Глава 1
– Отзовите войска, – не унимался харийский посол. Его нос-коготь мерзко подрагивал, а тонкие ладони сжались в кулаки. – Вы нарушили все договоренности своего отца. Из уважения к почившему королю Хария готова простить вам эту легкомысленную дерзость. Отзовите войска, и мы забудем об этом недоразумении.
– Простите? Недоразумение? – отозвался рычащий низкий голос, схвативший грудь короткой судорогой. – Этот материк с момента сотворения мира принадлежал Араканцам. Огненный Отец разделил земли между своими детьми, и все были довольны. Но жадность харийцев не знает сытости. Вы предали Отца, оторвали от Аракана кусок и сделали вид, что так и было. Три сотни лет вы плодились на чужой земле. Достаточно. Пора вернуть украденное.
– Ваше Величество, – вкрадчиво произнес посол. Он попытался излить слова мягко, осторожно, но зазвучали они едва ли приятнее ржавого скрипа: – Неужели вы готовы похоронить триста лет мира и тысячи человеческих жизней ради ничтожного клочка земли?
Авриил раздраженно выдохнул, и я мгновенно нашла рукоять своего тонкого меча: Ворон готов устранить причину расстройства своего короля.
– Если клочок земли такой жалкий, – вмешался советник Хефим, – оставьте его.
– Хария не будет раздаривать свои земли как дамские безделицы!
– Свои земли. Кто ты такой, чтобы бросаться подобными заявлениями? – Опять этот раскатистый бас, поднимающий каждый волосок на теле. – Ты и люди за тобой – не имеющая цены ветошь, которую Калум Готтринг отправил в Аракан, не беспокоясь о ваших бесполезных жизнях.
Плотный гобелен скрывал от меня тронный зал, но мне и не надо было видеть, чтобы знать, что сейчас Авриил оторвал спину от трона и подался вперед, нависая над тощим послом и вколачивая темным взглядом харийские шеи в их узкие плечи. Послышалась пара кротких шагов, поднявших эхо под высоким потолком, – попятились. И я видела, как дерзкие губы короля изгибает злая усмешка, и знала, что советник Хефим в данный момент улыбается. Гобелен не скрывал от меня тронный зал – это я скрывалась от них.
– Я не отзову войска.
– Мирный договор гласит…
– Нет смысла говорить о том, чего больше нет. Договор заключал мой отец и обязанности по его выполнению лежали на нем.
– Убедительно прошу вас, отзовите вой…
– Нет! – рявк Авриила Вембранта ударил о резные кремовые стены и выправил мою затекшую спину в жердь. – Это мой окончательный ответ. Материк принадлежит Аракану, и если харийцы не уйдут с моих земель, то я продолжу вам в этом помогать. Убирайтесь.
Зал наполнили вздохи: тихие, долгие, шумные, обрывистые, – вздохи поражения. Но в тени был еще один, другой, который никто не услышал.
– Ваш экипаж ожидает вас у ворот, посол, – нарушил тишину Хефим. – Да хранит ваш путь Огненный Отец.
Донеслось недолгое дерганое шебаршение ткани, шесть пар размашистых шагов, скрип дверных петель и последующий хлопок.
– Гарэт!
Темно-бардовый гобелен, занимавший всю полукруглую нишу за помостом, всколыхнулся. Рядом с массивным троном из молочного камня, встала невысокая худая фигура, облаченная в узкие сапоги, заправленные в них широкие угольно-черные штаны и мешковатую тунику, в цвет. Ворона в нем выдавал алмазный эфес тонкого меча, покоившегося на кожаном поясе, затянутом на его тонкой талии.
– Я здесь, Ваше Величество.
Король повернул свои ночные глаза к Ворону. Широкие черные брови нахмурились.
– Я привык видеть своего собеседника, Гарэт. И тебе это прекрасно известно. Откуда мне знать, что за этой тряпкой ты, а не кто-то из харийцев?
Губы оценили шутку. Я откинула с головы расслабленную петлю плотного темного шарфа. Он был несуразно длинной необходимостью: его кольца спадали с шеи на грудь и прикрывали мое яркое отличие от других Воронов; длинные концы уходили до колен и позволяли скрывать эфес клинка от горожан – иногда мне не следовало выделяться из толпы, а сокрытие лица было скорее привычкой, чем необходимостью, но не менее полезной – редкий человек знал Первого Ворона короля в лицо.
Авриил скупо кивнул и махнул советнику, приказывая ему удалиться.
Морщинки в уголках рта Хефима стали глубже. Не заставляя короля проявлять терпение, он показал свой прямой пробор в седых волосах и удалился.
– Советник считает, что я должен составить новый мирный договор, – начал размерено вещать Авриил, когда небесно-голубой костюм Хефима скрылся за тяжелыми дверьми.
Он задумчиво почесал свой мощный гладковыбритый подбородок сбитыми костяшки пальцев. Взгляд невольно зацепился за три бледных прямых линии, идущих от его нижней губы к шее и скрывающихся за глубоко-бордовым мундиром, с вольно расстегнутым воротом.
Мои глаза стремительно нашли зеркальную гладь мраморного пола.
– Пошел третий год, как мы гоним их со своих земель, а они вцепились в нее зубами и продолжают верить в то, что имеют на это право. О каком мирном договоре может идти речь? Калум не отдаст Аракану украденное. Мирный договор – унижение. Они кинут нам подачку в виде пустынного куска нашей же земли. – Король широко расставил ноги и по своей привычке подался вперед. – Я правильно говорю, Арэт?
Уголки губ дрогнули.
– Да, Ваше Величество, – ответила я своему отражению в наполированном мраморе.
– А их послы – проявление высокомерного снисхождения. Насмешка! – вспылил Авриил и ударил кулаком по широкому подлокотнику каменного трона. Волна горячего воздуха вылетала из-под его руки, обдавая жаром неприкрытую кожу. – Я прав? Арэт.
– Да, Ваше Величество.
Прямая спина, расправленные плечи, твердые ноги – сплошной стержень. Именно такой Ворон должен стоять рядом с королем Аракана, и каждая частичка моего тела к этому стремилась.
– Гарэт.
Назвал по имени – злится.
Подняла голову.
Авриил прожигал меня темно-карими глазами и недовольно раздувал ноздри, но это не портило броской красоты его прямого носа. Его вдумчивый взгляд смотрел сквозь меня. Король злился на образы в своих мыслях и невольно скрипел челюстью, представляя между зубов их кости. В такт скрипу, мелкая проседь на его короткостриженых висках ловила свет свеч, но лишь его крупицу – весь остальной свет поглощали непроглядно черные волосы, небрежно зачесанные назад.
– Сопроводи посла.
– Поняла вас, Ваше Величество.
Ночной Бакатар пронизывали вены тускло освещенных улиц. Они ветвились между силуэтами низких каменных домов и чернеющих крон деревьев. Погода трепала густые лиственные шапки, и фонарщик торопился поскорее зажечь последние высокие фонари центральных улиц столицы.
Первые робкие капли застучали по светлой черепице. Они нарастали вместе с приближающимся цокотом копыт и поскрипыванием колес замученной крытой повозки.
Старая деревянная крыша кареты тихо треснула. Обычное дело для подобной развалюхи – ничего удивительного. Экипаж продолжил путь и вскоре миновал главные ворота Бакатара.
– Срань, – тихо ругнулась я, плотнее кутаясь в промокший шарф. Вода заливала глаза, а подлый ветер то и дело пытался снести мое маловесное тело с повозки.
Дождь стих ближе к полуночи. Голые скалы и горная тропа холодно сверкали глянцевой влагой. Стук колес уходил эхом по каменной стене справа и тонул в глубине рваного утеса слева. Тело потряхивало в невольных приступах дрожи, побуждая меня подвигаться – перестать изображать недвижимую каменную птицу, вцепившуюся в крышу экипажа. После нескольких часов отказа, я решила, что пора, – можно пойти на уступки продрогшему нутру.
Отозвав от кончиков пальцев рук и ног магию и дождавшись, когда ее цепке корни покинут отсыревшее дерево, я торопливо размяла зудящие пальцы и подтянулась к краю – ближе к кучеру. Нож покинул пригретое местечко у моей поясницы, но тут же вернулся в тепло: густое, горячее, пульсирующее.
Пока труп еще не остыл я села к его боку, подтянула ближе и забрала поводья.
Карета остановилась близь обрыва, а кони продолжили разносить свой цокот по темно-серой скале.
– Что за остановки? – возмущено выкрикнул посол и высунул из кривого оконца кареты свой крючковатый нос. Его глаза ухватились за темнеющие в ночи очертания невысокого щуплого человека, обмотанного несуразно длинным шарфом. – Представься! – Незнакомец снял с головы тяжелую сырую ткань. – Харийка? – Я оголила рубиновый эфес клинка. Осознание вытянуло лицо мужчины. – Ворон Авриила!
Сопровождение посла закопошилось в трескучей повозке, но хлипкие дверцы были наглухо забиты магией.
Раньше, чем они скинут незримые гвозди, я замахнулась рукой от противоположного плеча и нашла устойчивость в ногах.
– Остановись! – завопил посол, пытаясь просунуть свои кости через оконце. – Ты харийка! Ты предаешь нашего короля!
– Нет, – отрезала я. – Я выполняю приказ своего короля.
Рука рассекла воздух. Из-под разрывающейся от зуда ладони вырвался мощный воздушный поток. Он влетел в повозку и помог ей преодолеть те незначительные сантиметры, разделяющие карету и темную беззвучную пропасть.
Крик, проклятья звучали все дальше, а вокруг становилось все тише. Глухой треск поставил точку в раздражающем горную тропу шуме, и я смогла присесть к кусающему холодом склону.
Тело ломило. Руки и колени тряслись в слабости.
– Потратила слишком много магии, – выдохнула я и сглотнула горькое понимание – придется просидеть здесь как минимум пару часов, пока у меня появятся силы на обратный путь. Пальцы нащупали в кармане штанов часы. – К утренней тренировке должна успеть.
Луна, привлеченная серебренным блеском часов, облизала тонкую цепочку, светло-серую мраморную крышку и восхищенно поиграла на мелких цветках лаванды, вложенных из аметистов. Ее любопытство разогнало тучи. И я понимала ее интерес. Это были не просто часы – не тикающая безделица, то было самое потрясающее хрупко-прекрасное творение, что я когда-либо видела и, тем более, держала в руках.
Глава 2
Бакатар приветливо встречал розово-оранжевые краски. Они придавали кисло-сочной яркости черепице крыш, так похожих цветом на мелкий румяный песок, разукрашивали светлые стены домов и будили поросшие лужами мощные дороги.
Первые горожане уже спешили по своим делам: женщины торопливо перебирали ножками и придерживали длинные тяжелые юбки, а мужчины бесстрашно проносились по сверкающим последствиям дождя, не страшась подмочить свои темные штаны, туники или даже дорого пошитые шерстяные брюки.
Среди ранних горожан чаще всего мне встречались чистокровные араканцы: темные волосы, смуглая кожа, крупные черты лица и впечатляющий рост. Например, как та девушка в бледно-зеленом хлопковой платье. Ей не понадобился стул, чтобы выставить над дверью лекарской лавки список горящих товаров, а тень от ее горбатого носа вполне могла скрыть хрупкого прозрачнокожего молодого цветочника, что не сводил своих лазурных глаз с араканки. Он накручивал на палец локон блондинисто-золотистых волос и томно вздыхал, витая в своих грезах, – чистый ладросец.
Иногда на улицах столицы можно встретить паракадца, но они скорее больше торговцы, чем жители. Пакарад, в отличии от Ладроских островов, был, мягко говоря, не необщительным государством. Они предпочитали сидеть на своем покрытом скалами материке и рыть свои пещеры. К слову, такой образ жизни сделал их кровь весьма узнаваемой: низкий рост, до смешного широкие плечи, покатые мощные лбы и страстная любовь к драгоценным камням.
Чистокровных харийцев же в Бакатаре можно было пересчитать на пальцах. Помесей-то было более, чем достаточно. Благодаря тесному соседству с Харией, в течении трех ста лет, по улицам постоянно сновали юркие невысокие светлоголовые метисы, но крепко выраженных черт харийцев в них не было. И это не удивительно, учитывая многолетние напряженные отношения между Араканом и Харией. Яркие харийцы предпочитали не нарываться на опасную ненависть араканцев и обитали в основном на территории Харии.
– Сколько дашь за двух кобыл?
Смуглый чернобородый торговец нехотя оторвался от поглаживания морды осла и придирчиво осмотрел стоящих по бокам от меня животин. Затем он примерился к своим гнедым скакунам.
– Краденные?
Я могла бы возмутиться, но мое скрытое в тенях шарфа лицо не насторожило б разве что слепого. Да и зверье на самом деле было не совсем моим – харийского посла.
– Бесхозные.
Торговца такой ответ устроил. Больше вопросов он не задавал – осмотрел зубы и неподкованные копыта.
– Почему босые?
– Вычти подковы из цены.
Мужик долго раздумывать не стал и с легкой руки понизил цену ровно в половину от обычной стоимости лошади.
Мусоля в кармане часы, я широким шагом неслась по узким запревшим улицам, поодаль от главной дороги, – так короче. Впереди уже виднеются кремовые стены дворца и его опасно-острые бурые крыши.
– Срань! – Я отскочила и ударом влетела в стену.
В грязи кислого закоулка лежала женщина – араканка. Светлая ткань платья пропиталась бордовыми пятнами и влажной слизью смердящего угла. Вместо глаз выцарапанные провалы. Некоторые первые фаланги пальцев рук грубо оторваны, а остальные оголены до костей. Смугло-серая кожа вокруг рта покрыта свернувшейся кровью.
Убедившись, что по близости нет горожан, я быстро склонилась над ней и заглянула в расслабленный холодный рот.
– Еще один сыроед, – подытожила, смотря на пожеванный язык. – Ты третья на этой неделе. Зачисти́ли.
Пришлось пожертвовать шарфом. Открыто тащить подобную красоту через главную улицу – плохая идея. Паника Аракану не к чему, да и Его Величество вряд ли обрадуется, если узнает, что по улицам столицы таскают не прикрытые трупы.
До библиотеки я дошла быстро. По пути мне встретилось с десяток горожан, но их больше интересовала я, чем болтающееся на моей хребтине замотанное тело.
– Араканка.
Скинула на добротную дубовую стойку свою поклажу и сразу же забрала свой шарф.
– Нашла в переулке, недалеко от главной улицы.
Русо-серебристая зализанная макушка, выглядывающая из-за стойки, начала медленно подниматься. Вот показался низкий бледный лоб, хмурые темные брови, кричащие в ярости чуть раскосые глаза, острый нос с высокой переносицей, четкие искривленные в оскале губы и трясущиеся в гневе узкие плечи. И как завершающий штрих его истинно-харийской внешности – синие радужки, с ядовито-бирюзовыми прожилками.
– Пошла прочь! – Молодой библиотекарь дергано ткнул пальцем в перевешанное через стойку тело. – И ее забирай.
– Как ты себя чувствуешь, Пирс? Отведать своей плоти не тянет? – Я быстро уложила кольцами шарф и сняла с эфеса клинка край задранной туники. – Тебе стоит еще раз проверить записи. Зараженных все больше, а мы ни хрена не знаем: ни путь заражения, ни симптомов, ни, мать его, лечения. Авриил мне голову открутит, если я опять приду к нему ни с чем.
Пирс перевел взгляд с почившей женщины на меня, прикрыл веки, выдохнул и оправил свою и без того идеальную лиловую рубаху.
– Среди сыроедов нет магически наделенных. Можешь передать Его Величеству, что ему не грозит смерть от сырой болезни. – Пирс лениво махнул ладонью и смердящий переулком труп свалился на пол. – Так же можешь ему передать, что подвал библиотеки – это не покойницкая!
– Он не за свою шкуру печется! – Я хлопнула по стойке ладонью. Никто не смеет пренебрегать королем в моем присутствии. И сразу же опустила свое тело в нарочитое спокойствие: Ворон не должен давать волю эмоциям. – Его сердце болит за свой народ.
– Он поэтому затеял войну с Харией? – Пирс с легкой невозмутимостью стал перекладывать бумаги на столе. – Потому что печется о жизнях своего народа?
Глубокий вдох.
– Ты говоришь, как хариец. Авриил Вембрант войдет в историю как король, вернувший Аракану законные земли – вернувший Аракану материк. Тебе бы не мешало взять с него пример и обзавестись яйцами, Пирс.
Мужчина стрельнул сине-бирюзовыми глазами исподлобья.
– Раньше у тебя к моим яйцам претензий не было.
– Телесно – нет, духовно – да. И то было давно.
– Не так уж и давно, – холодно бросил он и поднял на меня прямой хмурый взгляд. – Не забывай хоть иногда смотреться в зеркало, Гарэт. У тебя с араканцами из общего только глухое упрямство. Если обычный хариец еще сможет ужиться среди них, то таким, как мы с тобой, нет места: ни на Ладроских островах, ни в скалах Паракада, ни в долинах Аракана. Пустыни Харии – наш дом. И однажды нам придется туда вернуться. Хочешь ты того или нет.
Спокойно, Гарэт.
– Я выросла на землях Аракана и мое место рядом с королем.
– Хочешь ты того или нет, – ровно повторил Пирс. – Авриил не будет держать тебя рядом с собой вечно. От старого Ворона ему не будет проку. Тебя заменят, как только ты перестанешь приносить Его Величеству пользу. А если учитывать то, что ты, – он красноречиво вынул бровь на шарф, прикрывающий характерную женскую выпуклость, – малость отличаешься от других Воронов, служить Его Величеству тебе осталось недолго.
Меня уже начинало подкидывать от пляшущей на оголенных нервах злости. Пирс никогда не стеснялся в выражениях и предпочитал мягкой лжи жесткую правду. Засранец однажды доиграется. Ему повезло, что у меня есть дела поважнее, чем вколачивание в его хищно-острое лицо моей правды.
– Завтра утром я приду за портретом этой женщины, – процедила я и быстро глянула на часы. Успеваю, но стоит поторопиться.
– Приходи к обеду.
– Утром, Пирс. Я рассчитываю им воспользоваться на церковной службе.
Я не могу прийти к королю ни с чем. Отложу доклад на день, а завтра разузнаю побольше об этой женщине – что-то лучше, чем ничего.
Библиотекарь поиграл напряженными губами.
– Ладно, но ты отужинаешь со мной.
– Нет, – обрубила я и поспешила во дворец.
Слуги уже подготовили тренировочный зал: расставили соломенные манекены, завели арбалеты, встроенные в колонны, и подвязали к потолочным широким балкам десятки мишеней.
Пройдя по пустому просторному залу, обделанному темным сияющим деревом, я глянула на часы и широко улыбнулась.
– Пришла даже раньше.
Забравшись по одной из центральных колон, прошмыгнула по потолочным балкам в дальний темный угол. Там меня уже ждали засохшая булка и небольшая книга в аккуратной шелковой обложке. Отлично. Еще бы одежда не пахла сыростью и кровь, тогда было бы идеально.
Булка хрустела. Любовный роман жадно поглощался. Я только подошла к самому интересному моменту, как в коридоре раздались тяжелые шаги.
Глянула на часы.
– Опоздал.
С приближением грозного топота легкие все чаще пропускали вдохи. Сердце колотилось. Мысли разбежались. Я могла только, не моргая смотреть на высокие двери и ждать.
Двери распахнулись. В тренировочный зал влетел Авриил.
Душа схватила трепещущее сердце и упала вместе с ним в низ ухающего живота.
– Рил, – беззвучно прошептали мои губы.
Позабыв о дыхании, о движении, о любимой книге в руках – я пристально наблюдала, как он стремительно несся к стойке с оружием и на ходу раздевался.
Щелкнула рубиновая круглая брошь, и тяжелый черный плащ покинул широкие плечи короля. Зашуршали пуговицы глубоко-бордового мундира. Зазвенели пряжки его нательных кожаных перевязей под клинки, которые всегда скрывались под плотной тканью плаща.
– Где Гарэт бесы носят!
Авриил нервно сорвал с себя мундир, оставляя только начищенные до блеска сапоги и штаны, подпоясанные на узких бедрах ремнем с ножнами. Попрыгал на месте, выискивая в ногах баланс, и размял увитые жгутами мышц руки широкими махами.
– Я все утро занимаюсь ее прямыми обязанностями, а она в это время по главной улице Бакатара с мертвяком таскается!
Я протяжно вздохнула, давая подпекающим легким воздуха. Меня опередили с докладом. Сделать это мог только один человек – советник Хефим. Ему только дай повод подкинуть королю сомнений о выборе Ворона.
Последнее, что мне хочется, – это разочаровывать Его Величество.
Я не шелохнулась, лишь отложила книгу и сглотнула сухость в горле, позволяя Авриилу провести его законное время в одиночестве.
Король вышел в центр зала и, чуть вскинув голову, прикрыл глаза, словно пытаясь слиться телом с пространством. Я знала, что он делает – пропитывает атрибутику для тренировок магией. И пока он погружено наделяет манекены, стрелы, мишени временной личной волей, мне ничего не мешает рассмотреть редкое умиротворение Авриила, уловить мгновения спокойствия, а не злости и раздражения, искривляющих его черты лица в моем присутствии.
Утренний свет проникал в высокие узкие окна и падал на чистую смуглую кожу лица. Местами его украшали мелкие, едва заметные морщинки: лапки в уголках миндалевидных больших глаз, тоненькие веточки на лбу и полосочки между густых низко посаженных бровей, раскрывающие его обычное настроение духа; маленькие задорные полумесяцы у уголков дерзких губ, дающие понять, что и улыбка этому мужчине не чужда.
Авриил Вембрант – прямой потомок первого короля Аракана, о чем говорили три бледных светлых линии, идущих от его нижней губы до ямочки ключиц. Но и без этого, смотря на Его Величество, видишь в нем чистокровного араканца: непроглядно черные волосы, с ранней сединой на висках, крупный прямой нос, мощный подбородок с ямочкой, острые скулы и высокая крепкая фигура – моя макушка едва ли достанет до его плеча.
Зал разрезал струнный скрип, и король, выхватив из ножен на поясе клинок, распахнул темно-карие, почти черные глаза. Его тяжелое тело начало свой восхитительный танец. В нем не было гибкости, скорости, только сила, уверенность и сотрясающее воздух превосходство. Ему было не к чему изворачиваться, подныривать под удары, как это приходилось делать мне – невысокой харийке, он был тем, кто наносил эти самые удары.
Четкий рельеф мышц угрожающе играл под гладкой кожей. Сталь рассекала арбалетные стрелы в полете и беспощадно распарывала ожившие соломенные манекены, твердо держащие мечи. В подвешенные под потолком мишени одна за одной летели магические атаки. И ни одна из них не посмела миновать круглые суетливые цели.
Я ловила каждый его выпад, малейший поворот торса, взмахи рук и мощные удары ног и могла предугадать все его приемы. Сердце заходилось. Грудь поднималась в дыхании через раз. Глаза слезились, требуя сморгнуть с них болезненную сухость. Нет. Я не могла пропустить ни секунды.
– Ваше Величество, – пропел нежный голосок.
Сморгнув с глаз песок, я нехотя повернулась к робко стоящей у дверей девушке.
– Вы устрашающе превосходны, Ваше Величество. – Придерживая пышную юбку золотого платья, она присела в легком приветственном реверансе, демонстрируя выдающееся декольте и высокую аккуратную прическу из черных кудрей. – Я в приятном потрясении.
Красавица: золотые круглые глаза, обрамление густыми угольными ресницами; оливковая кожа и налитые кровью пухлые губы.
– Триана, голубка. Твоя открытая лесть может задеть мою гордость. – Авриил широко улыбнулся, и на его впалых щеках появились ямочки, заставившие мои губы дрогнуть. – Почему ты здесь?
– Отец попросил передать вам приглашение на поздний завтрак.
Я почти слышала отобразиашиеся на лице короля мысли: «Гореть Хефиму и его нескончаемым застольям в подземном пекле». Даже меня – Ворона, советник успел достать со своими чаепитиями, хотя звал не так уж и часто – когда все прочие отказывались.
– Так и быть, но передай Хефиму, что я не намерен ютиться в склепе, который он выдает за гостевую столовую. – Король скинул с плеч раздражение и аккуратно вытер испарину со лба тыльной стороной ладони. – Я сам выберу место.
– Спасибо, Ваше Величество.
Новый изящный и весьма вызывающий реверанс.
В этот раз цепкие глаза Авриила заметили выпяченные женские прелести.
– До десяти еще есть время, Ваше Величество, – игриво прощебетала Триана. Сочную грудь вновь поднял нарочито глубокий вздох.
– Леди Триана, кроткая голубка, – пробасил король, уже двигаясь к ней навстречу. – Разве я могу вам отказать.
– Срань, – тихо шикнула я, спешно оглядываясь. До служебной двери смогу добраться, но нужно поторопиться.
Не терпеливый шорох ткани наполнил зал. Сохраняя рассудок холодным, не давая гулу в ушах и чужому шумному дыханию отвлекать меня, я ветром пролетела по потолочным балкам, легким шелком скатилась по колонне и сквозняком шмыгнула в дверь для слуг.