Под тенью твоих чувств

– Черт… Скай. – Он поворачивается назад, подрывается с места и направляется к ней.

Они знакомы? Интересно…

– Прошу прощения, что потревожила вас. Мне сказали, что вы хотите извинений…

Она умеет их приносить… как никто другой.

Скарлетт ставит бутылку на стол, открывает ее и поднимает над его головой, выливая спиртное на его волосы.

– Такие подойдут? Или нужно сделать это сидя на твоих коленях?

Айзек подлетает к ним, говорит какие-то слова мужчине, после чего закидывает Скай на плечо и уносит ее.

– Отпусти, – громко возмущается она, стуча по его спине кулаком и разливая на пол остатки алкоголя, – я еще не закончила.

– Скай, перестань!

– Я сейчас укушу тебя за бок, если ты не поставишь меня на ноги.

Он выполняет ее просьбу, хватает за щеки и смотрит в ее лицо, вызывая во мне какое-то странное чувство… Ревность к нему? Сочувствие ему?

– Он лапал меня.

И Айзек резко отпускает ее лицо, оставляя руки висеть в воздухе.

Скарлетт возвращается к ним, садится на стол и наклоняется к мужчине, который пытается салфетками избавить свое лицо от влаги. Она что-то говорит, что я уже не слышу. После чего встает и показывает ему средний палец в своей знаменитой манере, заставляя меня улыбнуться.

Она подходит к Айзеку, останавливается напротив него и качает головой, будто беззвучно просит его не отчитывать ее за содеянное. Затем обходит его, оставляя после себя фирменный шлейф аромата «проблема».

Простояв с минуту в таком положении, он растирает лицо ладонями, после чего садится напротив меня. Разливает по стаканам виски, а я не перестаю следить за тем придурком, который лапал Скай.

Мне должно быть все равно на это. Но что-то внутри меня отчаянно противостоит этому чувство-заключению. Дождавшись, когда он встанет, я перевожу взгляд на Айзека и говорю:

– Я сейчас вернусь.

Я направляюсь в сторону уборной, где скрылось это подобие мужчины. Открываю дверь и вижу, как он стоит над писсуаром и справляет нужду.

Беззвучно хмыкнув, подхожу ближе и останавливаюсь по соседству, поворачиваю голову в его сторону и сверлю взглядом его тупое на вид лицо.

Он поворачивается ко мне, вопросительно смотря на меня, и я пожимаю плечами, показывая, что все в порядке. Пока что. Надо ведь дать человеку возможность закончить начатое.

Когда он застегивает ширинку и нажимает на слив, моя рука летит к его затылку и с резкостью окунает его лицо в писсуар, создавая характерный стук носового хряща о керамическое покрытие. Пока он трогает свой нос, который, к сожалению, остался без видимых повреждений, я прислоняюсь спиной к стене и складываю руки на грудной клетке, демонстрируя ему свое превосходство.

– Ты кто, черт возьми, такой? – вопит он, перепугано уставившись на меня.

– Человек с большим сердцем, – отвечаю я, растягивая губы в улыбке и мечтательно закатывая глаза. – А если серьезно… – делаю шаг к нему, отрываю его ладонь от носа и за его спину выкручиваю правую руку, которой он трогал Скай под рабочей формой. – Держи руки при себе, если хочешь еще хоть раз нормально поссать.

– Ты охренел, придурок?!

– Да, я, в общем, и не скрываю. Придурок на всю голову. Поэтому настоятельно рекомендую тебе, проверять, кого ты лапаешь. Кто знает, кто может оказаться за девушкой: придурок, который просто пригрозит статьей за сексуальное домогательство, или больной на голову придурок, который утопит тебя в твоей же моче… – вздыхаю я, пожимая плечами, а потом наклоняюсь к его уху и шепотом добавляю: – Если что, я могу сделать и то, и то.

– Отпусти… – шипит он, когда его голова оказывается максимально близко к писсуару.

– Урок усвоен?

– Да, – сквозь зубы произносит он. – Еще после того, как она сказала, что в следующий раз смажет мою руку спиртом и засунет мне же в задницу, если я кого-то трону…

Услышав это, я невольно ухмыляюсь, представляя, с какой очаровательной интонацией Скай произнесла эти слова.

Она все так же заряжена на эмоции. Она умеет постоять за себя. И, черт возьми, несмотря ни на что, мечта – видеть ее вспыльчивость и ощущать на себе ее способность делать и говорить что угодно, не задумываясь о последствиях, – подает заявку на рассмотрение в мою голову.

Убедившись, что этот недочеловек укомплектовал в себя мой посыл, я мою руки под проточной водой и возвращаюсь обратно в зал. Айзек говорит с кем-то по телефону, а я решаю утолить жажду, облив внутренности глотком алкоголя.

– Да, Скай, – говорит он, и я устремляю взгляд на его лицо. – Все нормально… Нет, тебе выплатят за смену – это не обсуждается.

Закончив разговор, он уделят внимание мне, и я решаю задать вопрос, который меня интересует:

– Кто эта девушка?

– Скай? – хмуро уставившись на меня, спрашивает он.

– Я не запомнил, – лгу я, прекрасно помня и имя, и фамилию, и данное мною ей прозвище. – Наверное.

– Она…

– Трахаешь ее? – спрашиваю я, заметив на его лице намек на счастливую эмоцию, которая после моего вопроса почти исчезает.

– Нет, – вздыхает он, обхватив одной рукой стакан. – Она… она просто мой друг.

– Просто друг, – повторяю я, заставляя свои скулы напрячься.

Внутри меня раздается истерический смех, вызванный воспоминаниями о значении «дружбы», которое для меня стало слишком искаженным.

– Давно дружите? – интересуюсь я, откидываясь на спинке стула.

– Наверное, больше шести лет, – говорит он, пожимая плечами. – Я не запоминаю даты.

Больше шести лет? Серьезно? Меня это немного удивляет.

– Я устроил ее сюда, потому что она… нуждалась в помощи. Но из-за ее характера, проявление которого ты видел только что, она снова осталась без работы. Проявляет она его, конечно, не без повода, но… – Он прерывается и, склонив голову набок, смотрит на меня с подозрением. – Подожди, почему ты о ней спрашиваешь? Она тебе понравилась?

– Впечатлился увиденным и стало интересно, кто это, – говорю я, бросая взгляд на окружающих. – Ты сказал, что она нуждается в помощи…

– Да, и теперь надо найти новое место, которое будет ей подходить.

– У нее проблемы с деньгами? – прямо спрашиваю я.

– Тео…

– Что? Мне просто интересно. Может, я захочу ей помочь.

– Не захочешь, – усмехается он. – Там нужно много денег.

Интересно, для чего? Неужели ее схема с сексом за деньги перестала работать?

– Так я и не бедствую, – усмехаюсь я, прикидывая в голове вариант, как вернуть в свою жизнь эту неадекватную, которая сможет немного всколыхнуть мою нервную систему и разбавить своей эмоциональностью скучную жизнь.

– Две сотни.

– Так дешево… – тяну я, предполагая, что ее талантливые игры должны стоить гораздо дороже.

– Двести тысяч долларов, Тео, – уточняет Айзек, смотря на меня, как на идиота.

– Я же и говорю, что дешево.

– Она не станет с тобой трахаться за деньги, – говорит он, поджимая губы, и я снова смеюсь, вспомнив, что именно это она мне тогда и сказала, только без отрицательной частицы и упоминания меня.

Ну, во-первых, это мы еще посмотрим. Во-вторых, я и не собирался платить ей за секс со мной.

– Мне нужен ассистент, – произношу я, чувствуя, как под черепом разлетаются вспышки событий, где она что-то делает для меня. – Предлагаю тебе такое условие: я спонсирую твой ресторан, помогаю с открытием и прочими нюансами, а ты настоятельно рекомендуешь ей работу на состоятельного мужчину, который выплатит ей всю сумму по истечению… трех месяцев.

Я предполагаю, что этого времени мне хватит на то, чтобы вдоволь насладиться ее компанией и повеселиться.

– Зачем тебе это? – спрашивает Айзек, не разделяя моего настроя.

– Скучно, – отвечаю я, усмехнувшись. – А с ней, должно быть, скучать не приходится.

– У нее тяжелый характер.

А то я этого не знал.

– От этого и интереснее.

– Там нужен особый график, – предостерегает меня.

– Ничего, организую.

– И выходные, – еще одна попытка отговорить меня.

– Без проблем, – пожимаю плечами, желая предоставить «идеальные» условия для ее работы.

– Она тебе все-таки понравилась? – улыбаясь, спрашивает он.

– Просто люблю благотворительность, – отвечаю после небольшой паузы.

*настоящее время*

В тот вечер она предстала передо мной в амплуа, от вида которого внутри разгорелась вспышка интереса. Раскаленный металл прошелся по оголенным нервам, заставив меня возжелать ту, мысли о которой я отчаянно блокировал все это время.

Таких отменных истеричек, я не встречал больше в своей жизни.

И если ранее я допускал, что со временем она изменилась, то после этой встречи я понял: хоть она и представляется всем, как Скай Летти, она все та же – отбитая Скарлетт Скай, которой плевать на все и всех, в том числе и на себя, если учесть с какой легкостью она согласилась спуститься в ад, приняв прописанные мною условия.

Тогда я осознал, что не начал жить дальше. Ощущение неудовлетворенности растекалось по венам, при том, что физически я насытился им сполна. Это было нечто другое. Неудовлетворенность эмоционального характера. Неудовлетворенная недосказанность. Меня заткнули прежде, чем я успел что-то сказать.

И желание поиграть с ней такое… необъяснимо сильное.

Что я решил не сдерживать его и освободить заядлого тусовщика над чужими чувствами на свободу. Сыграть теперь для нее пьянящую киноленту, усадив ее на центровое кресло, и дать увидеть ей все то, что видел я, переехав ее чувства (если у нее вообще есть хоть что-то человеческое) новенькой резиной своей находчивости.

Поздно? Черта с два. С годами желание, как дорогостоящий сорт вина, лишь улучшает вкус конечного продукта.

Вот такой я. Она поспособствовала моей трансформации. И я мог бы вылить в ее уши какие-то речи о том, как сильно я благодарен ей, но… Зачем ограничиваться только словами, если я могу комбинировать их с поступками, которые покажутся ей жарчайшими прикосновениями к зрительным впечатлениям, душевным переживаниям и тактильным ощущениям.

Сердце? Я вроде бы упоминал, что оно размером с кусок сломанного бисера. Так что… ему ничего не грозит. Я в абсолютной безопасности. Под защитой прокачанного до неузнаваемости эго. Эго ублюдка, который любит веселиться. Веселиться, как тот, кому претит мысль довериться еще хоть раз не той.

Надеюсь, больше казусов с возникновением нелепых чувств не произойдет.

Ощущая подступающую волну наслаждения, я делаю несколько толчков, прежде чем излить свою благодарность в горло блондинки.

Она отстраняется, смотрит на меня снизу вверх, не собираясь подниматься. Ее пальцы тянутся ко рту, обводят губы и стирают образовавшуюся слюну.

– Тео…

– Да, детка, было весьма неплохо. Тебя ждет грандиозное будущее. А теперь, – я собираюсь выдать ей инструкцию по направлению в мир шоу-бизнеса, но меня прерывает вошедший в кабинет гость. Точнее гостья.

Рыжие волосы, собранные в высокий хвост, прозрачные очки на глазах – вряд ли для зрения, скорее для имиджа дохуя умной. Рубашка темно-зеленого цвета, застегнутая до выемки, где виднеется грудь, и широкие черные штаны. Скучно. Слишком скрыто. Слишком не в ее стиле.

Или она хочет казаться серой мышкой? Поздно.

Я знаю ее, и это явно не повадки безобидного грызуна, а, скорее, сущность остервенелой суки с перегоревшими токовыми цепями вместо мозга.

Она хмурится и слегка отшатывается, словно я схватил ее за густую копну медных волос и намеренно отшвырнул от себя. Я не делал этого. Это сделала она. Добровольно.

Блондинка торопливо поднимается на ноги, прикрывая полуобнаженное тело валявшимся неподалеку от нее платьем.

Рыжая молчаливо переводит взгляд с моего лица на мои пальцы, которыми я медленно застегиваю ширинку на своих джинсах. Далее наблюдает за девушкой, вероятно, анализируя глазами произошедшее здесь ранее, а затем разражается… смехом?

Скарлетт Скай в край ебнулась? Удивлен ли я? Нисколько.

– Прошу прощения, похоже, я зашла не в ту дверь, – ледяным голосом бросает она, стерев с лица вышеупомянутое веселье.

– Ты как раз вовремя, – отвечаю медленно, нарочно смакуя каждое слово.

Я отвожу взгляд, переключаюсь на Лану. Она судорожно натягивает платье, пытается спрятать свою роскошную, нескромную фигуру под этим клочком грубой ткани.

Меня забавляет то, что всего пять минут назад она была раскованной и смелой, а сейчас чего-то испугалась. Видимо, я погорячился с ее перспективным будущим.

Подхожу ближе, смотрю в ее глаза, но чувствую, как со стороны на меня давит взгляд – зеленые глаза змеиной натуры стягивают с меня кожу, режут до костей.

– Я тебе перезвоню, – произношу механически фразу, которую все мы произносили сотни раз на прощание с теми, кого больше никогда не увидим.

В глазах Ланы заметно тусклое сожаление, может, даже надежда. Я только устало пожимаю плечами, отчужденно качаю головой и получаю приятное вознаграждение ее ладонью по своей щеке за мое умение прощаться навсегда. Затем она поднимает свои туфли с пола и сбегает, не удосужившись даже забрать свои трусы.

Я фыркаю. Не удерживаюсь – провожу языком по пересохшей нижней губе: старый, почти рефлекторный жест, когда нужно не поддаться смеху, и потом на пару секунд прикусываю зубами металлическую серьгу.

Плавно поворачиваюсь к огненной дилерше хаоса. Скарлетт по-прежнему стоит у двери, буравит меня взглядом, будто может поджечь на месте силой одного своего желания.

– Я правда двери перепутала. – Лицо неподвижно, губы чуть скривлены в насмешливой полуулыбке – идеальная маска, сыгранная до совершенства. – На входе мне сказали, что я должна идти сюда.

– Правильно, – отвечаю я, подходя к деревянному столу, на котором валяется свернутое белье черного цвета. – Это твое рабочее место.

Недоумение хочет вырваться наружу, но легкая нахмуренность ее бровей блокирует его, придавая лицу непроницаемое выражение.

– Я всего лишь освятил его своим присутствием. – Я усаживаюсь на край стола и, подняв трусы ушедшей девушки, прокручиваю их на среднем пальце. – Позаботился, чтобы ты сразу окунулась в комфортную для тебя атмосферу. Запах секса и денег – приторное, но будоражащее сочетание, верно? – давлю ее, надеясь разозлить до вспышки, заставить прийти в движение этот застылый лед в ее чертах. Но тщетно – ничего.

Кажется, только в своей голове я вижу ее в гневе, наяву – ее лицо выражает ничего и… ничего.

– Благодарю за столь утонченное исполнение моих любимых запросов, – отвечает она без дрожи в голосе, не моргает, даже бровь не ведет.

Я что, зря старался?

– Это место для моих мимолетный связей. Так что, если вдруг мне захочется… личного пространства, тебе придется исчезнуть, уйти ненадолго, раствориться, – бросаю я презрительно, и на этот раз специально грубо.

– Как пожелаешь, – говорит как заранее запрограммированный автомат, и это только сильнее злит меня.

Где пререкания? Возмущения? Или хоть какая-то эмоция, подтверждающая, что ее задевают мои слова?

Хмыкнув на ее скучную покорность, я подхожу к урне, надавливаю носком кроссовка на ножку, открывая ее, и демонстративно выбрасываю трусы той девушки к использованному ранее презервативу. Что ни сделаешь ради ее уюта…

– Что я должна делать? – звучит сухо, деловито, будто это не вопрос, а формальность, брошенная в стену. Ее тон заставляет меня замереть и задуматься: что ей делать, когда мне от нее не нужно ничего, но в то же время – все.

– Осмотрись. Привыкни. Насыться воздухом. Я тебя вызову, когда будешь нужна мне. Сейчас ты не представляешь для меня никакого интереса.

Да, я мудак. Конченный ублюдок. Самовлюбленный придурок. Нарцисс. Идиот. И еще сотни производных обзывательств, которые прямо сейчас бегущей строкой прокручиваются в голове Скарлетт Скай.

– Хотя-я-я, – вяло протягиваю я, скользя взглядом с ее лица на свои пальцы, потом опять в ее холодные глаза, желая насладиться этой игрой. – Можешь найти среди мусора мое кольцо? Я, видимо, уронил его туда, когда выбрасывал презерватив.

Ну вот, наконец-то, хоть что-то…

Тишина взрывается резким, почти осязаемым движением – ее глаза становятся чуть больше обычного, а рот приоткрывается, как у безмолвной куклы, застывшей между возмущением и немым вопросом: «Ты на самом деле хочешь, чтобы я сделала это, чертов ты придурок?»

– Что? – выдыхает она, вспыхивая искрой удивления. – Я все понимаю, но… – она замолкает, будто раздумывает: стоит ли говорить это в слух, и, в конце концов, озвучивает то, что я так хотел услышать: – ТЫ ничего не перепутал? Я похожа на идиотку, которая будет лазить по мусоркам? Иди… Идите вы нахрен, мистер… придурок! – Она отворачивается, явно собираясь уйти.

Улыбка эгоиста расползается по лицу. Я подлетаю к ней, ловко останавливаясь в опасной близости, так чтобы дыхание смешивалось, но ничто не могло нарушить эту устоявшуюся бездну между нами. Смотрю в ее лживые до безумия глаза и поднимаю ладонь к ее уху, касаясь пальцем серьги под цвет ее глаз. И моих.

– Это шутка. Проверял твои слуховые возможности, – произношу я, не отрывая взгляда от идеально уложенного, безупречного хвоста, где ни одна волосинка не выбивается из строя. – Развлекайся, Скарлетт Скай.

Отсалютовав двумя пальцами у виска, я направляюсь на выход из места, которое даже кабинетом нельзя назвать. Это больше похоже на миниатюрный шкаф для ненужного хлама. Именно там ее место. Заполненное всем и ничем одновременно.

Спускаюсь на первый этаж. Без спешки, почти с наслаждением направляюсь в студийную комнату. Здесь только я и никакого поддельного восхищения, только музыка, обещающая успокоение.

Сажусь на кожаный диван, знакомо проминающийся подо мной. Надеваю наушники на голову, приглушая внешний мир, и беру в руки гитару, заранее подключив ее к усилителю.

Играю. Прикрываю глаза. Чувствую. Дышу. Расслабляюсь.

Осознаю, насколько приятно будет иметь под рукой такого человека, как Скарлетт Скай. Иметь возможность жить, при этом получать наслаждения от каждого дня, каждой ее эмоции.

И только от нее зависит: делать все, что я говорю, или противостоять, получая за это наказание в виде лишения того, что ей так чертовски необходимо, – денег.

Глава 2

СКАЙ ЛЕТТИ

Чувствую, что эти три месяца будут чертовски невыносимыми…

Увидеть член Теодора Каттанео в свой первый рабочий день – что может быть прекраснее этого? Наверное, ничего…

Ладно, почти увидеть… Если бы я не застряла в очереди за холодной водой утром и пришла на пять минут раньше, вероятность застать своего бывшего, которому отсасывала длинноволосая блондинка за какие-то невъебенные привилегии, – приравнялась бы к ста процентам.

Серьезно? Взять меня на работу, выделить для меня кабинет, где в последствии он будет приходить и трахать других? Это, должно быть, нормально? Я просто немного не понимаю всех этих «приколов», которые присущи богатым людям. До сих пор не понимаю.

За восемь лет ничего не изменилось. Почти ничего… Только мое желание свободы сменилось на желание просто жить.

Парадоксально, как со временем меняются ценности, когда вселенная зверски издевается надо мной, подкидывая совершенно не те желания, которыми я грезила.

Увидев в тот вечер Тео, я на самом деле подумала, что это какая-то шутка, очередной сон с его участием, в конце концов. Но какое же разочарование я испытала, когда узнала, что это не случайность, а спланированный за моей спиной сценарий, где Айзек принял решение «помочь» мне.

Помог…

После того, как я «красиво» ушла с очередной работы, я понимала, что меня могут ждать неприятности. Но терпеть к себе странное отношение со стороны работодателей и клиентов, с которыми я вынуждена была контактировать, – плохой вариант. Особенно, если брать во внимание мой отвратительный характер, который из-за моего недуга лишь прогрессировал в суко-отвратительный.

Постоянные нервные срывы, стресс, переживания, желание вырвать кадык тому, кто посмотрит на меня с жалостью, – все это имеет ярчайшие последствия, выплескивая наружу негативную реактивность. Это стало причиной того, что даже в ситуациях, когда можно решить проблему лояльно, я лишь усугубляю все.

С Тео вышла оплошность только по той причине, что я не ожидала этой встречи. Я была настолько поражена увиденным, что не могла даже нормально связывать слова в предложения.

А что я должна была сделать? Подойти, обнять и спросить, как у него дела? Нет, ничего из этого. Я могла только терпеть и не позволять ни единой эмоции проскользнуть на лицо, сдавливая их глубоко под слоем льда, которым обросло мое сердце.

Больно ли мне было видеть его… видеть его с другими? Наравне с болью, которую я испытывала восемь лет назад и в тот длительный промежуток времени, который ушел на мое частичное восстановление.

Действительно, о какой боли может сейчас идти речь, если этот парень всего лишь твоя первая любовь, которой ты солгала и сбежала?

Ни о какой…

Я могла бы быть разочарована тем, каким он стал, но вместо этого есть кое-что другое, что мне с трудом удается подавлять – мучительное чувство вины за то, что именно я стала главным антигероем в его жизни и довела его до такого состояния.

Возможно, если бы я не появилась на его пути и не сделала того, что сделала, сейчас он мог бы быть отцом двух кудрявых мальчиков, иметь жену-супермодель с божественными формами, по которым и не скажешь, что она мать, и занимать высокую должность в какой-нибудь юридической фирме или даже открыть свою собственную. Все это, может быть, сделало бы его счастливым.

Но увы…

Он стал конченным мудаком, и, что самое ужасное, своими действиями только подтвердил мнение окружающих о нем.

Конечно, я не исключаю вариант, что ему, возможно, льстит образ парня, который готов трахнуть все одушевленное в этом мире. Но меня это не должно волновать. Дольше положенного времени я не буду жариться в этом, как он выразился, персональном котле.

Битый час я просто сижу в кожаном кресле и выполняю насильственные действия над шариковой ручкой, беспрерывно нажимая на кнопку, выпускающую стержень. Взгляд перемещается на часы, стрелка которых медленно преодолевает временные отметки. Еще два часа…

…которые я потрачу на рассуждения о том, лежит ли на самом деле его кольцо среди этого мусора или нет.

Решив покинуть свою рабочую камеру, чтобы найти поблизости место, где смогу поесть, или хотя бы немного размять затекшие ноги, я поднимаюсь и иду к выходу. Но стоит мне спуститься на первый этаж и обратиться к одному из работников, как моих ушей касается хриплый голос Теодора:

– Скарлетт, далеко собралась?

– Мое имя Скай3, – напоминаю я и, обернувшись к нему, вскидываю подбородок.

– Пока ты работаешь на меня, твое имя будет таким, каким я захочу, – цедит он, ударяя меня в грудь пренебрежительным тоном. – Скарлетт, детка, лживо-талантливая любительница кармана побольше, – перечисляет он, наклоняясь к моему лицу и внимательно скользя по нему взглядом, после чего останавливается на глазах и повторяет: – как я захочу.

Тео выпрямляется, складывает руки на груди и нарочито медленно растягивает губы в своей характерной ухмылке, пока я упорно сдерживаю слова, которые так и норовят вырваться наружу, чтобы поставить его на место и уничтожить его желание относиться ко мне как к дерьму.

– Или тебя что-то не устраивает?

– Что вы, мистер Каттанео, – уголок моей губы дрожит, зубы нервно тревожат скулу, – конечно, меня все устраивает, – выплевываю, не сглатывая. – Если говорить о вашем вопросе, заданном ранее, то я иду поесть. Или это запрещенное действие прописано в контракте мелким шрифтом невидимыми чернилами, которые проявятся лишь при нагревании?

– Нет, все оформлено как надо, юридически подтверждено. И, насколько помню, пункта о питании там не было, хотя я могу ошибаться.

– Тогда я пойду, – отвечаю я и, пожав плечами, обхожу его.

Успеваю сделать всего один шаг и останавливаюсь, когда слышу за спиной:

– Дополнительное вознаграждение.

– Что? – оборачиваюсь я.

– Внимательно читала соглашение? – усмешка скользит по его губам. – Хорошее поведение оплачивается. Ты с умом выполняешь все, что я говорю, и я перевожу тебе на счет дополнительный кэш. Черт, совсем забыл, – он морщится и касается пальцами переносицы, будто внезапно ощутил головную боль, – у тебя ведь ничего нет под слоями кожи и черепа, да?