Рай для потерянных воспоминаний. Сборник рассказов. Том 1

Глава 6. Первая ночь убийств

После исчезновения Оливии мастерская изменилась. В ней стало легче дышать, как будто она сбросила ненужный груз, как будто воздух очистился, освободившись от чего-то невидимого.

Эйден не чувствовал горечи утраты. Не ощущал печали, вины или раскаяния.

Было только освобождение.

Как если бы он наконец разжал пальцы и позволил тому, что давно тянуло вниз, исчезнуть.

Иногда всплывали образы: её волосы, упавшие на лицо, её пальцы, мягко скользящие по его коже, её смех, вибрирующий внутри, но каждый раз всё таяло.

Они исчезали, как след на запотевшем стекле.

Он не помнил её ухода.

Не помнил, как сказал «прощай».

Как будто сама реальность стерла эти детали.

И это его устраивало.

Что-то внутри сломалось.

Скорлупа, которая удерживала страх, сомнения, барьеры, просто лопнула.

И мир стал другим.

Ярче. Чище. Громче.

Он ощущал мирострой по-другому. В голове звучали голоса – шёпот из зеркала, но теперь они не приказывали.

Теперь они подсказывали.

– Чувствуешь? Теперь тебе больше нечего бояться.

И он чувствовал.

Дрожь страха ушла.

Осталась только жажда.

Жажда проверить границы.

В ту ночь он просто вышел.

Его не тянуло к людям, не вело осознанное желание.

Просто ноги шли сами.

Ветер резал кожу, огни машин мелькали вдалеке, а люди… Люди были бледными силуэтами, жалкими обитателями клеток из-за своих страхов.

Они оглядывались, шарахались от теней.

А он шёл сквозь них, понимая, что его больше это не касается.

Мужчина вышел из бара, пошатываясь, с самодовольной улыбкой, с сигаретой, которую пытался зажечь.

Лёгкая мишень.

Эйден не думал.

Просто пошёл за ним.

– Эй, приятель, чего тебе?

Голос незнакомца был пьяным, ленивым.

Он даже не успел удивиться, когда Эйден достал нож.

Лезвие мягко вошло в его тело, словно ключ в правильную скважину.

Никакого сопротивления.

Только шок, только расширяющиеся глаза, только сдавленный выдох.

Эйден не испытывал ничего.

Ни жалости.

Ни сомнений.

Ни страха.

Просто чистое, животное удовлетворение.

Кровь стекала по его пальцам, горячая, тягучая, настоящая.

Мужчина дрогнул, захрипел и рухнул на асфальт.

Эйден посмотрел на него сверху вниз.

Никакой паники.

Никаких лишних мыслей.

Просто очередной шаг.

Он не мог оставить труп здесь.

Не из страха.

Не из чувства вины.

Просто потому, что у тела было предназначение.

Он подхватил мужчину под руки, взвалил на плечи.

Они выглядели как пьяный и его друг, идущие домой.

Но на самом деле он вёл его к зеркалу.

Мастерская ждала его.

А зеркало… жаждало.

Его поверхность дрожала в предвкушении, покрытая невидимой рябью.

Эйден сбросил тело на пол.

На секунду ему показалось, что из глубины вспыхнуло мерцание – голодное, нетерпеливое.

Он подтолкнул труп ближе.

Руки исчезли первыми.

Потом плечи, голова.

Тело уходило без звука.

Без сопротивления.

Будто кто-то втягивал его изнутри.

А потом оно исчезло.

И тогда Эйден почувствовал награду.

Волна эйфории вспыхнула внутри, растеклась по нервам электрическим током.

Его дыхание стало глубже.

Сердце билось ровно, мощно, жадно.

В голове звучал голос.

– Ты сделал это.

– Вот оно, настоящее освобождение.

Он зажмурил глаза.

Он улыбнулся.

Он захотел ещё.

И снова вышел в ночь.

Она стояла на автобусной остановке.

Лицо освещал тусклый свет экрана, а в глазах читалась усталость.

Она была одна.

Эйден приблизился почти вплотную, но она не заметила.

Тогда он тихо кашлянул.

Она вздругнулась, подняла взгляд.

– Извините, вы не подскажете, который час?

– Почти полночь, – сказала она, делая шаг назад.

В глазах мелькнуло беспокойство.

Правильное чувство.

Эйден улыбнулся.

А потом набросился.

Её руки дёрнулись, ногти вцепились в его пальцы, но он сжимал сильнее.

Сильнее.

Сильнее.

Она боролась, извивалась, цеплялась за жизнь.

А он просто удерживал её, чувствуя удовольствие от того, как слабее становилось сопротивление.

Как тело обмякало.

Как остывала кожа.

Когда она замерла, он разжал пальцы.

Тело рухнуло на тротуар.

Она уже не была здесь.

Эйден наклонился над ней.

Её глаза были открыты.

Но теперь в них не было сознания.

А в его груди плясала эйфория.

Он знал, что делать дальше.

Он подхватил тело, снова избегая освещённых улиц.

Он понёс его к зеркалу.

Город не замечал его.

Или зеркало укутывало его невидимой пеленой.

Когда он подтолкнул её сквозь стекло, оно дрожало от удовольствия.

Проглотило её.

Жадно.

Бесшумно.

Как будто она никогда не существовала.

А потом оно потянуло его самого.

Мир вспыхнул тенями.

Он провалился в густой, вязкий сумрак.

Голоса ликовали.

Он принадлежал им.

Они принадлежали ему.

Когда он очнулся, было утро.

Всё было обычно.

Как будто ночь не случилась.

Как будто он спал.

Как будто…

Это был всего лишь сон.

Но он знал правду.

Зеркало ждало.

Оно всегда ждало.

И каждое убийство только укрепляло его власть.

А он…

Он падал всё глубже.

Глава 7. Вспышки правды

Эйден снова видел сон.

Кровь.

Слишком много крови.

Она стекала по его рукам, густая, липкая, теплая. Капала на пол, на обувь, на одежду, оставляя алые следы.

Звук сердца доносился будто издалека, приглушённый, смутный.

В этих снах были лица – испуганные глаза, губы, раскрытые в беззвучном крике, руки, которые хватали его, но теряли силы.

Тела, оседающие в его руках.

Но когда он просыпался, его губы шептали одно и то же:

– Это всего лишь сон.

И каждый раз он пытался в это поверить.

Но сердце в груди стучало слишком быстро.

Он вспоминал обрывки:

Переулок.

Глаза.

Тонкий, звенящий страх в воздухе.

А потом…

Пустота.

Тьма, которая стирала всё остальное.

И самое ужасное – это чувство.

Не страх.

Не отвращение.

А эйфория.

Ему нравилось.

Чёрт возьми, ему это нравилось.

Сначала он списывал всё на усталость.

Мол, кошмары – всего лишь побочный эффект переутомления.

Но они повторялись.

Они не отпускали.

И с каждым разом становились чётче.

Он просыпался и замечал странности.

Красноватые разводы в раковине, как после смытой краски.

Тёмные пятна под ногтями, будто от засохшей крови.

Но он не мог вспомнить.

Он чувствовал боль в пальцах, будто сжимал что-то слишком крепко…

Но что?

Он не хотел признавать правду.

Даже когда она кричала в его голове.

Правда была чудовищной:

В этих снах он не просто наблюдал убийства.

Он их совершал.

Всё началось с белых пятен во времени.

Он заходил в магазин – а в следующее мгновение оказывался дома, не понимая, как вернулся.

Сидел в кафе – и вдруг оказывался на улице, не помня, как встал и вышел.

Однажды он обнаружил в телефоне сообщения – отправленные якобы его рукой.

Но он не помнил ни одного слова.

Часовая стрелка скакала.

Пропадали часы. Дни. Ночи.

Он просыпался и находил пятна на одежде, на обуви…

Он пытался их стирать.

Но внутри знал.

Это не грязь.

Однажды он проснулся и увидел синяки на запястьях.

Будто чьи-то пальцы вгрызлись в его кожу.

Он не дрался.

Он не помнил ничего.

Но следы говорили другое.

Зеркало смотрело на него.

С той же улыбкой.

А внутри зазвучал голос.

– Тебе не нужно помнить.

Тогда он понял.

Кто-то – или что-то – крадёт его память.

Забирает его ночные часы.

Но город помнил.

Город уже начинал говорить.

– Пропал мужчина. Последний раз его видели в баре. Камеры след потеряли.

– Ещё одно исчезновение.

– Три человека пропали за месяц.

Эйден читал эти заметки в газетах.

И знал улицы, о которых шла речь.

Он знал эти места.

И знал, что это не совпадение.

Но как доказать, если он не помнил?

Он убеждал себя, что это просто паранойя.

Но каждое новое исчезновение пробуждало в нём чувство вины.

Они исчезли.

Зеркало их забрало.

А он… он просто забыл.

Он не боялся полиции.

Но боялся самого себя.

Потом пошли слухи.

Кто-то видел странного человека, уходящего в темноту переулков.

Кто-то заметил окровавленную одежду.

Фотороботы.

Размытые, неточные лица.

Но Эйден видел в них что-то знакомое.

Однажды утром он вышел из дома и увидел полицейских у соседей.

Они показывали фотографии.

Что-то спрашивали.

Эйден прошёл мимо, как ни в чём не бывало.

Старался не задерживать дыхание.

Но чувствовал:

Петля затягивается.

Ночью он встал перед зеркалом.

– Это я?

Зеркало молчало.

Но там что-то дышало.

Он боялся ответить.

Но в глубине души уже знал ответ.

С каждым днём отражение менялось.

Иногда его губы шевелились, хотя он молчал.

Иногда руки двигались позже, чем он сам.

Иногда он не узнавал себя в стекле.

Но всё равно смотрел.

Потому что он хотел знать.

Но боялся узнать.

Однажды он увидел себя в зеркале… но не здесь.

Он стоял в переулке.

Перед ним мужчина, отшатнувшийся в страхе.

Тот что-то говорил.

Но Эйден не слышал.

Он видел только свои руки.

Руки, которые тянулись к нему.

К его шее.

Эйден отшатнулся от зеркала.

Я не помню этого.

Я не мог этого сделать.

Но зеркало показало ему следующее.

Бегущая девушка.

Коридор.

Страх.

Плач.

И его шаги.

Его тень, приближающаяся к ней.

– Нет!

Эйден зажмурился.

Но голоса не утихли.

– Это не я!

Но отражение улыбнулось.

Как хищник, который загнал добычу.

Как старый друг, который знал всё с самого начала.

– Ты хотел этого.

– Просто я помог тебе.

– И ты забыл.

Эйден дрожал.

Сел на пол, сжал голову руками.

– Нет. Нет. Нет.

Но зеркало не спорило.

Оно знало правду.

А запах крови в воздухе говорил громче любых слов.

Глава 8. Предательство в отражении

Эйден знал Марка всю жизнь.

Они вместе росли, дрались, смеялись, ходили по стройкам, гоняли на велосипедах и давали друг другу дурацкие клятвы, которые казались вечными.

Марк всегда был тем, кто не предавал. Тем, кто просто оставался рядом, даже когда все остальные уходили.

Когда разводились родители, когда рухнули мечты, когда Эйден ломался – Марк не задавал вопросов, не давал советов, не читал морали.

Просто оставался рядом.

Теперь, когда всё рушилось, когда зеркало уже заняло в его голове слишком много места, Эйден хватался за Марка как за единственное, что ещё было реальным.

Но как сказать правду?

Как объяснить сны, пропавшие ночи, липкие следы крови на руках?

Как признаться, что он смотрит в зеркало и не всегда видит себя?

Они пили.

Не потому что был повод.

Марк мог просто зайти без предупреждения, поставить бутылку на стол и сказать:

– Ну, как ты там?

Как всегда.

Как сотни раз раньше.

Но сегодня всё было по-другому.

Сегодня в воздухе нависало что-то тёмное.

Эйден не мог расслабиться.

Алкоголь не размывал страх.

Наоборот – тянул на дно.

Слова, которые он прятал, жгли его изнутри.

– Ты сам не свой, – заметил Марк, открывая новую бутылку. – Что-то случилось?

Эйден молча смотрел на янтарную жидкость.

Как сказать?

С чего начать?

Можно ли вообще объяснить это словами?

– Ты ведь мне веришь?

Марк фыркнул.

– Глупый вопрос.

– Нет. Если я скажу тебе что-то… странное, ты поверишь?

Марк напрягся.

Отставил бутылку.

– Эйден, что происходит?

Эйден сжал стакан в ладонях.

Потом посмотрел прямо в глаза.

И сказал:

– Всё началось с зеркала.

Он не собирался рассказывать.

Но слова лились сами.

О шёпотах. О задержках в отражении. О страхе перед собственными поступками. О том, что он просыпается и не помнит, что делал ночью.

О крови.

О том, что он больше не уверен, что является собой.

Марк не перебивал.

Просто слушал.

И чем больше слушал, тем сильнее темнело его лицо.

– Ты понимаешь, что это звучит… – начал он, но осёкся.

– Как бред сумасшедшего? – усмехнулся Эйден. – Да. Именно так.

Марк посмотрел на него иначе.

Не с насмешкой.

Не с неверием.

С чем-то похожим на страх.

– Ты сам-то… что думаешь? – медленно спросил он. – Ты веришь в это?

Эйден молчал.

А потом тихо ответил:

– Я не знаю. Но если это правда… то я уже не я.

Тишина нависла над ними.

Часы тихо тикали.

Свеча потрескивала.

В комнате становилось всё теснее.

Марк откинулся на спинку стула, потерянно глядя в потолок.

А потом вдруг вздохнул и сказал:

– Знаешь… у меня тоже есть секрет.

Эйден нахмурился.

– Что?

– Ты всегда был для меня больше, чем друг.

Эйден замер.

Голос Марка был хриплым, напряжённым, чужим.

Эйден смотрел на него, но слова не складывались в смысл.

– Ты о чём?

Марк усмехнулся.

Горько.

Тяжело.

Обречённо.

– Я давно люблю тебя, Эйден.

– Ты правда не замечал?

Мир дрогнул.

Будто кто-то резко дёрнул его за ниточку, разрывая реальность.

Эйден не мог понять, как на это реагировать.

Не сейчас.

Не после всего, что с ним случилось.

– Ты шутишь? – выдохнул он, но Марк покачал головой.

– Нет. Просто… теперь мне всё равно.

Эйден поднялся на ноги, нервно шагая по комнате.

Внутри всё кипело.

Гнев? Замешательство? Страх?

Или…

Что-то другое?

– Ты выбрал не время, Марк.

– Это не то, что я хотел услышать сегодня.

И тогда оно пришло.

Шёпот.

Глубокий, мягкий, уверенный.

«Он не должен был этого говорить.»

Эйден сжал виски руками.

Нет. Нет. Нет.

Но голос не утихал.

«Он предал тебя первым.»

«Он усложняет всё. Он только мешает.»

– Эйден, очнись, – голос Марка дрожал.

Но он уже не слышал его.

Шаг.

Второй.

Они сошлись в центре комнаты.

Марк хотел приблизиться.

Эйден отстраниться.

Но в итоге его пальцы сомкнулись на шее друга.

Марк захрипел.

Глаза расширились.

Он схватил его за запястья, но хватка только усилилась.

– Что ты… – выдохнул он.

А в голове Эйдена гремел голос.

– Не отпускай.

– Он никогда не примет тебя.

– Тебе нужна только свобода.

Марк боролся.

Но Эйден давил сильнее.

Сильнее.

Сильнее.

Тело повисло безвольно.

Последний вздох растаял в воздухе.

Тишина обрушилась.

Эйден отшатнулся, глядя на безжизненное тело друга.

Руки дрожали.

Сердце грохотало в ушах.

Он убил его.

Он не хотел.

Или…

Хотел?

Он поднял взгляд на зеркало.

Его отражение улыбалось.

– Теперь ты по-настоящему свободен.

Эйден закрыл глаза.

Но зеркало не исчезало.

Оно дожидалось его.

Дожидалось новой жертвы.

Глава 9. Последняя охота

Всё изменилось.

Вопросы исчезли.

Страх испарился.

Голос совести – затих, превратившись в далёкий, бессильный шёпот.

Он больше не пытался объяснить себе происходящее.

Не пытался оправдать свои поступки.

Не пытался сопротивляться.

Теперь он и отражение были едины.

И, возможно, это он стал его частью.

Эйден выходил в ночь не потому, что хотел.

А потому что голод внутри требовал крови.

Первое убийство после Марка было…

Слишком лёгким.

Он увидел мужчину, выходящего из кафе.

Пару минут спустя тот уже лежал в переулке.

Бездыханный.

Кровь стекала по пальцам Эйдена тёплой, живой рекой.

Но он не чувствовал ничего.

Ни сожаления.

Ни тревоги.

Ни паники.

Только пустоту.

Наутро он увидел засохшие пятна на руках.

Но не ужаснулся.

Просто смахнул их водой.

Как пыль.

Как ненужный мусор.

Как что-то, что больше его не касалось.

Он больше не был человеком.

Он был тем, кем хотело его видеть зеркало.

Город жил своей жизнью.

Люди не замечали его.

Или не хотели замечать.

Они не подозревали, что среди них ходит хищник.

Тот, кто охотится.

Исчезновения множились.

Но тел не находили.

Полиция терялась в догадках.

Ведь жертвы растворялись.

Проваливались в пустоту.

Исчезали в зеркале.

И каждую ночь, когда он возвращался,

Зеркало ждало его.

Не дрожащее, не тревожное.

Теперь оно принимало его спокойно.

Как уверенное чудовище, знающее, что получит своё.

Сначала это был шёпот.

Едва слышный.

– Продолжай.

– Всё в порядке.

Но потом голос стал ближе.

И когда он подходил к зеркалу,

Отражение уже не копировало его.

Оно опережало его.

Оно запаздывало.

Оно улыбалось ему.

Как тот, кто знает больше.

Иногда он разговаривал сам с собой.

Или так ему казалось.

Но ответ приходил не от него.

– Ты ведь понимаешь, что ты – это не ты?

– Я… это я.

– Нет. Ты – это мы.

Со временем он перестал различать границу.

Между собой и тем, кто жил за стеклом.

Он оказывался в незнакомых местах.

Не помнил, как туда попал.

Видел кровь на одежде.

Не знал, откуда она.

И каждый раз, когда он смотрел в зеркало…

Отражение улыбалось.

Оно знало.

Поначалу он думал, что контролирует происходящее.

Но потом исчезли те, кого он знал.

Слишком любопытный Виктор,

Который задавал вопросы.

София,

Которая смотрела слишком пристально.

Они тоже пропали.

А Эйден даже не почувствовал боли.

Зеркало дрогнуло.

И проглотило их.

Город испугался.

Газеты кричали:

– Серийный убийца.

– Пропали люди.

– Маньяк на свободе.

Но никто не смотрел на него с подозрением.

Никто не видел его среди ночных улиц.

Никто не знал, кто он.

Пока что.

Но он чувствовал:

Это не будет длиться вечно.

Они начнут искать.

Они сложат воедино кусочки головоломки.

Зеркало шептало:

– Будь осторожнее.

– Или уходи глубже.

Каждое убийство разрушало его ещё больше.

Мир дрожал.

Реальность таяла, как воск.

А в зеркале ждали.

Ждали его возвращения.

Там не было вины.

Не было страха.

Не было прошлого.

Там были тени.

Силуэты застрявших душ.

Они бродили среди стеклянных лабиринтов, приглушённые, забытые, потерянные.

Он не знал, кто они.

Может, прежние жертвы.

Может, такие же, как он.

Те, кто прошёл за грань.

Те, кто уже не мог вернуться.

Здесь он был не человеком.

Здесь он чувствовал себя собой.

Но возвращаться назад становилось мучением.

Дни теряли смысл.

Проходили как в тумане.

Он видел пропущенные звонки.

Но не знал, кто звонил.

Люди перестали быть людьми.

Они были либо жертвами, либо никем.

Он не знал, сколько времени прошло.

Дни и ночи смешались.

Он потерял счёт убитым.

И теперь единственное, что оставалось реальным – это зеркало.

Зеркало ждало.

Зеркало улыбалось.

Зеркало вело его за руку.

Он уже не знал своего имени.

Не знал, кем был раньше.

Не знал, сколько ночей ещё продлятся его поиски крови.

Но он знал одно:

Завтра он снова выйдет на охоту.

И когда-нибудь больше не вернётся.

Останется там.

В отражении.

Навсегда.

Глава 10. Последняя жертва

Сквозь сырость и сумрак зеркального лабиринта, сквозь искажённые отражения и смутные воспоминания, Эйден почувствовал финал.

Он был близко.