Братва. life

Часть 1. Легенды.

От автора:

Погрузитесь в атмосферу советской деревни 80-х – времени, когда дружба была крепче стали, а любовь казалась бесконечной. В центре истории – двое друзей, выросших на одних улицах, деливших радости и печали, мечтавших о будущем.

На фоне колхозных полей, посиделок у костра и первых дискотек в сельском клубе развернётся драма, где дружба, любовь и предательство переплетутся в один узел.

Рассказ передаёт дух эпохи через детали: старые фотографии, песни из радиоприёмников, разговоры о планах на пятилетку и тихие признания в чувствах, которые навсегда изменят жизни героев.

Глава 1. Дембель.

– Аськин из армии пришёл! – Взволнованно проговорила молодая девушка, забежав в избу со двора. – Ну и чего? – Невозмутимо ответил парень, возившийся с поломанным телевизором. – Ты ведь ему писала, все объяснила. Чего теперь ты переживаешь? – Отложив отвертку в сторону, приобнял он свою жену. – Я то писала. А он мне ни чего тогда не ответил. Ох и будет теперь. Знаю я Сашка, он дурной. Переживаю я. – Опустив голову на плечо мужа, проговорила она. Нина и Александр Коро́мин почти год назад сыграли свадьбу. Саша отслужил на флоте, вернулся в свое село Шадым. Там как водится отметили это событие, пригласили много гостей. На это мероприятие пришла и Нина Князькина со своими подругами. Посидели за столом во дворе, потом всей гурьбой отправились на танцы, в местный дом культуры. Нина была милая девушка . стройная фигурой, с голубыми глазками, пухлыми губками, словно бантик, с двумя длинными косичками в светлых пшеничных волосах. Очень скромная и застенчивая девушка, 18-ти лет отроду. Воспитывалась Нина в большой семье. У нее было четыре старшие сестры и два брата. Она была самая младшая дочь. Все уже давно, кто вышел замуж, кто вовсе уехали по разным городам, поднимать производство. Нина же, закончив старшую школу, осталась в родном селе и работала на молочной ферме. Учится тогда дальше она не собиралась. Конечно же в мыслях было, в перспективе, в будущем поехать в город и поступить в училище. Но пока судьба сложилась именно таким образом. Коромина она знала давно. Село Шадым было не очень большое. Все как на виду. К тому же, учились в одной школе, хоть и была разница в возрасте, но не существенная. Потанцевали, повеселились. Там то их взгляды с Сашкой вдруг и сошлись в новых красках. Но никто не подал вида. Тем более по селу все знали, что Князькина ждет своего парня Санька А́ськина из армии. С ним они учились в одном классе все восемь лет. Под конец учебы стали дружить более серьёзнее. Встречались, гуляли вместе под ручку вечерами. А когда Аськину пришла повестка, то он раз и навсегда спросил свою возлюбленную: «Ждать меня будешь?» Но Нина ни чего ему не ответила. Только похлопала своими пронзительными глазками, пустила слезу и мило улыбнулась. Саня воспринял этот жест, как положительный ответ. Отгулял проводы и укатил под Куйбышев, отдавать долг родине. Писали друг другу письма, обещал Сашок жениться на Нине, как только придет на дембель. Но вышло все совершенно иначе. Приглянулся Князькиной почему-то Коромин Александр. Приятные чувства овладели ей, по отношению к парню. Коромин был удалой мо́лодец. Высоким ростом, широк в плечах, подтянут фигурой и крепок мышцами. Еще до армии, с самого подросткового возраста он занимался боксом. Девчонки всегда засматривались на парня. А уж когда отслужил, то вовсе состоялся, как мужчина. Около месяца, при встрече на улице, Нина и Александр переглядывались и дарили друг другу милые улыбки. Потом все ближе и ближе стала симпатия. Прогуливались вечерами по центральной улице села, на танцах постоянно были вместе, после Александр провожал девушку до дома. А в один прекрасный вечер он заявился в дом к Князькиным с букетом цветов и сделал предложение Нине. Та не раздумывая и согласилась. Хотя конечно для девушки это было удивлением. Она стояла по среди комнаты, сложа руки и теребила только-что постиранное полотенце. Через некоторое время сыграли свадьбу. Тогда Коромин уже трудился в колхозе в кочегарке. Подзаработал деньжат, скопил на свадьбу. Снова гуляли всем селом. Много было родственников и друзей. Друзья и товарищи по школе, соседи, сослуживцы, все съехались поздравить молодых с их знаменательным событием. Пили, веселились два дня, как было и положено тогда. Надарили молодым подарки и красноречивые поздравления. После уборочной молодожены укатили в свадебный отпуск, на юга к морю. Отдохнули и стали снова жить и работать, готовится к зиме. Ещё не за долго до женитьбы, Александр начал строить свой собственный дом. Кое-чем помогли от колхозного хозяйства, где-то отец подсобил, да и сам Коромин был рукастый. Сложили сруб, поставили под крышу. Старые местные умельцы сложили печку. Оставалось еще не мало, но и не так уж и много. Решили пока отложить до весны, а сейчас молодые жили в родительском доме у Саши. Там им выделили отдельный угол. Отгородили шифоньером, повесили занавеску. Хоть и скромно, но зато уютно. Нина так же была хозяйственная. Всем, чем могла помогала по дому свекрови. Убиралась, готовила на всю семью, и еще успевала по двору и с подсобным хозяйством. А скотину держали много. У отца Сашки – Николая Яковлевича было только семь голов коров, два быка, кур несчетное количество, гуси, утки. Еще он держал свою пасеку. И в сезон отправлялся жить туда – далеко за село. Как-то раз, Коромин возвращался домой с работы на своём только что купленном мотоцикле «Иж». Возле небольшого мостика, через овраг, разделяющий село на две части, его окликнул хриплый мужской голос. – Хей! Далеко собрался? Сашка оглянулся и увидел перед собой знакомого мужчину. Это был Степан Алексеевич Аськин – отец Сашка. Он стоял облокотившись на дряхлый заборчик руками и дымил «Беломором». Жилистый мужичок, с черными, словно смоль усами, свисающими от носа до подбородка, с небольшой недельной щетиной, в потертой фуражке шестиклинке, надвинутой на густые черные брови. На тыльной стороне ладони была выбита наколка, в виде восходящего солнца, и надпись «Север». Все давно знали, что Степан Алексеевич был судим еще с давних довоенных времен за убийство. Потом судьба сложилась так, что попал он из лагеря, что находился далеко за Уралом, где то в сибирской тайге в штрафную роту, и прошел всю войну до самого аж Берлина. «За глаза» прозвали Степана – «сто городов по неволе». Бывалый был фронтовик и суровый мужик. Вернулся с фронта через некоторое время уже с женой, с которой они и познакомились где-то на просторах. Обзавелся семьёй и народили себе троих сыновей спустя годы жизни. – О. Здравствуйте, Дядя Стёпа! – Сбросив газ, ответил Александр. – Здоровей видали, мимо пробегали! – Зычно ответил без какой-либо злобы Степан. – Как жизнь молодая, как жена поживает, как сам? – Прищурив один глаз, и пуская едкий дым через ноздри, поинтересовался он. – Да живы потихоньку. – Ну и дай бог. Как оно с чужой девкой живется, совесть то не мучает? – Снова ехидно улыбнулся мужчина. – Так а на ней написано не было, что она чужая. Да и она в праве выбирать, с кем ей быть, дядь Степ. Не надо меня сейчас стыдить. Не выйдет. Все без толку. Александр никогда не пасовал. Всегда мог ответить и достаточно жёстко и настойчиво. – Так а стыдить мне тебя не за что. Нинка девка справная. Хорошая. Только Санька мой сейчас сапоги топчет, а ты его бабу. Ахахах . – Рассмеялся Степан и выкинул окурок. – С друзьями так не поступают, Сашка. – Лишь не оборачиваясь добавил он. Коромин знал хорошо Сашка Аськина. Были они крепкими друзьями с самого малого возраста. Знал он и то, что его нынешняя жена дружила с ним. Все знал. Но сердцу не прикажешь. Теперь своего закадычного друга Коромин не то чтобы боялся. Боятся было не в его характере. Больше наверное тоже переживал, как пойдёт разговор, если все же Сашок Аськин вернётся из армии в родное село, а не останется где-нибудь жить и работать в городе. А то и вовсе психанет и женится на первой попавшейся девке, что живет в военном городке. Но нет. «Долдо́ш» вернулся. Сашку Аськина так прозвали еще в юности. За его узкий и длинный нос. Причем во всех смыслах длинный. Если что-то где-то происходило, Долдошинский был первым, чтоб узнать все самое интересное. Потом уже прозвище подсократили, чтобы было удобнее общаться. Вот теперь Сашок Долдош гарцует по селу в новых яловых блестящих сапогах, в парадной форме с дипломатом в руках. Из под фуражки развивается его черный чуб, а под носом усы. – А если он сюда заявиться? – Все суетилась Нина. – Начнёт тут драться. – Ну и чего? Успокоим. – Размеренно отвечал Александр. Так они просидели до вечера, занимаясь своими делами. А уже, как только собирались укладываться спать, в окно постучали. Коромин натянул на себя трико, прыгнул в сапоги, сдернул с крючка, возле входной двери фуфайку и отпер дверь. Возле крылечка стоял парень. На вид был далеко не трезв. Пошатывался и курил папиросу. Еще одна торчала за ухом. – Чего тебе «Чапай»? – Обратился Санек к парню. – О. Там это Долдошинский дембельнулся. Только с поезда. Ты чего не пришел то? Мы возле ДК сидим. А ты не зашел даже поздороваться. – Ты чего, будешь мне какие-то претензии говорить? Иди давай, пьянствуете дальше. Накой я вам нужен? Больше достанется. – Отмахнулся Коромин. – Да там это… – замялся Чапай. – Короче Сашок с тобой поговорить хочет. Только ты это… короче он там пьяный сильно и собрался тебе морду бить. Только я ни чего не говорил если что. – Чего ты брешешь? Сашок меня хочет бить? Ахахах. Не смеши мои подковы, Чапай! – Короче меня послали, чтобы я тебя привел. Иначе он сказал, что придет сам и дом сожжёт. И ещё. Он там не один. С ним «Клубок» и Юрец. Они то ему все и поведали, как ты лихо Нинку увел и быстро женился на ней. – Тараторил парень. – Хорошо. Жди, сейчас переоденусь и выйду. – Ответил Александр. Зайдя в дом, он ни чего не сказал жене, лишь перекинул домашнюю одежду и надел на себя свою тельняшку, сверху накинул спортивную кофту совсем не по сезону. А ведь был уже почти ноябрь. Из сапогов переобулся в кроссовки и так же молча ушёл. Нина, ни чего не понимая, так и смотрела на приоткрытую дверь, обернувшись вязанным платком. Да и не досаждала она никогда муда вопросами. Если мужик ушел, значит есть на то свои дела. Так было поставлено в их семье. Саня понимал, что сейчас, если начнётся драка, то в одиночку ему не справится. Тем более неизвестно, что ожидать от пьяных дружков Аськина, да и с этими товарищами; Клубинькиным и Юркой Беловым, Саня ни когда не ладил. Были они вечно выскочки, задиры и высокомерные дружки. Только вот, когда приходилось расплачиваться за свои действия, они либо спасались бегством, отнекивались от всего, либо гадили исподтишка. Проныры одним словом. Коромин решил позвать с собой своего верного товарища Кольку Асташкина. Николай был одним из лучших друзей Коромина. Мастер спорта по боксу. Двухратный чемпион республики. Прозвали его среди деревенских Коля «Слоняра». Был он действительно огромный и высокий. Очень уж умело и быстро он работал своими огромными кулачищами в каких либо драках и ложил неприятелей мгновенно на землю. Колька не отказал. Так же скоро накинул на себя свой армейский бушлат и последовал за Саньком. Прошли по узкой улочке. Под ногами хрустела подмерзшая трава и ветки. Срезали путь тропинкой по соседскому огороду и через овраг добрались до дома культуры. Там во всю слышались веселые разговоры, маты и хохот. Долдош сидел на ступенке и размахивал руками, что-то громко объясняя своим собутыльникам. Фуражка болталась на самой макушке. Увидев Коромина он подскочил, сдернул с себя кожаный армейский ремень и стал лихо размахивать им перед пришедшими, демонстрируя свои навыки. Коромин лишь слегка улыбнулся и направился навстречу другу. Тот что-то стал орать угрожающе. Поднимал ноги, делая какие-то приемчики. Хотя со стороны выглядело это забавно. – Ты! Мою бабу увел, козел! – Кричал Аськин. – Я убью тебя, паря! Больше ни кто из присутствующих не решился вступить в конфликт. Все знали Колю Слона, связываться с ним не хотели. Да и Коромин был крепок. – Давай биться! Иди сюда! – Не унимался Долдош. – Кто победит, тот и будет с Нинкой. – Ахах. Сашок, ты чего? Шел бы ты домой. Проспись, земеля. – Спокойно ответил Коромин. – Она жена мне. Кому она может теперь достаться? – Вот сейчас и разберёмся! – Со свистом махнул снова Аськин ремнем перед лицом Сашки. Тот успел увернуться. – Ты приблуду то свою прибери. Иначе случайно зацепишь ненароком кого. – Слегка оттолкнул от себя Аськина Коромин. Тут уже привстали дружки Долдоша, злобно зыркая на него. Ведь они уже были сильно пьяны. Кровь кипела и они жаждали приключений. – Цыц. – Лишь буркнул в их сторону Слоняра и вынул руки из карманов. Те бухнулись обратно на уступок и стали наблюдать. В этот момент Аськин схватил бутылку и колыхнул ее о бетонный блок. В руке его засверкала «розочка». – Значит до последнего будем сражаться. Зарежу на хрен! Моя будет Нинка! – Закричал он. – Это уже слишком! – Растерянно произнёс Саня. Такого от своего друга он не ожидал. Видимо в армии ему совсем голову отбили. Хоть он и знал, что Долдош всегда был дурным, но чтобы до такой степени, до этого не доходило даже в уличных драках. Вдруг послышался хлёсткий звук, Аськин резко повернулся и со всего размаху шлепнулся о землю. Его ноги ушли куда-то назад. А осколок бутылки вылетел вперед. Позади стоял с грозным видом Степан. В его руке находился длинный кнут. Им он и опутал ноги Сашка и резко дернул на себя. – А ну ша! – Заорал он на всю улицу. – Я вам дам сейчас, шантропа! Че за малину тут устроили? Разошлись! А то сейчас всем тут сам наваляю! Потом он дернул своей крепкой рукой за ворот сына, приподнял его на ноги и всадил жесткий удар в челюсть. Тот снова покосился и пустил слюни. Но Степан удержал его в своей железной хватке. – Щас как дам пизды то! Щенок! А ну пошел домой, прощелыга дурной! Че творишь то? Как Лешка захотел на Колыму уехать? Мало нам одного уголовника. Пшел до хаты бегом, блядина! – Высказался мужик. И потащил сына за шкирку за собой. Все переглянулись и следом тоже разошлись. На следующий день об этой потасовке гудела все село. Наделал шума Долдош, только явившись домой. Слухи, как водится были разные. Кто говорил, что Коромина зарезали, кто щебетал, что чуть ли не сто человек дрались возле ДК. А другие твердили, что Коромин с Аськиным долго колотили друг другу морды. Сейчас Саня сидел за столом и пил чай с женой и своими родителями. – Брехня всё. Сами знаете, какой у нас тут народец живёт. Тут пернешь, а на том конце села скажут – обосрался. – Прихлебывая, проговорил он. – Ну. Не за столом же. – одернул его отец. – Я им всем рты то позакрываю. А этому шалопаю уши оборву, чтоб не кидался, дурной. – Не за чем это. Не трогай его. Где-то можно его понять. Но вот простить за такие выходки – нет. Был он мне друг. А теперь, пока не извинится, я знать его не хочу больше! – Дал свой ответ Александр. К Аськину же с утра заявился участковый. Без стука зашел в открытую дверь, которую Степан ни когда не закрывал. Присел на мягкую табуретку и стал зыркать глазами по сторонам, в надежде чем-то опохмелиться. – Хрен ли ты зенки вылупил? В этом доме ментам не наливают! Че надо? – Дерзко спросил Степан. Он вообще ни когда не стеснялся в выражениях, что хотел, то и мог высказать любому человеку. К тому же к участковому Михальчуку у Аськина была личная неприязнь. Он четыре года назад посадил его сына Алексея. Точнее сдал его районным милиционерам из уголовного розыска, так как знал где тот скрывается. – Сын твой где? – Так же недобро буркнул и Михальчук. – Где-где? В тюрьме епт! – Гаркнул и Степан в ответ . – Я не про Леху. Младший где? Дембелек сраный. Нахулиганил он вчера, не успел приехать! – Прикрикнул участковый. – А ты меня на голос не бери, вертухай поганый. Тебе я его не отдам! Спит он. И Лешку не прощу! Вали от сюдова! Сокрушу бля! – Совсем обозлился отец. – Я вообще-то милиционер. – Вот поэтому и вали! Тебе, козлу не отдам его, со своим сыном, я как-нибудь сам справлюсь. От меня он больше получит, чем от твоих гнилых воспитательных бесед. Уйди говорю, не зли меня! – Рычал Степан, что аж его чёрные усы встали дыбом. – Я то уйду. Справляться раньше надо было. Сам уголовник, так и дети по той же дорожке ходят. Но учти у меня, если ещё где твой щенок натворит глупостей, ремнем уже не отделаетесь. – Буркнул Михальчук и вышел из избы. Был у Степана Аськина еще один сын Алексей, старше Сашка на 6 лет. Первый свой срок он схватил еще по малолетке; с дружками они обворовали продовольственный склад где-то в райцентре. Тогда ему дали около трех лет. Вскоре он освободился совершенно другим человеком. Да Алексей и всегда был хулиганом, и его тянуло на разного рода подвиги. Еще со школьных времён он постоянно дрался, рано стал курить и выпивать. Вот так свой второй срок он поймал по пьяному делу. Опять плохая компания, опять напились и отправились в соседние село на танцы. Произошел конфликт с местными ребятами. В драке он одного из соперников пырнул ножом в грудь. Не смертельно, но квалификацию преступлению поставили, как причинение тяжкого вреда здоровью. После этого случая Лешка скрывался почти полгода, пока на него не вышли сыщики. Навел на его местонахождение как раз-таки участковый Михальчук. Взяли его в доме у дружка, где они с разными девками – пьяницами заседали. Брали громко. Сдаваться милиции Аськин не хотел. Летели стекла, мебель. Уводили и сажали Алексея в спецмашину всего в крови. Он, чтобы не попасть в лапы операм, вскрыл себе вены осколком от разбитой бутылки. Так и увозили его на Уазике, а он улыбался своим беззубым ртом, махал в маленькое зарешеченное окошечко своей окровавленной рукой отцу Степану. Тот стоял молча чернее тучи и только хмуро смотрел ему в след. И так по округе Лёшка славился непутевым парнем, так после этого случая и вовсе на его судьбе местные жители поставили крест: мол сгинет он в тюрьме, туда ему и дорога. Но только отец свято верил еще в судьбу собственного сына и один единственный помогал ему, таская в тюрьму передачки. Жена у Степана умерла от тяжёлой болезни, когда младшему сыну Сашке было одинадцать лет. Отец воспитывал сыновей потом в одиночку. Воспитывал жёстко, порою даже жестоко, не давая спуску, учил жизни по мужски. Но и сам Степан любил опрокинуть за воротник, к тому-же после смерти супруги и вовсе уходил в запой. Это и сыграло в воспитании детей. Они были предоставлены сами себе. Была конечно и бабушка – теща Степана. Женщина жила в соседней области и не могла постоянно приезжать. Иногда забирала к себе Сашка, пока Степан был в загуле. Но лет ей уже было достаточно много, поэтому справляться она уже не могла. – Очухался, дуроплятина? – Буркнул Степан, когда Долдош вышел из комнаты. Одежда его была вся в грязных разводах. Лицо оцарапанное, а челюсть ломила так, что Сашок еле шевелил ею. Он исподлобья глянул на отца, потом забегал глазами, в поисках живительной влаги. Направился к ведру, где всегда была налита вода из колодца. Зачерпнул ковшиком и стал жадно глотать. Вода стекала по лицу под ворот рубахи. – Че ворчишь, батя? – Прошипел Сашок. – А хрен ли на тебя не ворчать? Пьян ты! Не умеешь пить – не берись епт! – Все гундел Степан. – Ты что ли мне накернил то? – Указывая на лицо, спросил Долдош. – А кому ж ещё? Мало? Могу еще раз въебать! Хочешь? – Усмехнулся тот. – Совсем ни хера не помнишь, засранец? – Че мне помнить то? Я только вчера с поезда слез. Дембель у меня, отец. Ну выпил да. Ну и че? А ты меня пиздюлями встретил? Нормально так. Я ведь и ответить тебе могу. – Уверенно проговорил сын и встал в позу. – А ты мне не крылись тута! Я из тебя эту дурь быстро выбью. Не таких я чванных голыми руками душил. И тебя успокою быстро, не посмотрю, что ты мне сын, дембелек ссаный. Иди умойся, придурь, и в себя приди. Опосля и поговорим. – Я в армии тоже не веники вязал. Кое-чему научился. И могу теперь тебе отпор дать. Думаешь я забыл, как ты нас постоянно гонял по селу тумаками пьяный? – Все не унимался Долдош. – Ха. Чего ты там могешь, фраер дешёвый? Ну-ка давай, дай мне отпор! – Усмехнулся Степан, и неспеша вышел из-за стола. Сашка встал в стойку и сжал кулаки. В этот момент отец резким движением, наотмашь щёлкнул по глазам Сашке, потом хлопнул ладонями по ушам, что тот сразу присел на корточки, в недоумении. – Мал ты еще, сосунок, с отцом тягаться! Вали рожу свою помой. Иначе заряжу сейчас сапогом в рыло, ни одна скорая не откачает бля! – С насмешкой ответил старый уркоган. – Ну и приемчики у тебя. – Еле слышно, поднимаясь произнёс Долдош, держась за лицо руками.