Святая дева

Редактор София Хартманн

© Андрей Гурин, 2025

ISBN 978-5-0067-0244-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Книга первая

Святая дева

Из цикла книг: «Светлые и темные души»

Приветствую тебя, дорогой друг!

Если ты читаешь эти строки, значит, в твоем сердце живет чистая и глубокая любовь к волшебным мирам, как и у меня. К мирам, где благородные эльфы освещают путь во всем своем величии, где могущественные и беспощадные драконы, пронзают небеса крыльями, и где чародеи владеют древними тайнами и магией, способной изменить само течение времени. Это мир, где древние короли ведут сражения, а рыцари в сверкающих латах хранят покой и порядок на земле.

В этих мирах обитают свет и тьма. Тьма, что древнее солнца и луны, тьма, что с момента зарождения мира стремится разрушить и поглотить все живое. Но лишь свет в сердцах смертных способен противостоять этому, помогая пережить ужасы и страдания, подняться с колен и гордо идти вперед с мечом в руке. Однако не все могут вынести эту борьбу: некоторые поддаются тьме, их души затягивает бездна, и они превращаются в пустые оболочки, полные ненависти и страдания.

Аннера – это арена вечного противостояния светлых и темных душ. Это поле битв, где вершатся судьбы, и где истории, которые я расскажу, сплетаются в грандиозное полотно жизни. Но все ли так мрачно, как кажется?

Я скажу тебе – нет. Аннера – это не только сражения и тьма, но и свет, добро, и магия. Это мир, полный удивительных приключений, манящих тайн, и древних загадок. Великая тьма лишь ждет своего пробуждения в далеком и мрачном мире Кадверхамор, но это лишь одна из множества историй, что ждут тебя.

Ты все еще здесь? Значит, я смог пробудить в тебе интерес. Тогда позволь мне открыть перед тобой врата в этот удивительный мир. Пора отправляться в увлекательное путешествие, где начало твоего пути лежит в 1494 году Четвертой эпохи по эльфийскому летоисчислению… Вперед, мой друг, взлетай на крыльях волшебного ветра!

Пояснительная записка:

Солнце движется вокруг земли. Один день длится 24 часа. В году 485 дней. У земли два спутника: луна и айнилин.

Календарь людей центрального Ровандара.

Пробуждение (Март) – 41

Начало посевов (Апрель) – 41

Цветение (Май) – 40

Первые урожаи (Июнь) – 40

Месяц высокого солнца (Июль) – 40

Месяц красного солнца (август) – 40

Месяц частых дождей (Сентябрь) – 40

Месяц домашнего уюта (октябрь) – 40

Начало морозов (Ноябрь) – 41

Тихая вера (Декабрь) – 41

Морозное забвение (Январь) – 41

Прощальные холода (Февраль) – 40

Пролог:

1494 год четвертой эпохи мира по эльфийскому летоисчислению.

Весна. 2 день месяца цветения.

– Убьем их! Кровь! Я жажду насытиться горячей кровью! – яростный вопль раздался из глубины толпы, словно звериный рык, и неизвестный мужчина в тряпье выбежал к трону.

Лезвие меча безжалостно пронзило грудь нарушителя. Его крик эхом отразился от стен, а тело в мгновение обратилось в прах, осыпавшись на холодный каменный пол. В тусклом мерцании свечей аристократы, сидевшие за массивным дубовым столом, молча наблюдали, отставив кубки и прервав пиршество. В их взглядах не было ни сочувствия, ни удивления – только ледяное спокойствие.

– Больше не приводите сюда обращенных, – раздался томный голос. Он принадлежал высокому мужчине с бледным, как снег, лицом, его глаза, словно две бездонные пропасти, медленно оглядывали присутствующих. – Они убогие животные, – продолжил он, отставив хрустальный кубок, наполненный густой алой жидкостью. Он небрежно вытер кружевным платочком каплю крови, стекающую с его синих, будто мертвых губ. Белоснежные шелка его рубашки выделялись на фоне тусклого света, создавая иллюзию, что он сияет в темноте, как призрак.

Зал наполнился мертвенной тишиной. Присутствующие терпеливо стояли, их лица выражали гробовое спокойствие.

– Прошу прощения, владыка, – прервал молчание один из подданных вампиров. Он был высоким, с зализанными назад волосами и в длинном плаще, его фигура казалась тенью на фоне свечей. Склоняясь в знак покорности, он медленно произнес:

– Они – пушечное мясо, ничего более, – холодно ответил лорд Моргвель, с легким пренебрежением в голосе. – Надеюсь, ты сделаешь выводы и не повторишь свою ошибку.

– Понимаю. Впредь этого не случиться.

Глаза владыки были наполнены ледяным презрением, после чего он поднялся к собравшимся. Моргвель оглядел каждого, и под его взглядом они замерли, как статуи.

– Для каждого из вас есть задание, – громогласно начал он. – Уберите эту жалкую горстку пепла и подготовьтесь.

Положив кубок на стол, лорд Моргвель отошел к каменному трону с высокой спинкой, усыпанной шипами, по бокам которого возвышались два изваяния. изображавших крылатых существ с когтями, злобно тянувшихся к передней части зала. Он сел на трон и снова окинул взглядом всех, кто ждал его слов, будто преданные псы, ожидающие приказа.

– Лорд Эргон еще не пробудился, но Тот, кто несет смерть всему, уже здесь. Ему нужны души благородных паладинов. Мы должны унять его жажду.

– Но как мы будем их ловить, повелитель? – раздался голос из глубины зала. – Паладины уже долгие годы охраняют земли света, они нас не подпускают, истребляют.

Из тени вышел высокий мужчина с белоснежными волосами, сверкающими как далекие, холодные звезды. Его глаза горели красным огнем. На нем был серый доспех, покрытый шипами, с черепом на груди, все его тело было заляпано кровью. В руках он держал массивный полуторный меч, а на пальцах сверкало два красных кольца.

– Я убью всех и доставлю вам их жалкие души, – произнес он мрачно.

Моргвель с интересом приподнял бровь.

– Я верю в твое могущество, граф Зордагар, но недооценивать наших врагов – глупо. Мы должны действовать умно, выманить их. Отправляйтесь в крупные города и деревни людей, обращайте их. Выманивайте паладинов на себя. Слишком долго мы скрывались в тени. Наш час снова настал. Когда их крепости опустеют, мы нанесем удар.

– Вспомните историю! – выкрикнул один из подданных, историк, держась за старинные рукописи. Его голос был надрывным, полным страха. – Однажды лорд Рагол поднял восстание в час кровавой луны и навлек на себя и всех нас гнев небесный!

Граф Зордагар и лорд Моргвель встретились взглядом, в их глазах читался молчаливый приказ. Зордагар медленно зашагал к кричащему историку, не отрывая от него взгляда.

– … ангелы снизошли и подавили нас, и магия крови не спасла нас… – историк не успел договорить. Одним быстрым движением меча его тело обратилось в прах, рассыпавшись под ногами.

– Трусам нет места среди нас! – громогласно заявил Зордагар, стоя над дымящейся горсткой пепла. – Мы начнем охоту на паладинов и будем воздавать хвалу нашему владыке, лорду Моргвелю!

Моргвель, сидящий на троне, с удовлетворением наблюдал за происходящим, после чего, окончательным аккордом огласил:

– Настало время изменить ход истории.

Лето. 5 день месяца первых урожаев.

Алкиран – главная крепость ордена Святого Ариила.

Мягкий свет утреннего солнца пробирался сквозь витражи зала совета, заливая каменные стены и мозаичный пол теплым золотым сиянием. Рыцари собрались вокруг тяжелого дубового стола. Командир Орвендиль, высокий воин с седой бородой, нахмурился. Его серебристый доспех, украшенный символами ордена, поблескивал при каждом его движении.

– Вампиры и некроманты участили свои нападения, – раздраженно проговорил он, сжимая рукоять молота, висевшего у пояса. В его голосе звучала угроза, как раскаты далекого грома. – Словно злая сила ведет их волю, и направляет на Земли Света.

Пожилой мужчина, стоящий напротив, облаченный в золотую рясу, осторожно положил на стол свой золотистый скипетр. Его лицо, изрезанное морщинами и отмеченное следами давних битв, оставалось спокойным, но глаза горели внимательностью. Это был Идраил Святой, мудрец ордена и его духовный наставник. Он склонился над картой, развернутой на столе, изучая линии крепостей и путей, отмеченных красными и черными метками.

Вокруг стояли рыцари ордена, их доспехи отражали свет солнечных лучей, словно бы ореолами окружая их фигуры.

– Мы не можем позволить распространяться этой заразе, – заговорил Идраил, его голос звучал тихо, но весомо. – Если они осмелились напасть снова, мы подавим их решимость и очистим оскверненные земли. Командир Орвендиль, разошлите паладинов со своими отрядами во все регионы Вердельфа, Ливрина и Асторн, которые подвергались нападению.

Командир кивнул, и показалось всем, его глаза вспыхнули по воле приказа. Он стоял прямо и уверенно, как воплощение силы ордена.

– Будет сделано, Идраил, – с уважением произнес Орвендиль, – будут ли еще пожелания?

Наступила короткая, но напряженная тишина.

– Все как всегда мой друг. Несите свет и надежду всем, кто в этом нуждается. Пусть тьма узнает, что наш свет не угаснет.

– Непременно! – ответил Орвендиль, и, повернувшись к своим паладинам, указал рукой на выход. Рыцари в серебряных доспехах развернулись и, слаженно шагая, покинули зал.

Идраил остался один. Он долго всматривался в карту, словно пытаясь проникнуть в ее тайны. Тени на его лице подчеркивали глубокие морщины, ставшие метками его испытаний. Он говорил тихо, почти шепотом, словно произнося заклинание или молитву:

– Нападение вампиров на южный Асторн, северный и северо-восточный Ливрин, а так же на восточные провинции Вердельфа… – Его палец медленно скользил по карте, останавливаясь на каждой отмеченной точке. – Они явно поселились недалеко и направили свой взгляд на Земли Света. Но кто ведет их? Кто указывает им темный путь? Неужели разрозненные графства объединились… или что-то более темное и древнее вновь пробудилось?

Он стоял долго, всматриваясь в карту, словно искал ответы, скрытые между линий и знаков, пока лучи света пробивались в зал, освещая его погруженное в раздумья лицо.

«Встав на новый путь, не оступись, столкнувшись с тьмой лицом к лицу, не содрогнись».

Глава 1. Старое кладбище

Лето. 14 день месяца высокого солнца.

Утро было свежим и ясным, когда высокий парень с радостной улыбкой шагнул за ворота фермы. Его плотная рубаха, сшитая из дорогого льняного полотна, подчеркивала статный силуэт, а длинный белоснежный плащ развевался на ветру. В руках он сжимал широкополую шляпу, которую снял в знак приветствия, открывая густые коричневые волосы, напоминающие кору каштанового дерева. Его глаза, глубокие и теплые, почти сливались по цвету с волосами, добавляя мягкости во весь его облик.

Рядом стояла девушка, его ровесница, излучающая утонченную красоту и спокойствие. Она была одета в роскошное красно-белое платье из шелка, пышное и мягко облегающее её стройную фигуру, словно созданное для королевских балов. Её золотистые волосы свободно спускались на обнаженные плечи, придавая её облику трепетную нежность. На голове красовалась изящная шляпка, украшенная белоснежными цветами, создавая лёгкий контраст с алым шелком платья.

Чуть поодаль, в конюшне, трудилась их подруга. Рыжие волосы Анны, собранные под выцветший серый платок, сверкали, словно языки пламени на солнце. Она сосредоточенно разбрасывала сено, её старая, местами залатанная синяя одежда говорила о долгих годах, проведенных в работе и заботе о лошадях. Глядя на неё, Генри и Изабель переглянулись, пока Анна, услышав их шаги, обернулась и воскликнула:

– Генри! Изабель! Как же я рада вас видеть!

Изабель слегка подняла бровь, скользнув взглядом по старому грязному платью Анны, явно утратившему свой былой ярко-синий цвет, и сухо произнесла:

– Мы тоже рады, Анна.

Анна заметила её взгляд, но не придала этому значения. Поставив грабли к стене, она, отряхивая руки от сена, подошла к ним поближе.

– Вы не заходили уже несколько дней, – заметила она, заглядывая в лицо Генри.

– Эмм, да… никак не получалось прийти, – ответил Генри, отводя взгляд и нервно потирая влажные ладони. – Но сегодня у нас есть причина, вернее, новость, которую мы хотим тебе сообщить.

Анна, прищурившись, вглядывалась в его глаза, чувствуя, что за этим скрывается нечто важное. Изабель добавила:

– Алиса собирает нас всех. Она хочет отправиться… кое-куда.

– Алиса? – нахмурилась Анна. – Вы ведь знаете, что я её, мягко говоря, недолюбливаю…

– Она хочет, чтобы ты тоже была с нами. Нас будет шестеро – как раз столько, сколько ей нужно, – сказал Генри, стараясь придать голосу больше убедительности.

– Анна, это будет весело. Мы идем… на старое кладбище, – с легкой усмешкой добавила Изабель, её глаза хитро блеснули.

Анна заколебалась, мысли начали путаться, но воспоминания о долгих днях, проведенных в заботах о конюшне, мелькали в голове. Её лицо слегка погрустнело.

– Ну, ты идёшь с нами или нет? – нетерпеливо спросил Генри, шагнув к ней ближе.

Анна вздохнула, глаза её словно затуманились, и с ноткой тоски в голосе она произнесла:

– Я так редко покидаю ферму, каждый день помогаю отцу с лошадьми… – Её взгляд медленно опустился.

Генри шагнул к ней ещё ближе и, мягко положив руку ей на плечо, заглянул в её зелёные глаза, напоминающие весеннюю траву, пробивающуюся сквозь ещё холодную землю.

– Анна, может, хватит сидеть дома? Кони каждый день благодарны тебе, но так не может продолжаться вечно. Подумай, что ты будешь вспоминать в старости? Неужели только дни в конюшне?

Её глаза чуть заискрились, и на лице промелькнула улыбка. В словах Генри была правда, которая заставила её задуматься о своих желаниях.

– Да, ты прав. Я пойду с вами. Только… меня могут не отпустить, – неуверенно произнесла она.

– Выбор за тобой: отправиться с друзьями на прогулку или остаться дома, провести вечер, как всегда, заканчивая очередное вычесывание лошадей, кормя их и запираясь в комнате читать старые книги. Но мир, Анна… он здесь, за стенами этого города, – мягко, но настойчиво произнёс Генри.

Анна, закусив губу, почувствовала прилив смелости и странное волнение.

– Когда выходим? – наконец решилась она, в голосе зазвучали нотки энтузиазма.

– Сегодня вечером, – улыбнулся Генри. – Мы будем ждать тебя у трактира «Пьяный пень».

– Я приду, – уверенно произнесла она, ощутив облегчение.

С этими словами Генри и Изабель развернулись и быстро ушли, оставив Анну одну среди сена и тишины. Она проводила их взглядом, ещё не зная, как сообщить родителям о предстоящем приключении. Вернувшись к работе, она взглянула на отца, но промолчала, сдерживая улыбку и волнение.

«Нет, сейчас не время», – подумала она, но в глубине души знала, что этот вечер изменит её навсегда.

Когда наступил вечер, Анна, решив сразу подготовиться к походу, в своей комнате переоделась в одежду, более подходящую для прогулки за городом. Она надела плотные серые штаны, которые давно носила для работы в конюшне, а сверху – широкую белую льняную рубаху, стянутую кожаным ремнём на талии. Сверху накинула теплый серый плащ из грубой шерсти, который согревал её, напоминая о тех долгих днях, когда она помогала отцу при сильном ветре или проливном дожде. Она взглянула в небольшое зеркало на стене и почувствовала себя уверенной, но лишь до тех пор, пока не вспомнила, что её ждет трудный разговор с родителями.

С кухни доносился аппетитный запах тушеного мяса с картофелем, смешанный с ароматом трав, которыми щедро посыпала блюдо её мать. Этот запах пробуждал в Анне голод и желание отвлечься от волнения, но сердце было полно тревог за то, что родители не отпустят. Она ещё раз подумала, как лучше начать разговор, и, набравшись решимости, вошла на кухню.

Когда Анна появилась, её мать Энель подняла взгляд, прищурилась, чтобы получше разглядеть дочь в новом для неё виде. Она медленно опустила половник в котелок, словно забыв о готовке, и с лёгким удивлением спросила:

– Анна, ты сегодня собираешься куда-то?

Анна поймала настороженный взгляд матери, почувствовав, как беспокойство затаилось в её серо-голубых глазах.

– Да, матушка, – мягко ответила она, стараясь выглядеть спокойно.

Сидящий за столом отец, Эддрик, поднял глаза от книги, которую держал в руках, и усмехнулся, подмечая её нехарактерный для повседневной работы наряд.

– Кто-то из сыновей дворян пригласил тебя на прогулку? Сужу по наряду, – с легкой иронией спросил он.

Анна вздохнула, покачала головой и ответила тихо:

– Нет, отец.

– А жаль, – не удержался он от лёгкой шутки.

– Разве юные графы интересуются простолюдинками, да ещё и в поношенных платьях? – с сарказмом произнесла Анна, но не могла скрыть лёгкой горечи в голосе.

Эддрик усмехнулся, заметив её тон, но промолчал. Энель разлила жаркое в деревянные миски и села за стол рядом с мужем.

Анна села за стол, глядя на свою порцию тушеного мяса, но аппетит медленно исчезал из-за нарастающего напряжения. Эддрик строго глядя на дочь, задал ещё один вопрос:

– Друзья пригласили тебя на прогулку?

Анна кивнула, стараясь не встречаться с его цепким взглядом.

– Куда вы идёте? – спросил он, положив руки на стол и вглядываясь в лицо дочери, словно ища в нём правду.

Энель тоже внимательно разглядывая Анну, её голос стал мягче, но в нём чувствовалась забота:

– Анна, почему ты такая скрытная? Почему не хочешь рассказать, куда собираешься?

Анна почувствовала, как сердце сжалось под этими вопросами, а взгляд матери добавил вины к её волнению. Наконец она не выдержала и опустила голову, не зная, как ответить.

– Мы идём на старое кладбище, – прошептала она, понимая, что её ответ вызовет бурю возмущения.

Энель тут же вскрикнула, её глаза округлились от ужаса:

– Кладбище?! Что может быть интересного в прогулках по кладбищу ночью?! Там полно бандитов, чокнутых культистов и кто знает кого ещё! Анна, это слишком опасно, вдруг с тобой что-нибудь случится?

Эддрик, нахмурившись, опустил книгу и твёрдо заявил:

– Поэтому ты туда не пойдёшь. – Его голос был спокоен, но бескомпромиссен.

Анна глубоко вздохнула, подавляя разочарование. Она ожидала подобной реакции, но всё равно почувствовала, как сердце сжимается от обиды. Она встала, нервно теребя край своего плаща, и проговорила с подавленным отчаянием:

– Вы никогда меня никуда не пускаете! Я тоже хочу гулять, как другие, и видеть друзей!

Эддрик отложил книгу, сложив руки на столе, и кивком указал ей на место:

– Садись, Анна. Я не позволю тебе рисковать жизнью, и бродить по кладбищю ночью. Ты знаешь правила. После наступления темноты ты не выйдешь за ворота города.

Анна снова опустила голову, понимая, что против отца ей не пойти. Желание провести вечер с друзьями терзало её изнутри, но строгий запрет был непреложен. Ужин прошёл в гнетущем молчании, и после последнего кусочка она, едва удерживая слёзы, встала из-за стола и тихо ушла к себе.

Энель, глядя ей вслед, с тревогой и сожалением вздохнула и подошла к мужу. Положив руку ему на плечо, она смотрела в тёмное окно, наблюдая, как вечер превращается в ночь, принося с собой холодный, пустынный покой.

– Мы плохие родители… – пробормотала она, её голос дрожал, отражая её сомнения.

Эддрик поднял голову от книги и, нарочно повышая голос, чтобы его слышала Анна, ответил:

– Да, именно так. Ты ужасная мать, раз не хочешь подвергать единственную дочь смертельной опасности!

Энель посмотрела на него, не разделяя иронии, но чувствуя укол вины. Она взглянула на книгу, которую Эддрик держал в руках, но тревога не покидала её, аруки дрожали.

– Будь спокойна, – не поднимая глаз от страницы, сказал Эддрик, чувствуя её волнение. – Однажды она поймёт, что ты заботишься о ней. И ещё поблагодарит тебя за это.

Энель, понимая его уверенность, всё же не могла отделаться от тревоги.

Поздний вечер накрыл город, его улочки и переулки погружались в полумрак, а за окнами домов мерцали огни, создавая таинственный световой узор. В своей комнате Анна сидела у окна, её душу терзала несправедливость. Она чувствовала, как привычные заботы давят на неё, как навязанные правила отнимают свободу, лишают её радости жить и исследовать мир. Каждый день она проводила часы в конюшне, ухаживая за лошадьми, вдыхающая знакомый запах сена, она чувствовала их тепло и мощь. Но даже эта работа, которая раньше была ей в радость, теперь казалась недостаточной – её тянуло к чему-то большему.

Глядя на ночной город из приоткрытого окна, Анна чувствовала в груди нарастающее чувство решимости. Вечерний воздух, чуть прохладный, остужал её горящие щеки, и желание вырваться становилось всё сильнее. Она была готова рискнуть всем, чтобы хоть на миг почувствовать себя свободной.

– Я пообещала, я буду! – прошептала она, почти не слышно, словно самой себе, чтобы не разбудить родителей.

Её сердце забилось быстрее, когда она осторожно распахнула окно, вглядываясь в уличную темноту. Шаг в неизвестность – вот что её сейчас ждало. Поднявшись на подоконник, она крепче сжала пальцы на раме, словно собираясь с духом. Дом их был не высоким, и она легко спрыгнула на землю, мягко приземлившись. Подкрадываясь, она выглянула из-за угла. Улица была пустынной, но вдалеке виднелись фигуры стражников с факелами. Сердце застучало ещё сильнее – как будто ещё одна преграда на её пути к свободе. Она задержала дыхание, дождавшись момента, когда стражники отвернутся и двинутся в другую сторону. Тогда, не теряя ни мгновения, Анна перебежала улицу, сливаясь с тенями.

Когда она добралась до условленного места, её уже ждали. Генри и Изабель стояли у стены дома, споря.

– Может, она не придет, – вздохнула Изабель, её голос звучал неуверенно и, возможно, даже слегка разочарованно. – Сказала же, что её не пустят.

– Изабель, я видел в её глазах желание, – твёрдо ответил Генри, глядя на неё, с едва заметной улыбкой. – Я более чем уверен, что она придет.

– Я здесь, – прозвучал за их спинами тихий голос Анны.

Они резко обернулись.

– Мы рады, что ты пришла, – с облегчением проговорила Изабель, расправляя плечи. – Я думала, тебя уже можно не дожидаться.

Генри с любопытством вскинул брови:

– Отпустили?

Анна слегка усмехнулась, в её взгляде блеснуло озорное веселье:

– Нет. Сбежала.

Изабель нахмурилась, её лицо на миг стало обеспокоенным, но затем она успокоилась и покачала головой:

– Ты уверена в том, что поступила правильно?

Вместо ответа Анна подняла подбородок, её глаза засветились решимостью и непреклонностью:

– Желание сильнее запретов, – сказала она, почти как клятву. – Значит, вперёд и ни шагу назад!

Генри рассмеялся, слегка хлопнув её по плечу, и первым зашагал вперёд.

– Верно! – ответила Анна с гордостью, почувствовав, как её охватывает волна азарта и предвкушения.

Изабель слегка улыбнулась, но голос её был тревожен:

– Сильно же тебе завтра достанется от отца.

Анна лишь бросила на неё уверенный взгляд и двинулась вслед за Генри. Шаги её были твёрдыми, а в сердце горел огонь свободы.

Генри повел их по улице, от центрального трактира на нижнем ярусе города – «Пьяного пня», освещённого редкими огнями, к южному трактиру под названием «Игривые овечки». Анна чувствовала, как город погружается в ночную тишину, и лишь изредка доносились звуки, нарушающие это спокойствие. Лёгкий ветерок шевелил её волосы, придавая каждому её шагу особую значимость.

Вскоре они свернули в узкий, тихий переулок, скрытый от глаз прохожих. Впереди выросла внешняя южная стена города – белокаменная, могучая и древняя. Она возвышалась перед ними, словно устремляясь в ночное небо, а её белоснежные башни исчезали в вышине. Стена была не просто преградой, но символом, который хотелось преодолеть, будто с другой стороны их ждала совсем иная жизнь. Затаив дыхание, они двинулись вдоль стены на восток.

Из-за угла дома вышли два парня в тёмных плащах. Один из них был широкоплечий и крупный, с кругловатыми, но решительными чертами лица. Второй, тощий и худощавый, стоял позади и всё время как будто старался оставаться в тени своего товарища.

– Долго же вы! – произнес один из них.

Генри нахмурился, его лицо тут же отразило недоверие:

– Так вышло, – ответил он сухо, сдерживая раздражение.

– «Вышло у него», – передразнил его крупный парень, явно не скрывая своего недовольства. – Мы потеряли время.

Генри вспыхнул:

– Не так уж и много!

Анна, стараясь погасить накалившийся спор, мягко улыбнулась и сделала шаг вперёд:

– Добрый вечер, – её голос прозвучал мирно и тепло.

Крупный парень кивнул ей, его лицо смягчилось, он заговорил чуть спокойнее:

– Снова здравствуй, Анна. Я Астольд. – Он слегка поклонился. – А это Арон, думаю, ты нас помнишь. – Он протянул ей тёмный плащ. – Возьми, это твое.