Мистер Фриман: Начало. Всё возможно, когда он с тобой…

© Эльвира Хатит, 2024

ISBN 978-5-0059-4043-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Считается, что каждый человек наделён своими уникальными способностями: кто-то выявляет их сразу, кто-то со временем, а кто-то о них совсем не подозревает, так как даже не подразумевает, что обладает ими. На протяжении всей своей жизни люди стараются добиться определённых успехов в разных сферах жизнедеятельности, пытаются найти себя и своё место под солнцем, ведь бог наградил их определённым, свойственным им правом на счастье, которое они поистине заслуживают.

Я всегда верил, что стремление к обучению и претворению своих идей в жизнь могут привести человека к большому успеху. Но между тем я учитывал, что нужно иметь одновременно терпение и настойчивость, чтобы ты получил то, что желаешь. И не забывать при этом держать удар, так как жизнь полна неожиданных событий, которые в любой момент могут преподать тебе непростой урок…

Глава 1. Начало

Меня зовут Габриэль Фриман, мне 58 лет, и я занимаю 11 строчку рейтинга «100 богатейших бизнесменов Америки 2022 года» с состоянием в 67 млрд долларов США. Для меня всегда было важно чувствовать себя полностью независимым, реализованным и состоявшимся человеком. Я счастливый семьянин и человек, который полностью реализовал свой потенциал.

К сожалению, так было далеко не всегда…

Но всё по порядку.

Родился я в далёком 1964 году в самый разгар лета, 29 июля, в городе Детройте, штат Мичиган, Америка.

В первой половине ХХ века Детройт начал славиться тем, что в нём были построены такие заводы, как «Форд», «Крайслер», «Дженерал Моторс», «Паккард» и «Студебеккер». Большое количество жителей нашего города получили работу на этих заводах. Деньги к городу так и прибывали. Строились красивые здания, прокладывались бульвары. Прослышав эту новость, в поисках работы сюда стали съезжаться люди из других городов. Детройт очень быстро набирал обороты, и все верили, что нас ждёт прекрасное будущее. А во времена Второй мировой войны Детройт, на тот момент автомобильная столица США, пережил очередной взлёт благодаря военным заказам. Жители нашего города, да и моя семья, ликовали в надежде на будущие перспективы.

Отец мой, Хард Фриман, чистокровный ирландец, работал на тот момент сварщиком металлов, а мать Марисса Фриман, уроженка Ирландии, но с британскими корнями, была портнихой, принимавшей недорогие заказы местного населения. Простая семья с маленьким доходом. Но что возвысило наш город в то время, то его и погубило. В начале 50-х годов в Детройт стала съезжаться дешёвая рабочая сила в надежде найти неплохую перспективу для существования. Из-за перегруза прибывшего населения местные жители начали переезжать в тихие пригородные районы города, в результате чего город постепенно начал опустошаться. Уехало также большое количество врачей, юристов, начали закрываться магазины и многие предприятия. Начался экономический кризис. Резко сократились рабочие места, в результате чего безработица и бедность привели к росту преступности. Это сильно сказалось на жизни многих людей.

Прокручивая в своей памяти эти моменты, вспоминаю фильм Пола Верховена «Робокоп» 1987 года, когда главный герой, полицейский, погибает от рук жестоких преступников и из него тотчас создают неуязвимого киборга, который в одиночку начинает бороться с бандами преступников. Согласно этому фильму, ситуация как раз разворачивалась в нашем городе Детройте.

Что по поводу недвижимости: её оценочная стоимость упала до 77%. Дома здесь можно было купить и за тысячу долларов. Массовый многолетний отток среднего класса из города привёл к оскудению городской казны, а руководство пыталось возместить этот денежный недостаток повышением налогов. Криминальная обстановка в Детройте – одна из худших по стране. Даже по оценкам журнала «Форбс» у нашего города был самый высокий показатель по числу совершённых тяжких преступлений, и в дополнение журнал назвал его «наиболее жалким» городом США.

Город сам по себе стал ещё нестабильней, уровень жизни снизился в разы, остались десятки тысяч брошенных домов. Детройт был на грани банкротства.

Жили мы в небольшом коттедже рядом с полуразрушенным зданием, который то и дело не сегодня так завтра мог развалиться на части. Улица, на которой был построен наш коттедж, напоминала руины послевоенной бомбардировки – всюду разбитые автомобили, дети, играющие на капотах этих машин, пятиэтажные обломленные здания с выбитыми окнами и дверями, несколько увядших деревьев, стоящих неподалёку от разрушенных домов, груда камней и металлических конструкций, которые обезображивали существовавший когда-то парк.

В нашей семье, помимо меня, подрастали младший брат Оскар, ему было одиннадцать лет, и сестра Мэри, которой недавно исполнилось шесть лет. Мне на тот момент было тринадцать. К сожалению, постоянные скандалы наших родителей, которые заканчивались избиением матери моим отцом, сделали бедняжку Мэри очень замкнутым ребёнком, которая порой боялась и слово сказать. Внешне она была очень похожа на ангелочка: густые чёрные кудри прекрасно сочетались с её округлой формой лица. Оскар, темноволосый сорванец, напротив, был шустрым ребёнком, который всегда находил выход из любой ситуации. Учитывая то, что я был старшим ребёнком в семье, на меня были возложены обязанности, которые частенько не исполнял мой отец, – а это любой физический труд, который приносил хоть какой-то доход в семью. Я брался за любую работу – от расклеивания объявлений на улицах города до тяжёлых физических нагрузок. Большинство школ в то время у нас было закрыто, но недалеко от нашего дома всё же продолжала работать одна из последних, что благоприятно влияло на время моих «подработок» помимо школьных занятий. После этого едва сил хватало на школьные задания, так как возвращался я домой поздно вечером. Возможности отдать Мэри в детский сад у нас не было, поэтому её воспитанием и развитием занималась мама. Иногда её заменял я – рассказывал ей о школе и о том, как прекрасна наша жизнь. Оскар, в свою очередь, никогда не сидел на одном месте: его частенько не было дома, потому что свободное от учёбы время он проводил в гараже у друга Оливера, который был старше Оскара – разница в возрасте у них была четыре года. Это никак не мешало их дружбе, а порой, наоборот, заставляло Оливера задуматься над тем, что Оскар умён и сообразителен не по годам, так как постоянно предлагал Оливеру различные замыслы и идеи, реализация которых обоих очень воодушевляла.

Мать Марисса – очень жизнерадостная, открытая, доверчивая и мудрая женщина сорока пяти лет, невысокая брюнетка стройного телосложения, постоянно следящая за своей фигурой. Боясь потерять внимание отца, она была вынуждена внимательно следить за собой, так как отец мог позволить себе вести романы на стороне. Работая в цехе по пошиву и дизайну одежды, которую потом ателье продавало за небольшие суммы, она смогла добиться немалых заслуг – её работы продавались чаще других сотрудников, что позволило ей в дальнейшем заниматься этой же работой, но только на дому.

Отец Хард (в переводе с англ. – тяжёлый), старше матери на пять лет, брюнет крупного телосложения, имевший среднее образование станочника металлообработки, был поистине тяжёлым человеком, что осложняло жизнь всей нашей семье, так как всю свою злость и ненависть он всегда вымещал на нас. А в первую очередь на матери. Часто вспоминаю случаи, которые тянутся глубоко из детства, когда отец, что бывало очень часто, напивался с друзьями или новыми знакомыми, которых видел первый раз в жизни, приходил домой и беспричинно устраивал моральное давление и физическое наказание в отношении матери и меня. Это происходило по причине сложившейся обстановки в нашем районе и в том числе на металлургическом заводе, где работал мой отец, – владелец предприятия быстро прикрыл свой бизнес и уехал в неизвестном направлении, оставив более полусотни своих подчинённых без работы. Отец, понимая, что, кроме работы по металлу, он больше ничего не умеет, начал вымещать весь свой негатив на мать ещё больше. Позже он пристрастился к алкоголю, который, по его словам, помогал ему снять усталость. Из-за этого мать начала упрекать его в том, что таким способом он пытается скрыть и запить свою неспособность как человека самореализоваться и найти хоть какую-то работу. На этом фоне у них начали возникать скандалы намного чаще. В нашем доме отца боялись все, особенно крошка Мэри. И вот в очередной раз, когда я вернулся домой поздно вечером с работы, то застал такую картину: в доме стоял едкий запах алкоголя, отец сидел на диване, а в кухне находилась мать. В доме стояла гробовая тишина. Двинувшись на кухню, чтобы отдать матери заработанные мною деньги, я увидел отца.

– Отправляйся к себе, Габриэль, дай матери время прийти в себя, – крикнул он.

– Что опять происходит? – спросил я его.

– А ничего не происходит. Просто твоя мать берёт на себя гораздо больше, чем следовало. Не держит язык за зубами! Вот что происходит! – продолжал кричать отец. Учитывая необразованность моего отца, я не был удивлён его манере разговора.

– Мама, с тобой всё в порядке? – настороженно спросил её я, стоя в коридоре.

– Всё хорошо, сынок, иди в свою комнату, Мэри с Оскаром ждут тебя, – ответила она.

Пребывая в шоке от происходящего, я с округлёнными глазами зашёл к себе в комнату, где сидели Оскар и Мэри.

– Наконец-то ты пришёл. Это невозможно было слышать, – с дрожью в голосе сказал Оскар.

– Что между ними снова произошло? – поинтересовался я у брата.

– Как это что?! – удивлённо заметил Оскар. – Отец в очередной раз вернулся домой пьяным! Не имею понятия, кто ему составил компанию и что там произошло, но, войдя домой, он начал кричать на мать и обвинять её в том, что у него в жизни ничего не получается! – повторял Оскар.

В конце комнаты, приобняв свою единственную игрушку, плюшевого медведя по имени Стив, сидела Мэри, а по её щеке текла маленькая слезинка. Подойдя поближе к ней, в надежде её успокоить, я спросил:

– Ты сильно напугана, малышка?

На что от неё последовал на мгновение затянувшийся ответ.

– Мне страшно. Я думала, что папа убьёт маму, – дрожащим голосом ответила Мэри.

– Не бойся, Мэри, папа с мамой так играют. Ты подумала, что это происходит на самом деле? – спросил я.

– Нет, Габриэль. Когда я услышала, что папа пришёл домой, я выбежала из комнаты, в которой играла со Стивом. Увидев папу, я сразу поняла, что он пьян. Он зашёл и, как всегда шатаясь, отправился на кухню, где мамочка готовила нам ужин. Мама, увидев его в таком состоянии, быстро отравила меня в комнату, где находился Оскар, и запретила из неё выходить, что бы мы ни услышали, – продолжала бедняжка.

– Что было дальше? – спросил я.

– Я быстро побежала обратно к себе, как велела мне мама. Через несколько минут мы с Оскаром услышали, что отец начал на неё кричать, а я, немного приоткрыв дверь, увидела, как папа со всей силы ударил маму по щеке, и она упала прямо на пол. Это не было похоже на игру. Это было на самом деле, Габриэль, – тихо твердила Мэри.

– Ты видела что-то ещё? – продолжал я. В комнате наступила тишина. – Не бойся, говори, – продолжал я.

– Больше ничего, – ответила Мэри, словно насторожившись.

– Я никому ничего не скажу, поверь, – сказал я.

– Тебе этого мало, Габриэль? – буркнул Оскар.

– Неужели тебе тоже досталось? – спросил я.

– Ты действительно хочешь знать то, о чём не может сказать бедняжка Мэри? Хочешь? Так я тебе расскажу! Пока ты находился на своих дешёвых подработках, он мать чуть не прирезал! У отца уже настолько рвёт крышу за последнее время, что он сегодня в порыве гнева взялся за нож и, приставив его к горлу матери, требовал очередного смиренного поведения! Твердил, что якобы она иногда позволяет себе выказывать своё недовольство по поводу его хронической безработицы и нежелания что-то всё-таки начать делать для своей семьи, – выпалил Оскар.

Я сидел и с ужасом смотрел на то, с каким гневом и раздражением отвечал Оскар. Тут наш разговор прервала внезапно открывающаяся дверь нашей комнаты. Это был отец.

– Почему ты не слышишь, когда я тебя зову? Мне что, нужно самому к тебе приходить?! – жёстко крикнул отец.

– Я не слышал, как ты меня звал. Ты что-то хотел? – спросил его я.

– Я что-то хотел? Да… Хотел… Пойди и приведи свою мать в порядок, а то она так и будет валяться на полу до утра, – ответил он.

Выбежав из комнаты, я мигом устремился на кухню, где находилась моя мать. Увидев меня, она начала улыбаться, скрывая инцидент, чтобы сохранить авторитет отца в моих глазах. Но сама она прекрасно понимала, какого мнения я о нём был.

– Ты в порядке, Габриэль? – спросила меня мать.

– Я-то в порядке, мама, а ты? – спросил я.

– Я тоже, сынок. Не переживай, всё будет хорошо, – ответила спокойным голосом она.

– Что будет хорошо, мам, что? Неужели ты думаешь или надеешься, что он когда-то изменится? Думаешь, что однажды он проснётся другим человеком? Думаешь, что-то щёлкнет в его голове и он перестанет избивать тебя до полусмерти? Этого никогда не будет, мам. Никогда! Зачем ты терпишь его столько лет? Зачем? Неужели у нас нет другой возможности, как уехать от него, да и из этого города, и жить другой жизнью? Жить свободной жизнью? – не успокаивался я.

– Это невозможно, Габриэль. Тут у нас дом. Хоть какая-то работа, школа. Нас многое тут держит. О чём ты говоришь? Да я и не смогу. У меня была не раз такая возможность – взять вас и сбежать от него. Но все мои мысли и планы он рушил в тот же момент, аргументируя свой ответ одной лишь фразой: «Если ты однажды посмеешь сбежать от меня, одна либо с детьми, знай – в живых не останешься ни ты, ни дети», – ответила мне мать.

У меня просто не было слов! Он ей угрожал ценой наших жизней.

– Я, конечно же, не смогла. Теперь ты знаешь правду, – печально сказала она.

Наш разговор нарушил неожиданно вошедший на кухню отец.

– Теперь и я знаю правду, моя дорогая. Правильно сделала, что не сбежала, дорожишь детьми. Вот только твоей очередной ошибкой стал твой длинный язык, – скрипя зубами, сказал отец. – Ужин готов? – спросил он хладнокровно.

– Через десять минут можешь садиться за стол, – ответила мама.

– Замечательно. Не забудь составить мне компанию, – съязвил отец и вышел из кухни.

Мать уныло опустила голову и стала накрывать на стол. Мне было безумно больно видеть её в таком состоянии. Я прекрасно понимал, что во многих вещах, в которых обвиняет её мой отец, она не виновата. Также она не имеет никакого отношения к тому, что у отца что-то не складывается в жизни, так как во всех своих бедах виноват он сам. Ответственности за нас он особо никакой не нёс, в семье в основном доход приносила моя мать, и немного помогал ей я. Как мог. Его одежда всегда была чистой и выглаженной, а на столе по возможности стояло всё то, что мы могли себе позволить. На что, по большому счёту, мог жаловаться отец? На это не было причин. Есть, конечно, и приятные моменты… У него была одна хорошая черта характера – он был достаточно великодушным человеком: никогда не оставит в беде человека, поможет другу, знакомому или случайному прохожему. В этом он получал определённое удовольствие – быть нужным кому-то, помогать и не требовать ничего взамен.

Иногда вспоминаю, как отец, сидя за столом, дома или в какой-либо компании, звал меня к себе и говорил о том, какой образ жизни мне надо вести, каким я должен вырасти и каких высот достичь. Что не должен обижаться на него, когда он поднимает на меня руку. Это у него такая манера воспитания, чтобы я вырос достойным сыном своего отца. Создаётся такое впечатление, что если бы он просто садился и разговаривал со мной на эти темы, я бы ничего не понял и поступал бы как-то иначе. А ещё он с детства, лет так с трёх, занимается со мной физическими упражнениями. Ежедневно я должен был вставать в шесть часов утра, делать несколько десятков отжиманий, подтягиваний и остальную физическую нагрузку. По его словам, таким образом он заботился о моём здоровье. Младшему брату Оскару тоже доставалось от отца, но тот каким-то удивительным образом всегда находил причины не выполнять те или иные упражнения. Помню, как он хвастался перед всеми друзьями и знакомыми тем, что всё, что я умел делать, – это благодаря исключительно отцу. Что если бы не он, неизвестно, в каком физическом состоянии я бы сейчас находился. Бывали и такие случаи, когда он при всех заставлял меня отжиматься около сотни раз. Причём я знал, что если не дотяну до этой сотни, то после ухода его друзей меня ожидало наказание в виде очередного избиения или тех же отжиманий до обморока. И знаете, иногда так и происходило – я не отрывал головы от пола, отжимаясь под сотню раз. Отца, видимо, это забавляло. Прервал мои воспоминания внезапно зашедший на кухню Оскар.

– Габриэль, можно тебя на минуту? – спросил он.

Мы отправились вдвоём в комнату.

– Брат, скажи, сколько ещё это будет продолжаться? Сколько ещё мы будем терпеть его издевательства, что над матерью, что над нами? – не успокаивался он.

– Не переживай, братишка, всё обязательно будет хорошо, – не переставал утешать я брата.

В такой обстановке мы прожили ещё несколько лет.

Глава 2. Первая любовь

И вот мне шестнадцать. Забавно получается, как мимолётно пролетели три года моей жизни, полной беготни, переживаний и взросления. У меня появились новые знакомые и друзья, с которыми мы начали часто проводить свободное время. Среди друзей я пользовался неплохим авторитетом, так как был отлично физически развит, мог постоять за себя и не дать в обиду других. В школе я учился не очень хорошо, так как времени на зазубривание предметов мне не хватало. Приходилось либо избегать ответов, либо вникать в предмет.

Однажды в нашем дружеском коллективе появился парень по имени Мэрл, но все его называли Дроздом за его умение ловко навешать человеку лапшу на уши. Он был высоким светловолосым парнем и в хорошей физической форме. Мне он сразу не понравился, так как вёл себя вызывающе и ставил себя выше других. Это не нравилось многим. Но в своём кругу Мэрл пользовался особым влиянием, за что его боялись и в то же время уважали. И вот в один из очередных вечеров, когда наша компания дружно уселась во дворе возле домов, к нам внезапно подошёл Мэрл, а с ним была его подруга. И тут я застыл – это была чудесная девушка. Голубые глаза, светло-рыжие волосы и небольшие веснушки на лице. Застыла и моя речь, и я не мог вымолвить ни слова, учитывая то, что до её прихода я рассказывал очередную историю из моей жизни. Это заметили все. И лишь дружеский удар плечом мне в спину моим другом Эндрю смог вернуть меня обратно на землю.

– Знакомьтесь ребята, это моя девушка Нэнси! – сказал внезапно Мэрл.

Они присоединились к нам, а я продолжил свой рассказ, стараясь как можно реже бросать свой взгляд в сторону Нэнси. Закончив свою поучительную историю, я попрощался с друзьями и отправился домой. Всю дорогу её образ не выходил из моей головы: эти глаза, волосы, фигура, её смех. Всё это чётко запечатлелось в моей памяти. Домой я зашёл будто окрылённый, чего не могла не заметить моя семья. Отец, тут же подскочивший со своего дивана, в который он врос уже давненько, спросил:

– Никогда тебя не видел таким, сынок. У тебя всё в порядке?

– Со мной всё хорошо, – с доброй улыбкой на лице ответил я.

Рядом сидевшая мать поняла по моему виду, что со мной произошло. Скрывать от неё такие вещи не было смысла. Она меня безумно любила. Я это знал. И все это знали, но никого это не смущало.

Всю ночь я думал о ней. Чуть позже я уснул, напрочь забыв о школьных домашних заданиях, – мысли были исключительно о ней. С утра меня разбудил очередной шум, исходивший из коридора, в котором находились мои родители. Оттуда до меня начал доноситься их разговор о том, что отец в очередной раз обвинял мать в том, что она не следит за моим воспитанием.

– Пришёл вчера поздно вечером, непонятно в каком состоянии, а ты сидела и, мило улыбаясь ему в ответ, отправила его в комнату отдыхать! А теперь смотри – твой сын опоздал на занятия! Кто из него вырастет?! Хватит его баловать! Это абсолютно ни к чему! – не успокаивался отец.

– Хард, давай не будем сильно напрягать сына о том, в каком состоянии он пришёл домой. Я больше чем уверена, что ничего плохого он вчера не делал, – оправдывалась мать.

– Ты не знаешь, что творится на улицах Детройта? Давно не выходила и не видела, что в городе заправляет группировка криминальных банд? Не слышала? Так теперь мотай на ус: каждый раз, отпуская детей за границы нашего дома, ты подвергаешь их опасности! Если тебе не дорога жизнь твоих родных детей – мне с тобой больше не о чем разговаривать! – закончил разговор отец. Увидев, как я медленно выхожу из своей комнаты, они оба замолкли и ждали от меня какой-то реакции.

– Неужели у нас не может хоть одно утро начаться без скандала? – спросил я.

– Габриэль, сейчас же собирайся в школу! – крикнул отец.

Школа представляла собой трёхэтажное здание из красного кирпича, местами с выбитыми окнами. В классе у нас было шестнадцать человек. Из всех школьных предметов мне нравилась история и география. Так как учителей в нашей школе не хватало, преподаватель по этим двум предметам у нас был один – мистер Исаак. Мужчина пятидесяти лет, крупного телосложения, с большими карими глазами, полуседыми волосами, очень грамотный человек с определённой жизненной позицией. Он был убеждён, что сможет в старших классах реализовать свой потенциал тем, что будет пропагандировать на уроках тему выявления человеческих способностей и талантов, достижения цели, приобретения навыков управления людьми и влияния на них, а в итоге построения сильного поколения нашей страны. У него когда-то существовал свой бизнес, но по определённым причинам этот бизнес рухнул, оставив после себя лишь кучу долгов и расшатанные нервные клетки. К своему большому сожалению, мистер Исаак больше не занимался никаким видом предпринимательской деятельности и ушёл работать в школу, так как другого варианта на тот момент у него не было. Но опыт и наработанные компетенции часто дают о себе знать на его занятиях. Темы, которые мы обсуждали на его уроках, были интересны в основном только мне, так как я всегда верил, что рано или поздно добьюсь успеха. Личного потенциала хватало. Не хватало лишь смелости пойти на эти шаги. И вот на одном из его уроков, когда мы разбирали очередной вопрос типа «Если бы у вас был шанс изменить что-то в своей жизни, то что бы вы сделали?» (мистер Исаак обожал подобную тематику, да и я сам с удовольствием вникал в его рассуждения), к нам в кабинет зашёл Мэрл-Дрозд.

– Мистер Исаак, познакомьтесь, это ваша новая ученица, зовут её Нэнси Абрахамс. Прошу любить и жаловать, – гордо заявил Мэрл. В этот момент в класс вошла Нэнси.

– Здравствуйте, миссис Абрахамс. Прошу, присаживайтесь, где вам будет удобно, – ответил мистер Исаак и продолжил что-то строчить на доске.

Я был в полном оцепенении. Нэнси тут, рядом, теперь и в моём классе. Она зашла, вежливо поздоровалась с мистером Исааком и села за стол в паре футов от меня. Нэнси кокетливо бросила взгляд в мою сторону, потом устремила его в сторону доски, у которой стоял мистер Исаак. По её поведению рискну предположить, что я ей тоже очень нравился.

Так прошла ещё пара недель…

Постепенно мы начали с ней сближаться: иногда вместе обедали в столовой и весело обсуждали многие темы, близкие нам по духу. Я не заметил, как влюбился в неё. Влюбилась и она. Вскоре Нэнси оборвала все отношения с Мэрлом, и мы начали с ней встречаться. Это были удивительные моменты моей жизни. Позже она познакомила меня со своими родителями. Я сразу наладил с ними контакт – они меня обожали. Я долго думал, как представить её своей семье, потому что реакция отца могла быть непредсказуемой. Моя мама уже знала про наши с ней отношения и постепенно подготавливала отца к такому важному событию, как встреча с моей девушкой.

Через несколько недель после начала наших с ней отношений я всё же пригласил Нэнси к нам на ужин. Это был вечер субботы. После занятий она отпросилась у родителей, сказав им, что идёт знакомиться с моей семьёй. Дождавшись её во дворе, я увидел, как она выбежала из подъезда и лёгкой походкой направилась в мою сторону. На ней было нежно-розовое платье, немного выше колен, на поясе был такого же цвета ремешок из роз, а кудрявые рыжие волосы чуть ниже плеч волшебно развевались на ветру. Я был ослеплён её красотой! Подойдя, она чмокнула меня, и мы отправились ко мне домой.

Мать заканчивала сервировку стола, малышка Мэри носилась из кухни в гостиную, помогая ей, а Оскар с отцом сидели и что-то обсуждали за столом. Несмотря ни на что, отец у меня был человеком гостеприимным. И вот волнительный момент. Она переживала не меньше меня, потому что знала, что мой отец – человек строгих правил. Когда мы вошли в дом, на пороге нас встретила Мэри. Она приветливо поздоровалась с Нэнси, обняла её и пригласила в гостиную. Услышав, что мы уже пришли, в коридор выбежала моя мать, радостно поприветствовала нас, нежно приобняла Нэнси, а после и меня. Мы все дружно зашли в комнату, где нас уже ожидали остальные члены семьи – брат с отцом. Оскара она уже знала, так как мы учились в одной школе.