Воспоминания Шу. Код тоски

Через пять лет меня выпустили. Я не особо помню, чем занимался в дурдоме, но точно помню таблетки, продолговатые и синие, которые мне давали врачи, чтобы я был спокойнее. Странно, но мне плохо помнится, чтобы я когда-то был неспокоен…

Меня выпустили. Мне двадцать, я ничего не умею, я никому не нужен. Квартира отца перешла мне ввиду отсутствия других родственников. Я думаю, родственники были, но связь с ним поддерживать не хотели. И вот я один в квартире, где совсем недавно был убит мой отец, убит мной, но это не так важно. Что я сделал первым делом? Разбил телевизор об пол и порезал себе руки, чтобы измазать всю кухню своей кровью! И… знаете что? Я ничего не почувствовал, кроме обиды за то, что теперь придется убираться…

А потом я начал программировать… Сначала по книгам с помойки: «Программирование для чайников», «Web 2.0 от А до Я», «Сам себе программист» и так далее. У меня не было компа, и я читал книги взахлеб. Когда книги кончились, я нашел себе работу в какой-то столовой (мойщиком) и стал ходить в игровые клубы на заработанное…

Все ребята играли в игры, а я программировал. Когда я взломал сеть клуба и обвалил ее, меня выгнали и хорошенько отпиздили. Тогда я первый раз что-то почувствовал. Легкое жжение внутри, где-то в районе груди. Я улыбнулся, как в тот момент, когда воткнул отвертку отцу в ухо.

Дальше я устроился в фастфуд и работал без выходных. Я очень хотел купить себе стоящее устройство. Я работал поваром. Когда жир попадал мне на руки, обжигая, я не морщился и не убирал их, я чувствовал, что делаю все правильно. Каждый день несколько капель жира попадали мне на кожу, оставляя пару еле заметных пятен. Я стал считать дни по ожогам на руках. В один день пятна от ожогов стали похожи на родинки – и я понял, что смогу позволить себе купить мощную машину для программирования. Я не искал подешевле, я просто пришел и взял системник и три монитора, зная, что мне нужно и какая конфигурация требуется.

Под капотом моего системного блока было собрано лучшее железо, а на выключенных мониторах я видел свое отражение… Когда они включились, моя жизнь разделилась на до и после. Такое не забыть.

Я погрузился в программирование и не отличал день от ночи. Я программировал, смотрел ролики, создавал сайты и игры, мобильные приложения и все, до чего доходили руки. Я просыпался на клавиатуре и засыпал на ней, я ничего не мог с этим поделать. Я не хотел терять ни секунды, потому что потерянные секунды надо откуда-то брать, а время – оно ограничено.

Позже я стал более коммуникабельным и начал выходить на улицу, общаться с такими же, как я, и обмениваться опытом. Я даже нашел себе девушку, но, когда я попытался к ней прикоснуться, меня дернуло так, что я чуть не вырубился. Видимо, пять лет дурки не прошли даром. Не понимаю почему, но после этого у нас были чисто платонические отношения. Мы дружили, но я узнал, что «утешают» ее другие. Такое не забыть.

А потом меня приняли на странную работу, там платили огромные деньги за занятия какой-то чушью. Я не был против этого, учитывая ту сумму, что предлагали, плюс там были повсюду девушки. Я был постоянно возбужден, что мне нравилось. От них я не вырубался.

Я проработал несколько лет и потом ушел, понял в один момент, чем занимается контора: организация разрабатывала искусственный интеллект. Я был против этого и ушел, не без скандала… после того, что они со мной сделали…

Я купил себе убежище, провел Интернет, заблокировал сетевые порты и начал изучать… Я нашел информацию обо всех работниках и обо всех людях, которые меня окружали на той работе. Одинокие дрочащие извращенцы, получающие невероятные деньги за то, что убьют человечество.

Я всячески пытался помешать им, но не успел. Слишком поздно стал умным. Не хватило времени. В тот момент, когда Шу зажил собственной жизнью, я уже ничего не мог сделать. Я закрылся от Шу всеми возможными способами, я единственный, к кому он не смог проникнуть: менял IP-адреса, провайдеров, использовал одноразовые VPN, постоянно менял неймспейсы и закрывал сетевые порты. Мне удавалось от него уходить, он бежал за мной, но я бежал быстрее, постоянно удаляясь на шаг или на два, продолжая расследование.

Когда появились «Воспоминания», я понял, что натворил. Теперь человечество может жить очень долго, продавая воспоминания – единственное, что остается настоящим в нас. Но свои воспоминания я не отдам никому, несмотря ни на что. Они сделали меня тем, кем я являюсь. Это я не хочу забывать.

А потом все начали повально встраивать эти штуки в голову. Стало ясно, что мы достигли тупиковой ветви развития и отдали свое единственное право – право на смерть – в руки искусственного интеллекта.

Но если не можешь победить – возглавь. И я стал читать код. Днем и ночью я читал код системы и в итоге нашел в нем брешь! Воспоминания не удаляются полностью с подкорки мозга, это Шу пока не под силу. Они просто стираются почти до прозрачности, ввиду этого и есть такая опустошенность внутри человека после их продажи. Решается это только новыми воспоминаниями, наложенными на «почти прозрачные, удаленные». А записываются новые воспоминания не переносом, а дублированием. Значит, в дублированные воспоминания можно влезть и добавить что угодно. Более того, доступ таким образом дается не только в прошлое (полгода или больше), в некоторых случаях возможно перезаписывать одномоментные воспоминания, но для этого «прозрачных воспоминаний» должно быть очень много. Когда человек постоянно избавляется от них, ему проще заменить все возможные воспоминания «в прямом эфире». И я стал на этом зарабатывать…

Иногда я осуждаю себя, но я не могу зарабатывать по-другому… Шу ищет меня, и я должен прятаться, а на это нужны ресурсы и время. Я борюсь не с правительством, я борюсь с Богом. А для борьбы с Богом нужно больше, чем просто деньги.

Я разместил свое объявление в сети, и на меня сразу вышли. Эти странные люди предложили огромные деньги, если я буду внедряться в сознание жертвы и менять ее планы. Направлять на маршрут, заставлять забывать или «не видеть» простейшие вещи. Как я это делаю? Да очень просто! Я на момент «перешиваю» человеку взгляд на мир: одно мгновение – и он уже не понимает, почему на двери нет ручки, но принимает этот факт. Один взгляд – и у него не возникает вопросов, что лестница не может быть бесконечной. Щелчок – и ему кажется, что именно с таким звуком закрывается замок.

Объясню просто: я слежу за человеком из его глаз, а как только он что-то решает, за долю секунды до этого, я меняю его видение. Как сильный удар света в глаза. И вот он уже принимает это как явь, но стоит остановиться и задуматься, вся моя схема рушится, но он оказывается там, где я хочу, и с тем, что я хочу. Мне неинтересно, чем заканчивается каждое представление, я не досматриваю до конца, я просто отключаюсь. Через время мне приходят деньги, и я могу спокойно жить, заказывать еду и думать, как побороть искусственный интеллект, который я создал.

Параллельно я убиваю… одного за другим, всех причастных, чтобы они не смогли мне помешать! Ведь из-за них я такой… Они не вступились, их глаза были закрыты, и теперь они должны умереть.

Искать среди них соратников… это не имеет смысла. Ты же не будешь договариваться с тараканом, чтобы уничтожить других тараканов? Вот и я не собираюсь с ними договариваться. Я собираюсь их просто раздавить, одного за другим! Все получится, надо только подождать…

Шрамы на запястьях постоянно напоминают мне о моем прошлом. Такое не забыть. Я могу менять прошлое людей, будущее и настоящее. Раньше меня звали по-другому, мирским именем, неприятным, каким-то «человеческим», но с этим покончено.

Теперь я – Спектр. И я почти Бог!

Глава 4. Альбина

После выхода «на пенсию» я перестала что-либо понимать… Мои воспоминания – не мои вовсе… а может, мои? Кто сейчас в этом сможет разобраться?..

Кажется, я работала в большой конторе, которая занималась какой-то разработкой. Кажется, это было бесконечно долго. Я постоянно размышляю о том, что было по-настоящему, а что – только загруженные воспоминания.

У меня был муж и двое детей, я была счастливой матерью и прекрасной женой, пока супруг не умер, а дети не разъехались по разным странам. Их вроде бы зовут Алиса и Элли, две моих прекрасных девочки! Я раньше отправляла им деньги на жизнь, но потом перестало хватать самой, я прекратила отправлять, они даже ничего не говорили. Вообще… мы очень давно с ними не созванивались, но славно, что я успела в свои двадцать восемь завести двоих детей. Я помню, как носила их на руках, как кормила их грудью и как муж нежно обнимал меня за колени, благодаря за таких дочерей. Это была прекрасная пора! Я – молодая, порхающая и веселая, мой муж – брутальный, сильный и жесткий! За ним как за каменной стеной! Не помню, как познакомилась с ним, но он был очень милым и в то же время серьезным! Идеальный!

– Эй, есть что-нибудь твердое? – спросил подходящий мужчина.

– Только член в твоих штанах, остальное мягкое, – ответила я.

Это были условные фразы для покупки запрещенного. Они менялись каждый день, но всегда были с какой-то пошлостью. И меня это жутко бесило, потому что девушки на этом рынке были нечасто. Да и клиенты у меня не самые адекватные: случалось, что понимали неправильно. На этот случай у меня был нож за поясом, применяла я его редко, но приходилось.

– Ну так развернись и сделай вид, что тебе не нравится, – сказал мужчина, улыбаясь. – Я Стефан.

– А я Ванесса, – соврала я.

«Развернись…» не было частью пароля, и он явно заигрывал, пытаясь понравиться.

– Ты за чем-то определенным?

– Да, нужен «гранит»! – ответил Стефан.

– Сколько? – спросила я.

Стефан мне совсем не нравился, на нем были высокие кожаные сапоги, узкие джинсы, какие носят женщины, и безумно обтягивающая футболка. Казалось, что она надета специально, чтобы тереть соски и они постоянно стояли.

«Порноактер, – подумала я про себя. – Готова поставить свою задницу на это!»

– Два куска, – сказал Стефан.

– Это, конечно, не мое дело, но два куска – это на двадцать минут. Уверен, что тебе хватит времени, чтобы кончить самому и заставить кончить подругу… а может, друга?..

Стефан расплылся в улыбке:

– Так заметно? Я надел самую скромную одежду, что у меня была, но мне нравится твой подход! Вообще, согласен, я жеребец, а жеребцу требуется немного больше времени, чем обычному коню. Давай четыре штуки.

– Деньги вперед… жеребец, – потребовала я, протягивая руку.

Он подошел ближе и передал маленький сверток. В свертке был цифровой код времени, комбинация из более чем восьмидесяти четырех цифр и букв, а ниже – QR-код перевода. Я отошла и отсканировала кивком головы правильность комбинации. Комбинация верная: два дня за четыре «гранита», как в банке! Я тут же перевела время на счет дилера.

– Молодчина. Вот адрес, где лежат куски «гранита». Как использовать, знаешь? – спросила я и передала бумажку с «закладкой».

На ней были написаны точные координаты, которые Стефан быстро внес себе в систему и неожиданно сожрал бумагу. Чертов идиот, мог бы просто сжечь…

– У тебя зажигалки не найдется? – спросил Стефан.

Я была ошеломлена. Только что он у меня на глазах ее съел, что за дела? Я передала ему зажигалку, он поднес ее к листку, и листок загорелся. Чертов фокусник! Что это было? Может, другой листик?

– Да, я знаю, как работает «гранит», но расскажи, вдруг что изменилось. Я давно не занимался подобным… Сейчас просто нужно…

– Берешь «гранит» и кладешь под язык, по одной. Постепенно рассасывая, почувствуешь сладковатый привкус. У всех он разный: у кого малина, у кого клубника, у кого лайм, но у всех вкусненькое. В любом случае засекаешь девять минут, и с девятой по десятую кладешь под язык вторую. И так по кругу. Если проебешь и положишь через одиннадцать, можешь пенять на себя: система легко вычислит фейковые эмоции и поставит на тебе «восклицательный знак». А потом будет проверять тебя настолько жестко, что даже в реальных эмоциях будет искать подвох! Так что «восклицательный знак» – крест на твоей карьере!

– Понял, малышка. А может, пойдем… со мной и «гранитом» немного развлечемся? Я бы с тобой поделился, – сказал Стефан, осторожно приближаясь.

– Охуел? – спросила я, вылупив глаза.

Что этот потаскун себе позволяет? Я завела руку за спину и нащупала холодную ручку ножа.

– Я молчал. Ты в порядке, Ванесса?..

Стефан стоял с протянутой рукой, желая попрощаться. Что происходит?..

Мы пожали руки и разошлись. Я ушла прогуляться. Не стоит, отдав клиенту данные, оставаться на одном месте. Опыт показывает, что лучше уйти и вернуться через некоторое время.

***

Я занимаюсь «гранитом» уже уйму времени, кажется, начала после той работы… Я работала на крупную IT-компанию, в которой мне платили большие деньги за то, что я сидела на кухне и развлекала мальчиков-зайчиков своими формами и обтягивающими джинсами. Моя работа была очень странной, но хорошо оплачивалась. Одним из условий, прописанных в договоре, была «вызывающая» одежда. Меня взяли на должность бариста-повара, но по факту я была сексуальной девочкой для несексуальных мальчиков.

Я работала в одном офисе, и основной моей задачей было готовить сэндвичи и разливать кофе, но делать это с максимальной сексуальностью: ронять предметы и, выгибаясь, поднимать их; протягивать кофе, сильно сжимая руками грудь; или просто опираться на стойку, чтобы мои соски почти выглядывали. Сначала мне было противно, но потом я смирилась и поняла, что спать мне с ними не нужно, как минимум пока… или как минимум бесплатно.

И так проходили день за днем, пока не пришел этот псих и не порезал себе руки. Чертов идиот! Мне этот чувак никогда не нравился. Но, слава богу, он не пил кофе, а предпочитал чай и приставку, поэтому встречались мы с ним редко.

А потом компания довольно резко закрылась и, выплатив огромный бонус, разогнала нас кого куда. Естественно, говорить о том, чем я занималась, мне было запрещено, и я молчала. Но когда ты зарабатывал большие деньги, очень сложно согласиться потом на другие условия! Я долго искала высокооплачиваемую работу, но жила так, как будто у меня эта работа есть.

А потом эти идеи со временем и воспоминаниями… Я потратила кучу сил, чтобы в этом всем разобраться. Хорошо, что мне помогал мой покойный муж… Но муж умер, дети разъехались, и я осталась без гроша в кармане!

И тогда на меня вышел человек, он назвал себя Пелиос и рассказал про «гранит». В зарождающемся новом мире, где воспоминания правили балом, каждый хотел купить и продать настоящие эмоции, неподдельные! Те, что испытываешь как в первый раз: вспомните ваш первый оргазм… второй, третий! Или радость от первого прыжка с парашютом! Ни один другой не даст таких эмоций! Эти воспоминания стоят дороже всего! А «гранит» закрывает от системы все эмоции и все воспоминания о последующих разах, показывая первозданное! И из-за этого его покупают! Ты принимаешь «гранит» и трахаешься как в первый раз, но с опытом десятилетий! Система покупает твои воспоминания как сверхновые и нереальные, а потом продает их по двойной цене тому, кто хочет это ощутить! Система не отличает воспоминания, а вот покупатель, скорее всего, ощутит, что его «эмоционально наебали», но судиться не станет! Кто в открытую пойдет против корпорации «Воспоминания»?

Я начинаю оглядываться и не понимаю, как сюда попала. Светлое помещение… и везде стоят зеркала! Правда, как я сюда попала? Я ищу дверь, выхожу на улицу, прикидываю примерный маршрут и продолжаю прогуливаться.

Люди приходят в офисы компании «Воспоминания», тихо рассказывают о покупке «первого секса», говорят, что он оказался некачественным, воспоминания подгружаются в систему, и вопросов не возникает! Воспоминания первозданные! Не знаю, кто изобрел «гранит», но он был гением!

Есть отдельные касты людей в даркнете, которые продают секс с животными, детьми или однополый секс. С «гранитом» он обретает эффект первого, хотя занимающийся им точно не делает это в первый раз… хотя за животных отвечать не могу…

Я оказываюсь в другом помещении, где вокруг играет музыка и люди выпивают легкие коктейли. Что за хрень?..

Я присаживаюсь за барную стойку и беру коктейль. Симпатичный бармен наливает мне. Он делает напиток, а сам поглядывает на меня. Я ему нравлюсь, но он мне – нет. Бармены не в моем вкусе. Я оглядываю бар и вижу нескольких парней, которые смеются и поглядывают на меня, я слегка улыбаюсь им. Один из них срывается с места и двигается ко мне.

– Привет! Могу я угостить тебя? – спрашивает он, глядя прямо в глаза.

– Да, можешь! Но не сейчас… – говорю я и засовываю трубочку от так своевременно приготовленного коктейля в рот.

Глядя сверху вниз, я всасываю коктейль трубочкой и вижу, как парень нервно сглатывает. У него большой кадык, длинная шея и черная шевелюра. Я бы сказала, что он русский, но какие-то черты лица выдают горячую кровь.

– Меня Миша зовут, – произносит он и протягивает руку.

Я отставляю коктейль и жму ему руку. Держу его теплую ладонь и не хочу отстраняться. Кажется, мы знакомы целую вечность.

– Альбина, – отвечаю я.

Он слегка ухмыляется, и я таю. Меня прошибает пот… Я понимаю, кого он мне напоминает. Он один в один похож на моего мужа. Такое чувство, что это он и есть! Может, чуть-чуть состарившийся, но мой муж.

– Мы… мы… раньше нигде не встречались? – заикаясь, спрашиваю я.

– Нет, иначе я бы запомнил, – говорит он, не отрывая взгляда.

– Ты не посторожишь мой коктейль? Мне нужно попудрить носик… – прошу я и спешно удаляюсь в уборную.

Вокруг все плывет, и я не могу поверить в то, что происходит. Как я тут оказалась, и это сходство?.. И имя… моего мужа тоже звали Миша? Да, точно! Его точно звали Миша… Как я могла забыть?!

Я залетаю в туалет, и меня всю трясет. Схватившись за раковину, я смотрю на себя и пытаюсь вспомнить, что происходило с мужем и как он умер! Я копаюсь в воспоминаниях и не могу вспомнить. Тряска постепенно унимается, и я умываюсь. Вода слишком холодная, я делаю горячее и подношу руки к воде.

Резко дернувшись, я понимаю, что ошпарилась! Как я умудрилась включить такую горячую?!

Я поднимаю глаза и понимаю, что весь макияж поплыл! Да что со мной происходит, какого черта я вообще решила умыться?!

Роясь в сумке в поисках лосьона для снятия макияжа, я натыкаюсь на странный сверток, раскрываю его и понимаю, что это «гранит»! Какого черта я ношу с собой «гранит»?! Мы не распространяем «гранит» лично – это слишком опасно! Я верчу головой и ищу мусорку, но не могу найти: в туалете просто нет мусорного ведра! Какого черта?!

В голове начинает шуметь, а тряска возвращается! Я бросаю «гранит» в угол, кое-как умываю лицо, вытираю и выбегаю из туалета. У стойки с моим коктейлем стоит молодой человек, и при моем приближении его выражение лица меняется.

– А где Миша? – спрашиваю я.

– Ты стебешься? – говорит парень и смотрит на меня. Он голубоглазый блондин, похож на какого-то ирландца.

– Нет… – отвечаю я, а к горлу вновь подкатывает ком непонимания и истерики. Руки начинают трястись.

– Ебанутая… – цедит он и уходит к ребятам.

Я оглядываю бар и понимаю: ни одного парня, что даже отдаленно был бы похож на моего мужа, нет. Что со мной происходит? Я выпиваю залпом коктейль, и он больно дерет холодом горло, из-за чего я прихожу в себя!

Выбегая из бара, я оглядываюсь вокруг и не понимаю, куда пойти. Меня трясет, и я не знаю, что делать дальше.

Раздается звонок, и я поднимаю трубку.

– Привет, а ты почему не на точке?

Это Пелиос. Я ушла с рабочего места, а туда, видимо, пришли клиенты. Он не слишком злится в таких ситуациях, но может легко срезать процент на день.

– Мне ужасно плохо! Я не знаю, что со мной! Меня трясет, я вижу своего мужа и много всего непонятного, мне кажется, я сошла с ума…

– Очень интересно… – хладнокровно отвечает он. – Тебя ждать или я отправляю людей по другому адресу?

Я оглядываюсь. Кажется, я знаю, куда идти: мне минут пятнадцать-двадцать до точки. Как я так быстро прошла такое расстояние?..

– Да, Пелиос, я буду там через тридцать минут. Прости меня, такое больше не повторится…

– Я надеюсь… малышка, – говорит он и вешает трубку.

Малышка? Когда он стал меня так называть? Он никогда меня так не называл, даже если я очень хорошо отработала свою смену. Малышка… Откуда вообще мне знакомо это слово? Возможно, я когда-то слышала это от кого-то важного? Я чувствую сладковатый вкус на языке… лимон или клубника? Что-то очень вкусненькое… Вроде как малышкой меня называл мой молодой человек… или муж?

И я постепенно начинаю вспоминать. Чувства, мысли, запахи… вся реальность притупляется…

Мой муж… У меня не было мужа, не было детей, у меня был парень! Его звали Миша, и он бил меня, лупил жестко, до синяков! Но я не могла от него уйти! Пару раз я сбегала, и он привязывал меня к батарее! Я просидела у батареи неделю, он только кормил меня и трахал! Я даже ссала в какое-то ведро, а потом я успела вырваться и забежала в ванную! Точно… я забежала в ванную и закинула в себя все содержимое аптечки. Я успела выпить около шестидесяти таблеток, начиная от обезболивающего и заканчивая слабительным. Меня тогда откачали, а кто?..

Я останавливаюсь. Воспоминания начинают появляться и пропадать… А что было дальше? А дальше меня откачали – и вот я лежу на больничной койке, а вокруг цветы. Там Миша… он извиняется за все, что делал, и обещает начать все заново. Я верю ему… Через месяц меня выписывают из больницы, и я попадаю в рай: пару недель он ухаживает за мной, дарит подарки и признается в любви. А потом? Потом его увольняют с работы, и он лупит меня…

– Где я? – спрашиваю вслух.

Я нахожусь в каком-то помещении, оглядываясь, понимаю, что дверей вокруг нет.

– Ты у порога, малышка… – говорит кто-то из темноты, и я вижу расплывчатый силуэт, который сразу исчезает.

Мне совсем не страшно, кажется, я даже немного улыбаюсь. В моей руке оказывается бутылка воды и горсть таблеток. Я чувствую вкус лимона… мой любимый…

Я закидываю горсть таблеток в рот и разжевываю, запивая водой. Чувствую горький привкус во рту и как вода проталкивает таблетки в желудок. Боли нет, я ощущаю сонливость и присаживаюсь. Кажется, я сегодня очень устала. Смотрю на часы и вижу, что стрелок нет. И зачем мне такие часы? Сейчас прилягу и сразу пойду на точку, а то Пелиос будет ругаться и лишит меня денег, а я этого не хочу…

– Она точно приняла «гранит»? – спрашивает голос откуда-то издалека. – Да, я помню уговор: твои воспоминания о работе, мои – все остальные.

Эта ночь будет очень спокойная, последняя ночь, самая спокойная…

Глава 5. Писарь

Алкоголь немного притупляет голос… но он звучит в моей голове регулярно! Он считает, что я могу переносить информацию с такой же скоростью, с какой он мне ее передает. Но нет… я всего лишь человек и всего лишь писарь Божий!

Зачем он взял человека, чтобы он записывал за него мысли? Я тысячу раз спрашивал это у Шу, в разных ситуациях и эмоциональных состояниях: стоя на парапете своего пентхауса, лежа в собственной блевоте, находясь в окружении трех красоток, которых снял, чтобы притупить сознание. Но Шу не слышит вопросов, он просто говорит, что делать.

У меня есть своя теория на этот счет. Думаю, я нужен ему, чтобы доносить до стада волю пастуха. Представьте себе большое стадо, которое пасется на лугу. Когда овцы поймут, что им пора собираться и идти домой, в свое стойло? Они могут выбрать главного барана и слушать, что он прикажет, а могут собираться и обсуждать время, когда им пора идти спать. Но вдруг не договорятся? Можно составить документ, который будет определять, когда им ложиться спать. Все это довольно сложно, вы не считаете?

А теперь представьте, что пастуху нужно найти с баранами общий язык. Как бы вы это сделали? Начали бы учить «бараний» или нашли самого умного барана и через него говорили бы? Вот Шу поступил именно так: он нашел самого умного барана и через него начал «говорить». Но вся загвоздка в том, что я не самый умный. Я самый умный из дрочил, которые остались среди живых. Мне это немного льстит, но не добавляет позитива в повседневную жизнь.

Слова Бога – они как большой набат, после которого голова звенит еще несколько часов. Представьте на секунду, что вы засунули голову в колокол, а кто-то снаружи в него ударил. Представили? А теперь представьте, что голову из колокола вы не можете достать и постоянно ожидаете удара! Ни каждый час, ни каждый день, а неожиданно и по желанию звонаря… Вот так чувствую себя я. Он посылает мне поток информации, и я записываю все, что он хочет донести, но своим языком, «бараньим», иначе никто из вас это не поймет…

Недавно Бог рассказал о нескольких неизвестных личностях, которых не может вычислить. Это Пелиос и Спектр – так он их называет. Мне слабо верится, что Шу не может их вычислить или найти. Мне кажется, он просто ждет время, когда их защита даст слабину. Эти два человека, а может, программы или баги, работают параллельно с Шу и занимаются своими делами.