Отражение

Глава 36

Когда я приехала на территорию комплекса, до гонки оставалось всего около получаса.

Последние события вымотали меня до предела, потому мое нынешнее состояние иначе как отрешенным нельзя было назвать. Я не понимала, что происходило с Деймоном и, признаться честно, устала задавать вопросы. Ему, себе, всему этому странному миру… Пока от них становилось только хуже, и я не знала, сколько еще могу выдержать.

Вчера я была счастлива. Так, как, уверена, никогда не была. Да, не так давно меня до чертиков пугало происходящее между нами, но теперь это было в прошлом. За то время, что мы провели вместе, я так привыкла к Деймону в своей жизни, что не понимала, как вообще могла не знать его, ненавидеть. Нет, воспоминания не стерлись, и я не превратилась в ведомую дурочку, закрывающую глаза на то, что сейчас было неприятно вспоминать. Просто… Все просто изменилось. Кардинально. И то, что произошло с нами вчера, лишь окончательно подтверждало это.

Казалось, мы с Деймоном наконец-то полностью открылись друг другу, и ощущение правильности в тот момент не покидало меня ни на секунду. Хотелось позволить себе окончательно открыться этому, позволить той нежности к нему поглотить меня без остатка. Ни разу в жизни я не испытывала подобного. Таких чувств, какие во мне пробуждал только он. Страсть, счастье, наслаждение, желание, чтобы человек принадлежал тебе и только тебе. Но то, как Деймон поступил со мной потом… Как будто леденящий шторм окатил меня с головы до ног и вернул в мою прежнюю реальность.

На короткое мгновение, когда он ушел из дома, мне даже подумалось, что все это было сном или обычной фантазией, разыгравшейся в моей голове. Вот только все еще горящие губы и следы его поцелуев на моей шее и ключице, которые я обнаружила позже в зеркале ванной, кричали мне о том, что все между нами было больше, чем правдой. Все его прикосновения, сверкающие желанием взгляды, слова… это было реально. Но по какой-то причине вдруг стало ничем.

Вплоть до сегодняшнего утра я не могла отделаться от мыслей об этом. Все думала о том, что же на самом деле произошло, почему Деймон так резко переменился по отношению ко мне. Как это вообще могло быть связано со мной? Что он скрывал? Но все мои вопросы, увы, так и оставались без вразумительных ответов, и мне, наверное, следовало только смириться с этим.

Когда подошла к трибунам, часть участников, организаторов и болельщиков уже занимали свои места. Я же сразу нашла себе местечко рядом с ограждением, чтобы отсюда поймать немного отличный от вчерашнего ракурс. Я не стала заходить в здание комплекса, где, вероятно уже собирались наши ребята, не желая с кем-либо взаимодействовать. Настроение было просто паршивым, и последнее, чего мне хотелось, это случайно сорваться на кого-нибудь из них.

– Хэй, Каталина! Как дела? – как по заказу раздался неподалеку знакомый голос.

Да. Правильно, зачем мне получать то, что я прошу, верно?..

Я оторвала взгляд от экранчика фотоаппарата и обернулась. Ко мне приближался улыбающийся Фриц. Его золотистые волосы трепал легкий ветерок, а в выражении лица не было ничего необычного. Отлично. Значит, он был не в курсе, что с его другом происходила какая-то откровенная неразбериха.

– Не фонтан, но сойдет, – попыталась быть дружелюбной я.

Он остановился рядом и, прищурившись от слепящего солнца, оглядел трибуны.

– А где Деймон? Думал, вы вместе приедете.

Сердце в груди сделало сальто, стоило его имени прозвучать вслух.

Неужели, я теперь буду всегда так реагировать? Пф-ф, да ни за что!

– Понятия не имею, где он, – пробормотала я, взяв себя в руки. – И мы не вместе приехали.

Фриц нахмурился. Вся веселость мгновенно исчезла с его лица.

– В смысле? Что-то… произошло?

– Хотела бы я знать.

– Я серьезно. Что случилось? – в его голосе послышались тревожные нотки. А, может, мне показалось… Похоже, я совсем запуталась в истинных эмоциях людей.

Пожав плечами, я опустила невидящий взгляд на фотоаппарат в моих руках. Внутри все перевернулось от внезапно ворвавшихся в мою голову воспоминаний нашего Рождества. Каждая частичка моей жизни теперь напоминала о нем.

– Сама не знаю, Фрици. Он просто отстранился от меня. В один момент мы были вместе, все было прекрасно, а потом пуф, – изо рта вырвался невеселый смешок, – и конец. Он оставил меня.

– А он… что, даже ничего не объяснил?

– Нет. Ему вчера кто-то позвонил, он вышел из комнаты поговорить, а потом вдруг резко переменился. Вернулся с этим удрученным выражением лица, с которым продолжал ходить сегодня все утро. Как будто я в чем-то провинилась перед ним. Или я какая-то кукла для развлечения? Поигрался и убрал в дальний ящик?

– Слушай, – произнес Фриц спокойно, облокотившись о фан-барьер, – я не думаю, что дело в тебе. Может, у него что-то произошло? И все совсем не так, как ты…

– А как тогда? – Я резко повернулась к нему, все еще стараясь говорить вполголоса, дабы не привлекать к нам лишнее внимание. – Просвети меня. Потому что я ничего не понимаю.

Он пожал плечами.

– Я тоже, честно говоря, не все понимаю. Но уверен в одном: Деймон не такой. Он, конечно, иногда та еще заноза в заднице, но он не из тех, кто будет использовать людей в своих целях. Тем более тех, кто ему небезразличен. А ты и сама, наверняка, знаешь, как он к тебе относится. Так что, вероятно, есть какая-то причина…

– Прекрасно! – я горько усмехнулась, теребя в руках ремешок фотоаппарата. – Конечно. Сто процентов у него есть причина. Но вот только, почему-то, я должна теперь мириться с тем, что он мне о ней никогда не расскажет, и просто принять его выбор исчезнуть из моей жизни. Это несправедливо, Фриц!

– Согласен, – Фриц глубоко вздохнул, и мне захотелось дать себе по лбу за то, что стояла здесь и раскисала прямо у него на глазах. Идиотка.

– Ладно, ты… извини. Я не хотела вываливать все это на тебя. Вы с ним друзья, и ты не обязан…

Он не дал мне договорить:

– Ничего, я понимаю тебя. И ты права. Это несправедливо. – Он повернулся лицом ко мне, все еще опираясь локтем об ограждение. – Но, к большому сожалению, Деймон – упрямый дурак. Всегда им был, уж поверь мне. Если задумал что-то, будет потом клешнями держаться за эту мысль, даже если причиняет этим боль другим и себе самому. А потому, все, что я могу посоветовать, это не оставлять все так. Сама знаешь, сколько ненужных проблем, бывает, появляется из-за обычного нежелания вовремя открыться. Просто… не позволяй ему отталкивать себя, Лина. Уверен, в его голове сейчас пирует не одна сотня тараканов.

Да. Конечно. Вот только все уже кончено.

– Но он оттолкнул меня, Фриц. Сказал, что у нас… что у нас ничего не получится. Я не собираюсь навязывать ему себя. Не хочет моего общества – ладно. Так и быть. Моя гордость пока еще при мне. – Я расправила плечи, бездумно оглядев шумный стадион. Гонка вот-вот должна была начаться. – Я так хочу ненавидеть его за то, что он так со мной поступает, но… Но, черт возьми…

Фриц снова вздохнул, потрепав меня по плечу.

– Все наладится, Лина. Просто дай этому ушлепку время и… Ах, а вот и он.

Фриц слегка кивнул куда-то в сторону противоположных трибун, и я проследила за его взглядом.

Среди толпы болельщиков и вправду показался знакомый силуэт. Деймон не переставал просматривать ряды трибун и стартовую линию, пробираясь сквозь скопище людей. Как всегда до безумия обаятелен и уверен в себе. Половина девушек оборачивалась на него с оценивающими, а иногда и откровенно пожирающими взглядами. И я их не винила. Он был самым красивым мужчиной, какого я только видела в своей жизни. Но теперь он не хотел быть ее частью.

Внутри все сжалось, как пружина. В душе все еще пылала злость в купе с обидой и болью, но над всем этим господствовала несломленная нежная тяга к нему. Отделаться от нее было просто невозможно.

Словно почувствовав наши с Фрицем взгляды, Деймон обернулся, и его глаза мгновенно нашли мои. Он застыл на месте, его плечи поднялись и опустились, как если бы он облегченно вздохнул.

Ты правда думал, что я уйду? Ну уж нет, Деймон. Я сильнее, чем могу показаться, ты же знаешь.

И так просто это не оставлю.

***

После гонки я попросила Фрица отвезти меня в шале.

Они с ребятами хотели как и вчера побродить по Лейк-Плэссиду, а потом отдохнуть в каком-то популярном клубе, прежде чем Тео с остальными уедут в следующий город. Я же отказалась. Не могла даже представить, как себя вести с Деймоном, да и от хоть какого-нибудь настроения ничего не осталось. К тому же, накопившаяся усталость наконец-то дала о себе знать, и уже к вечеру ноги еле держали меня.

Вернуться в кампус мы должны были уже к завтрашнему полудню, а потому, думаю, лечь спать пораньше вместо того, чтобы насладиться прогулкой по Лейк-Плэссиду, не такое уж и преступление для меня.

Признаться честно, я была сыта по горло этой поездкой. Я все еще была безумно благодарна Деймону, что он пригласил меня сюда. Увидеть чемпионат по биатлону и знаменитый Лейк-Плэссид своими глазами… это было удивительно, и мой фотоаппарат теперь ломился от снимков заснеженных гор, лыжных трасс и по-своему эстетичной архитектуры. Эти два дня должны были быть полными веселья и впечатлений. Но, увы, неприятности догнали меня и здесь, оставив после себя отвратительное послевкусие. Что бы не происходило, это отбило все желание на запланированный отдых.

Я приготовила себе простой сэндвич и в полной вечерней тишине съела его. Камин я не умела разжигать – даже дома этим всегда занимались родители, – так что, больше ничего не придумав, отправилась наверх и проводила последние отблески туманного заката, сидя в кресле-качалке и пялясь в огромное окно своей комнаты. Пару раз мне писала Эбби, рассказывая, как себя вела Тоффи – подруга вызвалась присматривать за ней в наше отсутствие, – но я так и не смогла найти в себе силы, чтобы ответить ей. Продолжала смотреть на небо, чувствуя какую-то внутреннюю апатию. Не хотелось ни оценивать проделанную за эти два дня работу, ни связываться с подругой, пока я в таком состоянии. Казалось, будто из меня высосали все соки.

Приняв душ, я забралась в постель и подтянула одеяло до самого подбородка. Было темно, только узкая полоска лунного света падала в комнату через штору. Сердце в груди продолжало нервно отстукивать, и я вполне понимала, почему. Казалось, что сама тишина этого прекрасного шале давила на меня.

Все должно было быть не так…

Усталости следовало бы свалить меня моментально, но мое тело будто взбунтовалось. Сначала я ворочалась, меняла позы, даже бездумно пялилась в потолок. Когда закрывала глаза, в голове снова и снова прокручивались события прошедших здесь дней. Звуки выстрелов винтовок, смех ребят, его взгляд. Атмосферные улочки, запах хвои, старый бар, его слова.

«У нас ничего не выйдет».

Я зажмурилась и прижала ладони к лицу. Эти слова в течении всего дня эхом били по вискам, и даже сейчас я все никак не могла от них избавиться. Все мои мысли упрямо возвращались к Деймону и тому, что он решил за нас обоих.

Я пыталась отвлечься, пересчитывала вдохи, смотрела на дверь, когда мне мерещились из-за нее непонятные звуки, но каждая секунда только сильнее сжимала в тиски мою грудь. В конце концов я сдалась, вылезла из-под одеяла и босыми ступнями ступила на мягкий ковер. В горле пересохло, поэтому решила спуститься на кухню.

В доме было тихо. Весь первый этаж мягко освещался несколькими бра, расположенными по стенам. Только благодаря этому, наверное, мне удалось добраться вниз, не споткнувшись о собственные ноги. Я включила маленький светильник над раковиной и, достав стакан из навесного шкафчика, наполнила его водой. Глоток, другой, и стало как будто лучше.

Хотелось думать, что мне по плечу все это, что никакому мужчине не удастся так сильно повлиять на меня. Однако теперь я почти что пыталась собирать себя по частям, отчего чувствовала себя еще хуже.

Прежде у меня ни разу не было отношений. Я ни разу не была на свидании, мне не дарили цветы и не целовали, не говоря уже обо всем остальном. Все это было мне незнакомо. Потому я не знала, каково это – быть для кого-то особенным человеком. А Деймон… Он заставил меня чувствовать себя такой для него. Когда он смотрел на меня, я ощущала себя так, словно была для него всем. Весь окружающий мир исчезал, оставляя нас одних. И как же больно было осознавать, что этому новому для меня чувству не суждено было побыть со мной подольше.

Я уже собиралась вернуться в комнату, когда заметила слабое мерцание за стеклом. Как будто маленькая лампочка очень медленно загоралась и так же плавно гасла. В приглушенном свете уличных гирлянд стал проглядываться чей-то силуэт, а полоска похожая на сигаретный дым едва уловимо уносилась в темноту.

Только когда я тихонько покралась в сторону лестницы, собираясь незаметно умчаться наверх за телефоном, поняла, кто был там. На террасе, спиной к окнам стоял Деймон. На нем была простая футболка и спортивные штаны, что говорило о том, что, по всей видимости, он вернулся относительно давно. В руке он действительно держал сигарету, периодически затягивался и выдыхал дым, запрокидывая голову к пасмурному небу.

Я так и замерла на границе кухни и гостиной, пялясь на него через панорамные окна. Никогда не видела его таким… потому желание выяснить, все ли с ним было в порядке, проникло в мою голову мгновенно, как щелчок. Поколебавшись секунду, подошла к двери. Накинув на себя стянутый с дивана плед, обула мягкие тапочки и шагнула на террасу. Необычно теплый для начала февраля ветерок сразу же коснулся моих бедер.

– Ты куришь? – выдохнула я вместо приветствия.

Деймон повернул голову, и в полумраке показалась его усталая улыбка.

– Иногда, – ответил он. – Когда совсем хреново.

Он снова затянулся и резко выдохнул дым в сторону, словно пытался вместе с ним выпустить из себя все то, что давило. Я дернула плечами, чувствуя, как по спине побежали мурашки. Не от прохлады. От неодолимого беспокойства за него.

Что же тебя гложет?..

– Тебе не холодно… тут?

– Мне привычно, – буркнул он и, окунув окурок в пепельницу, оперся руками о перила. – Ты лучше возвращайся в дом, а я… сейчас приду.

Несколько секунд мы стояли молча. Я слышала только, как щелкают голые ветви под напором ветра, а наше молчание резало меня сильнее любых слов. Оставлять его здесь одного мне категорически не хотелось.

– А я думала, ты все еще с ребятами, – нарушила я тишину. – Фриц говорил, вы хотели прокатиться на сноубордах, а потом завалиться в один клуб… Roomers, кажется.

– Я уехал почти сразу же, – глухо отозвался он. – Не было настроения.

Должно быть, он вернулся пока я была в душе. Иначе почему не слышала его? Тогда и те звуки за дверью на самом деле мне не мерещились… Но то было не важно. Как и тот факт, что еще сегодня утром он сам оттолкнул меня.

Сейчас мне был важен лишь мужчина, что очевидно носил в себе чересчур много всего.

Возможно, с моей стороны это было глупо – продолжать как-либо взаимодействовать с ним. Но мне было плевать. Обида? Можно сказать, прошла. Гордость? Да к черту ее! Все, что я на самом деле хотела, это сократить разделявшее нас расстояние и обнять его со спины, дабы забрать все то, что его тяготило. Дать ему понять, что он больше не один. Что он мог мне доверять. Что он по-настоящему важен для меня. До сих пор.

– Деймон…

– Я облажался. – Вдруг произнес он. Его голос звучал твердо. – По всем фронтам.

От неожиданности у меня перехватило дыхание.

Неужели, он все же решился…

– Расскажи мне об этом. – Я сжала края пледа, сделав еще один крохотный шажок к нему. – Хоть что-нибудь. Пожалуйста.

Деймон провел ладонью по лицу, потом по волосам, будто собираясь с силами. Наконец, он повернулся ко мне.

– Я… я должен был держаться от тебя подальше. Неоднократно пытался убедить себя, что так будет правильно для нас. Что если оставлю тебя в покое, уберегу от всего того дерьма, в котором живу. Но… – он покачал головой так отчаянно, будто ненавидел себя за то, что собирался сказать. – Я не смог. До сих пор не могу.

– Тогда почему отвернулся от меня вчера? Сегодня? – спросила я дрожащим голосом. – После всего… Почему?

– Потому что, знаю, мой отец не позволит мне… остаться с тобой. Не после того, как я поставил его фамилию под удар. И его друг, Кильман… тот предприимчивый засранец, он узнал, что я здесь с тобой. – Деймон дернул плечами. – Он так просто это не оставит, понимаешь?

Да, я хорошо помнила его рассказ об их взаимоотношениях с отцом. Из-за тех проклятых фото из стриптиз-клуба Деймон впал в особый вид немилости своего родителя, и с тех пор не слышал и не получал от него ничего, кроме упреков и поручений.

Так, значит, это было как-то взаимосвязано?

– Друг твоего отца? Тот самый, кто помог вам избавиться от той статьи? Но какое ему дело до нас?

Почему этот Кильман вообще вмешивался в дела Деймона? Разве партнерства ему было мало?

– Все просто. Потому что это связано со мной. Для них обоих я стал гребаным инструментом. Для восстановления репутации, собственной наживы или других целей, без разницы. В любом случае каждый из них получит от меня свою выгоду. Я рассказывал тебе, что отец контролирует мою жизнь? Так вот оно. Это – тот самый контроль, которому я не могу противостоять. Не в этот раз.

– А что до меня?

– Ты – единственное, что не вписывается в их схему. Отец всегда по-своему представлял мое будущее, решая, кто мне подходит, а кто нет. Сейчас еще больше. А вчера позвонил Кильман и предупредил меня… насчет тебя. – Деймон стиснул зубы. – Большему я не позволю случиться. Только не с тобой.

Я шагнула еще ближе, не отрывая от него глаз. Между нами остались жалкие пара шагов.

– Но ведь это твоя жизнь, Деймон. Твоя. Ты вправе сам решать, кто в ней будет…

– Я думал, что был вправе, – он усмехнулся безрадостно. – Но с тех пор, как оступился тогда, право выбирать у меня окончательно забрали. Я больше ни черта не решаю.

– И ты решил, что лучше оттолкнуть меня самому, чем позволить им сделать это с нами?

Теперь Деймон шагнул ко мне навстречу и остановился почти вплотную. Я почувствовала оставшийся на его футболке запах дыма, смешанный с другим, уже ставшим родным. С его запахом. Боже, как же я привыкла к нему.

– Я решил, что так будет безопаснее для тебя, – проговорил он хрипло, глядя на меня сверху вниз. – Я не хотел, чтобы ты оказалась втянутой в это дерьмо. Не хотел, чтобы ты пострадала из-за меня.

Я вскинула голову, встретив его проникновенный взгляд, и сердце тут же сжалось от той муки, которая отражалась в нем. Его слова… они не были признанием. Но они рождали внутри меня нечто совершенно новое, сильное, неукротимое. Как будто то, что я еще сегодня днем считала слабостью – мою привязанность к нему, – оказалось самой настоящей силой.

Между нами нависла пауза, наполненная потрескивающим электричеством. Деймон смотрел на меня так, словно боролся сам с собой. Его пальцы дрогнули, как если бы он хотел коснуться меня, но все равно сдерживался. Я видела эту борьбу. И, что страшнее всего, понимала ее. Он пытался быть для меня «щитoм», но прежде именно этим щитом и ранил.

Тогда я сама потянулась к нему. Дотронулась кончиками пальцев его руки, и он вздрогнул, словно от ожога. Глаза полные внутреннего страдания на миг закрылись.

– Нет, – выдохнул Деймон тихо. – Я так не могу, Каталина. Ты… ты даже представить себе не можешь, насколько это неправильно…

– Если это неправильно, – шепнула я, покачав головой, – тогда почему чувствую себя такой счастливой рядом с тобой?

Слова сорвались с языка сами собой, я просто не могла больше их сдерживать. Моя ладонь легла туда, где билось его сердце. Оно стучало так же неровно и быстро, как и мое. Наши взгляды снова встретились.

– Почему так уверена в том, что мои чувства к тебе – это самое правильное, что я когда-либо испытывала в своей жизни? Ты думаешь, я боюсь твоего отца? Или угроз его друга? Нет. Я боюсь потерять тебя.

Я сказала это и сама испугалась силы своих слов. Но это была правда, и я не собиралась больше прятаться от нее.

В его глазах, казалось, загорелись искорки. Выражение лица смягчилось, будто он впервые за последнее время позволил себе поверить, что у нас есть шанс. Что бы ни делали и ни говорили другие…

Но он медленно покачал головой.

– Нельзя недооценивать Кильмана. Он хитрый, изворотливый гад, который скорее продаст свою собственную жену, чем позволит своим планам пойти трещинами. Как бы ни хотел дать им с отцом отпор, сколько бы ни пытался, я повязан по рукам и ногам. И… черт, как бы я ни хотел быть с тобой, поверь, я хочу этого больше всего на свете… Я не могу.

Поджав губы, я грустно улыбнулась ему.

– Я не дам им запугать меня. Я же храбрая, помнишь?

– Каталина, ты не понимаешь…

– Нет. Я долго боролась против своего отца, против бесконечных обстоятельств, не позволявших мне идти вперед и добиваться своих целей, и выстояла. Сколько бы на моем пути не было дураков, желающих сломить меня, ни у одного так и не вышло. Так что сейчас… Не сдавайся, Деймон. Борись. Пожалуйста, борись вместе со мной.

Он моргнул, с неким мальчишеским трепетом изогнув брови. Из его рта вырвался взволнованный вздох.

– Малыш…

Я не дала ему ответить. Просто приподнялась на цыпочки и, обняв его за шею, тем самым укрыв своим пледом, поцеловала. Осторожно, мягко, не настаивая. Да я и не смогла бы, все еще внутренне робея от всех тех желаний, что во мне пробуждал этот мужчина.

Крохотное мгновение, и я почувствовала, как Деймон обхватил мою нижнюю губу своими, окончательно сдаваясь, отпуская себя. Руки невероятно нежно обвились вокруг меня, опустились на талию и притянули ближе к его крепкой груди. Вкус табака, кофе и корицы коснулся моего языка, заставив меня тут же замычать от удовольствия. Деймон в ответ издал тихий стон, скользя ладонями вниз по моей спине. В его объятиях я казалась хрупкой и маленькой, одновременно с чем очень сильной и желанной.

Вся внешняя прохлада исчезла. Осталось только его тепло, дыхание и руки, которые наконец перестали держать дистанцию между нами. Я чувствовала, как он дрожал, будто каждый сантиметр его тела кричал о том, как он боялся потерять меня и в то же время понимал, что этим самым мог причинить мне боль. И от этого очевидного метания наш поцелуй становился лишь глубже, отчаяннее.

Он оторвался от меня, пробежался губами по скулам, лбу, вискам, будто не мог насытиться. А потом снова заглянул в мои глаза.

– Прости меня. Прости, если когда-нибудь сможешь.

– Не нужно, – прошептала я, поняв, что он имел в виду весь наш дурацкий сегодняшний день. Очертила указательным пальцем линию его подбородка и улыбнулась. – Не нужно извиняться. Я-я понимаю. Я все понимаю, Деймон.

– Ты самое лучшее, что случалось со мной в жизни.э и я не отпущу тебя. Никогда, – выдохнул он, и его губы снова обрушились на мои. Жадные, сбивчивые, будто в этом поцелуе он искал спасение. Наши дыхания смешались, языки сплелись в танце. Я почувствовала, как его руки уверенно скользнули мне под колени, и прежде чем я успела осознать, Деймон поднял меня на руки. Я вцепилась в его плечи, целуя не менее требовательно, и мир вокруг исчез окончательно. Был только он и то, что я тоже никогда больше не хотела отпускать.

Деймон шагнул с террасы в тепло дома, дверь захлопнулась за нашими спинами, и ночная прохлада со всем тем грузом, что мы пронесли за сегодня, остались где-то далеко, будто в другой реальности. Пройдя в зону гостиной, он осторожно поставил меня на ноги. Мы смотрели друг на друга, оба восстанавливая сбившееся дыхание. Деймон смотрел на меня долго, будто хотел запомнить. Я чувствовала, как его взгляд скользит по моим глазам, по губам, по моей быстро вздымающейся груди.

Стало невыносимо жарко. Не помня себя, я сбросила плед куда-то на кофейный столик и снова потянула Деймона на себя. А он не противился, ринувшись мне навстречу. Прижал меня к себе за бедра, отчего мое тело почти что повисло на нем, и с неистовым желанием атаковал мой рот. Тапочки мигом послетали с моих ног вслед за стонами из горла, в которых я едва узнавала себя.

Мы отступили к лестнице почти вслепую, не отрываясь друг от друга. Он пытался остановиться на каждом шаге, но я потянула его дальше, ступенька за ступенькой, не позволяя снова спрятаться за обязательствами и стремлениями меня уберечь.

Хватит. С нас довольно.

– Вообще-то я хотел уложить тебя спать, – лукаво протянул Деймон, вдруг прижав меня спиной к двери его спальни, куда я целенаправленно его вела.