Сильнее денег

После пережитого на фронте меня ничто не интересовало и не волновало, но голос Риммы вызвал во мне настоящий энтузиазм.

Я уже разговаривал о девушке с Расти и сказал, что она могла бы петь в баре, но он и слышать не хотел о Римме. Правда, он тоже восхищался ее голосом, однако категорически заявил, что ни одна женщина никогда не будет петь в его заведении. Рано или поздно, заявил Расти, это приведет к большим неприятностям, а их у него и сейчас предостаточно.

– У меня есть один знакомый, – сказал я Римме. – Он, возможно, сможет что-нибудь сделать для вас. Завтра я с ним переговорю. Он владелец ночного клуба на Десятой улице. Ничего особенного, но для начала годится.

– Что ж, благодарю…

В ответе Риммы звучало столько равнодушия, что я раздраженно взглянул на нее:

– Вы не хотите стать профессиональной певицей?

– Я готова стать кем угодно, лишь бы заработать себе на хлеб.

– Вот и хорошо. Завтра же я поговорю с ним.

Я сбросил башмаки, намекая Римме, что ей пора уходить, но она все еще неподвижно стояла в дверях, не спуская с меня больших темно-голубых глаз.

– Я хочу завалиться спать, – сказал я. – Завтра встретимся, я переговорю с этим человеком.

– Спасибо. – Она не шевельнулась. – Большое спасибо. – Римма помолчала. – Мне очень неприятно просить, но не могли бы вы одолжить мне пять долларов? Я совсем на мели.

Я снял пиджак и швырнул его на стул.

– И я тоже. Перебиваюсь кое-как уже полгода. Не надо ломать голову. Со временем вы привыкнете.

– Да, но я целый день ничего не ела.

Я начал развязывать галстук.

– Извините. Я тоже без денег, и поделиться с вами мне просто нечем. Отправляйтесь-ка лучше спать. Когда человек спит, он забывает о голоде.

Римма внезапно повернулась и встала ко мне так, чтобы я видел ее грудь сбоку. Лицо ее совершенно ничего не выражало.

– Мне нужны деньги, – заявила она. – Если вы одолжите мне пять долларов, я проведу с вами ночь. Деньги я потом верну.

Я повесил пиджак в гардероб и, стоя к девушке спиной, крикнул:

– Довольно! Я уже сказал тебе: романы заводить я не намерен. Убирайся!

Я слышал, как хлопнула дверь моей комнаты, и поморщился. Повернув ключ, я умылся в жестяном тазу на туалетном столике, заменил пластырь на лице и улегся в кровать.

Римма не выходила у меня из головы. Впервые за последние месяцы я думал о женщине. Почему она до сих пор не стала певицей? Почему с ее голосом, внешностью и постоянной готовностью переспать с кем угодно она до сих пор не сделала карьеры? Возможно, мой знакомый, владелец ночного клуба «Голубая роза» Уилли Флойд, заинтересуется ею.

Некоторое время назад Уилли был заинтересован во мне. Он хотел, чтобы я играл в его клубе в программе из трех отделений с восьми вечера до трех утра. Но мысль играть в ансамбле была для меня невыносима, и хотя Уилли предлагал платить мне вдвое против того, что я получал у Расти, я предпочел остаться у него.

Снова и снова меня охватывало бешеное желание найти способ получать больше денег, но усилия, которые необходимо было для этого приложить, всегда оказывались для меня непомерными. Неплохо было бы съехать из этой паршивой комнаты. Неплохо было бы купить подержанную машину.

Лежа в темноте, я размышлял, смогу ли что-нибудь заработать в роли антрепренера Риммы. Под умелым руководством она вскоре могла бы зарабатывать большие деньги и даже составить состояние, если бы какая-нибудь фирма согласилась выпустить пластинку с записью ее голоса. Десять процентов с гонорара Риммы помогут мне осуществить любые мои желания.

Внезапно из ее комнаты донеслось чиханье. Я вспомнил, как она промокла в тот вечер, когда появилась в баре Расти. Не хватало только, чтобы она простудилась и потеряла голос.

Засыпая, я услышал, как она все еще продолжает чихать.

На следующее утро я вышел из своей комнаты вскоре после одиннадцати. Римма стояла в дверях напротив и поджидала меня. Я поздоровался.

– Ну и расчихалась же ты вчера! Простудилась?

– Нет.

В ярких лучах солнца, светившего в окно коридора, Римма выглядела ужасно. Слезившиеся глаза запали, нос покраснел, побледневшее и покрытое красными пятнами лицо заострилось.

– Я сейчас иду к Уилли Флойду, – сказал я. – Может, тебе лучше полежать? Вид у тебя отвратительный. Если Уилли увидит тебя такой, то нечего и рассчитывать на успех.

– Со мной все в порядке. – Девушка устало провела рукой по лицу. – Не одолжишь ли мне полдоллара на кофе?

– Бог ты мой! Я же сказал, что у меня у самого ничего нет.

Ее лицо у меня на глазах начало как-то раскисать и стало еще более отталкивающим.

– Но я же два дня ничего не ела! Не знаю, что мне и делать. Ну дай хоть немного… Ну хоть что-нибудь…

– Я на мели, как и ты! – крикнул я, теряя самообладание. – Я же пытаюсь устроить тебя на работу! Что же тебе еще нужно?

– Я голодаю. – Римма бессильно прислонилась к косяку и заломила руки. – Пожалуйста, одолжи мне что-нибудь.

– Черт возьми! Ну хорошо. Я дам тебе полдоллара, только, чур, с возвратом.

Мне внезапно пришло в голову, что уж если я хочу, чтобы она произвела впечатление на Флойда, получила у него работу и дала мне возможность зарабатывать мои десять процентов, то я должен позаботиться о ней.

Вернувшись к себе, я открыл ящик туалетного столика и достал монету в полдоллара. Ящик содержал в себе всю мою недельную получку – тридцать долларов. Доставая деньги, я загородил собой ящик, тут же задвинул его и закрыл на замок.

От меня не укрылось, как дрожала рука девушки, когда она брала монету.

– Спасибо, я верну. Честное слово!

– Надеюсь. Я и сам еле-еле свожу концы с концами и не намерен заниматься благотворительностью.

Я вышел из комнаты и, повернув ключ в двери, положил его в карман.

– Я буду ждать у себя, – сказала Римма. – Только выпью в кафе напротив чашечку кофе и сразу же вернусь.

– Приведи себя в порядок. Если Уилли захочет увидеть тебя сегодня же, надо, чтобы ты выглядела не так, как сейчас. А петь-то ты сможешь сегодня, ты уверена?

Она кивнула.

– Сколько угодно и когда угодно.

– В таком случае – пока. – Я спустился по лестнице и вышел на солнце.

Уилли я застал в его кабинете. Он пересчитывал кучу двадцатидолларовых банкнот и для ускорения процесса время от времени слюнявил грязный палец.

Он кивнул мне и невозмутимо продолжил свое занятие. Я прислонился к стене и стал ждать. Кабинет у него был так себе, в общем как и клуб.

Уилли был страстным любителем кричащих нарядов. В этот раз он был одет в бледно-голубой фланелевый костюм с расписным галстуком, заколотым булавкой с фальшивым бриллиантом, – трудно было придумать более нелепое сочетание.

Он закончил подсчет, спрятал деньги в ящик стола и вопросительно взглянул на меня.

– Ну, Джефф, что у нас случилось? – поинтересовался он. – Чего мы хотим?

– Я нашел девушку с чудесным голосом. Ты обалдеешь, Уилли. Именно то, что ты искал.

Его розовое одутловатое лицо выражало лишь скуку. Уилли был лысеющим толстым коротышкой с маленькими глазками, маленьким ротиком и маленьким умишком.

– А я и не ищу дамочек с чудесными голосами. Их тут сколько твоя душа пожелает… На пяток дюжина… Когда ты перейдешь в мой клуб? Пора бы уже поумнеть, Джефф. Живешь не знаю как.

– Обо мне не беспокойся. Живу неплохо, Уилли. Но ты должен послушать девушку. Ты будешь платить ей гроши, а она вызовет сенсацию. У нее сносная внешность и голос, какой твоим паршивым посетителям и не снился.

Уилли достал из кармана сигару, откусил кончик и выплюнул в противоположный угол комнаты.

– Вот уж не думал, что ты интересуешься бабами.

– А я и не интересуюсь. Речь идет о деле. Я выступаю в качестве ее антрепренера. Разреши привести ее сюда вечером. Тебя не убудет. Послушай ее, а потом мы обсудим деловую сторону.

Уилли пожал жирными плечами:

– Ну что ж, хорошо. Я ничего не обещаю, но, если она действительно так хороша, как ты расписываешь, возможно, у меня найдется для нее работенка.