Полёт опаленных крыльев
- -
- 100%
- +
– Мама, вот, палец смотри, как опух, а он слова не сказал ему.
Мама вытащила из холодильника мазь с иероглифами.
– На вот, это Куляш-тате брат привозил, за сметану задолжала, отдала мне, боль отлично снимает и отек, в тот раз помнишь, я с мешком упала на грядке, так за три дня прошло. И еще – не жалуйся Даулету.
– Мама, зачем тогда я пошла за него, чтобы это все терпеть?
– Он тебя бьет? Пьет? Кушать не дает? Не работает? Два месяца прошло и ты уже жалеешь. Вышла бы не за вдовца с ребенком, все равно другие проблемы бы были. Совсем плохо будет – уйдешь. Дом у тебя есть.
Cерик не выносил мачеху. Но любил отца. От того, что он не наказал его за травму Раушан, было еще хуже. Она впервые ушла к своей маме с ночевой. Обычно ходила в гости в родительский дом, но к вечеру возвращалась. Отец с сыном за столом почти не разговаривали. Подогрели сорпу с мясом. А чай не пился. Отец молча вышел и долго курил во дворе.
Утром, несмотря на выходной, они проснулись рано. Серик слышал, как отец гремит внизу посудой. Во дворе звонко лаял подаренный мачехой подросший щенок в ожидании завтрака. «Могла бы и пораньше прийти», – бурчал Серик, накладывая еду своему любимцу. Наспех выпив молока с баурсаками, он убежал к Карине. Вернулся к вечеру, чтобы умывшись незаметно подняться к себе, не сталкиваясь с Раушан. Но свет горел только в спальне. В холодильнике стояла та же сорпа, что ели вчера вечером. Он постучался в комнату. Болью детства и маминых волос пронзила музыка, которую слушал отец перебирая их старые семейные фотографии, с которых улыбалась мама… «Папа, ты не спишь». Ему стало неловко от вида отца – слабого и выпившего… «Я к себе пошел», – виновато отвел глаза Серик и вышел.
Почему не пришла сегодня – беспокоила неприятная мысль. Одного дня что ли мало повидаться. Папке кушать даже не сварила. Хорошо, я у Карины поел. Может, и не придет больше. Тогда за вещами ж должна хоть прийти… Сходить мне завтра самому туда извиниться перед ней что ли – ворочался в постели подросток. Да пошла она… Сами проживем…
Проснулся он поздно. На часах показывало одиннадцать утра. В это время по выходным отец пил уже второй чай. В доме было тихо. Видимо отец вышел кормить животных или на летней кухне. А может за ней, как за королевой, поехал, поморщился Серик, но удивленно обнаружил отца в спальне. Спящим, окутанным стойким перегаром. Хлопнула входная дверь. Серик выскочил и увидел запыхавшуюся Раушан с сумками, полными помидор.
– Серик, папу позови, надо мне банки и эти пакеты перетащить на веранду, засолку буду делать.
– Эээ… сейчас. Вы пока идите туда сами, там все готовьте, сейчас принесем, – он побежал к отцу. – Пап, вставай, тетя Раушан пришла!
Ему не хотелось, чтобы она подумала что папка – алкаш. Он открыл окна чтобы проветрить и сам понес банки на веранду, пока взъерошенный опухший Даулет умывался и полоскал рот.
Нелегко построить семью людям, когда один из них – молодая девушка которую обманул парень из города, а второй – вдовец с сыном, безумно любивший первую жену. Но Раушан была веселая и вкусно готовила. А Даулет хорошо зарабатывал и почти не кричал. Он в принципе мало разговаривал. А у нее рот не закрывался. Сначала она была довольна и тем, что Серик прекратил открытую войну против нее. Им с мужем сразу стало легче дышать. Да и материальный достаток, устроенный быт, поднимает настроение девушке, все детство бегавшей в уличный туалет и таскавшей ведра, то из дома из-под умывальника, то в дом – с углем. Здесь же все было как в городской квартире.
Соседки завидовали ей. Хотя не каждая хотела бы своей дочери в мужья вдовца с сыном, сломавшем молодой мачехе палец. Раушан любила оставаться полноправной хозяйкой в доме. Серик с утра в школе, а после обеда наспех поев, убегал к друзьям. Даулет на работе до вечера. Прибрав дом и приготовив кушать, она успевала поболтать по телефону, посмотреть любимый сериал и даже книжки читала. Но со временем заметила что стала скучать если муж задерживается с работы. Стало не хватать слушателя ее бесчисленных рассказов – о жизни соседей, новостях в стране, «Секрете тропиканки» по первому каналу. А когда у них появились близкие отношения, купила шелковый бирюзовый халат с жар-птицами, закалывала загадочную дульку на голове и это был вечерний намек. На который Даулет охотно реагировал. Когда забеременела, Даулет и сам не ожидал от себя, что так обрадуется рождению дочери. Взгляд Серика, так похожего на свою маму, как будто укорял его за эту радость. Но улыбка новорожденной, беззубое гуление, пухлые щечки, счастье от того что маленькое шестимесячное существо узнает тебя и нетерпеливо сучит ножками в кровати, просится на руки, победили в нем чувство вины.
Да и Раушан почувствовала себя увереннее, стала уже давать какие-то распоряжения мужу, хотя раньше несмело просила, как чужого. Дочка родилась маленькой копией отца. Когда ей исполнился годик, Раушан с Даулетом стали иногда оставлять ее с Сериком. Сначала он злился что вынужден бегать с горшком за ссыкухой, пока отец с женой шастает по гостям. Но после того как Карина, которая была ему ближе всех, стала наведываться и сюсюкать с лялькой, он и сам незаметно привязался к маленькой плаксе, чуть что бежавшей к нему за помощью и утешением.
Семь лет промчались как семь дней. Серик закончил школу. У Даулета блеснула первая седина. Раушан было чуть за тридцть. Она облегченно вздохнула наблюдая за своим приемным сыном на выпускном вечере. Из упрямого упертого подростка он вырос в без пяти минут самостоятельного юношу. Она хоть и не смогла стать ему матерью которая от души целует и обнимает своего ребенка, но желала добра и даже пекла медовый торт на его день рождения, созванивалась с Кариной, советуясь что подарить. Как и мама Карины, она надеялась что они в будущем поженятся.
Глава 5. Студенчество
После признания и поцелуя Между Сериком и Кариной исчезла та степень откровенности, когда слова льются из души, не проходя обработку в голове. К платонической дружбе они вернуться не могли. Прошли точку невозврата. А перейти на романтический этап не могла Карина. Ей было стыдно признаться даже самой себе, что ей неприятны его порывы. Как будто брат пытается поцеловать. Но теплые чувства никуда не исчезли. Она злилась на себя и пыталась привыкнуть к своей новой роли – девушки Серика. Позволяла себя обнимать и целовать, чтобы не потерять родного человека.
Это было последнее подростковое лето несовершеннолетних. Последние дни перед отъездом в родительском доме. Что там впереди?.. Большие надежды и Она – прекрасная, мимолетная, обещающая шальное счастье, молодость. Пьянил запах свободы и волновал страх будущего. Какое оно? Что будет через 10 лет? Когда вам 17, то тридцатилетние кажутся солидными степенными людьми, а уж 40-летние – так и вовсе пожившими на свете. А глядя на стареньких бабушек, собирающих в кулечек сладости для внуков после застолья, приходит мысль: «Ооо, как долго мне нужно еще прожить, чтобы стать такой семидесятилетней бабушкой, с тяжелыми сережками, оттянувшими мочки ушей».
Когда наступает тот момент осознания что тебе уже 30? 40? 50? Ведь вы вроде вчера 17-летние стояли на перроне и прощались. Кто-то с первой любовью, надеясь что она одна и навсегда, а разлука еще больше сблизит. А кто-то с родительским домом и другом детства.
– Карина, у тебя грант, с ним можно в другой вуз, давай сдадим документы в Алмате, квартира уже считай есть и мы не будем расставаться!
– Эта тема уже закрыта, маму одну так далеко я не оставлю, а мой вуз всего в 100 км от нас, – грустно улыбнулась Карина.
– Раушанка мне сказала, что раз в разных городах будем, то все забудется быстро… Что ты встретишь там…
– Серик, давай не будем думать наперед. Ты же знаешь, у меня ближе людей чем ты и мама, нет.
«Серик, сынок, заходи в вагон», – окликнул Даулет. Сам не заметил, как у него вырвалось слово «сынок». Обычно они не проявляли чувств друг к другу. Иногда очень хотелось сказать сыну и он даже ждал случая – на день рождения, например. Но каждый раз стоял ком в горле как только он собирался что-то сказать. Только с маленькой дочкой не стеснялся быть ласковым. А тут… Может, стресс от того, что вихрастый семилетний ребенок, которому он после смерти жены гладил рубашки и оттирал клей на штанах, вдруг стал парнем на полголовы выше него и уезжает жить отдельно. Они разобрали сумки, переоделиcь для пути в вагоне, постелили постель, попили чаю с лепешками и легли. Серик достал любимую кассету, вставил в плеер и песня Парвиза Назарова. «Еду на юг» отозвалась в его страдающем от первой любви сердце, тайными слезами…
Прошло полчаса как отъехал поезд, увозивший друга детства. Человека с кем связаны дорогие воспоминания – как вместе жевали гудрон, носились на переменах, перекидывались записками, ездили в походы, пекли картошку на костре, играли на гитаре. Карина все еще стояла на пустом перроне. Именно в этот момент она осознала что скоро начнется совсем другая жизнь. Юность передает эстафету молодости. Она распечатала конверт. С фотографии на нее смотрели два улыбающихся подростка. Это они фотографировались по случаю окончания девятого класса. На обратной стороне она прочла:
Мы повзрослели незаметноДругой ты стала, другим – яЛишь продолжаю беззаветноЯ верить и любить тебя.Хочу увидеть взгляд открытыйУслышать голос твой роднойИ вспомнить все, что пережито,И все, что связано с тобой.Но ни о чем просить, поверь,Я не хочу, могу понять,Коль постучался не в ту дверь,То могут и не отворять.Но мое сердце сохранитТвой поцелуй, твою улыбкуИ даже если безответнаЛюбовь не может быть ошибкой.Последние строки она дочитывала со слезами. Ей было обидно за Серика, как будто его чувства не разделил кто-то другой, а не она. Просто я всегда была рядом, а впереди все таки новая жизнь, первая детская любовь забудется, тем более на расстоянии, а рядом с ним будет чья то улыбка, чью он выделит из всех других, ведь люди когда расстаются в настоящем времени, им всегда кажется что таких чувств уже больше ни к кому не будет, а потом новые впечатления их поглощают и появляется другая любовь. Ей казалось что большая настоящая взрослая любовь, она другая, а то что волнует сейчас Серика, просто первая юношеская влюбленность.
Календарь показывал уже 20-е октября, а дни стояли еще довольно теплые Столько новых впечатлений за неполных два месяца. Новый коллектив, новые преподаватели. Она так часто представляла себе как станет взрослой девушкой. Ведь когда тебе 15-ти, 18-летние студентки, приезжающие из города на выходные, кажутся крутыми опытными женщинами, живущими отдельно от родителей, употребляющими слова-семестр, зачетка, хвосты, сессия. А сейчас ей самой скоро стукнет восемнадцать.
Она легко нашла общий язык с группой, хотя коллектив попался разношерстный, разделившийся на две группы- приезжие и элита из местных. Деревенские тянулись к ней из за простоты в общении, местным нравилась ненавязчивость и интеллект, хотя своей среди них не считалась, так как тусовки и ночные клубы не посещала, да и пирсинг не делала. К общению с парнями она особо не стремилась. Не то чтобы ей не хотелось знакомств и общения, просто проявлять инициативу сама считала неженственным и раздражало заискивание девчонок перед круто четверкой парней из их группы. Крутость выражалась в наличии авто, модной одежды. Теперь она понимала, какой Серик редкий человек. Никогда она не слышала, чтобы он так много говорил о машине или обстановке коттеджа (они часто носились по этажам, разбив порой дорогой сервиз, но никто не придавал всему этому большого значения. «Серик, это же сервиз Мадонна!» – только и голосила Раушанка).
– Карина, пошли в эту субботу в клуб, там правда все дорого, но ты не напрягайся, я все оплачу!
Она вначале не сообразила, что именно ее шокирует. Это же очевидно, кто же еще платит, ведь он – парень, она – девушка. Когда они с соклассниками сидели в местном кафе, такой вопрос вообще не возникал, все было само собой разумеющимся. А сейчас ее подчеркнуто «приглашают».
– Спасибо, я не смогу, другие планы.
Фразу «У меня планы» она запомнила из бразильского сериала и она ей показалась удачной.
Глава 6. Встреча
Утром после ночного звонка Серика она никак не могла сосредоточиться на лекции. Говорил что очень скучает по ней и даже по маленькой сестренке. Ждет конца декабря чтобы скорей приехать домой и с ней и родными встретить Новый год. Ей было стыдно признаваться себе в этом, но новая жизнь так ее захлестнула, что не оставалось времени чтобы скучать по своему лучшему другу. А ведь он ей для того и подарил телефон, чтобы они созванивались. И маме ее тоже подарил. А она получается как раз маме только и звонила. Сзади передали записку от Тимура, с кем не состоялся поход в клуб.
– О чем мечтаешь?
Его внимание льстило, но на флирт с ним она не шла. Не хотелось мешать двум девочкам из группы, которые и так уже друг с другом соперничали за его внимание. Луч света играл с ее волосами и он задумчиво наблюдал за этим. «Вроде и не Бритни Спирс, что прям цену себе набивает», – думал он.
После занятий он ждал ее у крыльца, включив музыку в машине погромче. Посигналив привычным жестом поманил рукой, давая понять, чтобы она села. Реакции не было, поэтому пришлось подойти самому.
– Пошли, довезу.
– Спасибо, я близко живу, – улыбнулась Карина.
– Ты почему такая упертая? Просто провожу.
– Ну так пешком и проводи, если хочешь.
– Ладно, пошли, только машину закрою. Расскажи о себе.
– А что тебя интересует?
– Парень есть?
– Парня нет, а друг есть.
– Как это?
– Ну вот так это. А ты, наверно, один в семье?
– Откуда знаешь?
– Просто почему-то так подумала.
– Да, я один, ты же знаешь, кто мой папа.
– А кто твой папа?
– Ну ты даешь, – он рассмеялся. – А я после того случая с клубом к тебе как-то и подойти боялся. Думал, ты белая и пушистая, а тебя против шерсти не погладишь, – он протянул руку к ее щеке, она этот жест отклонила. – Слушай, а меня твоя провинциальная дикость даже заводит, – хмыкнул он.
Ей стало смешно от слова «провинциальная». Ведь в гимназии с детства она многое почерпнула, а в их доме при жизни папы были не только известные юристы, но и творческие люди, которые позже присылали им с мамой редкие книги.
– Мы пришли, спасибо.
– Такой старый дом! Без лифта. Еще и на пятом, наверно, живешь?
– Да, как раз на пятом этаже. Представляешь, этот дом построили в 75 году, мне хозяйка говорила, что ее родителям было 20 лет, когда им государство выделило здесь квартиру, как молодой семье. Получается, мебели и вещам в квартире почти 30 лет… А ты себя каким представляешь через 30 лет?
– Начальником! – они рассмеялись. Его сзади кто-то окликнул.
К ним приближался высокий мужчина в черной кожаной куртке. Когда он подошел близко, Карина разглядела что он ненамного старше них. Суровое лицо. Большие темные глаза. Ни тени улыбки. Даже приветственной.
– Привет!
– Привет. Это Карина, согруппница. Это Арлан.
– Здравствуйте, – почему-то на «вы» поздоровалась Карина.
– Здравствуйте… – он так серьезно и пристально на нее посмотрел, как будто частный детектив наконец нашел подозреваемую.
– Тима, не забудь мангалы.
– Да, я взял уже, в гараже были.
– Все, пока, до завтра.
– Зря Каринка отказываешься с нами, и погода еще хорошая – улыбнулся Тимур, а Карина смотрела вслед странному знакомому.
– На природу я б с радостью поехала! – неожиданно для себя согласилась она.
Она с вечера нажарила лепешек, отварила яйца, картошку, налила чай в термос для предстоящей поездки на дачу с новыми знакомыми. С их группы Тимур пригласил еще двоих-троих. Остальных она не знала. Ворочалась, волновалась. Уснула под утро. Поэтому и не услышала будильник. Проснулась от настойчивого звонка в дверь. На пороге улыбались красивые сокурсницы. Одна в облегающих джинсах, водолазке и сверкающих на солнце сережках – кольцах, как у Джэй Ло, другая – в коричневой кожанке и вельветовых клешах. Карина с грустью покосилась на свой бесформенный спортивный костюм Adidas, приготовленный с вечера.
– Карина, привет, все внизу тебя одну ждут, – возбужденно и весело ввалились они в тесную прихожую.
– Ой, сейчас, девочки, хоть умоюсь быстро, – она убежала в ванную.
Вместе с ней бесцеремонно забежала Камилла: «Я по-маленькому, быстренько!». Карина краем глаза покосилась на ее белье – вернее, полосочку сзади вместо трусов. Почистив зубы и наспех закручивая дульку, Карина смущенно спросила:
– А в них удобно?
– Ну это ж стринги! А с облегающими джинсами только их и можно! А ты в чем? – она задрала ночнушку и расхохоталась, – Мама мия! Привет из СССР! Еще и в горошек! – Карина торопливо натянула спортивные штаны.
– Ну не знаю, мама говорит, что из хлопка лучше всего для кожи, – смутилась она.
Спускалась вниз уже без особого энтузиазма. Девочки выглядели как солистки гр «Стрелки» – с красиво подведенными жидкой подводкой глазами, губами цвета «золотой песок», а она- как ученица на уроке физкультуры. Радовали ее только новые светлые кроссовки, которые они с мамой долго выбирали на рынке. Во дворе стояло три машины и два мотоцикла. Навстречу подошел Тимур с довольной улыбкой.
– Девчонки, кто в машину? А может, кто на мотоцикле хочет?
– Прям уж, пыль глотать, в машину, конечно! – Камилла с Асель убежали в авто.
Карина в одном из мотоциклистов узнала вчерашнего знакомого.
– Карина, пойдем, садись уже в машину, и так позже выезжаем.
Она несмело подошла к Арлану и улыбнулась:
– Я вообще-то давно хотела на мотоцикле прокатиться. Вы не против?
– Я против, – отрезал он. – Еду на большой скорости, будешь бояться.
Она залилась краской стыда и готова была сквозь землю провалиться. Никогда она не сталкивалась с таким внезапным отказом. Да и не было необходимости просить. Серик всегда был рядом. Она поймала себя на мысли, что и инициативу то раньше не проявляла. Хотелось сбежать домой и никуда не ехать. Но это бы выглядело глупо.
– Давай, ко мне садись, – обратился второй парень на мотоцикле, – если Тима не против, – засмеялся он. – Ты ж его девушка?
– С чего вы взяли, мы учимся вместе, – вспыхнула она.
– Ну ок, поехали тогда.
Она обожала чувствовать, как ветер треплет волосы, свежий воздух наполняет легкие. Но удовольствие от езды перемешивалось с тревогой и досадой на себя. «Зачем я подошла к этому ненормальному типу? Только опозорилась. Как хочется отмотать как на пленке этот момент назад и не говорить ничего. Вот совсем ничего. Не ради ж него поехала. Придурок!» – бубнила она себе под нос, глядя в его спину, несущуюся на скорости от их мотоцикла.
Это была ее первая тусовка в новой компании. Совсем другие ощущения были от походов с друзьями, которых знаешь с первого класса, их родителей, дома из белого кирпича и сиренью в палисаднике, и даже кличку коровы с черными пятнами по бокам.
А эти ребята были тоже веселые, общительные, но с претензией на продвинутую городскую молодежь. Девушки даже курили изящно, модно. У Карины в деревне курящие девочки выглядели хрипловатыми пацанками в спортивках. А эти красиво танцевали, в облегающих джинсах, прижимались к парням и пили красное вино. Шашлыки, музыка, костер, прекрасный закат.
Она хоть и была зла на мотоциклиста, но невольно следила за ним. Он резко отличался от всех своей немногословностью и большую часть времени просидел поодаль, у реки.
– Карина, мы ляжем наверху, где мансарда, не бойся, ничего не будет, четверо там упадем, остальные внизу, – осмелел захмелевший согруппник.
– Я думала, мы в город вернемся.
– Если хочешь, вернемся, и к тебе тогда, – бубнил он, а Карина боковым зрением наблюдала за девушкой, повисшей на шее у Арлана.
– Тебе за руль нельзя же в таком виде, – вздохнула Карина.
– Да я только пиво пил, нормально все будет.
Она с грустью подумала, что так может говорить только тот, кто не хоронил близких после ДТП.
– Я могу отвезти, – предложил Арлан.
Алина вздрогнула, так как он подошел совсем близко к ним. Она даже почувствовала противный сладкий запах женских духов «Интим», пропитавший его одежду. «Липучка какая-то», – пронеслось в голове у Карины при взгляде на подоспевшую спутницу. Было стыдно перед собой за эти мысли.
– Но у вас же, наверно, были планы остаться здесь. Зачем из за меня ехать, – растерялась Карина.
– Ара, ты же видишь, девочка хочет сыграть в игру «Я не хотела, но осталась», – нервно рассмеялась Камилла, потянув Арлана за рукав.
Они удалялись в сторону домика. У Карины защемило в груди в унисон с гитарными аккордами, доносившимися из стайки утомленной и счастливой в своей молодости компании.
Тимур вертелся рядом, а ей хотелось чтобы он ушел и дал прийти в себя от внезапного волнения.
– Ты иди пока, там новую партию жарят, а я посижу у реки.
– О точно, давай я сюда принесу термос, шашлу, лепешки, вдвоем посидим.
– Хорошо.
Она была рада хоть ненадолго остаться одна. Задумчиво смотрела на осеннюю воду, которая вскоре покроется корочкой льда. Видевшую и слезы матерей по утонувшим детям, и смех влюбленных, шептавших первые милые глупости. Пройдет 200 лет, родится новое поколение, а мудрая река и лес останутся.
Шум мотора прервал ее мысли. Он подъехал быстрее чем она успела понять он это, или тот парень что привез ее на втором мотоцикле.
– Я уезжаю, – бросил он.
– А вы один? Без Камиллы?
Он промолчал и посмотрел на нее как на странную девушку. Ведь было видно, что никого нет в мотоцикле больше. Еще немного – и он уедет.
– Да неудобно мне, ваша девушка обидится.
– Она мне не девушка, – он завел мотор.
То ли от этих слов, то ли от ветра свободы в развевающихся волосах, но ей хотелось громко петь и смеяться, прижимаясь на скорости к спине этого хмурого парня.
Наверное, таким и бывает счастье – летящим, манящим, страстным и обещающим радость жизни. Эти редкие яркие вспышки люди вспоминают в горькие минуты и они дают надежду на завтрашний день. Они подъехали к дому. Она неохотно слезла и собралась уходить.
– Спасибо, Арлан.
– Не за что. Я все равно не собирался там оставаться.
– Ну пока? – улыбнулась Карина.
– Пока.
Она уходила, надеясь, что он окликнет и спросит, когда они снова увидятся. Но не окликнул.
От переполнявших мыслей и эмоций не могла уснуть. Странные фантазии лезли в голову. То он догоняет ее у двери подъезда и целует, то не отпускает у дома и они мчат на мотоцикле по городу. А вдруг он вернулся на дачу и был там с Камиллой?! Ведь с ней можно многое… У нее даже татушка есть на плече. И стринги…
От переполнявших мыслей и эмоций не могла уснуть. Странные фантазии лезли в голову. То он догоняет ее у двери подъезда и целует, то не отпускает у дома и они мчат на мотоцикле по городу. А вдруг он вернулся на дачу и был там с Камиллой?! Ведь с ней можно многое… У нее даже татушка есть на плече. И стринги…
Она вся извертелась, сбегала на кухню, слопав полбанки сгущенки с хлебом, затем каялась, что не влезет в те облегающие джинсы, которые себе купит прямо завтра, оставит только пару тысяч дотянуть до стипендии на еду. Эх, надо срочно найти подработку, тогда уж и тушь себе купит удлиняющую, и духи – точно не слащавый «Интим», а «Siniora».
Глава 7. Разочарование
Она проснулась от настойчивого звонка в дверь. На ходу натянула халат вспомнив что хозяйка должна подойти за оплатой (о боже, плюс коммуналка и прощайте джинсы из ночных грез). На пороге стоял Серик… С огроменным букетом и счастливой улыбкой. Как в кино.
– Каринка, привет! Ты ж обещала, что в эту субботу тоже приедешь, ну и я рванул, прибегаю вчера к тебе, а ты не приехала, я самым ранним поездом сюда! Сегодня уже опять назад!
Он занес на кухню сумку с вкусностями от мамы. Она была и рада ему, как близкому другу и не рада, как укору совести. Он обнял и хотел продолжить, но она увернулась и начала хлопотать на кухне. Он как-то изменился. Стрижка короткая. Голос смущенный. Вроде и свой, родной, да не совсем.
– Я тебе, смотри, что привез! – он подал пакет.
Развернула и обалдела! Джинсовка, да еще и впору, а не с вечно короткими рукавами! И надо же духи! Ой, это не Siniora!
– Это настоящие французские, Каринка! Ходил там, нюхал и выбрал!
Она пшикнула и облако невероятного аромата окутало комнату.
– Серик! Спасибище огромное! – она благодарно обняла его.
– Давай надень прям сейчас, она утепленная же!
– У меня пока джинс к ним нет, но как куплю, так сразу!