но настойчиво влезла в черепную коробку и месила мозг. И без того заторможенный рассудок терял остатки логики, встречая ощутимые помехи.

Крис лежал на полу жилого модуля.

Как здесь оказался?

Облицовка душевой кабины глядела на него сотнями маленьких чёрных провалов. Он понимал, что это просто губчатая впитывающая структура, но казалось, что из каждого отверстия на него взирает злобный тёмный глаз. Лоток для выдачи воды казался разинутой пастью беззубого чудовища, а белый пищевой комбайн, с блестящими хромированными вставками, представлялся полярным медведем, сверкающим грозным взглядом, и злобно нависающим над жертвой.

Тело потеряло ощущение веса, и воспарило над полом.

Отключилась гравитация? Почему?

Крис потянулся вверх. Неуверенно цепляясь за скобы на потолке, полетел в круглый шлюз кабины управления.

– Привет! – он по плечи втиснулся в кабину управления. – Чё происходит?

Анна смотрела прямо перед собой. Крис не сразу сообразил, что её взгляд, обращённый к раскрытому над панелью управления экрану, пуст и безразличен. Мастер по бурению тоже уставился на экран, хотя настырное давление в мозгу мешало понять увиденное.

"Всё хорошо. Ты дома"

Крис огляделся. Голос был незнаком.

Голос? А был ли он?

– Чё происходит? – не выдержал звенящей тишины Крис.

– Всё хорошо, – не оборачиваясь, сказала Анна. – Ты дома.

– Ты чё несёшь?!

Голова ужасно болела, что-то ломилось в его разум. Пелену блаженства вытеснял морок подавляющего инородного присутствия. Проясняющееся сознание начинало осмысливать увиденное.

Старатель вошёл в гравитационное поле планеты и начал свободное падение к поверхности. Навигационные системы сигналили об опасности столкновения, но Анна не реагировала, позволяя многотонному кораблю мчаться к катастрофе.

"Всё хорошо. Ты дома" – настойчиво стучало в мозгу.

Крис потянулся к панели управления, но в его руку вцепились на удивление сильные пальцы напарницы. Боль пронзила тело. Сознание всё больше прояснялось. Голос в голове звучал громче и настойчивее.

"Не сопротивляйся. Всё хорошо. Ты дома"

– Всё хорошо. – произнесла Анна, повернув к Крису безразличное лицо. Взгляд синих глаз был пустой и холодный.

Крис вновь взглянул на экран. Система слежения фиксировала несколько крупнотоннажных объектов, планирующих на разных эшелонах высот. Старатели третьего, четвёртого и пятого поколения. Они примчались сюда, чтобы заняться разработкой богатых различными металлами недр новой планеты. А теперь все они падали на поверхность, уйдя с околопланетной орбиты, и оказавшись затянутыми гравитационным полем огромного небесного тела, превышающего размерами Юпитер.

Ошибка пилотирования? Сразу на всех судах? Не об этих ли помехах связи предупреждала База?

"Всё хорошо. Ты дома" – слова убаюкивали, дурманили сознание, лишали воли, за ними стояла сила, превосходящая возможности любого наркотика.

Блуждающая звезда возникла в Солнечной системе неожиданно быстро для объекта такого размера. Конечно, свободно парящая во вселенной планета не излучала свет, чем затрудняла обнаружение, но воздействие магнитных и гравитационных полей такой мощности не могли не заметить форпосты на границе системы. Естественно, контролировать весь периметр в каждый момент времени было невозможно, но вероятность, что дрейфующее в космосе небесное тело такого размера и массы проскочило мимо всех систем обнаружения равнялось нулю. Но планету нашли лишь между Сатурном и Юпитером.