Кровь Завета

Все события и персонажи вымышлены, любые совпадения

с реальными людьми и событиями случайны

ГЛАВА 1

Карта мира, которую можно увидеть на голографических дисплеях в коворкингах и личных кабинетах, уже не напоминает ту, что висела в школьных кабинетах двадцать лет назад. Континенты сместились: не в физическом, геологическом смысле, а в политическом, культурном, религиозном и экономическом. Тонкие красные линии национальных границ стали толстыми, извилистыми шрамами, разделяющими человечество на враждующие блоки. Климатические изменения, конечно, внесли свой вклад: затопленные прибрежные города, выжженные пустыни, миграционные потоки, но именно геополитическая турбулентность стала определяющей чертой эпохи.

Север стал холодным не из-за арктических морозов, а из-за тотального контроля, установленного Северным Альянсом. Железная хватка цифрового надзора, повсеместное внедрение нейросетей, отслеживающих каждое слово и действие, подавление инакомыслия – всё это создаёт атмосферу ледяного безразличия и страха. Даже самые передовые технологии, призванные облегчить жизнь, используются для поддержания порядка и подавления свободы.

Юг полыхает: не от палящего солнца, а от непрекращающихся религиозных восстаний, вызванных нищетой, несправедливостью и радикальными проповедями. Конфликты между различными течениями ислама, а также столкновения с традиционными верованиями, приводят к кровавым столкновениям и гуманитарным катастрофам.

Восток вернулся к имперскому мышлению, возрождая древние амбиции и претензии на мировое господство. Луньгуа – индустриальный колосс Востока, наращивает цифровое и ядерное влияние, используя свои огромные ресурсы и технологическое превосходство для расширения сферы своего влияния на всех континентах. Их "Новый Шелковый Путь" – не только торговая инициатива, но и инструмент политического давления.

Запад, некогда символ демократии и прогресса, утратил уверенность, раздираемый внутренними противоречиями и политической поляризацией. Аурика, западный гигант, больше не диктует миру условия, но продолжает вмешиваться под видом «гуманитарных операций», часто преследуя собственные геополитические интересы, что вызывает все большее недовольство и подозрительность.

Между ними миллионы людей, уставших жить между бомбами и богами. Беженцы, потерявшие дома и надежду, скрывающиеся в тени, в полуразрушенных городах, в лагерях для перемещенных лиц. Хакеры, пытающиеся взломать системы контроля, чтобы донести правду до остального мира. Ученые, работающие над технологиями, которые могли бы спасти человечество, но опасающиеся, что их открытия будут использованы для военных целей.

Мир находится на грани Третьей мировой войны, и эта грань становится всё тоньше с каждым днем.

За десять лет человечество не узнало ни мира, ни правды. Религиозные конфликты разрастаются в политические, локальные войны перерастают в глобальные. Информационная война ведётся с не меньшей ожесточенностью, чем военные действия на земле. Фейковые новости, дипфейки, пропаганда – всё это используется для манипулирования общественным мнением и разжигания ненависти.

Луньгуа наращивает цифровое и ядерное влияние, разрабатывая новые поколения беспилотных летательных аппаратов и систем искусственного интеллекта, способное принимать решения без участия человека. Их кибервойска – одни из самых мощных в мире, способные парализовать целые страны одним щелчком пальцев.

Аурика ведёт свою политику: отправляет миротворческие силы в горячие точки, но часто преследуя собственные геополитические интересы, например, контроль над стратегическими ресурсами.

Северный Альянс возвращается к милитаризму и реваншизму, стремясь вернуть утраченные территории и восстановить былое величие. Они активно вербуют наемников из разных стран и разрабатывают новые виды оружия, включая гиперзвуковые ракеты.

Ядерное оружие снова стало разменной монетой, инструментом запугивания и шантажа. Три державы открыто обладают ядерным арсеналом, демонстрируя свою мощь и готовность к применению. Ещё три в тени, скрывая свои ядерные программы, но не менее опасные. Люди больше не верят в мир. Они верят в укрытие, в противогазы, в молчание. Повсюду строятся подземные бункеры, люди запасаются продовольствием и водой, учатся выживать в условиях ядерной зимы.

В этом расколотом мире две соседствующие страны стоят на краю пропасти, балансируя на тонкой грани между войной и миром.

Артанара, затерянная среди горных хребтов, страна православных горцев, втиснутая между интересами великанов. Их древние традиции и самобытная культура делают их привлекательной целью для различных сил, стремящихся к контролю над регионом. Они буфер между Северным Альянсом и Сахиридом, вынужденные лавировать между двумя враждующими сторонами.

Сахирид, мусульманская империя пустынь и нефти, переживающая смену власти. Богатая газом и стратегически важная, Сахирид был ареной борьбы за влияние между Аурикой и Луньгуа. Внутренние противоречия и борьба за власть усугубляют нестабильность в стране.

На их границе, в бесплодной пустыне, произошло то, что происходит всегда перед большой бедой:

Выдержка из местной газеты:

Неустановленные военные дроны, оснащенные передовыми системами распознавания образов, ударили по мирному конвою, перевозившему гуманитарную помощь в отдаленные горные деревни. Погибли десятки мирных жителей, включая женщин и детей. Обе стороны обвинили друг друга в организации нападения, выдвигая нелепые и противоречивые версии. Северный Альянс обвинил Сахирид в поддержке террористических группировок, а Сахирид в провокации и подготовке к вторжению. Началась мобилизация. Резервисты призваны в армию, военная техника перебрасывается к границе, напряжение достигло предела.

И в этот момент, как по злому умыслу судьбы, в двух столицах почти одновременно сменились лидеры.

В Артанаре президентские выборы выиграла София Маратели, 35-летняя девушка, которую знают как миротворца и идеалистку. Она известна своими усилиями по примирению различных религиозных и этнических групп в стране, а также своей приверженностью принципам международного права. Многие видят в ней последнюю надежду на мирное разрешение конфликта.

В Сахириде умер султан Халид аль-Хазим, старый и больной правитель, вследствие чего власть перешла к его старшему сыну – Раиду аль-Хазиму, человеку, о котором почти ничего неизвестно. Он является загадкой для своих соратников и врагов, его мотивы и намерения остаются неясными.

София и Раид из разных миров. София, образованная интеллектуалка, выросшая в атмосфере толерантности и взаимопонимания. Раид – воин, воспитанный в традициях суровой пустынной жизни, привыкший решать проблемы силой. Из разных религий, культур, политических систем, но именно им суждено решить: будет ли этот год концом эпохи или концом человечества. Их решения, их действия, их бездействие определят судьбу мира, погруженного в хаос и отчаяние.

Зал выстроен в старинном стиле: массивные балки из темного дерева поддерживают высокий потолок, украшенный фресками, изображающими сцены из истории древних цивилизаций. Тяжелые бархатные флаги с гербами различных государств висят вдоль стен, а акустика тщательно выверена, чтобы обеспечить четкость звучания даже в самых отдаленных уголках помещения. Но, несмотря на все эти оформления, атмосфера в зале является железобетонной – напряженной, тяжелой, пропитанной недоверием и скрытой угрозой.

Международный саммит всех стран мира проходит в Независимом городе Юлиа, расположенном в демилитаризованной зоне, вырезанной из карты между Луньгуа и Аурикой. Город, построенный после предыдущей глобальной катастрофы как нейтральная территория, выбран в качестве места встречи, чтобы минимизировать риск эскалации конфликта. Вокруг Юлии располагаются многочисленные наблюдательные посты, контролируемые нейтральными странами и международными организациями, следящими за соблюдение режима демилитаризации.

За круглым столом, выполненным из полированного черного гранита, сидят восемь лидеров, представляющих самые влиятельные государства мира. Камеры отключены, чтобы обеспечить максимальную конфиденциальность, а дипломаты и советники удалены, чтобы избежать нежелательного влияния на ход переговоров. Оставались только главы государств, их прямой, оценивающий взгляд, и мир, который трещит под их ногами, готовый в любой момент рухнуть в бездну новой войны. В воздухе висит тишина, прерываемая лишь тихим гулом систем вентиляции и нервным постукиванием пальцев по столу.

1. Аурика – Гаррет Эдмонд Слоун, 68 лет – Президент западной сверхдержавы.

Гаррет Эдмонд Слоун, с безупречно уложенными волосами и идеально сидящим костюмом, излучает уверенность и харизму. Он – мастер сценических речей, умело манипулирующим аудиторией. Его карьера началась с актерской деятельности в Голливуде, где он оттачивал навыки убеждения и создания нужного образа. Теперь, будучи президентом Аурики, он использует эти навыки для поддержания имиджа сильного и стабильного лидера. За ним стоит мощнейшая экономика, основанная на передовых технологиях и инновациях, но она ослаблена чередой внутренних революций и экономических кризисов, хотя все еще остаётся глобальной силой, способной оказывать влияние на политику и экономику других стран.

– Пока вы молитесь за мир, наши спутники видят ваши войска на границе. Нам не нужно верить, мы знаем. – Произнес он, его голос был ровным и уверенным, а взгляд пронзительным. В его словах сквозила угроза и демонстрация превосходства в области разведывательных технологий.

2. Северный Альянс – Илья Преображенский, 66 лет – Генерал-полковник, бывший глава службы разведки, ныне президент-секретарь.

Илья Преображенский, с суровым лицом и пронзительным взглядом, излучает ауру власти и опыта. Он был закаленным в боях генералом, прошедшим через множество конфликтов и политических интриг. Мир для него – это когда его враги мертвы, а его страна непобедима. Он пришел к власти в результате военного переворота, и его правление характеризовалось жесткой рукой и подавлением инакомыслия.

– Мы пришли не за словами, а за новой архитектурой мира, поскольку старой больше нет. – Заявил он, его голос был хриплым и резким, как звук разбивающегося льда. В его словах звучала решимость и готовность к радикальным переменам.

3. Артанара – София Маратели, 35 лет – новоизбранный Президент. Православная, идеалистка, доктор международного права.

София Маратели, молодая и энергичная девушка, казалась чужой среди этих закаленных политиков. Она была православной, приверженцем идеалов мира и справедливости, и обладала докторской степенью в области международного права. Она не должна была выигрывать выборы, но выиграла, потому что люди устали от смерти и жаждали перемен. Ее победа была воспринята многими как знак надежды, но и как угроза для тех, кто привык к власти и насилию.

– Я не хочу победить врага, я хочу, чтобы враг перестал быть врагом. – Сказала она, ее голос был тихим, но твердым. Ее фраза вызвала улыбки, но не дружелюбные: снисходительные, полные сомнений и насмешек.

Её слова, пропитанные наивным идеализмом, казались нелепыми на фоне жестокой реальности.

4. Сахирид – Раид аль-Хазим, 45 лет – новый султан. Недавно похоронил отца и отрубил руки трём предателям.

Раид аль-Хазим, одетый в традиционный темно-синий плащ, с золотой печатью на перстне, был воплощением власти и таинственности. Он был молчаливым и сдержанным, его лицо выражало лишь спокойствие и невозмутимость. Его взгляд был изучающим, словно он сканировал каждого присутствующего, пытаясь разгадать их истинные намерения. Он почти не говорил, но чувствовалось: он слушал всех и никого не слушал.

– Пока наши дети учатся ненависти, мы не можем говорить о будущем. – Его голос был низким и бархатным, в нем звучала усталость и горечь.

5. Луньгуа – Чжоу Мэйлин, 54 года – Генеральный координатор, наследница технократической династии.

Чжоу Мэйлин, с безупречным макияжем и строгим костюмом, излучала холодную эффективность. Она была генеральным координатором Луньгуа, наследницей могущественной технократической династии, контролирующей все аспекты жизни в стране. Самая технологически продвинутая страна в мире, Луньгуа держала в узде Восток, почти не прибегая к войне, используя передовые технологии и кибервойны.

– Ваши идеалы из книг – наши системы из реальности. Мы предложим мир, но на наших условиях. – Заявила она, ее голос был ровным и бесстрастным, как у робота.

6. Федерация Кафри – Мамаду Сабир, 60 лет – Глава многонационального блока, включающего почти весь Южный материк.

Мамаду Сабир, с усталым взглядом и морщинистым лицом, казался измученным бременем власти. Он был главой многонационального блока, включающего почти весь Южный материк, и в прошлом – борец за независимость. Теперь он был политиком, уставшим от собственной идеологии и разочарованным в обещаниях мира.

– Мы дали миру ресурсы – взамен получили долги. Пока вы спорите, наши дети умирают от жажды. – Сказал он, его голос был слабым и надломленным.

7. Конгломерат Нордара – Фрея Кальстен, 58 лет. Железная женщина с ледяного севера, управляет альянсом приполярных государств.

Фрея Кальстен, с короткой стрижкой и пронзительным взглядом, была воплощением силы и решительности. Она обладала ядерным флотом и контролем за морским маршрутом «Северного Ожерелья».

– Мы не молчим, мы ждём, и мы не промахиваемся. – Произнесла она, ее голос был холодным и твердым, как арктический лед.

8. Независимый наблюдатель – Верховный кардинал Антуа, 78 лет – Глава объединённого духовного совета.

Верховный кардинал Антуа, с благородным лицом и спокойным взглядом, был главой объединенного духовного совета. Он не имел армии, но его слова звучали громче пушек, напоминая о моральных принципах и ценностях, которые были забыты в погоне за властью и богатством.

– Ни одна религия не призывала к мировой войне, но вы все ведёте её от их имени. – Сказал он, его голос был тихим, но властным.

За круглым столом стало тихо, вперёд выдвинулись только двое:

Одна – сдержанная девушка в сером костюме с православным крестом на груди. Второй – мужчина в традиционном темно-синем плаще, с золотой печатью на перстне. София и Раид – новички среди ветеранов.

И только они по-настоящему готовы к переменам. Их взгляды встретились, и в этом молчаливом обмене произошла искра надежды, едва заметная, но все же существующая в этом зале, полном отчаяния и ненависти. Будущее мира зависит от их решений, от их способности преодолеть пропасть между разными культурами и идеологиями.

Слово взяла София Маратели. На фоне тяжёлых фигур в дорогих костюмах и орденах, увешанных наградами и символикой власти, она выглядит почти аскетично, не примечательно растворяясь в общей картине. Темно-серый костюм-двойка, сдержанный, без излишеств, словно подчеркивает ее отстраненность от показной роскоши. Неброский макияж, лишь легкий тон и акцент на глаза, темно-каштановые волосы, собранные в строгий пучок, освобождают лицо, позволяя читателям уловить все нюансы ее выражения. На лацкане – серебряный православный крест, тонкий, но заметный, символ ее веры, не выставляемый напоказ, но являющийся неотъемлемой частью ее личности. Глаза острые, как лезвие ножа, пронзительные, способные видеть насквозь ложь и лицемерие, и такие же усталые, словно несут на себе бремя чужих страданий. Она держит руки сомкнутыми на коленях: не из страха перед могущественными оппонентами, а из сосредоточенности, из желания контролировать каждое слово, каждый жест.

Её голос не громкий, не рассчитан на то, чтобы перекричать шум и скептицизм. Но в нём непоколебимая твёрдость, стальная нотка, которая заставляет прислушаться, несмотря на все сомнения.

София Маратели (медленно, выверенно, с паузами между фразами, словно взвешивая каждое слово): – Я не выступаю от имени сильных и не говорю от лица тех, кто владеет армиями, нефтяными месторождениями и технологиями. Я говорю от лица уставших. Тех, кто больше не верит в ваши армии, ракеты, угрозы и флаги. Тех, кто устал от бесконечных обещаний и пустых слов. Я представляю народ, который каждую ночь засыпает под тревогу, под вой сирен, под страх за своих детей. Народ, который видит не врага в другой вере, в другой культуре, в другой политической системе, а в несправедливости: в голоде, в болезнях, в разрушенных домах, в потерянных жизнях.

(Она делает паузу, позволяя словам осесть в сознании присутствующих, осматривая каждого за столом, словно ища понимания).

– Меня не выбирали, чтобы я вела войну. Меня не избрали, чтобы я торговалась за территории или ресурсы. Меня выбрали, потому что люди решили, что хватит. Достаточно крови, хватит лжи и страданий. Я не прошу пощады, не требую уступок, я предлагаю путь… к миру, к справедливости, к взаимопониманию. Путь, который требует от нас мужества, честности и готовности к компромиссам.

(Она смотрит прямо на Раида аль-Хазима, устанавливая зрительный контакт, словно обращаясь только к нему, несмотря на присутствие остальных).

– Мир невозможен, если мы начинаем разговор с угроз. Он невозможен, если мы продолжаем видеть друг в друге опасность. Он возможен, если мы начнём с правды. С правды о наших ошибках, страхах, о наших надеждах. С правды о том, что мы все – люди, живущие на одной планете, и что наша судьба неразрывно связана друг с другом.

Пауза.

В зале что-то шевельнулось, кто-то усмехнулся, свысока оценивая наивность ее слов, кто-то покачал головой, предвидя провал ее инициативы. В глазах Гаррета Слоуна мелькнуло легкое презрение, а Илья Преображенский лишь нахмурился, словно не понимая, к чему эта странная речь.

Затем на сцену поднялся Раид аль-Хазим. Высокий, сдержанный, словно высеченный из камня. Темно-синяя одежда султана Сахирида, тонко вышитая золотыми нитями, падала тяжелыми складками до пола, подчеркивая его высокий статус и достоинство. На его голове – лёгкий черный головной убор, не военный, не религиозный, а скорее символ власти и мудрости. Лицо – тёмное, с чётко очерченными скулами, словно вырезанное резчиком, с глубокими морщинами, говорящими о пережитых испытаниях и тяготах. Глаза – глубокие, проникающие, словно он уже знает, что ты скажешь, словно видит тебя насквозь, читая твои мысли и намерения.

Он не брал с собой папок, бумаг или советников. Он говорил сам, без подготовки, без подсказок, полагаясь лишь на свой опыт и интуицию.

Раид аль-Хазим (глухо, спокойно, с едва заметным акцентом): – Мой отец умер, оставив мне народ, который больше не верит в завтрашний день. Он оставил мне страну, израненную войной, выжженные города, и карту с крестами там, где когда-то были школы и больницы. Он оставил мне бремя ответственности за жизни миллионов людей.

(Он смотрит на каждого за столом, словно обвиняя их в своих бедах, и требуя от них объяснений).

– Мы называем это "войной во имя веры", но правда в том, что вера здесь ни при чём. Это лишь ширма, за которой скрываются истинные мотивы. Вы ведёте войны за контроль над ресурсами, за влияние в мире, за страх, который позволяет вам держать свои народы в повиновении. Вы ведёте войны за деньги, за тени прошлого, за месть, за жажду власти.

(Его голос становится чуть жёстче, в нем появляется нотка разочарования и гнева).

– Если вы ищете нового врага – смотрите на меня, я вам подойду. Я готов сражаться за свою землю, народ и веру. Если вы ищете нового союзника – тоже смотрите на меня. Я открыт для диалога, для сотрудничества, для мира. Но вы должны решить уже сейчас, потому что я не повторю путь своего отца. Я не буду продолжать эту бессмысленную войну.

(Он поворачивается к Софии и кланяется слегка, в этом жесте сквозит уважение и признание).

– И если кто-то здесь по-настоящему говорит о мире, то я готов выслушать. Даже если она из другого мира, культуры и религии. Даже если она – молодая девушка, которая осмелилась сказать то, что другие боятся произнести вслух.

Тишина.

В этот момент впервые за весь саммит возникло нечто, напоминающее надежду. Небольшая, хрупкая, едва заметная, но все же существующая. Никто не аплодировал. Но несколько взглядов направлены не на старых титанов, привыкших к власти и контролю, а на них – двух новичков, двух аутсайдеров, двух людей, которые осмелились говорить правду. Они не дружили, не соглашались друг с другом во многих вопросах, но только у них была смелость говорить не о будущем своих стран, не о своих личных амбициях, а о будущем человечества. О будущем, в котором не будет места войне и ненависти. О будущем, в котором мир станет реальностью, а не просто мечтой.

Президент Гаррет Слоун, представляющий Аурику, наклонился к микрофону с явным интересом, одновременно играя с серебряной ручкой, что придавало его облику некоторую небрежность. Он произнес с сарказмом:

– Признаться, я не думал, что услышу такие речи от лидеров двух держав, стоящих на грани войны. Это действительно… вдохновляюще, почти как речь на вручении кино-премии.

В его голосе ощущается легкое презрение, когда он повернул голову в сторону Софии. Его слова звучат как вызов, подчеркивая напряженность текущей ситуации между двумя государствами.

– Но, госпожа Маратели, пока вы говорите о мире, ваши пограничники сбивают наши дроны или у вас и армия – пацифисты?

Эти слова становятся не просто обвинением, а отражением глубокого недовольства, которое накопилось за долгое время. Напряженность между Аурикой и соседним государством достигла критической точки. Дипломатические отношения испытывались на прочность, и каждый шаг в переговорах мог стать последним. Слоун знал, что его слова могут вызвать бурю, но именно этого он и добивался.

На фоне его заявления, важно отметить, что в последние месяцы на границе действительно происходили инциденты, связанные с нарушением воздушного пространства. Это создавало атмосферу недоверия между обеими сторонами. Каждый из лидеров стремился продемонстрировать свою силу и решимость. Слоун понимал, что в условиях глобальной политической нестабильности даже незначительное событие может привести к серьезным последствиям.

В ответ на его реплику, София, сдерживая эмоции, попыталась объяснить позицию своего государства. Она говорила о необходимости защиты национальных интересов и безопасности. Однако каждая ее попытка звучала все более неубедительно на фоне реальных действий пограничников. Дебаты между ними в этот момент стали не просто спорами, а отражением борьбы за влияние и власть в регионе.

Ситуация требовала решения. Мировое сообщество внимательно следило за развитием событий. Каждое слово, произнесенное на этой встрече, могло изменить ход истории.

В этот момент молчание Софии прерывает Чжоу Мэйлин, представитель Луньгуа, её голос звучит холодно и четко:

– Вопрос не в том, кто стреляет, а в том, кто выигрывает от хаоса.

Слова её проникают в самую суть происходящего, как меткий выстрел. Она направляет свой взгляд прямо на Гаррета, и в этом взгляде можно уловить вызов.

– Чем больше вы спорите, тем сильнее становится Луньгуа.

Здесь, в этих словах, скрыта глубокая мудрость. Она подразумевает, что внутренние разногласия лишь подогревают атмосферу напряженности, которая приводит к укреплению силы Луньгуа. Это не просто политическое заявление – это стратегический анализ текущей ситуации.

– Возможно, пора уступить место молодым… – добавляет она с легкой иронией.

Слова Луньгуа акцентируют внимание на том, что время движется вперед, и приходят новые идеи, свежие умы, которые способны изменить мир. Она указывает, что, пока старшее поколение занято спорами, молодое поколение активно обсуждает будущее, строит планы и формирует новое видение.

Эти размышления поднимают важный вопрос о поколенческой ответственности. Старшие могут обладать опытом, но именно молодые способны адаптироваться к быстроменяющимся условиям. Время, когда необходимо делать выбор, наступает, и Луньгуа это осознает. Она призывает к действию. Необходимо оставить старые страхи позади и сосредоточиться на том, что действительно имеет значение.

Такой подход требует мужества и открытости к переменам. Для многих это может быть трудным шагом, но именно он может привести к необходимым преобразованиям. Призыв Луньгуа звучит как напоминание о том, что прогресс невозможен без готовности принимать новые идеи и уступать место тем, кто готов вести.