Глава 1. Выгорание
Настоящие битвы происходят у тебя в голове,
поэтому там всё должно быть в порядке.
И. Уэлш, «Клей»,2016 г
– Ты что смурной? Какой-то ты сегодня бледный?
– Мой компьютер… Ты знаком с чувством, когда
не знаешь, проснулся ты или спишь?
– Да, знаком. Это ме***лин, от него полный улёт.
Эй! Кончай глаза ломать! Отдохни от PC-шника.
Тебе надо оттянуться.
Из к/ф «Матрица», 1999 г
Предисловие
2023 год. Тринадцать лет спустя, после событий.
– Это длилось четыре дня, – сказала Мариша. – Это было ужасно! Ты хоть что-нибудь помнишь?
– Обрывками, – ответила Яна, качая головой. – Вспышками… Что-то вспоминается, но смутно совсем. Ничего конкретного.
– Или это табу, запретная тема? – грустно и с обидой в голосе спросила дочь.
– Нет, – ответила Яна тихо. – Я не помню просто ничего из того, что ты рассказываешь. – И, помолчав несколько секунд, добавила уже громче: – Не помню. Понимаешь?
Мариша смутилась.
У неё в институте с коллегами, с учёбой, или в личной жизни, какая-то очередная хрень, непонятная ситуация. Сейчас процесс на стадии поиска виновных. Конечно, в первую очередь виноваты родители: что-то недодали в детстве, плохо обращались, и прочее. Так проще. Весь YouTube пси-олухов в уши льёт об этом. Потом наступит стадия упрёков и высказывания обид.
И только потом, когда надоест копаться в себе и находить соринки в глазах родственников, придёт стадия принятия. Взять ответственность за происходящее в своей жизни в свои руки. И следующая – начать уже действовать. Решать свои проблемы самостоятельно, а не ждать маму с работы…
Перед выпиской, тринадцать лет назад, психолог у меня спросила, среди прочих вопросов, чем планирую заниматься и каким вижу своё будущее.
Я ответила, что у меня маленькая дочь. Я должна позаботиться о ней. Точные слова не помню. Общий смысл их был: забота о ребёнке. Работать. Жить дальше.
Она кивнула. Хороший настрой, позитивный. Я была полна решимости, разгрести накопившиеся дела, углублённо заняться маркетингом в своём небольшом бизнесе, и тем, о чём мечтала, – путешествовать по стране.
– Для чего-то же мне была сохранена жизнь! Тогда… – сказала Яна вслух, обращаясь к самой себе.
Комната была пуста. Дочь уехала в спальный район, где снимала квартиру, поближе к месту учёбы. Младший сын гулял с друзьями на улице.
– Зачем-то дан второй шанс, – продолжала Яна ещё тише. – Жить дальше. Не потерять рассудок окончательно…. Если бы муж тогда поступил иначе!…
В какой-то момент, скорей всего, когда у него закончились деньги на выпивку, он поехал к брату. Поныл за тяготы семейной жизни, как обычно, поклянчил на еду «триста», и рассказал, что «с женой чего-то не того.…» Так всё и было. Это брат порекомендовал меня в больницу. И отвёз потом… Муж бы до такого сам не додумался, а больше некому отвозить, машина только у брата. Отвёз, и этим спас мне жизнь в тот момент.… Или нет?
Мне теперь предстояло во всём разобраться. Проанализировать от начала до конца все события тех месяцев.
Яна сидела на кухне за столом. В чашке остывший кофе. Перед ней лежал смартфон.
– Интересно.… – Шёпотом продолжила Яна мысли вслух. – Если позволять человеку делать с собой всё, что угодно, безнаказанно.… Как быстро он скатится до состояния животного?
Когда-то давно, я что-то похожее смотрела в Интернете.… То ли, эксперименты на людях каких-то зарубежных врачей, то ли, проводили научные исследования в Гарварде…
Внезапно ей захотелось прямо сейчас найти информацию об этом и прочитать снова. Она стала гуглить: «Эксперимент, когда разрешили всё».
То, что открылось по запросам, – «Эксперимент Ритм ноль. Перфоманс», – отправило её в состояние шока. Ледяной душ, с кусками льда! Инсайты начались один за другим. Вся её жизнь стала выстраиваться из событий мозаики. Будто, был добавлен последний паззл в общую картину, – и вот оно, сложилось!
…Мои отношения с мужчинами обрели понятную логику и ясность, как под направленными лучами света! Их было немного, но хватило и этого с избытком, потому что все они развивались по единому сценарию. Замечательные люди из вполне благополучных семей, вдруг начинали вести себя совершенно неподобающим, а порой, очень жестоким образом. Или, не вдруг? Ведь, у каждого из них потом была семья, дети, жена красавица. Прекрасная работа – свой бизнес или высокая должность, – хорошие деньги, карьера.… А я – в каждых отношениях была последней девушкой, до жены. В роли «плацдарма для тренировки», боксёрской грушей, перед вступлением мужчины в брак.…
Почему я ВСЁ ЭТО разрешала по отношению к себе? Зачем? Что мной двигало, каковы были мотивы, желания? В чём незакрытая потребность? А главное, где конкретно заключались выгоды, какие «бонусы» я для себя получала? Странно звучит, «выгоды»… Что может понравиться в том, чтобы держать руку в топке раскалённой печки? Особенно, если подержать там её подольше.… Быть может, получить сочувствие окружающих: смотрите, какая она страдалица! Героиня-спасатель!.. Страшно, что всё это происходило неосознанно.
А может.… Стоит решиться, сделать первый шаг. Заглянуть в глаза своему страху. Перестать уже от него убегать, прятаться за словами «Не помню», и разобраться с ним, решительно и навсегда? Отпустить внутреннего зверя из клетки. Дать ему слово.
Яна представила страх в образе огромного лохматого серого волка. Лесной пожар. Стена огня. Дым повсюду. Паника. Животные ищут спасения. Крики. Треск и грохот взрывающихся от жара стволов деревьев, столбы искр в небо…
– Если бы мой страх умел говорить, что бы он рассказал? – спросила Яна шёпотом тишину квартиры.
Этот вопрос задавала психолог на группе гештальт терапии. Тогда я была первокурсницей, мы на занятиях по психологии тренировались друг на друге. Спустя бороду лет пригодилось.
Яна встала из-за стола, подошла к шкафу. Достала ручку, тетрадь. Вернулась обратно, села, и включила ночник.
– Напиши дочке письмо, – сказала Яна тихо самой себе. – Можно. Расскажи всё, что посчитаешь нужно. Всё, что помнишь. Она уже большая девочка, разберётся…. Чего ты хочешь? – обратилась Яна к своему страху глухим низким голосом. – Пиши… Понимания, милосердия, прощения, чего? Пиши!
Яна подумала немного и написала вверху листа, первое, что пришло в мысли: «29 метров кв. Видимое пространство. Жилая площадь квартиры. Подвал: депрессия, истерика, паника.… Те же 29 метров кв. площади, скрытого от глаз тёмного мира – подсознания…»
Она подперла голову рукой.
Что всё это значит? Минуту назад я боялась, что не выдавлю из себя ни слова, придётся делать усилия, выуживать по капле информацию.
К удивлению, мысли потекли одна за другой. Яна стремительно погружалась в Ниагарский водопад воспоминаний, которые долгие тринадцать лет гнала от себя. Запрещала даже минуту думать об этом! Словно прорвало невидимые шлюзы. Поток сознания устремился на бумагу, чтобы обрести осязаемую форму.
– Можно, – разрешила Яна своему страху. – Пиши.… Всю ответственность за происходящее во время написания этого письма я беру на себя….
«Сложилось бинго. Факторы среды, по совокупности, всё вместе: психотриггер, сработала «бомба» внутри. Лишение сна на период свыше 5-ти суток подряд… Наследственная предрасположенность, генетика. Толерантность к боли, – это из семьи, из детства. Нарушение серотонин-дофамин цикла, базовое. И, как итог, общение в социуме: стимулировала обратный путь к животному состоянию….»
1.Беглец
Январь, 2010 год
– А если я на бильярд захочу пойти? Что ты тогда будешь делать? – Макс сверлил взглядом.
Я молчала, смотрела на свои ладони. Пальцы сжимали и разжимали ручки сумки под кожу «чёрный лаковый крокодил», лежавшей у меня на коленях.
Мы сидели на мягких стульях друг напротив друга, в помещении три на три метра возле самого входа центрального гипермаркета. Арендатор держал здесь точку по продаже расходников и оборудования для фото-видео съёмки. Девушка продавец отошла на несколько минут, и Макс, сотрудник магазина на 1-ом этаже в глубине этого ТЦ, остался присмотреть за её клиентами. Синие зимние сумерки заглядывали в окна через щели огромного рекламного баннера. Откуда-то тянуло сквозняком.
Я тебя разве держу? Да иди ты, куда хочешь! Ну почему ты не можешь говорить нормально?! Всё время какими-то загадками, ребусами… Зачем у меня отпрашиваться, чтобы куда-то пойти? Я же не мама твоя, не папа, тебе тридцать восемь. Как ребёнок!..
Я смотрела в точку на полу, на поручни стульев, полки в шкафу с товаром. Улыбалась. Молчала. Вопрос-то риторический. Ответ настолько каждому ИП очевиден, что я искренне не понимала, зачем объяснять дополнительно.
Диалог вспомнился, в тему! «Что ты делаешь в свободное время?» «Какое?» « Ну, в свободное время после работы? У тебя есть увлечения, какое-то хобби?» «Не понял вопроса». Это про меня.
Рабочий день Макса закончился. Мы вместе вышли на улицу. Напряжённая пауза затягивалась. Серый снег скрип-хрустел битым стеклом под подошвами обуви.
– И что, ты меня вот так вот кому-то отдашь? – спросила у него тихо, наконец, нарушив тишину.
– Нет, – глухо отозвался Макс, подумав несколько секунд.
Мы шагали рядом по центральной улице города, не касаясь друг друга рукавами курток. Неотвратимо приближалась остановка автобуса с маршрутом в его район. Я замедляла шаг, чем ближе мы к ней подходили, но расстояние до домика с лавочками быстро сокращалось.
Я каждый раз хотела уйти первой, и каждый раз Макс опережал на долю секунды.
– Мой автобус! Ну, всё, я побежал! – внезапно обрывал он на полуслове разговор.
И резко стартовал с места, где мы стояли, вскакивал в маршрутку и уезжал. Это было невыносимо больно, смотреть ему в спину.
Мне совершенно необходимо было услышать от него: «Пойдём со мной!» Но, этого всё не наступало, и не наступало…
Несколько дней назад.
– Что ты ему сказала, куда пошла? – допытывался Макс.
– Он синий, – ответила я.
Синий, то есть принял уже свою дневную порцию и лёг спать. И до утра я буду предоставлена самой себе.
Я приду домой вечером. Разгружу пакеты с продуктами на кухне. Приготовлю ужин, накормлю дочку. Приму душ, лягу спать с ним рядом на двуспальный диван, но подальше к стене. А утром проснусь в вонючей луже, и от моей одежды будет пахнуть кислой капустой и салом. Я с отвращением сброшу с себя мокрую одежду, суну в стиральную машину. В душ, смыть скорее этот запах. Разбудить дочку в школу. Немного подремать, сидя на кухне за столом, пока она завтракает и собирается. Потом сделать причёску, макияж, собрать сумку и на работу. Там весь день улыбаться клиентам, и делать вид перед коллегами, что я – прекрасная жена, хорошая мать, у нас счастливая семья…
Муж проснётся перед моим уходом. Покряхтит в ванной под струйками воды, пока чистит зубы. Снимет мокрую одежду, оставит её лежащей на полу. Оденет чистое. Съест нехитрый завтрак, – какие-нибудь макароны с горчицей или кетчупом.
– Я влюблённый в тебя, дурочка, – каждый раз говорит он. – Ну, скажи мне, что любишь меня.
– Я с тобой живу, – каждый раз отвечаю ему.
Вечером, когда я вернусь с работы, он уже примет свою дневную дозу и к моему приходу будет синий.
– И они продают ему это пойло!! – возмущалась я на продавщиц из ближайшего магазина.
Внутри меня кипела бессильная злоба. Мысленно я подвергала их самым ужасным мучениям, обзывала самыми бульварными словами, и жгла на костре проклятий!..
С каждым годом муж всё больше и больше напоминал мне забитого пса, загнанного в угол. Смотрел на меня тоскливым взглядом, влажным и просящим: «Дай!..» Как смотрит тяжело больной на доктора. Больной испытывает приступы невыносимой боли, а у доктора есть обезболивающее средство в руках. И в этот момент для больного доктор – Бог, избавитель, отец и мать в одном флаконе, и сама любовь, если только доктор даст это средство.… Немного. Денег.
– Я влюблённый в тебя, дурочка! – тихо говорит больной с улыбкой.
Это уже не тот, прежний, человек, который десять лет назад назвал меня своей женой. Оболочка его, да и то, с искажениями уже. Голос его, интонации, шутки.… И всё же, это другой человек, чужой, озлобленный, и больной зависимостью. От того, прежнего, остались осколки. И он, – этот чужак, – прикладывал усилия, чтобы вспомнить и изобразить маску того, прежнего, мужа…
Сделав хорошие деньги в конце 80-ых, в середине 90-ых он неудачно вложился в ценные бумаги и акции «Хопёр-Инвест». Кризис грянул неожиданно. Поменялся курс валют. Изменился рынок и технологии. Ещё вчера долларовый бизнесмен, сегодня – остался без накопленных денег, без недвижимости на побережье Чёрного моря, с кучей устаревшего оборудования в подвале, больной и разбитый, на попечении стареющих родителей в деревне. Было от чего прийти в уныние… Он быстро поддался влиянию друзей, предлагавших простой способ – залить горе…
Апрель, 2005 год
Мы встретились в самом конце девяностых. Я заканчивала институт. Он к тому времени поднакопил немного денег, и отчасти восстановил здоровье. Отметили скромную свадьбу, через полтора года родилась дочь. Жизнь, казалось, начала налаживаться понемногу. Всей семьёй перебрались в небольшой городок, за 250 километров от родителей.
Через три года, когда дочь подросла, открыли семейное дело, – небольшой бизнес в сфере услуг. Я с головой ушла в работу, которая мне очень нравилась. Дела не заканчивались с окончанием рабочего дня. Муж во всём активно поддерживал. Первый год. После работы заглядывал в ближайший ларёк за баночкой пенного «Медведя», продегустировать новые вкусы. Мне тогда казалось, что так делают все мужчины.…
– Давай, научу, как в новой программе работать? – предлагала я. – Мне нужен помощник. Надёжный человек. Чем, кого-то со стороны брать.… Заменял бы меня на работе, пока в школу к дочке хожу, или по дому.
Эх, меня бы кто научил в своё время! Предложили бы вот так! Мечта…. Самой пришлось, сначала на курсы для молодых предпринимателей, потом, обложиться самоучителями. Вечером учишь теорию, с утра делаешь на практике, уже за деньги.
Муж отвечал шуткой, отказывался:
– У меня не получится так хорошо, как у тебя, ты же знаешь,… – он улыбался, глядя с нежностью в глаза. – Голова не думает так быстро, как раньше. Как десять лет назад. Я уже пробовал, не получилось….
Я его подбадривала. Он упирался. Я жалела, сочувствовала, всё понимала. Делала без него.
Пока однажды, через три года, с удивлением и ужасом не обнаружила, что давно и в одиночку решаю все проблемы на торговой точке. А также, на выезде, на техобслуживании, с налоговой проверкой, и в семье… Старалась совместить личную жизнь и бизнес! Быть опытным руководителем, ответственным бухгалтером, мастером разнорабочим исполнителем, продавцом, правильной матерью ребёнку, и женой для мужа… Хорошей снохой, хорошей сестрой, заботливой дочерью.… При этом всегда быть в добром настроении, и выглядеть как Мэрилин из Голливуда…
– Предприниматели хреновы! – ворчал за праздничным столом старший брат мужа. – Сапожники без сапог.… Тебе налить? – спросил у меня, я молча кивнула.
Потом, повернувшись к младшему брату, добавлял уже строгим голосом, приправляя ругательством:
– Опять накурился! Когда бросишь? Дышать нечем, ять… этих родственников!
Каждый год на Пасху мы собирались на семейном обеде у родителей в деревне. Брат мужа подливал вино в мой бокал, и покрепче напиток – в стакан для младшего брата. Я понимала, что данные высказывания обращены ко мне лично… Не в лицо сказано, в глаза, упрёк саркастическим тоном был в сторону, но посыл ясен. От меня требовалось соответствие ожиданиям, высоким стандартам качества, и я их, по всей видимости, не оправдывала.
– Сколько зарабатываешь? – спрашивала у меня новая молодая жена старшего брата мужа. – Купили, что хотели? – она окинула оценивающим взглядом комнату в квартире, где мы тогда жили. – Вы оба – как пенсионеры! Ничего не хотите! Надо, чтобы, приходишь домой, и глаз радуется. Так надо жить! Нормальное что-то было.
Имелось в виду, в комфорте, и с размахом. Жить не в 2-х комнатной хрущёвке, а купить в рассрочку полдома, в 3-х этажном коттедже за городом. Школа ребёнку – обязательно частный лицей в центре мегаполиса. Плевать, что до неё добираться час на машине и вставать в половине шестого утра всем. Если высшее образование – то, непременно, платное. И по специальности финансы, налоги, юриспруденция, или банковское дело. Если машина, то, как минимум «Седан», и авто – у каждого из супругов. А потом – и детям купить. И всё это – должна я, к тридцати годам предоставить, если назвалась предпринимателем.
– По-разному, – отвечала я. – Это же малый бизнес. Стабильной зарплаты тут нет… На оплату аренды помещения, жилья, и продуктов – нам хватает. Кредиты за оборудование своевременно гасятся. Я в этой нише два года только… Дальше будет лучше. Хочу открыть второй магазин, под розницу, сопутствующие товары…
– Это мышиная возня! – заявлял брат мужа с презрением. – Тебе нужно устроиться на нормальную работу!
– В нашей стране нет малого бизнеса! – с усмешкой говорила жена брата. – Либо бизнес, либо…
Она добавляла слово из пяти букв. Смеялась. У неё отец налоговый инспектор, из руководства. Мать завуч школы.
Я не разделяла мировоззрение родственников: залезать ради такой жизни в миллионные долги, чтобы и внукам хватило расплачиваться… Но, и не осуждала за их выбор. Это были самые первые годы семейной жизни.
– Дорогой, скажи уже своим, пожалуйста, – в который раз говорила я мужу, – чтобы твои многочисленные родственники не приезжали, когда им вздумается! В гости, без приглашения. У меня в семье принято предупреждать о визитах заранее, хотя бы за день. Сестра и мама предупреждают, хоть и ключи есть. А тут.… Вот, бросай всё, и беги!.. Или, к чёрту мои выходные, мы опять в режиме аврала мотанулись к твоим родителям! Потому что, твой брат приехал, и может подвезти!.. Что за отношение? Как в деревне… Проходной двор, а не дом… А потом, меня упрекают, что мы с пустыми руками приехали!
Муж пожимал плечами, закатывал глаза к потолку.
– Да я-то что? Ну, скажу. Ладно, – он тупо улыбался в знак примирения.
Ничего такого не случилось. Ну, приехали. Ну, раскритиковали жену, дом, и одежду ребёнка. Оставили пакет хороших конфет, пару килограммов мяса, рыбину, и денег «немного» – для младшего братишки. Уехали через четверть часа. Всё в порядке, что такого-то?
Я кипятилась, это было больно. Муж оправдывал родню. Затем шёл в ближайший, стресс снять. Ситуация не решалась из года в год. Отношение становилось только хуже.…
Начиналось с малого… Полное игнорирование инициативы, любых моих ответов «нет». С последующими упрёками, что ничего не сделано, а если сделано, то не так, или не достаточно. Я молча слушала. Ходила на свою работу. И улыбалась.… Зато, штамп в паспорте. И у дочери отец есть.
Появление Макса было – вопрос времени. Не он, им стал бы кто-то другой, для отдушины.
11 января, 2010
– Я охрану позову, если ты не уйдёшь! Здесь нельзя находиться посторонним! – вспылил Макс.
Он был рассержен. Я никогда его таким не видела раньше. Нервно достал сигареты из кармана куртки, отодвинул дверной засов, вытащил связку ключей и открыл замок, толкнул плечом тяжёлую металлическую дверь лаборатории – склада с запасным выходом на улицу. Быстро чиркнул зажигалкой на крыльце и затянулся дымом несколько раз подряд. С улицы пахнуло холодом по ногам и в лицо. Макс выдохнул и прикрыл дверь.
– Здесь же нельзя курить, – сказала я с удивлением.
Кивнула на противопожарный датчик на потолке, почти над головой, на жёлтую трубу с красной ёмкостью.
– Мне можно, – отрезал Макс с раздражением.
– Нас засыпет белым порошком. Представляешь, как будет красиво? – я постаралась перевести напряжённый разговор в шутку.
Макс снова затянулся. Его пальцы дрожали, мышцы лица дёргались.
– Мне надо работать. Уходи, Яна. Я позову…
– Не надо! – вскрикнула я с обидой и раздражением. – Я уйду.
Почувствовала боль, как от укуса пчелы, от его слов.
Развернулась, и быстро вышла прочь из магазина, проскочив мимо его начальницы за кассой, склонившейся над журналом и бухгалтерскими документами. Вперёд, по длинному коридору на улицу, через центральный вход. Отдышалась на крыльце. По лицу катились слёзы. Белый пар изо рта клубился на морозе в неоновом свете рекламы. Я старалась задержать дыхание, чтобы не расплакаться навзрыд.
Он уже меня боится? Докатились!
– Трус. «Посторонним»! Это я-то! Посторонняя уже тебе…