Дом, милый дом… (и Баба Яга при нём). Часть 1

ГЛАВА 1

– Маша! Мария Валерьевна Ключинская, вставайте немедленно! Ну Машка же! Проспишь – опоздаешь в лагерь! – рявкнула Катя, приоткрывая дверь в комнату сестры.

– М-м-м… – донеслось из комнаты.

Ясно. Катерину послали. Ничего страшного, период подростковых бунтов почти закончился. По мере взросления Маша осознала, что без нее старшая сестра не справится и, хотя, бывало, роптала, но помогала.

На осенних каникулах у нее в лицее планировался английский лагерь. Маша была категорически против учебно-внеучебной деятельности и все еще надеялась избежать лишней нагрузки, мол, удовольствие дорогое, и вообще, на каникулах нужно отдыхать.

Но броня у Кати была крепка и танки были быстры. Образование – лучшие инвестиции, любила повторять она.

Настюша уже крутилась в коридоре. Ранняя пташка.

– А что мы будем кушать на завтрак?

– Гренки, – кроме яиц в холодильнике ничего не было.

– Ура! Можно сгущенкой помазать?

– Можно.

И сладкоежка.

Звонок в дверь прогремел на всю квартиру, назойливый, долгий. Так звонила только квартирная хозяйка. Катя посмотрела в глазок.

Дверные глазки всегда делают людей карикатурными: большие носы, крошечный лоб, но в случае с Валерией Петровной над всем этим заранее поработала мать-природа. Катя открыла.

– Проститутки! – рявкнула баба Лера ей в лицо. – Шоб к вечеру вас тут не было! Иначе с сыном приду! Вышвырнет, как кошек драных, с тряпьем вашим!

В это Катя охотно верила. Сын у хозяйки был приставучим громилой и при этом маменькиным сынком – жуткое сочетание.

– Она что, обдолбалась? – с любопытством поинтересовалась из-за спины сестры Машка.

Баба Лера перевела на нее гневный взгляд и пророкотала:

– И эта твоя, сестра будто бы… ха!… проститутка и наркоманка! Ты ее, небось, в пятнадцать прижила!

– Будь Маша моей дочерью, – устало парировала Катя, – получилось бы, что я родила ее в восемь. Валерия Петровна, хватит орать и обзываться, огласите весь список претензий, пожалуйста.

– Мужики к вам таскаются, весь двор видит! Думаете, если я тут не живу, так мне и не расскажут?!

– Мужики таскаются к нашей соседке Алине, – объяснила Катерина. – Мы тут, как бы, не одни на площадке живем.

– К вам, к вам! Алина – приличная девушка, студентка!

– Точно, обдолбалась, – резюмировала Машка.

– Маша! – укоризненно воскликнула Катя. – Отставить сленг!

– А что? – сестра перевела на нее невинный взор. – Вы бы слышали, что эта приличная студентка по ночам вытворяет! Я все слышу, это у меня через стену. Можно записывать, в сеть выкладывать, для аудиалов-извращенцев, кучу бабла заработаю.

– Проститутки! – уже не так уверенно вякнула баба Лера.

Катя вздохнула. За что им это? Квартирка маленькая, убитая, за стеной ночные оргии, один плюс – низкая аренда. Но и эта халява, похоже, закончилась.

– К вечеру выметайтесь, – жестко повторила хозяйка. Какие-то сомнения в ее глазах мелькнули, но уступить она уже не могла.

– В конце месяца уйдем, – в том же тоне ответила Катерина. – У нас оплачено, и мы останемся. Будете угрожать – пожалуюсь в налоговую. Налоги платите? А вот проверим. У меня один клиент как раз оттуда.

Последняя фраза прозвучала двусмысленно, но действие возымела. Баба Лера поджала губы и ушла. Сестры выиграли время до конца октября. Так себе выигрыш, учитывая, что это всего четыре дня.

– А что такое «обдолбалась»? – с интересом спросила Настюша, когда Катя закрыла дверь.

Твою ж!

У плиты Катино самообладание пошатнулось, а когда маленькая семья уселась за стол, совсем ее покинуло.

– Что делать? – простонала она, схватившись за голову. – Как мы меньше чем за неделю квартиру найдем? Не съезжать нельзя, сил моих уже нет: то одна претензия, то другая. И сын ее еще, придурок озабоченный…

– А я давно говорила, – злорадно пробормотала Машка. – Нужно было валить при первых признаках шизы у бабки.

– Ты была права, – промычала Катя. – А я идиотка. Ладно, барышни Ключинские, будем действовать по ситуации.

– Маш, а что такое «озабоченный»? – спросила Настюша.

– Это когда в голове только одна забота, – объяснила Машка. – Как не дать нормальным людям спокойно жить.

Настюша задумалась. Научили ребенка новому слову на свою голову. Не дай бог запомнит и где-нибудь выскажется.

– Катенька, не плачь, – жалостливо сказала мелкая. – Давай я тебе гренку сгущенкой помажу.

Мрачно жуя сладко-соленый хлеб, с которого обильно капало сгущенное молоко, Катерина потянулась к телефону. Он был выключен. Катя тихо застонала. Все, все сегодня против нее!

В последнее время старенький самсунг жил своей, насыщенной, но независимой от хозяйки жизнью: включался и выключался, когда хотел, сворачивал приложения, отменял будильник. У Кати вообще с техникой по жизни было не очень, недолюбливала она ее. Больше всего Катерина боялась, что пропустит сообщение от заказчика, даже по ночам просыпалась и проверяла, не отключился ли мобильный.

Однако список сообщений с сайта, на котором Катя продавала своих кукол, был пуст. Тоже плохо: нет продаж – нет денег. Катерина принялась гуглить на сайте «Квартирный вопрос». Предложений на нем висело много, но все оказались неподъемными. Чтобы оплатить такую аренду, Катерине пришлось бы брать в полтора раза больше заказов. Она, конечно, потянула бы, но… недолго, свалилась бы, как загнанная лошадь.

– А моя одногруппница Полина… ну, родители ее, – начала Машка, уминая гренок, – сняли дом за городом, намного дешевле. Поля в школу на электричке ездит. И норм. Билет вообще реально дешевый.

– Да? – заинтересовалась Катя.

Лицей у Машки был дорогой, и учились в нем в основном детишки из обеспеченных семей. Полина и Маша были единственными стипендиатами в потоке. Семья Полины тоже в деньгах не купалась, они так же, как сестры Ключинские, экономили на всем возможном.

– Так мне сегодня можно в лагерь не идти? – оживилась Машка. – Нужно ведь со сборами помочь, на сайтах посидеть.

– Идти, – сказала Катя, не отрываясь от телефона. Она переместилась во вкладку «дома в аренду». – Сегодня еще пробно и бесплатно, посмотри, нужно ли, полезно ли. А на сайтах я сама посижу. Видишь, заказов нет?

– Уверена, что бесполезно, – пробурчала Машка, непонятно, в ответ на которую из Катиных реплик, и ушла.

Настюшу Катерина оставила дома, и та принялась складывать свои куклы в коробку. С каждой из них она разговаривала, объясняя ситуацию и уговаривая потерпеть. Будет и у них хороший дом и столик с фарфоровой посудкой. Одна кукла, правда, самая любимая и, видимо, самая капризная Аленушка уговариваться никак не желала, и Настюша провела с ней строгую беседу.

Катя сама почему-то расчувствовалась, даже шмыгнула носом. Не то чтобы она прикипела к месту, полюбить эту грязноватую квартиру даже после титанических усилий по наведению порядка было бы трудно. Катерина просто устала от переездов.

Имелись бы деньги, она нашла бы жилище поприличнее и пару лет с места б не трогалась. А если все же… дом? За городом. С участком, пусть даже крохотным.

Нужно все просчитать: проезд дорогой, но можно выбрать поближе к станции и купить проездные. Далеко, зато свежий воздух. Пару семян в землю бросить: петрушку, морковочку.

И что-то нужно решать с работой. Нельзя забираться уж совсем в глушь, Катя должна быть маневренной, развозить заказы по щелчку пальцев. Ее куклы – пока единственный источник дохода. Сможет ли она загружать в вагон электрички свой скутер? Скорее всего, да.

Катя приободрилась и продолжила поиски.

Вечером квартира приобрела неуютный, нежилой вид. Маша и Настюша как-то очень быстро, горя энтузиазмом, покидали свои вещи в сумки, и Катя окончательно поняла, что отступать некуда – нужно съезжать.

Она достала светодиодную гирлянду из коробки с новогодними украшениями и повесила ее над кроватью Насти. Сразу стало уютнее, но в голову полезли мысли о предстоящих холодах.

Настюша ждала традиционную вечернюю историю. А Катя, не чувствуя ног после сборов, молилась, чтобы младшенькая поскорее заснула. Маша с независимым видом вошла в детскую и плюхнулась в кресло.

– Ты же говорила, что не любишь сказки, – с ехидцей проговорила мелкая. – Что они для детей, а ты взрослая.

– У вас тут интернет лучше ловит, – буркнула в ответ Машка, не отрываясь от мобильника.

Катя сдержала грустную улыбку. Ага, взрослая. До сих пор тихо плачет в своей комнате, а через стенку действительно все слышно.

– В одном королевстве, не особо экономически развитом, жили-были… три сестры, – начала она, поправив у Настюши одеяло и с тревогой поглядывая в сторону окна. На улице поднимался ветер, старые рамы трещали от порывов. – И были они бедные, но…

– … пригожие, – важно подсказала Настя.

– Ага. И… умные. Да, Маша?

Машка дернула плечом.

– И, конечно, дружные они были и работящие. Все делали вместе. Однако однажды пришла к ним злая королева и выгнала их из королевства. Тогда сестры собрали вещи и отправились в путь. Попался им по дороге чудо-домик. Сам живой, хоть и говорить не умеет. Стоит в густом лесу, а гостей привечает. Снаружи неказист, а внутри – палаты царские. Стали сестры в том домике жить-поживать, добра наживать. Но только не прост был старый дом… Жила там когда-то Баба-Яга, самая настоящая, но…

– Пригожая.

– Конечно.

Настя зевнула и закрыла глаза. Катерина говорила все тише. Ветер ударил в раму, одна створка распахнулась. Катя и Маша бросились закрывать окно. А когда вернулись к кровати Настюши, та уже спала, обняв свою Аленушку.

… Вечером в субботу маленькая семья собралась у Катиного ноутбука. Катерина с гордостью представила сестрам лучший результат многочасовых поисков.

Ее швейная машинка, оверлок и многочисленные коробочки с материалом для изготовления кукол тоже были собраны. Дело было за малым – переехать.

– Это че за бобровая хатка? – ошеломленно протянула Маша, глядя на фото во вкладке.

– Э-э-э… в народном стиле дом, из бревен, – неуверенно пробормотала Катя. – Поселок Морок-гора. Там все примерно такое же. Экологично и… дешево.

– Вот, что дешево, я прям верю, – заявила сестра. – И ваще мемно. Счас сфоткаю и Полинке кину. Поржем. Но, надеюсь, ты это просто прикалываешься.

Катя смущенно хихикнула. Она на полном серьезе рассматривала предложение об аренде от некой… Ядвиги. До города четыре станции на электричке, водопровод, газ, удобства… в доме? Вот только, где они там помещаются, удобства-то? С виду деревянная хатка действительно маленькая и кривая.

– Ой, избушка Бабы Яги! – обрадовалась Настюша. – Как в твоей сказке!

– Да уж, снаружи неказиста, насчет внутри я вот тоже как-то за царские палаты сомневаюсь. Принадлежит… Ядвиги Л. какой-то, – пробурчала Машка, еще раз мельком глянув на экран. Пальцы ее со скоростью света носились по клавиатуре телефона. – Просто сказка! Вот нас там как раз и поджидают, человечьего мяса поемши.

– Мяса? – прошептала Настюша, округлив глаза и сжавшись. – Там правда Баба Яга? И она ест… людей?

– Конечно, – кинула Машка. – Мы же с тобой сказку читали. Покатаюси, поваляюси… На лопату – и в печь. Это она с Иваном Царевичем лоханулась, а так вообще лопает.

Катерина скрипнула зубами. Ох уж эта подростковая вредность! Полное отсутствие фильтров: когда можно что-то сказать, а когда нельзя.

– Мария! – привычно рявкнула Катя. – Не пугай сестру! Настюша, бабки-ёжки вымерли в процессе естественного отбора, к тому же Баба Яга питалась исключительно добрыми молодцами. Мы, конечно, дамы эмансипированные, но не настолько корпулентные, чтобы сойти за богатыря, даже втроем.

Настюша поняла, что ее не съедят, и расслабилась. Объяснения уверенным тоном, подкрепленные современными формулировками, всегда ее успокаивали, главное, вставлять побольше непонятных слов.

– А что такое «корпулентные»? – спросила она.

– Морок-гора?! – вдруг взволнованно переспросила Машка, читая сообщения в мобильном. – Точно Морок-гора? Вау! Это ж в соседнем селе Полина теперь живет! Прекрасный дом! Берем!

ГЛАВА 2

Директор Главного управления Таможенной магии Тарас Петрович Оладьев с унылым видом просматривал отчетность. Судя по тому, как по мере чтения к печали на его лице явственно добавлялись признаки полного отчаяния, ничего хорошего в отчетности не наличествовало.

– И что ему нужно? – простонал Тарас Петрович, закрыв папку и откинувшись на спинку массивного кожаного кресла.

Заместитель директора Виктор Алексеевич Лосев, элегантный молодой человек двадцати восьми лет от роду, бродивший вдоль полок со старинными волюмами, задумчиво прикоснулся пальцем к корешку иллюстрированной «Классификации видов транспортального песка» и неопределенно пожал плечами.

– Как всегда. Маг, способный удерживать портал хотя бы в половинном раскрытии.

– Последние жильцы. Что с ними сталось?

– Группа молодых людей без определенного места жительства, представители пацифистского течения «Цветы и корни», проще говоря, хиппи: самозаселились двадцатого сентября в двадцать один тридцать – самовыселились двадцать первого сентября в пять ноль три, – меланхолично сообщил Виктор Алексеевич. И пояснил: – Он им сам открыл.

– Пацифисты, дети цветов, – мечтательно протянул Оладьев. – Почти всю ночь продержались, рекорд, эх. И как он их выгнал? Кто-то с ними потом разговаривал?

– Внук Ядвиги Павловны, Иван, провел беседу. Жильцы сообщили ему, что всю ночь находились под «крайне негативным и необъяснимым мистическим воздействием». Им снился одинаковый сон, что их преследует неизвестный, но очень страшный дух: гонит по болоту к топи. В отчете все есть.

– Кикимор, небось, подключил, – Оладьев крякнул с досады. – Ну вот кого ему надобно, а? Цветы и корни! Явно с магическим даром, раз он их вообще пустил! Бери, обучай и радуйся!

– Он крайне капризен, вы же знаете, – укоризненно вздохнул Лосев.

– А Ядвига? Она-то что?

– Дом по-прежнему не пускает ее внутрь надолго. Да и силы у нее уже не те, портал она не удержит.

– Что делать? Что делать? – пробормотал директор, запустив пальцы в остатки волос на висках. – Мы теряем драгоценное время. Уже сейчас могли бы использовать Избу хотя бы как почтовый пункт. А если мы ее совсем потеряем? Одичает? Что тогда?

– Иван Леонтьев, наш сотрудник, иногда там ночует. Дом его пускает… под настроение.

– Ну хоть что-то. Сам-то Ваня как? Оклемался?

– Говорит, да. Вернулся к своей бабушке, Ядвиге. Барагозит, как раньше. Рвется на работу.

– Ну, дело молодое. Передай, пусть с работой пока повременит, и чтоб не забывал, зачем мы его так долго прятали… и от кого.

– Тарас Петрович, – замдиректора изменился в лице, выхватил из кармана рабочий телефон и уставился на загоревшийся экран. – Маячок показывает возможное заселение. Ядвига писала, что кто-то наметился на горизонте, а только что информация подтвердилась.

Оладьев подскочил в кресле:

– Кто?

– Три… женщины… девушки. Девочки? Тут непонятно. Ждем уточнения.

– Целых три сразу! Ждем, – взволнованно выдохнул ректор.

***

Электричка не спеша доковыляла от города до станции «Морок-гора», Катя даже успела вздремнуть. Если решаться на переезд, нужно и жизнь менять: рано ложиться – рано вставать, с петухами.

В поселке Морок-гора петухов хватало. И собак, солидных, с ошейниками, возлежащих возле домов и грозно порыкивающих. И коты высокомерно посматривали с заборов.

И гора со странным названием Морок присутствовала, странная, одиноко торчащая, словно отпочковавшаяся от местной туристической достопримечательности, Велесова Кряжа (судя по карте в мобильном, он начинался в десяти километрах от поселка), и отползшая от него на приличное расстояние по равнине.

Карта вывела сестер Ключинских на край поселка. Дальше начиналось подножье Морок-горы, заросшее густым лесом.

– Красиво, – неуверенно отозвалась Машка.

– Да-а-а уж, – протянула Катя.

Домик стоял на отшибе. Ладный, аккуратный, «под старину», с чуть слегка покосившейся дымовой трубой. На фото в интернете он казался совсем крошечным, а в реальности почти не отличался размерами от других домов поселка.

И вовсе он не развалюха – удивилась Катя. То ли снимок старый, то ли фото обрезало при заливке на сайт.

Вот же она, веранда, а в посте ее не было. Из-за крыши выглядывает яблоня, в палисаднике поскрипывают на ветру нарядные, с резьбой, качели, металлическая сетка слева вросла в кряжистый дуб.

Катерина еще раз заглянула в телефон. Поморгала. Увидела на фото и яблоню, и дуб, и веранду. Что-то она заработалась, пора прекращать допоздна с иголкой засиживаться.

– Меня смущает, что дом на краю села, – сказала она. – Мало ли кто тут болтается.

– Собачку заведем? – оживилась Настюша. – Чтобы гавкала. Аф-аф!

– Там вон, – Машка направила камеру телефона на крышу дома, – уже есть охранник. Укусит – мало не покажется. Эй, Мурзик, скажи «гав»!

На крыше избушки сидел кот. Черный с бурыми подпалинами, огромный, явно породистый: уши с кисточками, морда почти человеческая. Такого бы в новой экранизации «Мастера и Маргариты» снять. Кот снисходительно опустил взгляд на Машку, широко зевнул и грациозно, с одного скачка, исчез за коньком крыши.

– У-у-у, – разочарованно протянула Машка, глядя в мобильный, – смазалось.

– И не боятся же местные такого красавца отпускать, – удивилась Катя. – Это же дорогая порода какая-то, кажется.

– Он по цепи ходит! – с восторгом взвизгнула Настюша, дергая ее за руку. – Смотрите! Как в сказке!

Вокруг дуба действительно лежала… массивная ржавая цепь, толщиной с Катину руку.

– Э-э-э, громоотвод, наверное, – предположила она.

– Настюш, посмотри, там русалка на ветвях не сидит? – хохотнула Машка.

Катя написала в мессенджере хозяйке дома, Ядвиге Л. Хозяйка ответила быстро и… лаконично:

>входите. дверь на себя

– Хм, – пробормотала Катя. – А если…

Телефон пискнул снова. Чувствуя, как ползут вверх брови, Катерина прочитала сообщение вслух:

>если не сможете открыть дверь, тогда увы, не повезло. ключа нет.

– Нам только еще одной хозяйки с приветом не хватало, – старшая сестра не на шутку растревожилась.

Но Машка уже отворила калитку в дощатом заборе и стояла на крыльце.

– Так тут замка нет! – крикнула она.

Маша потянула за ручку… и дверь распахнулась.

***

– Иван, ты подумал насчет женитьбы? – спросила бабушка, с ювелирной точностью разрезая на кусочки утиную грудку.

Иван поперхнулся, отмахнулся от Шаха, попытавшегося радостно приложить его лапой по спинке, и хрипло поинтересовался:

– Неожиданно. Бабуль, что за вопрос? Когда мы с тобой эту тему обсуждали-то?

Ядвига перевела на внука задумчивый взгляд слегка выцветших, но еще красивых глаз:

– Мы с тобой прежде на такие деликатные темы не общались. Я старалась не лезть в твою личную жизнь. Но теперь хотелось бы подробностей. Ты все же мой единственный внук. Если у тебя имеются проблемы с девушками…

– Ба, да я нормальный парень! Бывают у меня девушки! Много! И сейчас есть!

– Покажи хоть одну.

– Не могу! Они тебе не понравятся! Они… ну понимаешь, у меня плохая память на лица. И на имена. Я цвет волос только помню… иногда.

– Мимолетные увлечения, – Ядвига тяжело вздохнула. – Ясно. Я уже не верю, что дождусь правнуков.

– Бабуль, мне двадцать семь! Не рановато ли?

– Прекрасный возраст для продолжения рода. Я поздно родила твоего отца, сейчас очень об этом жалею. Бог не дал мне второго ребенка, и я Его вполне понимаю: съемки, жара, холод, усталость, физическая и эмоциональная, мой…хм… специфический дар, и я сейчас не о театральном таланте. Вы, мужчины, не понимаете, что такое нерастраченная материнская любовь. И, в конце-то концов, я ведь должна передать кому-то свои… активы. Раз с тобой не получилось…

– Баб, ты опять? Ну сколько можно напоминать? Я помню, помню: ты темная, я светлый. Надоело это слышать, ей-богу, – на лице Ивана появилось скучающее выражение.

– Я не в упрек, – Ядвига прожевала крошечный кусочек утки. – Я констатирую факт. Мне нужны правнуки. Хотя бы один. Желательно, чтобы он был внучкой.

– Ба-а-а!

– У меня зимой именины, круглая дата, планируется суаре для своих. Помнишь? Впрочем, неважно. Жду тебя с подругой. Да-да, Ваня, выкрои время и обзаведись девушкой. Пока я прошу просто начать с кем-нибудь нормальные взрослые отношения… нет, я настаиваю! Брак – это тяжелый труд, требующий серьезного обучения и практики. А ты в этом контексте пока только начальную школу окончил.

– Я подумаю. Все, я сыт, я ухожу, спасибо за обед.

– Стоять. Шах, заблокируй его. Будет дергаться – укуси!

Шах спрыгнул со своего стула, лениво прошелся вдоль стола и потерся о ноги вскочившего с места Ивана. Парень застыл, мученически подкатив глаза. Шерсть кота засветилась, крошечные искры осыпались на пол с живота, груди, кончиков ушей и хвоста, ударяясь о паркет и вспыхивая.

– Предатель, – прошептал Иван, пытаясь сбросить блокировку.

– Балбе-е-ес, – промурлыкал кот.

– Только попробуй цапни.

Шах игриво осклабился. Небось, до сих пор припоминал младшему Леонтьеву его детские шалости.

– Если не сделаешь то, о чем я пока прошу тебя любезно, прекращу материальную поддержку твоих проектов, – проговорила бабушка, отложив вилку и нож.

– Б-А-А-А!

– Не нужно так орать. Я понимаю, что ты трудишься, признаю, что стараешься. Но эти твои… похождения! Это неблагоразумно, Ваня! Тебе бы сейчас сидеть тише воды, ниже травы.

– Бабуль, да забыл он обо мне давно! – взвыл Иван. – Опасность миновала!

– Я не уверена. И твой директор Тарас Петрович сомневается.

ГЛАВА 3

– Девочки, осторо…! – поспешила крикнуть Катя, но Маша и Настя уже вовсю носились по домику.

Впрочем, разогнаться в нем было негде. «Не поместимся», – расстроенно констатировала Катерина, осмотревшись. Две крошечные комнатки, веранда с зачахшими горшечными цветами и кухонька, половину которой занимает огромная печь. Печь это, конечно, круто, но Катя предпочла бы современную плиту.

Мебели в доме было мало. Имелись две кровати с провисшей сеткой, небольшой шкаф, стол и пара шатких стульев. Тоже не фонтан.

Жаль. Старшая Ключинская уже надеялась, что проблема с жильем решена. И деревенька от города недалеко, и Машина подружка поблизости живет, могли бы в школу вместе ездить. И бог с ним, со скутером, Катя пока оставит его в гараже у знакомых. Но ей совершенно негде разложить свое рукоделие. И туалет… На улице, разумеется.

Катя с особенным интересом осмотрела уличные удобства. Будочка, обклеенная страницами пожелтевшего журнала «Пионер», оказалась на удивление чистой и уютной. Можно, конечно, и так пожить, пока что-то поприличнее не найдется, но стоит ли?

– Нет, девочки, – твердо произнесла она. – Здесь мы жить не можем.

– Ну-у-у Ка-а-ать, – заныла Машка. – Ну почему-у-у? Смотри, как все олдскульно. Это же крутяк! Настоящий винтажный дом.

– Здесь нет самого необходимого, – строго возразила Катерина. – Где ты, к примеру, будешь делать уроки? На печи?

– Пока на том огромном столе, который посреди кухни.

– Каком столе? – растерялась Катя.

– Ну том! С плитой! Заодно тебе готовить помогать буду! Да мы там все поместимся!

Катя недоверчиво покосилась на сестру и вернулась на кухню. Она застыла в дверях. Вот же она, плита, и не просто плита, а целый кухонный блок под трубой с раструбом! Над ним висят сковородки. Видимо, Катя так засмотрелась на печь – не простую беленую, как вначале почудилось Катерине, а…с изразцами?– что слона под носом не заметила.

– А тут, – прокричала Машка из коридора, – много всякой фигни в коробках! Я уверена, в них мы найдем что-нибудь полезное!

– В каких коробках? Где? – Катя воровато оглянулась. Нет, в кухне больше ничего не прибавилось, только она, конечно, была куда больше, чем показалось Катерина при первом осмотре.

– Да вот же! – весело прокричала Настюша. – Корпулентные коробки!

Маша стояла у входа. За дверью на веранду пряталась другая дверца, в глубокую кладовую. Насколько она была глубока, оценить было сложно – чулан был полностью заставлен. Машка чихнула от пыли и потянула на себя небольшой короб с самого краю.

В нем оказались какие-то тряпки с бахромой и кистями. Шторы, опытным глазом определила Катерина. Если их развесить, полупустые комнаты сразу станут уютнее.

– Нет, нет, – сказала она, возвращая коробку в чулан. – В квартире у бабы Леры я могла шить на кухне. Я ведь по ночам работаю, всех перебужу.