- -
- 100%
- +
Ее дыхание снова сбивается. Оно становится рваным, прерывистым, как будто каждый вдох дается ей с невероятным усилием. Мелани зажмуривает глаза. Сильно. Так сильно, что кажется, она пытается спрятаться от всего мира, от боли, от меня.
– Увези меня отсюда, – наконец, удаётся прошептать ей охрипшим голосом.
Я бережно беру ее на руки, словно невесту, боясь сделать лишнее движение, чтобы не причинить ей боль. Ее тело кажется таким хрупким, почти невесомым, но в то же время в нем чувствуется напряжение, словно она застыла в ожидании чего-то ужасного. Я несу ее к машине, той самой, на которой мы только что приехали с братом. Николас идет следом, его шаги тяжелые, но быстрые. Он открывает дверь пассажирского сиденья, и я осторожно усаживаю ее. Она не сопротивляется, не говорит ни слова, только смотрит куда-то в пустоту, будто видит то, что недоступно мне.
Николас молчит. Его молчание давит сильнее, чем любая фраза. Он не произносит ни слова, но его взгляд говорит сам за себя: он так же растерян, как и я. Я ни черта не понимаю, что, твою мать, произошло. Мыслей в голове – ноль. Только хаос, смешанный с гневом и страхом. Мне хотелось зайти в дом, посмотреть, что там случилось, но я не могу ее оставить. Только не в таком состоянии. Она выглядит так, будто мир вокруг нее рухнул, и я не могу просто уйти.
Ник пристегивает ее ремень безопасности, его движения точные, но нервные. Он достает из бардачка бутылку воды и протягивает ей.
– Попей воды, Мел, – говорит он мягко, но в его голосе слышится напряжение.
Она машинально берет бутылку, но не делает ни глотка. Ее пальцы сжимают пластик так сильно, что кажется, он вот-вот лопнет. Николас закрывает дверь машины, чтобы она не услышала то, что он собирается сказать мне. Он поворачивается ко мне, его лицо напряжено, глаза полны вопросов.
– Что случилось? – шепчет он, словно боится, что даже шепот может разбудить что-то страшное.
– Ты был рядом со мной, думаешь, я, блять, знаю? – вырывается у меня.
– Где Дэн? – спрашивает он, оглядываясь вокруг.
Его машина стоит возле дома, будто свидетельство его присутствия, но самого его нигде не видно. Он дома. Это ясно. Но что он натворил? Вопрос висит в воздухе, как грозовая туча, но у меня нет времени разбираться с этим сейчас. Позже. Обязательно позже.
Мое сердце сжимается, когда я поворачиваю голову и вижу Мелани. Она сидит в машине, уставившись в окно, а по ее щекам текут слёзы. Они катятся медленно, неумолимо, будто она даже не замечает их. Ее лицо бледное, глаза пустые, словно она где-то далеко, в другом мире.
– Нужно ехать. Ты с нами? – спрашиваю я, обращаясь к Нику.
Он замирает на мгновение, его взгляд теряется где-то вдали. Он явно пытается собраться с мыслями, но быстро возвращается в реальность.
– Конечно. Я не оставлю ее в таком состоянии, – говорит он, и в его голосе слышится решимость.
Мы садимся в машину, и я резко трогаюсь с места. В зеркале заднего вида вижу, как Ник на заднем сидении яростно печатает что-то в телефоне. Его пальцы двигаются быстро, почти агрессивно. Думаю, он пишет Дэну. Нам нужно выяснить, что произошло. Что заставило Мелани плакать? Что заставило ее замкнуться в себе?
– В домик у озера? – спрашивает Ник, прерывая мои мысли.
Я киваю и поворачиваю голову, смотрю на Мел. Она все так же уставилась в окно, но слёзы уже не текут. Ее лицо теперь кажется каменным, будто она застыла в каком-то внутреннем мире, куда никто не может добраться. Я осторожно протягиваю руку и так же осторожно обхватываю ее бедро. Она вздрагивает, словно вернувшись из далеких мыслей, и медленно поворачивает голову в мою сторону.
Ее глаза встречаются с моими, но в них нет привычного тепла. Они пустые, словно она смотрит сквозь меня. Черт, где же летают ее мысли?
– Прости, – говорю я, но не убираю свою руку, и все также смотрю на нее.
– Е…есть сигарета? – спрашивает она сиплым голосом, словно каждое слово дается ей с трудом.
– Нет, но можем заехать в магазин, – отвечаю я, чуть смягчив тон. – Ты уверена, что тебе можно курить? Твое горло…
Она смотрит на меня остекленевшим взглядом, и в это мгновение мне хочется отмотать разговор назад и забрать свои слова обратно.
– То место, куда мы направляемся… Не уверен, что там найдем продукты или что-то съедобное в принципе. Так что, как бы ни было, нам необходимо остановиться в магазине.
Она только кивает в ответ, и в этом жесте чувствуется вся тяжесть её текущего состояния. Я убираю руку, колеблясь в уверенности, что она не нуждается сейчас в прямом контакте или прикосновениях.
Через некоторое время мы подъезжаем к магазину. Я поручаю Нику купить всё необходимое.
– Я выйду на улицу? – спрашиваю у Мел, глядя ей в глаза.
Она слегка поворачивает голову в сторону моего голоса. Её взгляд отсутствующий, лишенный жизни, но всё-таки, поразмыслив немного, она кивает.
На улице я набираю номер Дэна. После нескольких коротких гудков – ничего: он сбрасывает вызов. Что за чертовщина? Я снова и снова пытаюсь дозвониться, но тщетно. Остаётся лишь позвонить Розе.
– Да? Мой дорогой, – отвечает она неожиданно быстро, уже после первого же гудка.
– Роза, ты с Хлоей? – быстро начинаю я.
– Да, конечно, – отвечает она спокойно, хотя в голосе улавливается нотка напряжения.
– Вы где?
– Мы уже дома, на кухне…а где вы? Где Мел и Ник?
– Мы уехали на пару дней, так что прошу не переживать, – немного неуклюже пытаюсь заверить её. – Скажи, Дэн дома? Что-то не получается с ним связаться.
– Да, он в кабинете.
– С ним все в порядке?
– Да… но, честно говоря, Остин… он выпил. Очень много. Я боюсь к нему заходить.
– Если Дэн вдруг решит узнать про нас, скажи, что мы отправились на озеро. Что Мел не будет дома несколько дней.
– Что происходит? – взволнованно спросила она.
– Не волнуйся. Мы просто решили абстрагироваться от всех событий. Охрану удвоили?
– Да, здесь полно людей.
– Если он выйдет из кабинета, попробуй поговорить с ним. Возможно, мы сможем завтра забрать Хлою на озеро с собой. Кажется, наш особняк больше нельзя считать безопасным местом.
– Постараюсь.
– Если что-то пойдёт не так, позвони мне, хорошо?
– Конечно, дорогой. Может мне все-таки дать трубку Дэну сейчас?
– Не стоит, не хочу вмешивать тебя в это. Не знаю, в каком он состоянии и что у него на душе. Не хочу, чтобы ты попала под горячую руку, – ответил я, стараясь не выдать волнения.
– Как скажешь.
– Поцелуй Хлою за нас.
Я кладу трубку и всматриваюсь в сторону магазина, где Николас уже возвращается, балансируя с двумя огромными пакетами, которые, кажется, едва влезают в его руки. Я закатываю глаза с легким прищуром, дожидаясь, пока он доберётся до машины.
– Есть новости от Дэна? – спрашиваю я, обращаясь к нему с надеждой на хоть какой-то просвет.
– Нет, но по камерам вижу, что он явно в плохом настроении в своём кабинете, – отвечает Николас, вздыхая.
– Я ему звонил, но он не берёт трубку, – раздражение слышно в моём голосе.
– Ты хотел сказать, он сбрасывал твои звонки.
– Именно.
– На камерах было видно, что ваза в коридоре разбилась, и я заметил, как Роза убирала осколки, – продолжает Николас, указывая на мелочи, которые всё больше настораживают.
– Ваза? Та, что стояла возле кабинета?
– Да.
Мы убираем пакеты в багажник и садимся в машину. Мелани уснула. Я вздыхаю, борясь с соблазном коснуться её всё ещё влажных от слёз щёк, просто чтобы уверить её в том, что не одна. Упорно сдерживаясь от желания разбудить её и потребовать объяснений, я лишь аккуратно завожу машину. Тишина обволакивает нас, и мы продолжаем путь к озеру, погружаясь каждый в собственные размышления.
У меня плохое предчувствие.
Предчувствие, что, когда я узнаю, что сделал Дэниел, я захочу его убить.
Глава 3 Мелани
Я прихожу в себя, когда машина уже остановилась и Остин открыл пассажирскую дверь. Слезы на моих щеках уже высохли, а на улице уже слишком темно. Не могу определить сколько сейчас времени. Во рту сухо, а горло жжет внутри, я сглатываю. Интересно, сколько времени мы провели в дороге?
– Мел, ты можешь идти? – привлекает мое внимание Остин.
– Кхм, да.
Я отстегиваю ремень, поправляю футболку и вылезаю из машины.
Осматриваюсь по сторонам, вижу прекрасное место. Вокруг дикая природа, полная первозданной прелести и великолепия. Этот дом, напоминающий шале, находится на одном из самых красивых озер, которые я видела за всю свою жизнь. Основа дома – сруб тёмно-коричневого цвета. Крыша дома выложена тёмно-зелёными панелями, в цвет им – оконные рамы и наличники дверных проёмов.
Делаю глоток свежего воздуха. Легкие наполняются чистым кислородом и запахом листвы. Такое ощущение, что я не могу надышаться после чертова приступа, но мне приходится следовать за Остином и Ником. Они открывают дверь, и мы проходим в дом. Николас снимает сигнализацию и включает везде свет. В доме очень высокие деревянные потолки, стены светлого цвета, мебель современна, а в гостиной перед камином, стоит большой серый диван. Отсюда видна кухня, великолепная лестница и длинный коридор.
– Ты голодна? – спрашивает Ник, оборачиваясь ко мне, привлекая внимание.
– Нет, спасибо.
– Мел, мы провели в дороге несколько часов, тебе нужно поесть, – настаивает он.
– Я не голодна.
Остин тяжело вдыхает.
– Я пойду проверю комнаты, осмотрись здесь.
Ник тоже уходит за сумками в машину, а я одна иду исследовать дом. Здесь пахнет тёплым деревом и камином. Я продолжаю идти, направляясь к стеклянным дверям, которые, как оказалось, ведут на террасу. Отсюда открывается просто умопомрачительный вид на озеро. Смотрю на водную гладь. Так спокойно.
Такая прекрасная иллюзия.
Уютная обстановка, прекрасные виды, возможность наслаждаться природой прямо у порога своего дома – все это, делает это место особенным.
– Здесь красиво, правда? – раздаётся позади меня голос Ника.
– Очень, – с грустной улыбкой произношу я.
– Если завтра повезёт с погодой, то можем даже поплавать.
– Здесь только мы?
– На десятки миль ни души. Это наше секретное место. О нем никто не знает.
Я выхожу из дома и медленно двигаюсь на пирс к озеру. Ник не следует за мной. Все также смотрю на водную гладь, стараясь абстрагироваться.
Ближе к берегу, благодаря включенному свету в доме, под мелодию ветра я наблюдала заросли тростника и камыша, чуть вдали от озера виднелись леса, в которых, как я думаю, водятся дикие животные. Здесь природа не сильно пострадала от человеческих рук, поэтому ещё есть возможность насладиться кристально чистым воздухом.
Слышу, как кто-то из братьев тоже вышел из дома, но я не оборачиваюсь, чтобы проверить, кто именно.
– Мел? – зовёт меня Остин.
Я поворачиваюсь к нему.
– Пойдём, я покажу тебе твою комнату, ну или можешь выбрать любую, какая тебе понравится.
Мы снова направляемся в дом, пол немного скрипит, но мне это нравится, как будто у этого дома есть свой голос. Мы проходим снова мимо гостиной и поднимаемся по роскошной лестнице на второй этаж. Впереди нас коридор с множеством дверей.
– Тут три спальни, – голос Остина мягкий и уверенный, – я подумал, тебе больше всего понравится эта.
Он открывает дверь в комнату, первую в коридоре. Пространство вокруг нас обволакивает теплая атмосфера уюта и покоя. Большая кровать в центре комнаты, окружённая двумя изящными тумбами, кажется, приглашает забыть о времени. Над кроватью расправляется белый балдахин, словно облако, наполняющее комнату легкостью и воздушностью. Окна, почти достигающие пола, позволяют нам любоваться потрясающим видом, который открывается из этой комнаты.
– Здесь очень красивые закаты, особенно если повезёт с погодой, – кивает в сторону окна Остин.
Он проходит и показывает мне ванную комнату.
– Мел, – его голос становится немного неуверенным. – Не знаю, насколько долго мы тут останемся. Я подумал…
Он замолкает, и в воздухе повисает пауза.
– Да? – я осторожно подталкиваю его продолжить.
– Ты не против, если мы привезём сюда Хлою?
Я цепенею от этого вопроса, мои мысли сразу же уносятся к её отцу и всем сложностям, которые могут возникнуть.
– Я буду очень рада. Я люблю её.
– Хорошо, – в его глазах вспыхивает облегчение. – Я надеялся это услышать. Завтра я привезу её.
– Ты уедешь? – в моём голосе звучит тень страха.
Остин подходит ближе, но не касается меня, давая мне пространство для доверия.
– Я уеду завтра утром, но обещаю, я вернусь быстрее, чем ты заметишь моё отсутствие. Николас останется с тобой.
– Здесь, правда, безопасно?
– Да, абсолютно, – заверяет он с нежностью и уверенностью.
– Хорошо.
– Может, ты хочешь принять душ или передохнуть, пока мы будем готовить ужин?
– Я пока осмотрюсь, спасибо.
Он кивает и направляется к выходу, но я спонтанно останавливаю его.
– Остин?
Когда он обернулся, его глаза излучали заботу, готовность придти на помощь, словно он был моим спасательным кругом в бурлящем океане.
– Да? – ответил он, наклоняя голову в знак внимания.
– А здесь есть сменная одежда?
– Боюсь, что женской одежды нет, но я принесу тебе что-нибудь, если ты не против?
– Я не против, – тихо ответила я.
– Завтра я привезу тебе твою одежду.
Он ушел, оставив после себя странное чувство опустошенности. С трудом собравшись, я направилась в ванную. Желание смыть с себя остатки этого дня было подавляющим – я хотела исчезнуть под обжигающими струями воды, ощутить, как напряжение ускользает сквозь пальцы.
Оказавшись в небольшом пространстве ванной, я еще раз осмотрелась вокруг. Неожиданно раздался легкий стук в дверь. Я открыла ее, увидев Остина со стопкой одежды в руках.
– Я принёс одежду, – его голос был тихим, успокаивающим.
Я посмотрела на стопку и почувствовала благодарность.
– Спасибо, – ответила я, стараясь вложить в это слово все те эмоции, которые не могла выразить иначе.
– Мы будем внизу, – сказал он, поколебавшись на мгновение, как будто хотел что-то сказать или сделать, но не решился.
Его глаза полные беспокойства, словно он пытался проникнуть в темные уголки моей души. Но я не могла переступить через себя, открыть ему свое сердце. События последних часов были слишком свежи и остры.
В конечном счете, Остин еще раз кивнул и ушел, закрыв за собой дверь, оставив меня наедине с моими мыслями.
Я приняла ослепляющий горячий душ, надеясь смыть не только грязь, но и часть тяжелой ноши. Одежда, которую принес Остин, лежала рядом, и я натянула ее, чувствуя себя немного защищенной в уютных, хотя и чуть великоватых вещах. Когда я вдыхала запах ткани, его аромат охватывал меня, словно теплое одеяло в холодный вечер. Остин…
Спустившись вниз, я увидела Николаса, который возвращался с улицы, неся куски аппетитного стейка. Мы молча накрывали на стол, и Остин налил мне бокал вина.
– Есть что-нибудь покрепче? – спросила я, пытаясь приглушить тоску внутри.
– Уверена? – его глаза встретились с моими, в них мелькнула тень заботы.
– Да.
Он достаёт из углового шкафа бутылку виски. Аккуратно откручивает крышку и наливает виски в блестящий новый стакан, который кажется почти кристальным. Он останавливается на два пальца, переводит взгляд на меня, и я вижу, как тяжёлый выдох вырывается из его груди, когда он ставит бутылку рядом со мной.
Едва сдерживая нетерпение, я тянусь за бутылкой, наполняю стакан до самых краёв и выпиваю залпом. Горло охватывает огонь, а глаза непроизвольно наполняются влагой, но это именно то, что нужно моему измученному уму.
Остин резко приподнимается с места, его движения стремительны, и прежде чем я успеваю осознать, что происходит, бутылка исчезает из моих рук.
– Позволь сегодня мне быть барменом.
– Опять контролируешь употребление алкоголя мной?
– Да, – его уверенный ответ сопровождает легкая улыбка.
Николас молча ставит еду на наши тарелки, и на мгновение в комнате воцаряется плотная тишина, наполненная лишь звуками посуды и тихим потрескиванием льда в стаканах. Мы поедаем ужин, каждый из нас погружён в свои мысли, и мимолётные взгляды изредка пересекаются в пространстве между нами.
– Я выйду покурить, – наконец нарушаю это молчание.
– Можно мне с тобой? – спрашивает Остин.
– Конечно, если нальёшь мне ещё стакан.
– Я налью тебе столько, сколько сам решу.
Николас усмехается, и его смех, будто солнечный луч, разгоняет остатки напряжения, заставляя меня почувствовать себя немного легче.
– Хорошо, капитан, – говорю я Остину, хлопая его по груди, избегая встречи взглядом.
Стоя на террасе, мы закуриваем. Вечерний воздух обволакивает нас, и я закрываю глаза, позволяя себе погрузиться в иллюзию покоя.
Хорошо. Мне действительно хорошо. Или, по крайней мере, я стремлюсь в это верить.
Остин смотрит мне в глаза, пытаясь безмолвно задать свой главный вопрос. Но я знаю, он боится это сделать. Я боюсь, если я ошибаюсь, и он действительно его задаст.
– Я расскажу, когда буду готова, хорошо? – говорю я, стараясь придать своему голосу уверенности, хотя внутри все дрожит.
Я замечаю, как уголок его рта чуть дернулся, это едва заметное движение говорит о том, что он рад, что я без слов поняла его тревоги. Я не хочу вставлять палки в отношения между ними. То, что случилось, это только между мной и Дэниелом.
– Спасибо.
– За что?
– Что был там…что спас меня… – мой голос полон благодарности, которую трудно выразить словами.
Чувствую, как мои глаза снова увлажняются.
– Ш-ш-ш, – его мягкие звуки обволакивают, как уютное одеяло в холодную ночь.
Это был спусковой крючок. Остин стремительно подходит ко мне ближе, его объятия словно крепкие стены, защищающие от всего мира. Я вцепляюсь в него, чувствуя, как через его кожу передается нежность и сила.
– Со мной уже случалось подобное… однажды, – мой голос тихий, словно шепот ветра, я говорю, уткнувшись в его грудь, которая становится для меня крепостью.
– Из-за чего? – его голос проникает сквозь мой страх.
– Из-за Адама.
– Что он сделал? – его голос становится напряженным, как струна, готовая лопнуть. – Я сейчас пытаюсь выяснить, имеет ли он отношение к ирландской мафии или нет. Данных и информации почти нет. Я жду важный звонок.
Я поднимаю свой взгляд, встречаясь с его глазами, в которых переливаются оттенки заботы и решимости.
– Видела, как он трахнул шлюху у меня на глазах, – мои слова как лед, который тает на поверхности какой-то глубокой боли.
– Твою мать… – он вжимает меня ещё крепче, словно пытаясь своими руками выдворить все плохое. – Ты хочешь сказать, что Дэн…
– Я не хочу говорить о нем! – прерываю я, не в силах вновь погрузиться в водоворот воспоминаний, которые причиняют лишь боль.
Мы умолкаем, слушая где-то в глубине леса воющие звуки – возможно, это волки или дикие собаки, но эти звуки холодят кровь, вызывая мурашки на коже. В ночной тишине только дыхание Остина напоминает о его присутствии рядом.
– Мел, ты достойна самого лучшего. Искренне жаль, что это произошло с тобой. Но почему Адам поступил так?
– Поверь мне, я сама до сих не понимаю. Но когда я начала задыхаться впервые, ему удалось меня отрезвить.
– Мне чертовски жаль… Мел, это значит, что… – его кулаки сжимаются, он словно пытается сдержать бурю, бушующую внутри.
Думаю, он понимает, что Дэн сделал то же самое.
– Пойдем в дом? – пытаюсь я перевести разговор в иное русло, не желая сейчас ковырять открытую рану в сердце.
– Идем, – соглашается он, смело беря меня за руку и ведя в дом, где тени кажутся менее пугающими.
Несколько неполных стаканов виски на какое-то время затуманивают мысли, но не избавляют от гнетущего чувства беспокойства. Вскоре мы расходимся по своим комнатам. И сейчас, я действительно понимаю, что запах Остина на мне от его одежды, по-настоящему не позволяет спасти меня от уродливых мыслей.
Глава 4 Дэниел
После того как Мелани убежала, а ее сердце, казалось, разбилось на тысячи осколков, я, как будто физически ощущая эту боль, жестом выгнал Ниннэль из кабинета. Она не переставала засыпать меня вопросами, на которые у меня не было сил, да и желания отвечать. Я понимал, что должен остаться один, чтобы осмыслить все, что я натворил.
У меня нет оправдания за свои поступки, это очевидно, но я все же продолжал пытаться убедить себя в том, что мои действия, возможно, были наилучшим выходом для всех. Хотя мое сердце кричало обратное, как же мне хотелось броситься за ней, остановить ее бег, упасть на колени и выложить всю правду. Но вместо этого я закрыл глаза и выбрал путь, который сам же себе навязал.
Я чувствую себя монстром. Монстром, который сумел разрушить самую прекрасную и невинную девушку.
Может быть, когда-нибудь, мы сможем поговорить обо всем, и она сможет меня простить.
Может быть.
А может быть, я ее никогда больше не увижу.
Знаю, что она уехала с моими братьями в наш старый домик у озера. Место, где каждое дерево, каждый камень напоминают о беззаботном времени, когда мы все были ещё просто детьми и верили, что мир нам по плечу. Знаю, что мне нужно поговорить с ними и попытаться объяснить всё, что произошло. Но, черт возьми, если я расскажу правду, они заставят меня бороться за неё.
Бороться там, где я, возможно, уже давно проиграл.
Мы должны отпустить её. Освободить, даже если это будет стоить нам прежних иллюзий. Должны позволить ей выбрать собственный путь. Казалось бы, всего месяц назад мы всеми силами пытались удержать её, навязывая свои собственные желания. Это было жалко и беспомощно, я знаю. Что сделано, того не воротишь. Я чувствую себя ничтожеством, недостойным даже кончика её мизинца. Я не представляю, как встречусь глазами с братьями, не говоря уже о самой Мелани. Эта девушка – она подхватила моё сердце и закружила его в вихре эмоций, о которых я и не подозревал.
Утопая в бутылках виски, я словно пытаюсь заглушить то бурное море чувств, что раздирает меня изнутри. Я даже не помню, когда в последний раз держал в руках вилку, намереваясь съесть хоть что-то. Окружаемый хаосом своего кабинета, я бессмысленно крушу всё подряд, как будто этим удастся смять ту боль, которая гнездится в груди. Охрана не смеет вмешиваться – они знают, когда лучше оставить меня наедине с моими демонами.
Конечно, душевную боль никак нельзя сравнить с физической. Даже самая сильнейшая боль от полученного мной ранения, ни в какое сравнение, не идет с душевной. Хотя, от физической боли можно реально умереть, а от душевной казаться живым.
Эта боль не дает дышать…
С чем ее сравнить?
С тем, что твоя душа-птица сгорает до пепла. Остается лишь оболочка, которая продолжает жить, работать, даже шутить и улыбаться…Только глаза перестают светиться, покрыты пеплом… И понимаешь, что в тебе что-то умерло. Что-то очень важное.
Проверяю мобильный телефон и вновь поражаюсь, как быстро накапливаются непрочитанные сообщения и пропущенные звонки – их уже сотни. Каждое сообщение, кажется, ждет моего внимания, но я откладываю разбор на завтра, решив, что нужно немного передохнуть.
С тяжелыми мыслями поднимаюсь по лестнице, направляясь в комнату Хлои. Открываю дверь и вижу, как спокойно она спит, её лицо освещает мягкий свет ночника. Я наклоняюсь, чтобы поцеловать её на ночь, и чувствую, как на душе становится теплее от осознания, что она в безопасности. Убедившись, что её покой ничто не нарушит – охрана усилена, и все находятся в полной боевой готовности, – я тихо закрываю за собой дверь.
Возвращаюсь к себе, но, несмотря на усталость, не могу заснуть. Лежу на спине, вглядываясь в темноту потолка, и мысли одна за другой мелькают в голове. Есть что-то почти гипнотическое в этом безмолвии ночи, но оно не приносит утешения. Внутреннее беспокойство не отпускает, словно выключатель сна сломан, и каждая минута кажется вечностью.
***
Солнечный луч, пробиваясь сквозь утренние тучи, едва касался поверхности моего стола, когда я приготовил себе самый горький кофе – лекарство от бессонной ночи и тяжелых раздумий. Каждая капля обжигала язык, но это было ничто по сравнению с тем, что мне предстояло пережить. Кабинет сиял чистотой и порядком благодаря стараниям Розы, но внутренний хаос, царивший в моей душе, не поддавался уборке. Роза упомянула вскользь, что сегодня Остин приедет за Хлоей; я знал, что предстоит разговор, который перевернет наш мир с ног на голову.
Время словно замерло, пока в голове прокручивались самые худшие сценарии. Дверь в кабинет распахнулась с силой, и Остин влетел внутрь, не задумываясь о том, чтобы закрыть ее. Впрочем, это было в его характере – прямолинейном и бескомпромиссном.