Город Порталов Планета Сунне-Твеген

Орген побледнел:

–  Точно не знаю. Многое держалось в тайне. Но однажды я услышал, как один из них, по прозвищу Шустрый, болтал, что кровь нужна для создания какой – то субстанции на основе материала, добытого из Портала.

–  Из Портала? – переспросил Фицрой.

–  Да. Меня это удивило – он же давно закрыт. Но Шустрый не самый умный среди них, я подумал, он врет. Хотя говорил, что этот материал может соединяться с ДНК любого существа.

Фицрой нахмурился. Орген продолжил:

–  Эту субстанцию смешивали с пищевой добавкой и краской. Не знаю, зачем это им нужно было…

Орген быстро замолчал, его дыхание стало сбивчивым. Хотя он и выглядел измотанным, очевидно, он чувствовал облегчение – словно признание могло что—то изменить.

Фицрой обдумал сказанное:

– Это очень важная информация, – произнес он решительно. – Мы должны разобраться в этом. Спасибо за честность. А теперь мне нужно срочно позвонить.

Из кармана куртки капитан достал спутниковый телефон, переданный связным.

–  Алло, Дарвин? Алло… Плохо слышно, алло.

– Слышу… тебя… слышу, – пробилось сквозь шум. Дарвин находился у себя в кабинете в ведомстве Тайной полиции.

Связь все еще сбоила, но через минуту сигнал стабилизировался, и Фицрой наконец смог поделиться с Дарвином своими соображениями.

–  Ну, допустим, – задумчиво сказал Дарвин. – Гипотетически, они создали краску, преломляющую свет. Поэтому мы их не видим. Но все остальное не укладывается. И этот бред про Портал… Ладно, берешь лаборанта с собой. Оформим его как свидетеля. И первым рейсом летите домой. Как понял, капитан?

–  Понял. Сделаю, – отозвался Фицрой. Потом добавил, будто вспомнив о чем – то важном: – Чуть не забыл. Может, это покажется странным, но…

Его слова прервали помехи.

–  Что? Повтори, Фицрой! – раздался голос Дарвина.

–  У нас может быть информатор в рядах… Он северянин… – но снова гул помех заглушил голос.

–  Не слышу, повтори!

Внезапно сквозь шум телефона послышался топот на крыльце. Фицрой напрягся, аккуратно положив трубку на комод. Шаги приближались.

–  Это они… Точно, это они, – прошептал Орген, дрожа.

Фицрой быстро достал упаковку ножей из рюкзака, разложил их перед собой и сжал один в руке, готовясь к схватке.

Дверь дома распахнулась с силой, в помещение ворвался холодный ветер, а шаги стали медленными и размеренными. Однако перед Фицроем никого не было.

–  Шустрый, это Шустрый! – вскрикнул Орген, его глаза были полны ужаса.

–  Где он? Ты его видишь? – быстро спросил Фицрой, вглядываясь в пустое пространство перед собой.

–  Прямо перед тобой, в трех метрах! – прошептал Орген.

Фицрой понял: перед ним один из тех невидимых террористов, невероятно опасный. Он не мог видеть врага, но времени на формальности не было.

–  Он высокий? Насколько? – спросил он, не отводя взгляда от предполагаемой цели.

–  Что? Э–э… я не знаю. Примерно два метра, плюс – минус.

–  Плюс или минус? – резко выкрикнул капитан.

–  Плюс десять сантиметров! – выпалил Орген.

Сжав нож покрепче, Фицрой метнул его в предполагаемую область сердца. Лезвие с шипением рассекло воздух и врезалось в невидимую преграду, отскочив, как от бетона.

–  В плащ попал! – вскрикнул Орген. – Целься в голову!

Шустрый бросился вперед. Фицрой, не теряя времени, нанес удар – нож вонзился в воздух и попал точно в цель. Раздался крик. Крови видно не было, но тело Шустрого с глухим стуком рухнуло на пол.

–  Есть! Ты его убил! – выдохнул Орген.

Вдруг послышались новые шаги.

–  О нет… еще трое! Один у двери, другой справа, и один прямо по центру! – прошептал Орген.

Фицрой сжал два ножа и занял оборонительную стойку. В трех метрах раздался характерный звук – кто—то расстегивал молнии на снаряжении. Через секунду в воздухе, словно из ниоткуда, возникли три дубинки «Шок». Но не те, что он знал. Эти – массивнее, с утолщенными наконечниками и встроенными узлами, испускающими золотое свечение. Казалось, они живут собственной жизнью.

Не теряя ни секунды, Фицрой метнул нож в лампу на жире. Стекло раскололось – пламя вспыхнуло мгновенно, озарив комнату. В тот же миг в воздухе начал вырисовываться силуэт: один из врагов, охваченный огнем, закричал. Он выронил дубинку и бросился наружу, катаясь в снегу и пытаясь сбить пламя.

Центральный противник ударом выбил нож из руки Фицроя и нанес удар ногой. Капитан, использовав прием, повалил его, но тут же получил разряд дубинкой по руке. Его пальцы отказались сжиматься, а правая рука скукожилась и покрылась сединой.

–  Что они сделали со мной ? – мелькнуло в сознании Фицроя.

Из телефона на комоде прорвался голос Дарвина:

–  Алло, Фицрой, ты меня слышишь? Подмога уже в пути!

Но Фицрой знал: помощи не придет вовремя. Он попятился к двери, надеясь выбраться наружу. Однако кто—то захватил его сзади, сдавив шею.

–  Станис, не надо! – закричал Орген.

Фицрой задыхался. Станис удерживал его, а другой террорист замахнулся дубинкой. Удар с грохотом пришелся по груди капитана. Его тело пронзила боль. Еще один удар – по почкам. От удара, его вырвало прямо на галстук. Сердце замедлилось, дыхание стало едва заметным.

Орген наблюдал, как Фицрой стремительно стареет, превращаясь в дряхлого старика. С последним усилием капитан прохрипел:

–  … Думаю, это Кра…

Дарвин вслушивался, но не разобрал слов. Предчувствие подсказывало: случилось нечто ужасное.

Тем временем Станис подошел к телефону. Взял трубку и, на мгновение задержав дыхание, просто слушал голос Дарвина.

–  Фицрой, держись… Крафт уже вылетел. Высшая полиция на подходе. Еще немного – и ты не один, – говорил Дарвин, не зная, кто на другом конце провода.

Станис отключился.

Он обернулся к лежащему Фицрою:

–  Все, готов, – выдохнул он.

–  Черт… Шустрый мертв, – сказал один из бандитов, осматривая безжизненное тело.

–  А Гранула? – спросил Станис.

–  Жив, но сильно обгорел. Вон он… – бандит кивнул в сторону окна.

Сквозь снег и темноту слабо светился затухающий силуэт: Гранула катался на земле, пытаясь сбить остатки пламени.

–  Что делать с этим? – кивнул другой на Оргена, дрожащего в углу.

–  То же, что и с южанином. Обработай его.

–  Нет! Пожалуйста! Я ничего не сказал! – завопил Орген. Но его мольбы остались без ответа.

Бандит колебался. Его взгляд метнулся к Станису. Тот коротко кивнул. Этого было достаточно.

Комнату прорезал отчаянный крик Оргена.

–  Скажи собачнику, пусть заберет тела. Возьмет то суденышко у пристани – и топит вместе с ними, – приказал Станис.

–  И Шустрого?

–  И его. Только без промедления. Времени нет.

–  А если найдут?

–  К тому времени, те, кто действительно заинтересован в их поиске, уже ничего не смогут предпринять. А для местной полиции… найдут двух стариков и одного местного проводника, – спокойно сказал Станис. – Повздорили, один другого зарезал. А управлять судном не умели – вот и потонули. Кто их в таком виде опознает? Или ты правда думаешь, я просто так выдал вам дубинки вместо «Ф – 22»?

–  Хм… Верно, – пробурчал бандит. – Даже ран не осталось.

Станис молча посмотрел в сторону затухающего огня за окном. Все шло по плану.

Эпизод 2. Печаль

Дарвин, не теряя времени, вслед за Крафтом и сержантом Стронгом, приобрел билет на ближайший рейс до Фростхольма. Нервы были натянуты до предела. Четыре часа ожидания в аэропорту округа Гейт казались вечностью.

–  Алло, я слушаю… Да, это я. Что у вас? – Дарвин ответил на звонок, едва сняв трубку.

–  На месте никого не обнаружено. В домике имеются следы борьбы. Преступники, похоже, покинули территорию в спешке, не успев все зачистить, – доложил сотрудник Тайной полиции.

Дарвин стиснул зубы, с трудом сдерживая ярость и беспомощность. Каждая минута промедления казалась упущенным шансом спасти Фицроя. Он злился на себя за то, что не успел раньше.

–  Переверните все к черту, но найдите его. Быстро! – сказал он.

В Фростхольме его встретил старый знакомый – начальник Высшей полиции Термонт Хелм.

–  Приветствую, давно не виделись, – сказал Хелм, крепко пожимая руку Дарвину.

–  Давно… И, как обычно, не по лучшему поводу, – вздохнул Дарвин.

Дарвин и его команда вместе с Хелмом немедленно выехали в Крейгхилс. Сотрудники Высшей полиции организовали временный штаб в здании бывшего местного клуба, оборудовав его печами, раскладушками, полевой кухней и кабинетом для планирования.

Дарвин прокашлялся, отпил немного воды и начал доклад:

–  Что мы имеем. По показаниям свидетелей и заключениям криминалистов, на месте происшествия действовало от четырех до пяти гоминоидов, предположительно северян. Капитан Фицрой Робертсон успел опросить свидетеля – лаборанта по имени Орген Вилс. К сожалению, материалы опроса утеряны. Мушер сообщил, что по указанию Фицроя вернулся в лыжный поселок и должен был забрать его на следующий день. Обнаружены следы крови, личность установить не удалось. Найдены прослушивающие устройства, вероятно, установленные заранее. С их помощью преступники могли отслеживать Оргена и поняли, что Фицрой получил слишком много информации. Тогда они и решились на нападение. Фицрой и Орген числятся без вести пропавшими. Есть ли дополнения?

В комнате повисла тяжелая тишина. Кто—то негромко вздохнул, но никто не решился нарушить молчание.

Позже, когда рабочий день завершился, и сотрудники разошлись, Дарвин окликнул Крафта:

–  Крафт? Постой. Что насчет связного, который встретил Фицроя? Как его зовут?

Крафт приподнял бровь:

–  Никак. Я не называл имя. Я не раскрываю личность связных.

–  Даже сейчас? – недоверие в голосе Дарвина стало явным.

–  Даже сейчас. Имя ничего не изменит. Он действовал по инструкции: дождался Фицроя на базе, а потом по моему приказу покинул место. Он ни при чем.

Дарвин внимательно слушал, но беспокойство не унималось.

– Не хочешь говорить? Ладно. По возвращении изложишь все письменно, – сказал он, стараясь сохранить спокойствие.

– Спокойной ночи, Дарвин, – бросил Крафт и направился к своей раскладушке.

Дарвин не ответил. Его охватила тяжелая усталость и тоска. Все, чего он хотел сейчас, – скорее уснуть и встретить утро в надежде, что новый день принесет хоть немного облегчения.

Эпизод 3. Что в наших силах

В субботу, 15 апреля, в День Единения гоминоидов Юга и Севера, Дарвин решил отложить все дела и провести время с семьей в парке аттракционов. Близнецы, Джордж и Роберт, рвались за сестрами на «Крутые Виражи» – монорельсовую горку с тремя мертвыми петлями. Им объяснили, что аттракцион слишком экстремален для их возраста, и их просто не пустят. Взамен предложили прокатиться на карусели с лошадками. Надув губы от обиды, они нехотя согласились.

Дарвин и Алетта устроились на скамейке, наслаждаясь редкой тишиной, пока близнецы катались. Элис и Эдит, уже вполне самостоятельные, встали в очередь на «Крутые Виражи».

–  Ты не волнуешься за Софию? – спросил Дарвин, с тревогой глядя на жену. – Все – таки одна в другом городе, на этом кулинарном мастер –классе…

–  Она уже взрослая, ей тринадцать, – спокойно ответила Алетта. – Ты же знаешь, как она любит готовить. Эти курсы – ее мечта. К тому же она с преподавателем и подругами. Все под контролем.

– Эх, ну ладно… – вздохнул Дарвин, доедая мороженое, оставленное близнецами.

–  А как там Фарадей? – мягко сменила тему Алетта.

– Все хорошо. Он становится настоящим ученым, – с гордостью сказал Дарвин. – Завтра съезжу к нему в общежитие, передам посылку: носки, немного вкусняшек…

–  Правильно. Сейчас ему особенно нужна поддержка, даже если он этого не показывает, – кивнула Алетта.

Дарвин обнял жену, позволяя себе на мгновение раствориться в этом спокойствии и насладиться одним из лучших моментов жизни. Вокруг звучал детский смех, в воздухе витал аромат сладкой ваты и мороженого, а над головой раскинулось безоблачное небо, создавая – пусть и ненадолго – атмосферу полного счастья.

***

Гоминоид—южанин, как обычно в дневное время, заливался выпивкой в своем любимом баре – «Главный Жук».

К нему за столик подсел уже изрядно подвыпивший северянин.

Их разговоры о «важном» напоминали беседу рыбы с вороном: один выкрикивал что—то с пафосом, другой в ответ только булькал и поддакивал. Но оба были уверены, что понимают друг друга.

И все же в одном они, кажется, нашли общий язык.

–  Любовь? Ты спросил меня, что такое любовь? – пробурчал Томрас, прищурив один глаз и глядя в лицо собеседника.

Северянин кивнул, уже не помня, о чем спрашивал.

–  Я любил. И был любимым. Вот что я тебе скажу, – выдохнул южанин, будто защищался.

Он замолчал, а потом добавил глухо, почти шепотом:

–  Я приходил к ней. Уже приходил. Но ее там не было. Я знаю – они прячут ее от меня.

–  Думаю, тебе нужно прямо сейчас… пойти к ней. И добиться ее, во что бы то ни стало. У меня, кстати, своя лавка цветов, – сказал северянин, кивая с важностью. – Ну и?.. Какие она любит?

–  Персиковые! – уверенно воскликнул тот. – Это ее любимые.

Он вытащил из кармана помятую визитку.

–  Вот. Иди по этому адресу. Скажи, что от меня. Возьми целый букет… Не за что!

Южанин встал, ударил по рукам с собеседником и произнес:

–  Меня зовут Томрас Дикров.

–  А меня – Виктор Халворсен. Можно просто Викенд.

Воодушевленный, с внезапной решимостью и новым упрямством, Томрас покинул бар.

Виктор проводил его взглядом, немного покачиваясь на стуле, потом неспешно достал из внутреннего кармана телефон.

–  Але. Он клюнул, – негромко сказал он, и усмехнулся себе под нос.

Эпизод 4. Враг в тени

На следующий день Дарвин получил срочное сообщение от начальника аналитического отдела.

–  Значит, у вас есть важная информация? – спросил он, напряженно глядя на собеседника.

–  Так точно, – кивнул аналитик, перебирая документы. – Нам удалось восстановить видеозаписи с празднования 70 – летия Тайной полиции в ресторане «Вечно Молодой». Мы сверили фотороботы со свидетельскими показаниями и установили, что подозреваемые – официанты с поддельными документами.

Дарвин тяжело вздохнул. Воспоминание о Фицрое снова пронзило его. С тех пор, как тот пропал, чувство вины не отпускало его.

–  Это Фицрой уже предполагал. Мне нужны полные данные. Кто они? Где сейчас? Что известно о Станисе?

–  По нему как раз есть подробности, – ответил аналитик, доставая новую папку. – Мы нашли его в архиве переписи населения Крейгхилса. Станис Брегхель, двадцать восемь лет, уроженец Севера. Вырос в семье рыбаков, третий из шести детей. В

восемнадцать

ушел в армию, отслужил три года в морфлоте. Быстро дослужился до боцмана.

Дарвин приподнял бровь.

–  Уже интересно. Продолжай.

–  После службы его наняла китобойная компания «Фьюри Вэйл Ресурс» – они охраняли свои суда от пиратов, особенно от группировки «Октопус Айс». Станис участвовал в боевых стычках, а однажды во время шторма спас матроса, прыгнув за ним за борт. После этого его повысили до старшего помощника капитана. По нашим данным, именно тогда его и завербовали.

–  Хм, знакомая компания, – пробормотал Дарвин, откинувшись в кресле.

–  Мы проверили остальных членов экипажа: почти все – выходцы с Севера, служили с ним в одном подразделении.

–  С кем у него связи? – уточнил Дарвин.

Сотрудник отдела достал распечатки и разложил перед ним.

–  Эдмунд «Шустрый» Торнбридж, Фионан «Седой» Маклеод, Персиваль Гримстон, Гидеон «Гранула» Уэксли, Алэстэир «Чудище» Форрестер, Виктор «Викенд» Халворсен и Джерард Эвери. У Станиса нет близких, но по остальным мы нашли адреса. Данные уже переданы в местные отделения полиции.

Дарвин, раздраженный проволочкой, постучал пальцами по столу.

–  Все это слишком долго. Немедленно соберите группу.

–  Понял, сэр. Действуем без промедлений, – ответил начальник аналитики, поднимаясь и собирая бумаги.

Дарвин кивнул, пробежал глазами документы и уже выстраивал в уме следующий шаг. Он знал: каждая минута может обернуться потерей. Не теряя времени, вызвал Крафта и оперативную группу.

–  Опросите всех родственников. Выжмите все, что можно.

В этот момент зазвонил личный телефон. На экране – Алетта.

– Дарвин, Томрас снова пришел. Он пьян… Ломится в дверь… Мне страшно!

– Томрас?.. – Дарвин мгновенно вспомнил. – Тот самый? Что значит – «снова пришел»?

–  Да… – ее голос дрожал. – Пожалуйста, приезжай. Я все потом расскажу.

–  Уже выезжаю, – твердо ответил он и оборвал звонок.

Он бросил взгляд на команду:

–  Всем все ясно? Приступайте.

На выходе он заметил Крафта – тот стоял в стороне, отрешенный.

–  Что с тобой? – Дарвин щелкнул пальцами у него перед лицом. – Эй, ты с нами?

–  Да… слушаю, – отозвался Крафт с едва заметной грустью. – Приступаю.

–  И это не освобождает тебя от объяснительной, которую ты до сих пор не написал, – добавил Дарвин.

Он почувствовал, что что—то не так, но времени на разговоры не было.

–  Я на связи. Вернусь через час, – бросил он и вышел из кабинета.

Сев за руль, Дарвин мчался домой. Сердце колотилось, в ушах звенел голос Алетты. Каждая минута казалась вечностью.

Через полчаса он подъехал к дому. Разбитое энергостекло на входной двери сразу бросилось в глаза. Тревога сменилась паникой.

–  Алетта? Дети?! – крикнул он.

Тишина.

В банкетной комнате – разбитая посуда, перевернутая мебель… Здесь недавно что—то случилось.

–  Алетта?! – голос дрожал, когда он увидел приоткрытую дверь в спальню.

Зайдя внутрь, Дарвин застыл. На полу среди разбросанных вещей лежала Алетта. Лицо в крови, ноги – иссохшие, покрытые седой шерстью. Он бросился к ней, поднял голову.

–  Что с тобой?.. Я вызову скорую!

Он достал телефон.

–  Сзади… – прошептала она.

Он обернулся. Пусто. В следующую секунду – удар. Его отбросило на пол. Телефон вылетел из рук и закатился под сейф.

Дарвин успел выхватить свой «Сандер», но противник оказался быстрее – оружие выбили. Не колеблясь, он нанес подсечку в сторону движения. Тяжелое тело глухо рухнуло на пол.

Дарвин вскочил и бросился к кухне – там могло найтись хоть что—то острое. Но вдруг чья—то рука мертвой хваткой сомкнулась на его ноге. Он рухнул возле обеденного стола, больно ударившись.

Под скатертью – движение. Он сдернул ткань и увидел лицо дряхлого старика. На груди – растрепанный букет персиковых роз. Лицо до боли знакомо. Томрас. Его глаза – мутные, лицо застывшее… но рука все еще судорожно сжимала, ногу Дарвина.

Из детской донеслись шаги. Двое.

Добравшись до кухни, Дарвин схватил самый большой нож. На кухонной тумбе – открытый пакет с мукой. Он взял его и прижался к стене.

–  Где он? Седой, ты видишь его? – раздался голос.

–  На кухне, – ответил другой.

Шаги приближались. Улучив момент, Дарвин взметнул горсть муки – она осела в воздухе, очертив силуэт: высокая, мощная, почти два с половиной метра. Еще одна горсть – и в дверном проеме проступил второй, его силуэт мерцал в пыльной завесе.

Дарвин бросился вперед и взмахнул ножом, целясь в голову ближайшего. Вскрик. Крови не было, но он попал. Лезвие застряло. Второй бандит оказался слева. Дарвин нанес удар кулаком – в ответ почувствовал жесткий блок. Он резко развернулся и врезал в область печени, но удар словно пришелся по стене. В следующий миг противник подхватил его снизу и с силой впечатал в кухонный гарнитур. Захват на шее усиливался – Дарвин задыхался, беспомощно вырываясь из цепкой хватки.

–  Сдохни уже! – прорычал нападавший.

Из последних сил Дарвин нащупал что—то твердое. Под пальцами оказался кухонный измельчитель «Молния». Он схватил его и несколько раз со всей силы ударил по предполагаемой голове противника. Пластиковый прибор раскрошился – в руке остался только спиралевидный нож.

Дарвин сжал лезвие голой рукой. Металл тут же разрезал кожу, кровь хлынула и потекла по локтю, но он даже не поморщился.

С дикой решимостью он вонзил лезвие в лицо врага. Пронзительный крик – и захват ослаб. Собрав остатки сил, он оттолкнул противника и мощным ударом ноги отбросил его к стене.

Тяжело дыша, Дарвин осмотрелся. Это еще не конец.

Пробираясь через банкетный зал, Дарвин заметил в воздухе парящую дубинку «Шок». Она зловеще рассекала воздух, мечась из стороны в сторону, словно в кошмаре. Дарвин попятился к окну, прижимаясь к стене.

Траектория удара – справа вниз.

–  Правша , – пронеслось в голове.

Он рванулся вперед, нанося стремительную двойную серию ударов. Промах – противник оказался левшой и намеренно имитировал технику правши. Дарвин инстинктивно перехватил руку с дубинкой, но не успел среагировать: сбоку прилетел сокрушительный апперкот. Удар был такой силы, что его отбросило назад – прямо в окно.

Энергостекло не выдержало – с оглушительным треском разлетелось. Дарвин вылетел наружу, рухнув на спину. Его левая нога зацепилась за край окна – осколок, не до конца сломанный, глубоко врезался в сухожилие. Боль пронзила, словно удар током, сковав движение.

Враг подскочил, навалился сверху, прижал и направил дубинку в лицо. Дарвин схватил ее обеими руками, из последних сил удерживая. Но противник был сильнее.

Наконечник дубинки приближался. Он почти касался кожи…

И вдруг – выстрел.

Короткий, не смертельный – стреляли из винтовки, мощность явно была снижена. Дубинка отлетела в сторону. Дарвин тяжело вздохнул с облегчением. Но… ни сирен, ни криков полиции.

Он перевернулся на живот, с усилием поднялся на одно колено. Взгляд – вверх. В воздухе парили две винтовки Ф—22.

Не полиция. Террористы.

Дарвин пытался отползти к бетонному вазону. Хромая, истекая кровью, из последних сил.

Винтовка снова прицелилась.

Выстрел.

Боль пронзила, словно удар молнии. Его отбросило.

Затылок ударился о бетон.

–  Станис, ты в Гранулу попал! – раздался крик.

–  Я же говорил – Дарвин нужен нам живым! – рявкнул Станис. Он вскинул голову: – Сирены!

–  А как же Гранула и остальные?

–  Главное, детей забрали. Остальные справятся. Кто выживет – сам выберется. Уходим!

Сквозь пульсирующую боль Дарвин уловил чьи—то голоса. Они будто доносились из воды. Один… узнаваемый. Крафт.

Он склонился над Дарвином. Лицо было спокойным. Чересчур.

–  Я же говорил тебе… Пора на пенсию, – шепнул он.

Дарвин услышал тяжелый вздох Крафта. А потом – тишина. Все исчезло. Темнота сменилась светом. Ярким, тянущим вперед, как туннель без выхода.

Он не шел – просто двигался вперед, будто сам свет вел его. Пространство теряло форму, становясь чем—то невесомым и бескрайним. Вдалеке, почти сливаясь с ослепительным сиянием, стояла фигура.

Силуэт был расплывчатым, будто выточен из самого света. Единственное, что заметил Дарвин – у него не было ног. Или, точнее, они терялись где—то внизу, словно растворялись в белом мареве.

–  Ты… что ты такое?.. – спросил Дарвин.