Кэфия: сетевая меритократия

Что такое капитализм?

Чтобы рассказывать про кризис капитализма и пути выхода из него, прежде нужно разобраться с определениями.

«Капитал в строгом системном или, как сказали бы марксисты, формационном смысле слова – это овеществлённый труд, реализующий себя как самовозрастающая стоимость в процессе обмена на живой труд. Отсюда капитализм – это социальная система, в основе которой лежит этот процесс»5.

Пример:

Завод Ford в Хайленд-Парке, расположенный в штате Мичиган, со всеми его производственными цехами, станками, конвейерами и необходимой инфраструктурой был возведён (овеществлен) благодаря труду строителей и инженеров в период с 1909 по 1910. Общие затраты на строительство составили около 300 000 долларов, что эквивалентно примерно 9 миллионам долларов в современных ценах. Рабочие завода трудились и получали зарплату – часть денежного капитала Генри Форда. Произведённые автомобили затем продавались на открытом рынке и только за 1914 год принесли чистую прибыль около 30 миллионов долларов (примерно 800 миллионов в сегодняшних деньгах). В результате общая величина капитала Генри Форда значительно возросла.

«Но это не вполне достаточное определение. Капитализм – это далеко не только капитал: капитал существовал до капитализма и, скорее всего, будет существовать после него. Капитализм – это далеко не только наемный труд с денежной оплатой: наемная работа и деньги существовали до капитализма и, скорее всего, будут существовать после него»6.

Например, в Древнем Риме существовал капитал в виде земельных владений, мастерских, торговых кораблей и других средств производства. Наёмный труд также был распространён: строители, ремесленники, врачи, писцы и другие специалисты работали за денежное вознаграждение. Это подтверждает, что капитал и наёмная работа существовали задолго до капитализма, но сами по себе не определяют его сущность.

«Капитализм – это система, которая не только обеспечивает самовозрастание капитала, но и одновременно ограничивает капитал в его же долгосрочных и целостных интересах»7.

Ограничителями капитала являются:

– Государство через законы, налоги, штрафы, тарифы и т. д.

– Политика через механизм выборов.

– Гражданское общество путем протестов, общественного давления и бойкотов.

– Массовое образование, создавая квалифицированных критически мыслящих граждан.

Без ограничений капитал в своем стремлении к прибыли мог бы привести к фашизму, исчерпать ресурсы, разрушить экологию, довести рабочих до нищеты и вызвать революции, что разрушило бы его самого. Ограничители вроде государства и гражданского общества продлевают жизнь системе. Они отражают компромисс между капиталом и обществом. Капитализм выживает, потому что дает людям рабочие места, товары и прогресс, а общество через свои институты (выборы, протесты) заставляет его учитывать свои интересы. В этом смысле «целостные интересы» – это баланс между прибылью капитала, устойчивостью и развитием системы.

Исходя из всего этого можно дать более полное определение капитализма.

«Капитализм – это сложная социальная система, институционально (государство, политика, гражданское общество, массовое образование) ограничивающая капитал в его долгосрочных и целостных интересах (и таким образом продлевающая для него время) и обеспечивающая ему экспансию (пространство)»8.

Кризис капитализма

Из определения видно, что капитализм обеспечивает экспансию капитала. Экспансия необходима для масштабирования, сохранения и увеличения эффективности возрастания капитала. Для всего этого необходимы дешевая рабочая сила и дешевое сырьё. Именно поэтому «капитализм – экстенсивно-ориентированная система. Как только мировая норма прибыли снижалась, капитализм вырывал из некапиталистической зоны ту или иную часть и превращал ее в капиталистическую периферию – источник дешевой рабочей силы и дешевого сырья. И так до следующего серьёзного снижения прибыли; отсюда – колониализм, колониальная экспансия, которая происходила не постоянно, а рывками»9.

Пример:

В XVIII веке Великобритания, ставшая лидером промышленной революции, активно развивала свою текстильную промышленность, фабрики требовали всё больше хлопка и дешёвой рабочей силы для увеличения производства и доходов. Цены на сырьё в Европе начали расти, конкуренция с другими странами усиливалась, британские предприниматели столкнулись с угрозой снижения прибыли. Это подтолкнуло страну к расширению за пределы своих границ, и одним из ключевых направлений стала Индия, богатая хлопком и рабочей силой. В 1757 году, после победы в битве при Плесси, Британская Ост-Индская компания захватила Бенгалию, начав процесс подчинения индийских территорий, чтобы обеспечить фабрики дешёвым сырьём и открыть новые рынки для сбыта товаров.

К началу XIX века, когда потребности промышленности продолжали расти, Великобритания усилила контроль над Индией, завершив его к 1818 году после войн с местными правителями. Индийские крестьяне и ремесленники стали работать на британские нужды, выращивая хлопок и другие культуры, такие как джут и индиго, за минимальную плату, а местное текстильное производство было подорвано налогами и ограничениями, чтобы не конкурировать с британскими товарами. К 1830-м годам Индия обеспечивала до 60% хлопка для британских фабрик, а после восстания сипаев 1857—1858 годов страна окончательно превратилась в источник дешёвых ресурсов: железные дороги, построенные за счёт индийцев, ускорили вывоз сырья, а прибыль от текстиля к 1870-м годам составляла почти половину британского экспорта.

«То есть для нормального функционирования капитализму необходима некапиталистическая зона, которую он превращает в капиталистическую периферию и без которой он тоже не может существовать – так же, как антично-рабовладельческая система без своей периферии. Помимо прочего, эксплуатация периферии помогает поддерживать социальный мир в центре («ядре»), поддерживать определённый уровень жизни большей части его населения.

Но «благодаря» глобализации весь мир стал капиталистически-неолиберальным, включая СССР, Восточную Европу, Китай. Исчезла некапиталистическая зона и теперь капитал (изм) уже не может решать свои проблемы, вынося их вовне – некуда. А масштабные войны типа 1914—1918 и 1939—1945 гг. тоже невозможны, как минимум по причине наличия ядерного оружия, а также по причине распада национальных государств, людские массы из которых ранее рекрутировались для мировых войн.

Куда же капитализму податься? Где искать источники для дальнейшего накопления? Только внутри самого себя. Но всё дело в том, что капитализм – это экстенсивно, а не интенсивно ориентированная система, он институционально «заточен» под экстенсив, и его переориентация, «перезагрузка Матрицы» требует демонтажа системообразующих элементов, т.е. самой системы и создания на её месте иной, которая типологически, эквивалентно-нишево будет похожа на феодализм, точнее, станет возвращением к принципам его организации на новом, более высоком витке «спирали развития» – с поправкой на то, что это будет уже не западный, не христианский и не локальный социум. Капитализм может эволюционировать в интенсивную систему, где рост будет зависеть не от внешней экспансии, а от внутренней перестройки. Это не возврат к прошлому, а переход к самодостаточной модели, которая сохранит элементы капитализма, но потребует новых институциональных решений»10.

Итого: капитализм – экстенсивно-ориентированная система, но расширяться больше некуда. Значит на смену должна прийти интенсивно-ориентированная система, то есть самодостаточная.

Пути выхода из кризиса капитализма

Скорее всего одного выхода для всех не будет. Например, из феодализма было несколько выходов: французский, английский и немецкий.

Пример:

«В результате прошедшей в Европе Черной Смерти (чумы) возникла нехватка рабочих рук, и хотя к тому времени крепостное право практически исчезло, сеньоры решили восстановить жёсткий контроль над крестьянами. Через два поколения в Европе вспыхнули три восстания одновременно: чомпи (чесальщики шерсти) в Италии, «белые колпаки» во Франции и крестьяне во главе с Уотом Тайлером в Англии. Эти три восстания в 1378—1382 годах сломали хребет феодализму.

В результате в первой половине XV века сеньоры столкнулись с ситуацией: либо они утрачивают социальные привилегии и становятся просто богатыми людьми, как зажиточные крестьяне или горожане (проще говоря, отдают привилегии «вниз»), либо отдают привилегии «вверх» и «блокируются» с королями и герцогами, с которыми всегда враждовали. Понятно, что те их будут давить тоже, но сеньоры сохранят социальный статус, пусть и ограниченный.

Большая часть сеньоров выбрала второй вариант. В результате появились очень жестокие монархии – Генриха VII в Англии и Людовика XI во Франции. Современники назвали их «новыми монархиями», потому что они давили как низы, так и верхи. Возникло крайне репрессивное государство, которого в традиционном Средневековье не было. Реагируя на эту репрессивную новизну, Макиавелли придумал новый термин lo stato («лё стато» – государство) – в том самом смысле, в котором мы сегодня употребляем этот термин. Выбор у господ был простым и жёстким: либо репрессивные режимы, которые будут давить не только низы, но и верхи, либо «демократизация».

В немецких землях верх над государством взяли синьоры. Там произошло второе издание крепостного права. В итоге в Германии возникло высоко институализированное государство, основанное на его тесной связи с господствующим классом»11.

Чтобы понять какие выходы есть из капитализма, нужно определить, что будет присваиваться в новой посткапиталистической системе?

«Так, при рабовладении, присваивается человеческое тело; при феодализме – земля; при капитализме – овеществленный труд.

В посткапиталистической системе на первый план в качестве потенциального объекта присвоения выходит то, что Маркс называл духовными и производительными силами или то, что в настоящее время называют информационными факторами производства: наука, создание смыслов, информация, образование, виртуальные активы.

Контроль над этой сферой, а также контроль над ресурсами и поведением человека, будет отличать тех, у кого есть в руках привилегии и власть, и тех, у кого ее нет.

Какие конкретные варианты есть у посткапиталистического будущего?

Первый самый очевидный и часто показываемый в голливудских фильмах – это футуро-архаика. Мегаполисы, защищенные от остального архаичного мира. Рядом соседствуют современные технологии и архаичные формы жизни и выживания.

Второй – это нахождение способа противодействия ядерному оружию или его устранение, новая мировая война, передел мира, второе издание капитализма, которое продлит его существование еще на столетие.

К третьему варианту можно отнести всевозможные фантастические и утопические сценарии будущего, типа колонизация космоса или «мир во всем мире», духовное пробуждение модального типа личности.

Четвертым вариантом может быть технократическое общество, то есть власть технологий, в первую очередь базирующаяся на планетарном искусственном интеллекте, который перестроит систему под максимальную эффективность, то есть займется как раз таки интенсивным развитием»12.

Пятый вариант, наиболее сбалансированный и по принципу соответствия вбирающий в себя все достижения капитализма и предшествующих ему систем – это кэфия, сетевая меритократия.

Меритократия

Меритократия (букв. «власть достойных», от лат. meritus «достойный» + др.-греч. κράτος «власть, правление») – общественный порядок, в котором каждый человек занимает позицию в обществе, наиболее полно соответствующую его способностям, желаниям, общественному благу независимо от его социального происхождения, статуса и финансового достатка.

В чём основные отличия меритократии от таких систем, как аристократия, бюрократия, демократия, автократия?

При аристократии к наследникам передаются не только накопленные ресурсы, но и прямо или опосредованно власть. Наиболее ярким примером является феодальная знать. При меритократии накопленные ресурсы также переходят к наследникам, но занимаемая позиция в управлении обществом не передается, так как отбор на позиции управления ведется по другим признакам, а именно на основе лучшего соответствия требуемым параметрам.

Но даже в меритократии наследники, имея доступ к более качественным условиям воспитания/образования, наличию свободного времени, более качественным дружеским (от родственников) коммуникациям сохраняют лучшие шансы на продвижение. Это важный момент. Меритократия позволяет родителям передавать ресурсы своим детям. Это нормальный, естественный процесс, когда родители желают и передают лучшее своим детям.

Пример:

В поздний период существования Советского Союза, особенно в 1970-е и 1980-е годы, одной из скрытых причин его ослабления и последующего распада в 1991 году стало недовольство партийной номенклатуры – привилегированного слоя чиновников и управленцев, занимавших ключевые посты в государстве. В отличие от капиталистических стран, где родители могли передавать детям богатство и возможности, в СССР официально действовала система равенства, запрещавшая частное наследование полученных во временное пользование от государства материальных благ. Номенклатура, обладая доступом к дефицитным товарам, дачам, автомобилям и качественному образованию для своих семей, не могла легально закрепить это преимущество за своими детьми. Например, в 1980-х годах дети высокопоставленных чиновников, таких как члены Политбюро, часто получали престижное образование или доступ к закрытым магазинам, но после смерти родителей их статус и привилегии не гарантировались – всё зависело от личных связей и новой должности.

Эта проблема стала особенно заметной в период застоя и перестройки (1980-е годы), когда экономика СССР стагнировала, а номенклатура искала пути сохранения своего влияния и теневого капитала. Неспособность передать детям и легализовать теневой капитал подтолкнула многих представителей элиты к поддержке рыночных реформ и приватизации в конце 1980-х – начале 1990-х годов. Например, после принятия Закона о кооперативах в 1988 году чиновники начали создавать частные предприятия, используя свои связи, чтобы обеспечить будущее своих семей, что определило переход к капитализму.

При бюрократии чиновники, управляющие государством, образуют кланы и союзы, члены которых продвигают друг друга, нанимая на ту или иную позицию управления государством. При меритократии управленцы не имеют прямого влияния на назначение кадров. Влияние опосредованное имеется через установку определенных критериев отбора, но позиция выводится на открытый рынок труда, где каждый соответствующий требованиям способен претендовать на позицию. При меритократии отчасти сохранятся бюрократические институты, хотя бы потому, что кандидаты на позицию будут проходить очные собеседования, но решения о назначении принимаются коллегиально и опираются, как на оценку на собеседовании, так и на соответствие требуемым параметрам и общий меритократический балл (кэф). То есть влияние собеседования (субъективного фактора) ограничено подавляющим весом объективных факторов. Выбор делается из равных по соответствию, а не по личному усмотрению, как в бюрократии.

При демократии избираемые чиновники выбираются по принципу 1 человек – 1 голос. При меритократии в зависимости от тематики голосований, меритократия позволяет проводить «умные» голосования и выборы, когда в зависимости от вопроса, различные голосующие имеют разный вес, который определяется их меритократическим баллом (кэфом) по этому вопросу. Кэф рассчитывается на основании экспертности человека по данной теме голосования, а также общей полезности обществу данного конкретного человека.

Пример:

В 2020 году, когда пандемия COVID-19 распространилась по миру, Швеция выбрала уникальный путь борьбы с вирусом, отличающийся от строгих локдаунов большинства стран. Решение о мерах принимал не политик, а главный государственный эпидемиолог Андерс Тегнелл из Агентства общественного здравоохранения, обладающий глубокими знаниями в области инфекционных заболеваний. Вместо жёстких ограничений Тегнелл разработал стратегию «мягкого» контроля: в марте 2020 года Швеция ввела добровольные рекомендации – избегать больших скоплений, работать из дома, соблюдать дистанцию, – но оставила открытыми школы для детей до 16 лет, рестораны и большинство бизнесов. Этот подход, основанный на его экспертизе, позволил избежать резкого экономического падения (ВВП снизился лишь на 2,8% за год) и минимизировать социальные издержки.

При автократии власть в своих руках держит одно лицо или ограниченный круг лиц: совет, однопартийный парламент. Это, с одной стороны, наделяет таких правителей всей полнотой информации, а значит, и возможностью принятия наиболее быстрых и верных, согласно этой информации, решений. С другой стороны, узурпация власти может приводить к многочисленным проблемам: использование системы автократическим субъектом в своих интересах, деградация субъекта и соответствующее ухудшение качества принимаемых решений, передача власти по наследству или преемничеству, фактический захват власти путем влияния на субъекта принятия решений.

Как видно, все перечисленные минусы формируются в основном от длительного неограниченного правления. То есть этот способ имеет право на жизнь на ограниченное время. Условие его применения – наличие экстремальных условий, необходимость мгновенного реагирования. При меритократии в таких чрезвычайных условиях население может сделать выбор о назначении доминанта, который на ограниченный срок имеет полномочия принятия решений в рамках чрезвычайного вопроса. В исключительных условиях полномочия могут расширяться на все вопросы системного управления. Также по определенным вопросам существуют позиции, например, в военной сфере, на которых субъекты управления имеют полномочия принятия решений без проведения меритократического голосования.

Таким образом, можно заметить, что меритократия это не какая-то отдельная система. Она опирается на опыт всех предыдущих систем, – это раз, а во-вторых, она включает в себя другие системы управления как свои частные случаи. Например, меритократия с установленным параметром 100% передачи власти наследникам трансформируется в аристократию. Меритократия с установленным параметром 100% веса субъективного мнения чиновников с отключением веса объективных факторов, деградирует в бюрократию. Меритократия с равным для всех голосующих весом становится демократией. А выборы доминанта при меритократии превращают ее в автократию.

Это значит, что все бывшие до этого в прошлом системы власти это лишь частные случаи меритократии, в которых тот или иной параметр выведен из баланса в угоду интересам определенных субъектов. То есть меритократия по научно-методологическому принципу соответствия является более развитой системой управления.

Пример:

В конце XVII века Исаак Ньютон разработал теорию, которая описывала движение тел и силы, такие как гравитация, и отлично работала для повседневных скоростей – например, при расчёте траекторий пушечных ядер или движения планет. Однако к началу XX века учёные столкнулись с пределами работоспособности теории: эксперименты, такие как опыт Майкельсона-Морли 1887 года, показали, что при скоростях, близких к скорости света, предсказания теории Ньютона расходились с реальностью – время и пространство вели себя иначе.

В 1905 году Альберт Эйнштейн предложил Специальную теорию относительности (СТО), которая объясняла эти эффекты, включая замедление времени и сокращение длины при высоких скоростях, и работала для любых скоростей, включая околосветовые.

При этом СТО не отвергла механику Ньютона, а включила её как частный случай: при низких скоростях (например, для расчета движения автомобиля) уравнения Эйнштейна дают те же результаты, что и у Ньютона, но с гораздо большей сложностью вычислений, что делает их избыточными для таких условий. Это иллюстрирует принцип соответствия: новая теория (СТО) обобщает старую (механику Ньютона), оставаясь применимой там, где старая перестаёт работать, но сохраняя её как удобный инструмент для привычных масштабов.