Воспоминания Шу. Код тоски

Глава 1. Жанна и Гарпии

– В смысле не сможете дать больше месяца? Мне по телефону говорили, что минимум месяц. Я рассчитывала на два, ну, может, полтора?..

Девушка стояла у окошка с номером и на повышенных тонах разговаривала с женской проекцией. Девушка была в легком синем платье, которое плотно облегало ее тело. Платье едва доходило до колен, и, когда она нагибалась к окошку, край его поднимался вверх и оголял заднюю часть бедра. Мужчины, сидевшие в очереди, косились на нее, а кто-то откровенно пялился.

– Жанна, к сожалению, мы можем назвать точную цену только тогда, когда увидим ваши воспоминания. Ваши воспоминания оценили на три из десяти. Длительность слишком маленькая, а в нашем офисе мы принимаем яркие воспоминания от трех и более дней.

– Но у меня было пять дней! Пять дней безудержного, – Жанна понизила голос и еще ближе наклонилась к окошку, – секса… Вы же все сами видели! Это было невероятно круто и красиво, а мужчина!.. Вы видели мужчину? Вы видели… у мужчины?!

– Жанна, как бы вам сказать помягче… наша компания занимается воспоминаниями, а не картинкой. Да, с точки зрения эстетики, красоты и размера все было идеально. Но с точки зрения эмоций во время вашей близости с мужчиной это не годится. Жанна, мы испытываем то, что испытываете вы… поэтому симуляцию мы тоже прекрасно чувствуем… А в ваших воспоминаниях была только она, поэтому мы можем дать лишь три недели, и это наш максимум. И то потому, что мы уважаем вас как актрису и эти воспоминания могут понадобиться нам в будущем… Можно дать вам маленький совет? – спросила проекция. У нее были карие глаза, длинные волосы, собранные в пучок, и чуть пухловатое лицо.

– Разве у меня есть выбор? – с негодованием уточнила Жанна.

– Вы можете продать свое видео отдельно от воспоминаний. Я видела, как вы снимали. За видео вы можете получить еще неделю, но в случае размещения только на нашем сервисе.

– Хуй с вами, – одними губами вымолвила девушка. – Видео и воспоминания – четыре недели. Перечисляйте.

– Тогда обработайте антисептиком шнур, находящийся справа, и вставьте его в отверстие за правым ухом. А руку вставьте в отверстие слева, пока не нащупаете мячик, после возьмитесь за него и не выпускайте до характерного писка.

– Да знаю я… – на выдохе произнесла Жанна.

Она взяла одноразовую салфетку, разорвала упаковку, на которой большими буквами было написано «С АРОМАТОМ ЛИМОНА», вынула шнур, тщательно протерла его. Вытянула сильнее и, отведя волосы, вставила штепсель в отверстие. Глаза моментально перестали видеть, а в мозгу послышался характерный стук и разлился легкий аромат лимона, как будто кто-то стучал пальцем по столу… или по лимону? Нащупав левой рукой отверстие, она вставила туда ладонь, в конце нащупала мягкий мячик, за который и схватилась. Через пятнадцать секунд все закончилось.

Жанна вынула руку и штепсель, размяла шею. На ее счету добавилось четыре недели жизни. Во рту был привкус металла: на процедуре она прокусила язык… опять… Ей всегда было сложно лишаться воспоминаний, никак не могла привыкнуть к этому чувству. Она не помнила, как прошли последние пять дней, но знала, что продала что-то важное. Но что?..

Внутри была пустота – мерзкая и липкая. Такое ощущение, что от этой липкости невозможно отмыться. Это чувство пройдет, но не сразу, она это помнила.

***

Жанна вышла на улицу и неспешно пошла вдоль дороги. Теперь у нее есть время, чтобы найти то, на чем она сможет заработать. Может, заняться сексом с каким-нибудь симпатичным мужчиной? Кажется, о чем-то подобном она уже думала…

Она шла мимо магазинов с разной всячиной, а солнышко припекало ее молодое тело. Пройдя мимо бутиков с одеждой, она остановилась у магазина «мужчин». Из-за стекла на нее смотрели несколько мужчин. Один – жгучий брюнет с волевым подбородком и накачанным телом – был раздет до трусов и слегка покачивал бедрами. Снизу была надпись: «Два дня». Правее стоял белый паренек, таких еще называют альбиносами. Он тоже слегка покачивался и, стоя в трусах, показывал жутко тощее тело – настолько тощее, что можно было считать ребра или проводить на нем урок анатомии. Его глаза ничего не отражали, а белые ресницы странно притягивали. Снизу было написано: «Три дня». Дальше стоял толстый мужчина. Из-под волосатого живота едва проглядывалось нижнее белье, кожа была слегка красноватой, а лицо имело два подбородка. Второй нависал над грудью, как огромный нарост. Он слегка покачивался и смотрел куда-то в пустоту, иногда опуская взгляд на проходящих мимо людей. «Четыре дня» – гласила надпись. Это были проекции мужчин, с которыми каждый мог заняться сексом.

«Нет, – подумала Жанна и пошла дальше. – У меня нет таких денег, я не готова жертвовать своим временем, тем более неизвестно, окупится ли этот секс или нет. Кажется, что он не может окупиться, особенно с тем жирным чуваком. Вообще… кто покупает эти мерзкие воспоминания?»

Жанна шла вдоль улицы и наслаждалась солнцем. Над ней в облаках висела огромная платформа, на которой, сменяя друг друга, пестрила реклама.

«Только сегодня! Скидка на детские воспоминания. Родитесь в счастливой семье с любящими родителями!» – гласила одна надпись. Сразу за ней: «Лучший секс в вашей жизни, всего за двенадцать дней! Девяносто шесть положительных отзывов на маркете». Потом появилось красное мигающее предупреждение: «Покупка и продажа негативных воспоминаний преследуется по закону».

– Двенадцать дней, – хмыкнула Жанна, – за какой-то секс! Неужели кто-то берет подобное?

Жанне было на вид лет двадцать пять, и ее кожа была слегка загоревшей, чистой и нежной. Это тело она берегла и не спала с кем попало. Когда она надевала короткие платьица, везде видела восхищенные взгляды мужчин, как сегодня в конторе «Воспоминания». Тело постоянно притягивало внимание, мужчины смотрели на ее ноги, они желали быть между ними, но она берегла его для «Воспоминаний». И даже воспоминания о взглядах похотливых мужчин она могла неплохо продать. Когда дела будут совсем плохи, это ее выручит.

С таким телом ты должна выбирать себе мужчину под стать: крепкого, красивого или специально уродливого, чтобы такие воспоминания ценились сильнее. Жанна уже давно не выбирала партнера «по любви», как это называли нищие. Она выбирала партнера «по телу», чтобы можно было продать картинку, воспоминания о красавце-мужчине и о том, что он делал с ней. Сколько Жанне лет, точнее, сколько лет ее мозгу, она не знала: слишком много воспоминаний было продано или заменено. Да и какая разница? Она счастлива и отлично себя чувствует! Впереди еще столько нового!

В голове появился легкий дискомфорт. Она сфокусировала взгляд и увидела номер звонящего. Это был Стефан – один из ее друзей «по телу». Она слегка кивнула, приняв звонок.

– Привет, Стефан! – сказала она с легкой улыбкой. – Как твои дела?

Она завернула за угол, решив добраться до дома пешком.

– Привет, Жанна. Спасибо тебе за воспоминания! Это было супер! Ты охуенная! – произнес Стефан.

– За воспоминания? Ты о чем? – спросила Жанна, а внутри вновь налип «скользкий и неприятный ком пустоты».

– А ты уже была в «Воспоминаниях»? Понял тебя. Ну я тебе кратко скажу: мы трахались с тобой пять дней подряд, ты кончала как пулемет! Просто восхитительно! Я планировал через пару часиков сдать воспоминания и приехать к тебе повторить, ты как?

– Сегодня не могу, – ответила Жанна. – Мне нужно восстановиться. У тебя такой «штырь», что я теперь должна неделю восстанавливаться. Я сама тебе позвоню.

– Окей, детка. Не помнишь, за сколько смогла продать воспоминания и видео? – уточнил Стефан.

Жанна отвела взгляд в сторону и открыла банковский счет: «Начислено четыре недели».

– Четыре недели, Стефан, с учетом видео… – сказала она.

– Немного… Странно… Стоп! Детка, только не говори, что ты симулировала? Ты что, не можешь кончить нормально? Только не в этот раз! Мне срочно нужно время! Блядь! Ну зачем?..

Жанна кивнула – и связь оборвалась. Сразу же повела головой вниз и заблокировала Стефана. «Урод, еще меня пытается обвинить в своем бессилии. Сам играет на камеру вместо того, чтобы думать обо мне». Она свернула в улочку и только потом осознала, что ее мозговой навигатор сбился. Она остановилась и стала обновлять его. Внутри нарастал страх.

Сзади Жанна услышала шаги. Сбросив обновление, она обернулась.

К ней двигались две девушки, абсолютно голые, в руках они сжимали ножи. У них были яркие ирокезы и абсолютно черные глаза. Их большие груди раскачивались в такт шагам, а ультратонкие талии, казалось, не могли выдержать вес тел. Возникало чувство, что они вот-вот переломятся пополам.

– Ну что, шлюха! Опять торгуешь своими блядскими воспоминаниями! – заорала одна с красным ирокезом, двигаясь к Жанне.

Жанну как будто парализовало: ее ноги застыли, и она не могла двигаться. Но лицо показалось ей жутко знакомым. Она чувствовала, что нужно бежать, но не могла. Мозг пронзило страхом, и слезы покатились ручьем. Это были Гарпии. Отряд отмороженных баб, которые занимались убийством женщин, продающих свои воспоминания о сексе с мужчинами. Они отрезали им руки и ноги, а еще грудь. Потом они раскидывали их по разным частям города. Она читала про них в газетах. Были даже Пазломаны, которые после объявления об убийстве в новостях стремились быстрее всех собрать части очередной жертвы. И вот сейчас эти гарпии двигались к Жанне.

– Что, шлюха?! Нечего сказать? Скоро ты получишь то, что заслужила, – выкрикнула вторая с жуткой татуировкой на все лицо.

И тут оцепенение Жанны схлынуло. Она рванулась назад и побежала вдоль улочки, но, увидев забор, вломилась в дверь дома. Ввалившись внутрь, она упала. Боль пронзила ее, она повредила коленку и разорвала платье.

«Надо было надеть трусики», – подумала она. Быстро вскочила и, несмотря на боль в колене, побежала вперед.

В темноте здания она плохо видела, куда бежать, но знала одно: беги или сдохни. Она добралась до лифта и нажала кнопку, обернувшись, увидела, что за ней бегут гарпии. Они двигались медленнее, чем она, но в таком пространстве она вряд ли от них ускользнет. Лифт не приезжал, и она, увидев дверь на лестницу, рванулась к ней. Ее успела догнать одна из гарпий и полоснуть ножом по руке. Сильная боль пронзила руку, и та плетью повисла вдоль тела. Жанна даже не посмотрела на рану, а с силой оттолкнула гарпию и бросилась вверх по лестнице. В голове мелькнуло только: «Жаль тело, могла бы еще столько трахаться».

– Тебе некуда бежать, СУКА! – заорала гарпия. – Смирись и сдохни! Я убью тебя быстро, обещаю!

Жанна бежала вверх по лестнице без остановки, выше и выше. Она слышала крики, а кровь в ушах пульсировала все сильнее и сильнее. Только поднявшись на десятый этаж, она посмотрела на руку: кровь текла от плеча и вниз. Там, где ее рубанули, была видна кость.

«Буду ли я ее теперь чувствовать?» – подумала Жанна.

Адреналин пульсировал в крови, и она гадала, куда ей двигаться дальше. Казалось, в этом здании нет этажей, а просто лестница, которая ведет вверх. Ни одной двери на этаж она не встретила. Что за странное здание?

– Стой! Мы доберемся до тебя! – закричали снизу гарпии. У них была жуткая отдышка, и они уже давно перешли на шаг, но все равно ситуация казалась тупиковой.

– Пошли на хуй! – выпалила Жанна, придавая себе сил, и побежала вверх.

Добежав до двадцатого этажа, она увидела дверь и вломилась в нее – та поддалась, и девушка оказалась на крыше здания. Вокруг не было ничего, кроме двери и крыши. Ни технических отводов, ни кондиционерных выходов, ни современных кнопок управления и вызова охраны. Она закрыла дверь на щеколду и выбежала на крышу. Осмотревшись, она подбежала к краю, и ее слегка зашатало. Внизу была улица, по которой шли люди и ехали машины. Открывался чудесный вид на город, она даже не представляла, что он может быть таким. Внутри смешалось чувство прекрасного и чувство страха – она понимала, что в тупике. Адреналин отпускал, и она ощутила нарастающую боль в травмированных конечностях. Она услышала шум позади и обернулась. Гарпии открыли дверь и медленно двигались к ней.

– Ну что, сука! Ты в тупике! – крикнула гарпия с ирокезом. Та, что с татуировкой, осталась стоять у двери.

Но Жанна запирала дверь, она точно это помнила! Она присмотрелась – щеколды не было.

– Позволь зачитать тебе приговор, – чеканила гарпия. – Ты, блядская сука, обвиняешься в продаже воспоминаний компании «Воспоминания» в размере от тридцати и более дней. Воспоминания, что ты продавала, были записаны со спермобаками, которые недостойны жить на земле, а уж тем более трогать такие тела. Приговор: смерть через отрезание конечностей. Есть что сказать? – с улыбкой, вытягивая руку с ножом, спросила гарпия.

– Есть, – сказала Жанна и рванулась на нее.

Делать было нечего, только бороться. Даже крыса, загнанная в угол, кидается на человека. Сдаваться она не привыкла. Она бросилась к гарпии с ирокезом и со всей силы ударила ее в лицо, та даже не отбивалась, просто упала. Тогда Жанна с криком метнулась ко второй и ударила и ее, отчего та отлетела от двери. Внутри Жанны пылала ярость, смешанная со страстью и чувством победы: «Вот… еще пару секунд, и я вырвусь».

Она подбежала к двери и дернула ее – та была заперта. Жанна обернулась и почувствовала острую боль в области живота. Нож торчал в ней по рукоять, а ухмыляющееся лицо гарпии смотрело прямо на нее. Из носа гарпии сочилась кровь, но казалось, она этого не замечает. Жанна опустила взгляд на нож и почти в замедленной съемке увидела, как острие медленно выходит из нее.

«Почти такой же большой, как у Стефана», – подумала Жанна, упав на колени.

***

Сидящий человек вынул штепсель из уха и, улыбнувшись, откинулся в кресле. Ухватившись за промежность, он медленно вдохнул.

– Отменные воспоминания… – проговорил он, обращаясь к двум стоящим девушкам.

Одна постоянно шмыгала, а вторая улыбалась разбитым ртом. Они были одеты в толстовки и штаны оверсайз – все как принято.

– И сколько вы за это хотите? – спросил мужчина, продолжая трогать себя между ног.

– Пятнадцать месяцев. Минимум, – выговорила татуированная гарпия.

– Двенадцать. И то только потому, что я знаю вас давно… Заказ был таков: она будет жить до момента, пока вы ее не расчлените. А она слишком быстро «выдохлась». Я бы вообще мог наказать вас, но… но я вас давно знаю.

– Но… – начала вдруг вторая гарпия. Но первая ее прервала:

– Да, конечно, двенадцать так двенадцать.

– Ну тогда к Василию. И скажите, чтобы меня никто не беспокоил в ближайшее время.

Гарпии развернулись и вышли из кабинета. Мужчина протер штепсель и, развернувшись, вставил его за ухо.

«В смысле не можете дать больше месяца?» – прозвучал у него в голове женский голос.

Глава 2. Писарь

Я понимаю, что ни в чем не виноват, но мой мозг иногда опускает меня в пучину вины. В такие моменты я не могу себя контролировать. Именно сейчас такой момент. Я сижу на полу, в левой руке у меня бутылка какого-то крепкого алкоголя, в правой – закуска, которую в темноте я не могу различить. Какой день я пью? Четвертый? Пятый? Я не знаю, какой сейчас день недели и который час: шторы плотно задернуты, а все устройства связи отключены. Я не хочу ни с кем говорить, я хочу умереть… потому что это моя вина…

Я делаю глоток и проваливаюсь в пучину воспоминаний.

2025 год. Я работал программистом в компании «Альфабет» (такая же компания была в Америке, но я работал именно в России). Она была создана в России и называлась по-русски АЛЬФАБЕТ. Изначально, устраиваясь в нее, я думал, она как-то связана с американской, и считал, что, поработав тут, смогу свалить из России и развиваться в Америке, но меня обманули. Дважды. Во-первых, сначала оказалось, что это российская компания, которая никак не связана с американской. Но когда я уже начал узнавать больше, я понял, что американская Alphabet спонсирует российскую «Альфабет», и это значило, что они связаны напрямую. Да, государство в курсе, но цели они преследовали свои.

Сначала я занимался рядовыми задачами: то программированием новой российской операционной системы, то регулированием внутренних процессов, потом редактированием неясных кодов. Меня бросали из одного отдела в другой, и всюду я становился лучшим, у меня все получалось. Все… кроме дружбы с коллегами. Стоило с кем-то начать общаться и разок сходить попить пивка, как меня сразу кидали в другой отдел. Мне даже стало казаться, что эти два процесса связаны. Проверить это я не успел.

– Привет, Алексей. Как твои дела?

Ко мне подошел руководитель отдела Семен. Очередной руководитель. Слегка лысеющая голова, десяток лишних килограммов и бегающие глазки. Он всегда имел смущенный вид: и когда говорил с кем-то, и когда просто сидел в кабинете. Рядом с ним возникало чувство, что ты можешь его обидеть или смутить простым приветствием. Он был «нелюдим», и его вопрос застал меня врасплох.

– А? Что? – ответил я. – Да все хорошо, спасибо, Семен. Как твои?

– Нормально-нормально… – протянул он. – Слушай, тебя опять переводят, нужно заполнить бумаги и пройти к Анастасии, – произнеся это имя, он сглотнул и в который раз смутился.

– Что за Анастасия? – спросил я.

– Это руководитель из восьмого отдела. Она тебя примет сегодня, в два часа.

– Восьмой отдел? А чем он занимается? Семен, а когда меня прекратят переводить туда-сюда? Я, может, не хочу этого? Стоит привыкнуть к отделу – и меня перекидывают. Неужели я так плох?

– Вот и задашь этот вопрос Анастасии. Это ее личное распоряжение, а спорить с ним я не могу. Вот тебе бумаги, ознакомься, подпиши – и в два часа к ней. – Семен развернулся и, суетясь, ушел.

«Вот тебе новости! – подумал я. – В который раз я должен куда-то идти и с кем-то разговаривать. Да будь проклято это IT, лучше бы пошел на юриста, как мама говорила… царство ей небесное».

Уставившись в бумаги, я увидел стандартный формуляр, который говорил о том, что я переведен в отдел «ИР» на должность «программиста». Зарплату за прошедшее время мне начислят после перевода и бла-бла-бла.

Ладно, я подписал бумаги и глянул на время. 12:00. До «Анастасии» еще два часа, пойду поем. Спустившись на лифте, я задержался в холле. Хотел узнать, где находится восьмой отдел. Я остановился у указателей и начал искать, где он расположен. Никакой расшифровки не было. На указателе было указано: восьмой отдел «ИР» – 8 этаж. И все.

«Ну хоть запоминать этаж не придется», – подумал я и пошел обедать.

Обед состоял из классической картошки фри, мяса и супа. Точнее, борща. Начал я, конечно, с супа. Ел в одиночестве: только я и суп. А вокруг сидели ребята и о чем-то разговаривали. Вокруг вообще все разговаривали друг с другом, один я сидел за столом и молча ел. Было несколько пустых столиков, но в основном все было забито. Я даже немного завидовал им: у них есть, так сказать, коллеги-друзья.

Вдруг в столовую вошла высокая девушка с черными, как сажа, волосами. На ней была синяя юбка-карандаш и белая просвечивающаяся блузка. Поверх блузки был надет пиджак в цвет юбки, застегнутый на нижнюю пуговицу. Она выбрала еду, осмотрела помещение и уверенным шагом направилась ко мне. Когда она шла, за ней тянулся «шлейф развернутых голов». Мужчины «пускали слюни», женщины, кажется, завидовали, но все смотрели на нее. Я опустил глаза в тарелку, надеясь, что она идет не ко мне.

– Привет, не занято? – спросила она, садясь напротив меня.

– Привет, нет, – ответил я скромно.

Она расстегнула пиджак, и я краем глаза заметил, что лифчика на ней нет. Меня бросило в жар.

– Мест нет, вот я и решила сесть к тебе.

Я оглядел зал – и мест было предостаточно. Как с краю большого стола, так и за отдельными пустыми столиками. Я посмотрел на девушку, она пристально глядела на меня с легкой ухмылкой, ожидая моей реакции.

– Мест-то… – подбирая слова, начал я, – много… вокруг…

Взгляд предательски соскакивал на прозрачную блузку, но я, как мог, пытался возвращать его на собеседницу.

– Да? – спросила она невинно. – А я не заметила.

Она взяла ложку и зачерпнула суп. Такой же, какой взял я. Люди вокруг косились на нас и не могли понять, что общего между мной и этой девушкой. Я тоже не мог этого понять.

Она продолжала есть, не проронив ни слова. А я сгорал от нетерпения узнать, почему она села именно со мной.

– Слушай, – начал я, – а почему ты именно сюда села?

Она подняла голову и улыбнулась:

– Уверен, что с этого вопроса нужно начинать знакомство с девушкой?

Она была чертовски уверена в себе, происходящее вокруг и такие пристальные взгляды ничуть ее не смущали.

– Извини, давно я не знакомился ни с кем… – смутился я. – Меня Алексей зовут, а тебя?

– Меня Настя, – сказала она и протянула руку.

Рукопожатие было крепкое, почти мужское. Как в таком хрупком теле может прятаться такая сила?

– Хммм… А не с тобой у меня сегодня в два часа встреча? – спросил я.

– Угумс, – ответила она с полным ртом.

– Аааааа… Так вот почему ты ко мне села? Хотела о чем-то поговорить?

– Да. – Настя вытерла губы салфеткой и пододвинула к себе мое блюдо с картошкой и мясом. – Ты же теперь будешь в моем отделе работать. Так что нужно узнать друг друга поближе. А где можно друг друга узнать поближе, как не в столовой?

Когда она пододвигала тарелку, полы пиджака расправились, под прозрачной блузкой я увидел манящий розовый сосок. Или мне показалось, что я его видел?..

– Согласен? – повторила Настя.

– Да, согласен, – сказал я, сглатывая и надеясь, что она не заметила.

– Ну и отлично. Расскажи кратко о себе, о семье, друзьях, увлечениях!

– Н-у-у-у-у-у… В общем, я один… у меня нет девушки, как-то не получалось… – начал я. А про себя подумал: «Почему я начал с девушки?» Анастасия кивала головой, аккуратно поедая мою еду. – В общем… папу я не знал, а мама умерла два года назад. Увлечений толком нет, на гитаре играю, сериальчики смотрю, в игры тоже играю…

И я продолжил рассказывать свои неинтересные хобби и увлечения. Когда же закончил, она уже расправилась с картошкой и мясом.

– Поняла. Ну хорошо. Отличный выбор блюд! И спасибо за картошку с мясом! – произнесла она, вставая.

Она запахнула пиджак и застегнула его на пуговицу. Я сидел и смотрел на нее, не понимая, что делать дальше.

– Что расселся? У меня в отделе поел и идешь работать, не засиживаемся! – сказала Настя, руками показывая, что мне нужно подниматься.

Я поднялся и пошел за ней. Она шла впереди, слегка покачивая бедрами, я не мог отвести взгляд. Внутри меня все «шевелилось». Когда мы остановились у лифта, она обернулась.

– Будешь работать на восьмом этаже, запомнил? – спросила Настя.

– Да. Я уже посмотрел. А что значит «ИР»?

– Поднимемся – все расскажу, – ответила она и развернулась к лифту.

Ее ноги были скрещены, а юбка плотно облегала задницу. Когда мы зашли в лифт, она встала спиной к стене, мы молча поехали на восьмой этаж. Только во время поездки в лифте я осознал всю абсурдность ситуации. Плюс та скорость, с которой эта ситуация развивалась, заставляла задуматься, что вообще происходит. Почему она? Она не может быть хорошим управленцем, она не похожа на других начальников отделов. И что за «ИР»? Почему она встретила меня в столовой и задала вопрос про личную жизнь и увлечения? Краем глаза я заметил, что Настя сделала обмахивающее движение рукой, как будто ей душно, и расстегнула пиджак. Меня опять бросило в жар. Может, в лифте действительно душно?

Выйдя из лифта, мы наткнулись на дверь. Она была металлическая и очень массивная, с биометрическим доступом. Настя подошла к считывателю, прислонила палец и, открыв, прошла первая.

Это было огромное помещение, опенспейс по последнему слову техники. Везде стояли включенные макбуки и по три монитора. Мы шли вдоль столов к дальней части офиса. Тут же работали парни, которые увлеченно что-то кодили. Каждый был за небольшой стенкой, чтобы нельзя было увидеть, что печатает рядом сидящий человек. Мне показалось, что большинство, если не все, тут – прогеры. Я слишком давно в этой среде, чтобы точно знать, кто обычный клерк, а кто кодер. Все столы были с электроприводом, но, чтобы кто-то работал стоя, я не увидел. Вдалеке я заметил «импровизированную барную стойку», за которой в белом фартучке сидела симпатичная девушка. Увидев, что я смотрю на нее, она улыбнулась и помахала мне рукой. Я, слегка смутившись, махнул в ответ.

– Там кухня, можешь взять кофе, съесть свежих фруктов или просто водички попить. Вот там справа, – она указала рукой на закрытую комнату, – есть приставка, точнее, несколько приставок…

Сквозь матовое стекло были видны яркие вспышки, там кто-то играл.