Глава 1
Сэм
5 месяцев назад
– Дорэти, прекрати пялиться, – шикаю на подругу, которая не сводит глаз с парня прямо перед нами.
В самый разгар футбольной тренировки, и мы пришли посмотреть её по приглашению этого самого парня. Вот только в то время как я сдержанно наблюдаю за ходом игры, параллельно спрягая французские глаголы в своей тетради, моя подруга Дорэти чуть ли не визжит каждый раз, когда мяч попадает к Оуэну: он стоит в трех метрах от нас. И именно он пригласил нас сюда. Точнее, он позвал Дорэти, а та притащила меня «за компанию» и потому что «я не могу пойти одна, а ты моя лучшая подруга».
Когда игра заканчивается, мы вместе с, должно быть, половиной школы едем на пикник у озера. Сегодня отличная погода, впереди выходные, и пропускать первое настоящее яркое солнце было бы непростительно. Поэтому, когда Дорэти тащит меня и туда, я почти не сопротивляюсь, несмотря на то что мне уже порядком надоело её помешательство на Оуэне.
Последние пару недель наша дружба и всё общение сводится только к тому, что она рассказывает мне, как невероятно он хорош, и задаёт вопросы о том, как она выглядит. Все наши встречи теперь проходят только там, где есть хотя бы малейший шанс встретить Оуэна. В некоторые моменты это переходит все границы, и я чувствую испанский стыд за свою подругу, но она не слушает моих рассуждений. Так что теперь я просто следую за ней, пытаясь спасти от позора своим молчаливым присутствием.
Когда мы приезжаем на пляж, все начинают активно обустраивать место для веселья. Из ниоткуда появляются стол и стулья, невероятное количество пакетов еды и алкоголя. Я слегка морщу нос: всё это не совсем мой формат. Я бы предпочла прогуляться в парке, а если пикник, то не такой массовый и безудержный. Так что я беру книгу, которую взяла с собой, и располагаюсь в отдалении от всех.
– Привет, – моё уединение прерывает чей-то голос. Его владелец тут же появляется в моём личном пространстве и усаживается прямо рядом со мной на крошечный плед, который я расстелила. Я удивлённо поворачиваю голову и узнаю Оуэна.
– Привет, – рассеянно верчу головой в поисках Дорэти. Она была бы просто счастлива его внезапному появлению, в отличие от меня.
– Почему ты тут одна?
– Предпочитаю более уединённый отдых. Большие тусовки не для меня.
Оуэн улыбается и, откидывая волосы со лба, отвечает тише:
– Но ты всё же здесь.
– Верно. Дорэти хотела пойти.
Взгляд Оуэна меняется на отстранённый, он отворачивается. Мне не нравится это: его перемена при упоминании подруги. Я хочу, чтобы он скорее ушёл.
– Ах да, милашка Дорэти. И где же она сейчас?
– Кажется, играет в волейбол.
– Окей, – протягивает он нараспев, – подожду здесь.
Оуэн лениво откидывается назад и опирается на локти, подставляя лицо солнцу. Он красив и прекрасно осведомлён об этом. Именно это делает его максимально непривлекательным для меня. Думаю, добрая половина присутствующих девушек сейчас пялятся на нас и осыпают проклятиями мою скромную персону. Наблюдая за его расслабленной позой и ленивыми взглядами, я задумываюсь о смысле этой сцены. Сейчас он просто флиртует, зарабатывая ещё одну звезду на свой фюзеляж: похоже, для его эго необходимо, чтобы все девушки в радиусе пяти километров были без ума от него. Именно поэтому его интерес к Дорэти сейчас утрачен – её обожание уже получено, уровень пройден.
Чёрт, он внёс сумбур в этот прекрасный день. Теперь мне предстоит непростой разговор с Дорэти. Надеюсь, её симпатия к нему прекратится и не будет стоить нам дружбы.
Оуэн подмигивает мне, прерывая мои мысли:
– Что читаешь?
Как воспитанная девочка, я отвечаю. А затем поддерживаю этот бесполезный разговор и даже наслаждаюсь им на самом деле. Потому что оказывается, Оуэн не только красивый эгоистичный спортсмен, он ещё и обаятелен и умён. Так что, когда его зовут друзья присоединиться к игре в пивопонг и он поднимается, так и не дождавшись Дорэти (он ведь и не ждал её, верно?), я чувствую какое-то разочарование от его ухода.
Вечером, ложась в постель, я осмысливаю всё, что происходило последние две недели, и прихожу к выводу, что только слепой бы не заметил интерес Оуэна ко мне. И только тупой бы не сложил два плюс два – Дорэти он просто использует.
А я, как человек, вдруг понявший всё это, оказываюсь в этической ловушке. Потому что дорожу дружбой Дорэти, с одной стороны, и, откровенно говоря, испытываю симпатию к Оуэну, с другой.
Следующие две недели проходят в моих бесконечных спорах с самой собой. Я даже несколько раз заговариваю с Дорэти, чтобы всё ей объяснить, но в последний момент каждый раз меняю курс. Так что собственная совесть откусывает от меня по кусочку каждый раз, когда мы видим Оуэна.
А видим мы теперь его ещё чаще. С приходом тепла мы часто обедаем на газоне – мы в выпускном классе, учиться осталось всего пару месяцев. Учителя закрывают глаза на такие наши шалости, как еда вне столовой.
Поэтому мы собираемся в небольшие кучки, и два выпускных класса располагаются рядом друг с другом. Оуэн и его друг Билли почти всегда садятся с нами. При них Оуэн никогда не заговаривает со мной. Но я часто ловлю его лукавый взгляд или как бы случайное прикосновение. В этом я чувствую двойственность и нечестность, но продолжаю ничего не делать. А он будто проверяет границы дозволенного. Однажды Билли и Оуэн приглашают нас с Дорэти на двойное свидание. И мы, конечно же, соглашаемся. Вот только официально это выглядит так: Оуэн с Дорэти (которая настолько вне себя от счастья, что к концу уроков я почти ненавижу её голос), а я иду с Билли (который равнодушен ко мне буквально так же, как я к нему, разве что он надеется на что-то с моей стороны, впрочем, однозначно зря).
Когда я прихожу домой переодеться, чтобы пойти на наше свидание, то получаю сообщение. Это Оуэн. И раньше он никогда не писал мне. Я в трепетном нетерпении открываю сообщение и вижу это:
«Надень мини. Твои ноги просто огонь, детка».
Следующие полчаса я провожу на великолепных эмоциональных качелях. Самые крутые виражи на них можно описать так: «тупой придурок и сексист», «я должна рассказать всё Дорэти», и дальше по кругу.
В итоге я иду в красном платье длиной до середины бедра и кожаной куртке. Всю дорогу почти ненавижу себя за то, что поддалась на провокацию, и буквально чувствую упрёки от своей феминистски настроенной половины. В благодарность я получаю сальные взгляды от обоих наших спутников и едва скрываемые ехидные улыбочки, которые окончательно портят мне настроение. Дорэти же ничего не замечает. Она будто прилипла к Оуэну, в то время как он едва смотрит в её сторону.
Мы идём в кино, и я сижу между Билли и Оуэном. Сеанс проходит как страшный сон. Билли периодически пытается меня обнять, что мне страшно не нравится, но я, как воспитанная девочка, постоянно нахожу уловки, чтобы этого избежать: нагибаюсь за попкорном, кутаюсь в куртку, то снимаю, то обратно надеваю её и совершаю ещё много суетливых и ненужных действий. Весь сеанс я начеку. Оуэн же поступает ещё хуже, а вслед за ним и я: неожиданно он берёт меня за руку, опустив её между сидений, и поглаживает большим пальцем. Руку я не отнимаю, будто парализованная страхом: и моя совесть с утроенной силой принимается есть меня. Спустя два часа, измученная собственным сознанием, я выхожу из кинотеатра, будто отработала полную смену на заводе. В кафетерии после всё повторяется: попытки Билли меня обнять, Оуэн, который прикасается ко мне при первой возможности, и одуревшая от счастья Дорэти.
Домой мы поехали на одном такси. Сначала высадили Дорэти: Оуэн галантно проводил её до крыльца и вернулся в машину. Затем была остановка Билли. Провожать его я не стала, но позволила целомудренно чмокнуть себя в щёку. Что, думаю, ему не понравилось. Мы остались вдвоём с Оуэном, и как только Билли хлопнул дверью, он обнял меня и поцеловал. На несколько долгих и прекрасных мгновений я поддалась этому порыву, но затем наконец моё сознание одержало победу, и я отстранилась: мягко пояснила, что между нами ничего не будет, что Дорэти – моя подруга, и я не поступлю с ней так. Оуэн немного поспорил, затем, поджав губы, смирился. Оставшуюся дорогу мы ехали молча. Я упивалась тем, что наконец решилась, и в то же время испытывала отчаяние от того, что оттолкнула его, ведь он, похоже, мне всё-таки нравился. Выходя из машины, я повернулась, чтобы попрощаться, но Оуэн вызвался проводить до дома: отпускать девушку ночью небезопасно и не по-джентльменски. Так что он проводил меня до крыльца нашего жилого комплекса. И напоследок снова обнял меня и поцеловал. В этот раз я, напротив, сначала напряглась, пытаясь отстраниться, а потом сдалась. Потому что кто я такая, чтобы сопротивляться любви?
Я засыпала в феерическом настроении: завтра я всё расскажу Дорэти. Она же моя подруга и всё поймёт, а если нет – у меня будет Оуэн.
Однако утро принесло неожиданный поворот событий: меня разбудил звонок Дорэти. И она так кричала в трубку, что я едва не оглохла.
Суть её звонка – ликование по поводу того, что прекрасный великолепный Оуэн и она теперь официально вместе. Он позвонил ей после нашего расставания, и они болтали несколько часов.
Раздавленная, я позвонила Оуэну, но он не ответил. Зато вместо него объявился Билли. Он прислал мне фото, на котором мы с Оуэном целуемся, сидя в такси. Я выгляжу вполне себе довольной ситуацией, ровно как и Оуэн. Момент, где я его отталкиваю, на кадре запечатлён не был.
Весь день я провела в постели. Боялась звонить и писать кому-либо из моих вчерашних спутников. Слёзы отчаяния и разочарования душили весь день. Когда вечером я провалилась в сон, обессилевшая от эмоций и переживаний, в комнату кто-то заглянул, поцеловал в лоб и укрыл одеялом. Я думала, это мама, но пахло одеколоном Мэта, а открыть глаза не получалось – сон вступил в свои права.
Понедельник стал для меня не меньшим стрессом: все выходные я игнорировала звонки Дорэти. Я не знала, что сделал Билли с этим фото, я не доверяла ему и не доверяла Оуэну, который больше не писал и не звонил.
Ко второму уроку я убедилась, что Дорэти не знает о фото и поцелуе, Оуэн по-прежнему ведёт себя двулично, хотя больше не кажется таким притягательным. А вот Билли переменился. Он молчал, но внимательно следил за каждым моим жестом и движением, будто подмечая малейшие мои промахи. Он просил поговорить, но я боялась оставаться наедине: находила предлоги улизнуть вместе с Дорэти или другими девчонками.
Однако после окончания уроков домой я шла одна. И он догнал меня в переулке недалеко от школы. Дернул за локоть и развернул лицом к себе, руку не отпустил, и я испугалась. – Мы только поговорим. Ты бегаешь от меня весь день и морозилась все выходные, – прорычал он на мои возражения и попытки вырваться. – Отпусти. – Нет, пока не поговорим. – Ладно, ладно. Давай, – я с усилием расслабилась, хотя все мое тело говорило о том, что надо бы бежать отсюда и желательно побыстрее. – Мы были на свидании, а спустя минуту ты бросаешься к Оуэну, – мою руку Билли не отпустил, а напротив, сжимал сильнее, поднимая локоть выше, так что его глаза были совсем близко к моему лицу. – На этом фото не все, он застал меня врасплох, я оттолкнула его почти сразу, – пищу я и стараюсь удержать взгляд на его глазах: в них ярость и осознание собственной силы. Плохое сочетание. – Ага, как же. Вот как мы поступим. Будешь делать, как я скажу, и я буду единственным, кто видел это фото. Поняла? Я молчу, понимая, что условия чудовищные. Он встряхивает меня, как игрушку: – Поняла? – Нет, – зажмуриваюсь. Не знаю, чего я жду от него, но точно ничего хорошего. Он, однако, удивляет меня, ухмыляется и отпускает локоть, поправляет мою одежду и волосы. Я же просто дрожу от страха. Он крупнее меня раза в два, к тому же спортсмен. – Убедила: я смягчу условия. Но это последний шанс не стать главной новостью школы и со скандалом потерять подругу, а заодно и разрушить ее отношения, – на этих словах я вздрагиваю, но ничего не говорю. Ведь я, по сути, совершила предательство, так что, похоже, вендетта неизбежна. И он прав. Моя репутация этого не выдержит, и остаток учебы превратится в ад. – Умничка, ты все понимаешь. Ты нравишься мне, Сэм. Так что мы станем встречаться. Для такой, как ты, быть со мной – просто подарок. На этих словах он обхватывает мой подбородок и чмокает в губы. – До встречи, детка. Он уходит, а я так и стою в этом переулке, осознавая все, что только что произошло. В голове крутится «для такой, как ты»… Не знаю, что он имел в виду, но, может, он прав? Мама тоже считает меня никчемной.
Вот таким абсолютно нездоровым образом, с шантажа и страха, начались мои первые романтические отношения. Опуская подробности, продлились они два с половиной месяца, ровно до выпускного. И если честно, кроме того, пугающего эффекта в переулке и относительного безразличия ко мне как к личности, ничего плохого в них не было. Мы вместе ходили на тусовки футболистов, тренировки, я ездила с ним, Дорэти и Оуэном на игры. Билли не был груб, излишне напорист. Правда, нежным и внимательным тоже не был. Единственным условием в довольно жесткой форме, которое поставил Билли – вообще никак не взаимодействовать с Оуэном или другими парнями из команды. Да, похоже, Билли был ревнив и при этом считал меня неверной. Но кроме того злополучного фото, причин для ревности у него не было. С Дорэти мы отдалились несмотря на то, что продолжали тусоваться вместе, и постепенно дружба сошла на нет. Если коротко, это были отношения, об окончании которых можно было бы забыть спустя пять минут после расставания. По крайней мере, я так думала.
Глава 2
Сэм
Два с половиной месяца назад
После выпускного я объявила Билли, что мы расстаемся. Наверное, я виновата в том, как он отреагировал: неправильно выбрала время для разговора. А может, он в любом случае повел бы себя именно так. Мы были на прощальной вечеринке в доме Оуэна. Там была вся команда, и в ближайшие дни большинство из присутствующих разъедутся по своим учебным заведениям.
Они проиграли матч, и его спортивная стипендия была аннулирована. Не из-за конкретного матча, а из-за целой серии его спортивных неудач и неспортивного поведения на поле, однако известие об этом появилось только сегодня.
Итак, мое предложение расстаться прозвучало, и в следующую минуту Билли вспыхнул. Ярость и отчаяние сплелись в нем в единую движущую силу, напрочь отключившую связь между мозгом и языком.
Он рванулся ко мне и схватил за плечи, и я дико испугалась. Ребята из команды оттащили его, а он в это время выплевывал всякие мерзости обо мне. В ту ночь я долго не могла уснуть из-за переживаний, а наутро мой телефон оказался завален проклятьями не только от Билли, но и от многих других. Он разослал всем фотку, на которой был запечатлен мой поцелуй с Оуэном, сопроводив ее довольно грязными комментариями. Билли, как и Оуэн, были любимцами школы, да еще и красавчиками-выпускниками, так что орда их малолетних фанаток ополчилась против меня. Оскорбительные сообщения и звонки сыпались не переставая, раз за разом доводя меня до слез и отчаяния. Но по-настоящему я боялась только одного – что скажет мне Дороти. Похоже, за весь этот период времени, под давлением Билли и из-за чувства вины перед подругой, я сама по-настоящему поверила, что сделала что-то не так. И что виновата во всем произошедшем только я.
Этот период я помню как смутную пелену, на самом деле, кроме одного момента. Я сидела на полу своей комнаты и смотрела в окно. Телефон выключила – я бы сменила номер, как уже удалила все социальные сети, но продолжала надеяться, что однажды позвонит мой дядя Эван.
Мэт слегка постучал в приоткрытую дверь и тихо вошел в комнату.
– Сэм, я хотел кое-что обсудить.
– Может, завтра? – мой голос был сиплым от долгого молчания и слез, а голова болела.
Мэт не послушал и, чуть помедлив, вошел в комнату, сел рядом со мной прямо на пол. Должно быть, это выглядело комично: в белоснежной рубашке и брюках, рядом с растрепанной девочкой-подростком.
– Ты испортишь костюм.
– Я могу как-то помочь тебе? Последнее время ты совсем не в порядке. Что произошло? – он говорил совсем тихо, будто боялся спугнуть меня, но пытался заглянуть в глаза, считать эмоции.
Это было так искренне, не официально. Думаю, это его предложение помочь было началом решения всех моих проблем – я вдруг поняла, что не одна.
Парадоксально, но от этого облегчения я снова заплакала и уткнулась ему в плечо, всхлипывая. Мэт неловко обнял меня:
– Прости, все в порядке, я в порядке, – сказала я, отстраняясь, – ну, точнее, буду. Спасибо, что предложил помощь, Мэт.
– Уверена? – Мэт недоверчиво смотрел на меня. Уверена, мое поведение выглядело странно, противоречиво. Но, похоже, что-то увидев, а может, отчаявшись, он все же поднялся с пола и немного подошел. – Спустишься к ужину?
– А где мама?
– Еще не пришла. Задерживается. Идем, поедим вдвоем.
Мы поужинали, и я прекрасно провела время впервые за долгое время.
– Как твой парень? – спросил Мэт, когда мы стали убирать со стола.
– Мы расстались, – слишком быстро ответила я и отвела глаза в сторону.
– Это все из-за него? – Мэт говорил, будто шел по канату и боялся оступиться, я чувствовала то же самое. Один из самых неловких разговоров.
– Нет. Точнее, отчасти. Я рада, что мы расстались, но оказалось много подводных камней, – я оглянулась, чтобы увидеть реакцию Мэта. Он поднял одну бровь и явно ждал продолжения, но я молчала.
– Нужна помощь?
– Спасибо, ты правда уже помог. С остальным я справлюсь.
– Сэм, что бы там ни произошло, знай, что всегда можешь обратиться ко мне, – он помолчал мгновение и добавил: – Всегда, что бы ни случилось.
Я кивнула, на глазах снова выступили слезы. Как я могла так погрузиться в свое отчаяние, когда все это время у меня был Мэт?
– Сэм? Сходим на ланч на следующей неделе?
– С удовольствием, Мэт.
Я быстро обняла его и направилась в свою комнату. Предстояло очистить мысли от всего, что происходило ранее, и решить, что делать дальше со своей жизнью.
Когда я вернулась в комнату, то никак не могла понять, почему так надолго выпала из реальности. Теперь все почему-то казалось не таким уж важным. Я устроила грандиозную уборку в комнате: выбросила все, что напоминало о школе, повесила новую гирлянду над кроватью – давно собиралась, но не находила времени.
Мой телефон зазвонил ровно тогда, когда я упала без сил на кровать. Я ответила, не глядя на экран:
– Алло.
– Привет, Сэм, – я сразу узнала Дорэти и резко села. Хотела прекратить вызов, но пальцы будто онемели.
– Мы больше не подруги. Я знаю, но кое-что не давало мне покоя. Не знаю, нужно ли тебе это… – Дорэти замолчала, должно быть, подбирая слова или набираясь смелости. Но тон ее речи был спокойным и немного неуверенным, так что я поддержала:
– Что ты хотела сказать, Дорэти?
– Что не злюсь. Я не злюсь на тебя, Сэм. Оуэн – козел, я быстро поняла это. Как и Билли. Надеюсь, ты закрыла эту дверь.
Я снова почувствовала слезы на щеках. Только теперь они не были горькими, это было облегчение.
– Спасибо. Это было важно.
Я всхлипнула и услышала тяжелый вздох Дорэти.
– Тебе досталось?
– Немного. Но это не важно, все в прошлом, – я снова всхлипнула и услышала, как Дорэти зашевелилась. Я испугалась, что она прекратит разговор, и в спешке добавила: – Дорэти! Я тоже хотела кое-что сказать. Может, это и не важно. Но я тебя не предавала. Это фото… я оттолкнула его сразу же. Ничего не было.
– Спасибо, Сэм. Мне тоже важно.
С этими словами Дорэти отключилась. А я так и уснула с телефоном в руках.
Когда я проснулась, то увидела сообщение:
Отправителем значился Эван: «Найди меня, Мышка. Скоро встретимся!»
Я уставилась на экран, продолжая думать, что сплю… ведь Эван без вести пропал 5 лет назад.
Глава 3. Добро пожаловать в Университет Белвил
Микел
Волнистые розоватые волосы длиной до середины шеи, огромные зеленые глаза, светлые кроссовки и огромное бордовое худи: оно достает почти до колен этой незнакомой девушке, непонятно как очутившейся в моей комнате.
Эта девчонка посреди гостиной – именно то, что я вижу, открыв дверь. Я только что вернулся с тренировки вместе со своим соседом по комнате, Люком. И теперь мы оба стоим у входа, растерявшись. Девушка, стоит заметить, тоже выглядит несколько испуганной. Кошачьи зеленые глаза следят за каждым нашим движением, но спустя мгновение она берет себя в руки.
– Это к тебе? – спрашиваю тихо своего соседа и, по совместительству, единственного друга. У Люка частенько бывают гости и примерно в 100% случаев это незнакомые мне девушки. Но сегодня утром мы уходили вместе и в комнате точно никого не оставалось.
Люк хмыкает: «Не к тебе же» и, отпихнув меня плечом, входит в комнату. Заносчивый болван.
Девушка сохраняет тишину и не двигается, должно быть, даже дышать перестала, бедняжка. На секунду она – один в один олень в свете фар. Но затем на ее лице появляется какое-то сложное выражение, которое я не могу понять: что-то между «наконец дождалась», «какого я здесь забыла» и «не подходи, а то потеряю сознание». Она довольно миниатюрная: невысокий рост и скорее худощавая, чем стройная, хотя в этой безразмерной толстовке не особенно понятно. Похоже, она наша ровесница, может, чуть младше, лет 18–19? Довольно симпатичная, если не сказать красивая. Вот только какого она здесь делает?
– Привет, красотка, – Люк расправляет плечи и натягивает свою фирменную ленивую полуухмылку. – Ты выбрала неожиданный способ знакомства, но я довольно гибкий в отношении правил приличия: идем познакомимся ближе, – с этими словами он протягивает к ней руку, но девушка, зашипев как кошка, буквально отпрыгивает от него и замирает с видом, будто готова разорвать на части. Люк вздрагивает от такой реакции, бросает на меня растерянный взгляд и делает еще одну попытку. Вообще он отличается вспыльчивостью, так что сейчас его выдержка меня удивляет. Пусть и со своими нелепыми шуточками, но он решает ситуацию, в отличие от меня, по-прежнему стоящего на входе в комнату.
– Ты подаешь неоднозначные сигналы, надо заметить. Проникаешь сюда, пока никого нет, а теперь молчишь и шипишь как кошка! Какого хрена? – Люк скорее веселится, чем злится, это слышно по его тону. Ему, похоже, даже нравится эта странная ситуация.
Девушка поворачивается к нему и начинает говорить. Наконец-то, я уже думал между тем, чтобы вызвать скорую – мало ли, откуда эта сумасшедшая.
– Кто сказал, что я к тебе? – ледяным тоном говорит она и, забавно вздернув носик, поворачивается ко мне, – Я пришла к Микелу. Выпьем кофе?
Я ошеломлен. Это, наверное, самое точное определение. Я не популярен среди сверстниц, не завожу друзей по щелчку пальцев и не тусуюсь. И если быть откровенным, если бы не наличие Люка в качестве соседа по комнате, моя социальная активность ограничилась бы посещением лекций и перемещениями по кампусу в наушниках. Поэтому на ее предложение я делаю единственное возможное для меня в этой ситуации: молча пялюсь на нее.
– Так я и думала, – усмехается она и, подхватив свой рюкзачок, хватает меня за рукав и утягивает за собой наружу. Люк открывает и закрывает рот, наблюдая за происходящим. Вот, сумасшедшая и его лишила дара речи, а это уже что-то совсем нереальное. Не помню такого, чтобы он когда-либо молчал дольше минуты, разве что пока спал.
Между тем мы все еще идем. Почему я вообще с ней куда-то иду? Кто она такая и как попала в нашу комнату? А главное: зачем? Пока все эти вопросы роятся в голове, мы продолжаем движение по коридору кампуса: вернее, она продолжает тянуть меня за рукав толстовки, а я просто подчиняюсь.
Оказавшись на улице, она наконец останавливается и поворачивается:
– Эмили Грейс Парсонс, так меня зовут. Это на случай, если ты решил, что я анонимный похититель и жуткий сталкер. Теперь это должно быть больше похоже на обычную прогулку, да?
Нет. Нет. И нет. Кто вообще представляется полным именем? Только сумасшедшие. Она точно делает только хуже. Но я все еще молчу и едва заметно киваю – ведь она продолжает выжидающе смотреть мне в глаза.
Она резко и недовольно выдыхает, не дождавшись внятного ответа. Опускает на глаза солнцезащитные очки и на этот раз берет меня под руку:
– Ладно, идем. Купим кофе.
Мы сворачиваем в парковую зону кампуса: погода отличная и на улице полно студентов. Кто-то кучкуется на газоне, перебрасывая мяч, несколько парочек просто лежат, наслаждаясь друг другом, а многие выполняют домашку, сидя на траве. Но мы проходим мимо, она тормозит у кофе-пойнта и берет нам напитки. Не спрашивает, что буду я, а делает заказ самостоятельно. Чувствую себя все хуже, но по-прежнему ничего не говорю и не делаю: просто перекатываюсь на пятках и жду, чем все это закончится. Странно? Да. Неловко? Вот уж точно. Но я гребаный интроверт. Еще минута этого странного «общения», и я просто уйду.
Когда она протягивает мне стакан, скорее на автомате беру его и она снова тянет меня вглубь парка. Эмили молча пьет свой напиток через соломинку и наконец, увидев небольшой столик с лавками, усаживается. Это совсем близко к кампусу: мы ушли метров на 500 не больше, но место довольно уединенное, дорожка, по которой мы пришли, заходит в тупик, и, кроме пары лавок и этого столика, тут нет ничего интересного. Вокруг деревья, и солнце не прогревает, так что тут становится довольно зябко. Натягиваю капюшон и выжидающе смотрю на своего персонального сталкера и похитителя.
– А ты разговорчивый, да? Ладно-ладно. Ты прав. Хуже способа познакомиться и поговорить не придумаешь. Разве что… можно было использовать скотч и багажник…но это был план Б. К счастью, ты и так со мной пошел.
Она серьезно или шутит? Ее лицо ничего не выражает, кроме, пожалуй, намека на скуку. Снимает очки и отпивает напиток, при этом внимательно наблюдает за моей реакцией своими кошачьими глазами. Сажусь за столик напротив: я ведь должен узнать, что ей нужно, не так ли?
– Просто пошутила, не смотри так. Ты видел меня? – девушка демонстративно проводит руками вдоль тела, показывая миниатюрность. – Я бы не смогла засунуть тебя в багажник при всем желании. Теперь к сути. Как я сказала, меня зовут Эмили. И да, этим утром я действительно проникла в твою комнату в общежитии. К слову сказать, ваша охрана и замок на двери могут только рассмешить, – она отставляет в сторону кофе и нервно качает ногой. – Мне нужна твоя помощь, Микел. Я кое-кого разыскиваю. Кого-то, кто раньше учился в этом университете. И я знаю, что ты единственный студент здесь, который может мне помочь. Я навела кое-какие справки. Говорят, ты настраивал сервера университета, а значит, можешь помочь мне найти одного ученика в их базе. У тебя остались какие-то пароли или что-то в этом роде, что может помочь? – ее лицо наконец обретает эмоцию: я читаю боль и мольбу.
Я действительно помогал в настройке оборудования, и с тех пор декан Стадлер считает меня неким штатным айтишником, которому не нужно платить. Пока меня это более чем устраивает, потому что дает доступ к информации об успеваемости, учениках, учебных планах и прочее… и эта информация уже не раз помогала мне в учебе. Например, если скачать с сервера доклад по заданной теме из прошлого архива, а затем его заменить другим файлом, то программа проверки на плагиат запросто пропустит такую работу. А если шепнуть о том, что пишешь рефераты за деньги, то эта схема начинает приносить небольшой доход. Так что торговля информацией – это бизнес. Ну и немного хобби: я иногда помогаю какими-то общими данными на других студентов, как правило, это что-то связанное с их любовными похождениями: например, есть ли у условного Билли сестра (тут обычно долгая слезливая предыстория о том, как этого самого Билли видели в компании некой незнакомки, которую он представил сестрой) и прочий бред.
Что ж, возможно, Эмили как раз одна из таких ревнивых девушек, которая хочет докопаться до истины. И в этом случае она обратилась по адресу, хоть и выбрала странный способ. Можно было просто написать мне. И говорить бы не пришлось.
– Кого именно ты ищешь? Мне нужны фамилия и имя. На каком курсе он учится?
– Эван Макрой, факультет экономики.
– Этого достаточно. Безответная любовь? Подозреваешь измену? Хочешь выследить его, похитить и насильно женить на себе? – Не знаю, откуда взялась во мне эта дерзость, совсем не похоже на меня, но девчонка вывела меня из себя. А теперь я в своей тарелке.
Она пропускает мою колкость мимо ушей и продолжает:
– Он учился здесь раньше. Несколько лет назад…
– Тогда нужен год выпуска или поступления, год рождения парня.
– Давай так, просто поищи по имени, окей? Эван Макрой, факультет экономики. Точно учился здесь и жил здесь в общежитии. Это было несколько лет назад. Это все, что я знаю, но мне правда очень нужна любая информация, которую ты сможешь найти. И, конечно, я заплачу за нее.
– Ладно. Я понял, – вношу в заметки в телефон все, что она сказала, чтобы не забыть. И делаю глоток своего напитка: – Что это за!?
– Ах, это… Ты выглядел как перепуганный кролик. Это ромашковый чай – говорят, успокаивает нервы, – она слегка улыбается, а я чувствую закипающую ярость.
– Не хочешь извиниться за взлом, кстати? Можно было тупо написать мне. Здесь есть одна социальная сеть среди учеников. И буквально все ей пользуются.
БелВил – социальная сеть университета, была создана одним из выпускников, который презентовал ее в качестве своего выпускного проекта. Парень проделал реально крутую работу и создал не меньше, чем местный фейсбук. А возможность контроля над дисциплиной студентов так вдохновила руководство, что они буквально обязали при зачислении в Белвилский университет создавать профиль. Это такое сообщество, куда нет доступа посторонним, новые профили создаются исключительно через сервера университета по специальным паролям, которые генерирует руководство вуза. И студенты совсем не против: потому что продукт и правда хорош.
– О, я не… Я здесь не учусь. Погоди, а эта сеть давно появилась?
– Пару лет назад. Можно там поискать твоего друга.
Открываю приложение и вбиваю имя в строке поиска.
– Нет, ничего. Значит, все-таки больше, чем несколько лет прошло… Диктуй свой номер. Как связаться с тобой, если что-то найду?
Уже через полчаса я наконец оказываюсь в своей комнате. Я устал и голоден: утренняя тренировка по плаванию затянулась. И прогулка, если можно так назвать, с Эмили совсем не входила в мои планы. О чем я сейчас мечтаю, так это сэндвич, нет, лучше два сэндвича и кровать.
Люк как раз на нашей крохотной кухне что-то готовит, и, к моему счастью, сегодня он удивляет и готовит и на меня тоже. Пока мы едим среднего качества яичницу, я рассказываю, чего же хотела Эмили. Удовлетворить любопытство соседа по комнате – вполне приемлемая цена для сносного обеда.