49 притч коуча. Книга 4

Сад цветов

В древние времена, на перепутье дорог в маленькой горной деревушке жил учитель. Он не был богат– его сокровищем была мудрость и знания, накопленная за долгие годы странствий и размышлений. В молодости он прошел тысячи дорог, изучал древние свитки в храмах и библиотеках великих городов, беседовал с мудрецами разных земель и наблюдал за жизнью людей во всех ее проявлениях.

Многие приходили к нему за советом и наставлением, и среди его учеников был юноша, сын богатого торговца, который видел мир через призму недовольства и недоверия. Ему всегда казалось, что другие стремятся обмануть его, воспользоваться его положением или просто желают ему зла.

Учитель долго размышлял, как помочь юноше увидеть мир в его истинном, многогранном облике. И вот однажды, когда солнце уже клонилось к закату, окрашивая горы в огненно-золотистые тона, он пригласил юношу посетить его сад.

Когда юноша пришел, учитель встретил его у ворот сада.

Добро пожаловать. Присядь, отдохни с дороги, а потом я покажу тебе нечто интересное.

– сказал учитель, указывая на каменную скамью в тени старого дерева.

Юноша с благодарностью принял приглашение, и некоторое время они сидели в тишине, наслаждаясь вечерней прохладой и созерцая красоту заката.

Теперь– я хочу предложить тебе небольшое упражнение. Пройди по моему саду и внимательно рассмотри все, что в нем растет алого цвета. Запомни каждое растение, каждый цветок, каждый камень этого цвета. У тебя будет время до тех пор, пока последний луч солнца не скроется за горизонтом.

– нарушил молчание учитель

Юноша, немного удивленный, но заинтригованный, поднялся со скамьи и начал медленно обходить сад. Он внимательно всматривался в каждый уголок, отмечая для себя алые розы, распустившиеся на кустах, пламенеющие маки, красные ягоды на кустарниках, терракотовые горшки с растениями и даже красноватые прожилки в камнях, из которых были сложены садовые дорожки.

Время шло, и когда последний луч солнца скрылся за горной грядой, юноша вернулся к учителю, уверенный, что справился с заданием отлично.

Теперь, закрой глаза и перечисли мне все предметы белого цвета, которые ты заметил в моем саду.

– сказал учитель, когда ученик сел рядом с ним,

Но учитель, ты же просил меня обратить внимание только на алые вещи! Как я мог запомнить белые, если я их даже не искал?

– возразил Юноша с нотками возмущения в голосе

Учитель улыбнулся и мягко положил руку на плечо юноши.

А теперь, открой глаза и посмотри вокруг еще раз. Посмотри внимательно, но теперь ищи белый цвет.

Юноша неохотно поднялся и снова обошел сад, на этот раз в сгущающихся сумерках. И с каждым шагом его удивление росло. Как он мог не заметить великолепные розы, рассыпанные по всему саду словно осколки неба? А красивые бабочки, порхающие над цветами? А белый мрамор, которым инкрустированные в стены беседки?

Когда он вернулся к учителю, его лицо выражало недоумение и осознание одновременно.

Учитель, я не заметил всей этой красоты, потому что был сосредоточен только на алом цвете. Весь остальной мир словно перестал для меня существовать.

– произнес он тихо

В этом и заключается важный урок. То, что мы ищем, определяет то, что мы находим. Если ты настраиваешь свой взгляд только на поиск определенных вещей, то остальной мир для тебя становится невидимым, хотя он существует во всем своем многообразии прямо перед твоими глазами.

– кивнул учитель.

Но как это связано с моей жизнью, учитель?

– спросил юноша после долгой паузы.

Подумай сам. Когда ты идешь по рыночной площади, что ты обычно замечаешь?

– ответил учитель.

Я вижу, как торговцы пытаются обмануть покупателей, завышая цены

Вижу воришек, шныряющих в толпе.

Вижу нищих, притворяющихся калеками, чтобы вызвать жалость.

Вижу…

– юноша нахмурился, вспоминая свои последние посещения рынка.

А теперь скажи, замечаешь ли ты молодую мать, с любовью выбирающую фрукты для своих детей?

Видишь ли ты старика, делящегося своим скудным обедом с бездомной собакой?

Замечаешь ли торговца, который дает бесплатно хлеб голодному ребенку?

Видишь ли ты улыбки людей, встречающих друзей, или нежность влюбленных, держащихся за руки?

– мягко прервал его учитель.

В жизни, как и в моем саду, существует все многообразие красок и оттенков. Есть в ней и добро, и зло, и красота, и уродство. Но то, что ты видишь, зависит от того, что ты ищешь.

Если твой взгляд настроен искать только темные стороны, обман и злые намерения, то это все, что ты будешь замечать, и мир в твоих глазах станет мрачным и враждебным.

– продолжил учитель.

Но ведь опасности реальны, учитель! Разве не глупо закрывать на них глаза?

– возразил юноша.

Я не говорю о слепоте к опасностям. Мудрость не в том, чтобы не видеть зла, а в том, чтобы видеть мир целиком, во всей его полноте. Видеть как опасности, так и возможности. Как тьму, так и свет. Как алое, так и белое.

– покачал головой учитель.

юноша сидел в задумчивости, позволяя словам учителя проникать глубоко в его сознание.

Есть еще кое-что, о чем я хочу тебя попросить – завтра, когда ты пойдешь на рынок, попробуй сделать еще одно упражнение. Вместо того чтобы искать обман и недостатки, сознательно ищи проявления доброты, красоты и честности.

– сказал учитель после долгого молчания.

На следующий день Тарик отправился на рыночную площадь с твердым намерением выполнить просьбу учителя. Поначалу ему было странно и неудобно – его взгляд по привычке цеплялся за знакомые картины: вот торговец, явно обвешивающий покупателя, вот подозрительные личности, шепчущиеся в тени… Но постепенно, делая усилие, он начал замечать и другое.

Он увидел, как пожилой торговец специями дает бесплатно щепотку редкой приправы бедной женщине, чтобы та могла порадовать семью вкусным блюдом.

Он заметил молодого человека, помогающего старику нести тяжелую корзину.

Он увидел детей, с восторгом слушающих сказки странствующего сказителя, и радость на их лицах была чистой и неподдельной.

Чем больше он смотрел, тем больше замечал проявлений доброты, щедрости и простой человеческой теплоты.

К своему удивлению, он обнаружил, что его настроение изменилось – тяжесть и подозрительность, с которыми он обычно ходил по рынку, сменились легкостью и даже радостью.

Вечером он пришел к учителю.

Учитель, сегодня я увидел другой мир. Не потому, что мир изменился, а потому что изменился мой взгляд на него. Это… удивительно.

– сказал он, присаживаясь рядом с учителем под старым деревом, –

В этом и заключается великая истина.

Мир, который мы видим, в значительной степени создан нашим собственным восприятием.

Мы словно носим цветные очки, которые окрашивают все вокруг в определенные тона.

Но самое важное – мы сами выбираем цвет этих очков.

– сказал учитель.

Но как научиться видеть мир в его истинных красках, учитель? Как не позволить своим предубеждениям и страхам затуманивать взгляд?

– спросил юноша

Это требует постоянной практики и осознанности.

Нужно каждый день напоминать себе о том, чтобы смотреть на мир широко открытыми глазами, видеть его многообразие и полноту.

Это не значит быть наивным и не замечать опасностей.

Это значит не позволять одному аспекту реальности затмевать все остальные.

Но если вы научитесь видеть мир во всем его многоцветии, то обнаружите, что даже в самую темную ночь существуют звезды, дарящие свет и надежду.

«Если вы ищете только тьму, то тьму и найдете, даже в самый яркий солнечный день».

Кувшин Желаний

В древнем городе, жил мудрец по имени Фаруд. Его дом, скромный, но наполненный книгами и свитками, был местом, куда приходили люди со всех окрестностей в поисках мудрости и совета.

Фаруд обучал детей письму, счету и, что важнее всего, умению понимать жизнь и людей. Дети любили своего учителя за его доброту и за удивительные истории, которые он рассказывал, объясняя сложные истины простыми словами.

Однажды, когда приближался праздник весеннего равноденствия – Новруз, Фаруд предложил своим ученикам необычное задание.

Дети, как вы знаете, в праздник Новруза люди обращаются с пожеланиями к духам предков. Предлагаю вам написать на свитках свои желания, которые вы бы хотели бросить в священный огонь во время праздничной церемонии. Но помните, – его— желание должно идти от самого сердца.

– сказал он, поглаживая свою бороду.

Дети с воодушевлением приняли задание, и на следующий день принесли свитки с аккуратно выведенными желаниями. Фаруд собрал их и обещал прочесть перед тем, как они будут переданы огню.

Вечером того же дня, сидя в своей комнате при свете масляной лампы, мудрец развернул свитки один за другим. Он улыбался, читая детские желания о новых игрушках, о хорошем урожае для родителей, о мире. Но один свиток заставил его сердце сжаться от боли. Он перечитал его несколько раз, и каждый раз слова, написанные аккуратным детским почерком, вызывали в нем глубокую печаль.

В комнату вошла его жена, Амира, заметившая обеспокоенное лицо мужа.

Что тревожит тебя, свет моих очей?

– спросила она, подойдя ближе.

Фаруд молча протянул ей свиток. Амира развернула его и прочла:

"О духи предков, меня сегодня попросили написать о замом заветном своем желании. Так вот – не прошу я у вас ни золота, ни сладостей, ни новых игрушек. Мне не нужны ни новые сапоги, ни новая целая одежда. Лишь об одном молю: превратите меня в кувшин для воды, что стоит в углу нашего дома.

Когда отец возвращается с из мастерской или из школ, первым делом он идет к кувшину, берет его обеими руками и пьет долго, с наслаждением, будто нет для него ничего важнее в тот момент.

А мама, когда устает от работы, садится рядом с кувшином, проводит по нему ладонью и улыбается, словно он приносит ей утешение.

Когда кувшин пуст, его бережно берут в руки и чистят.

Мои близкие заботятся о нем, его несут него очень бережно, они спешат наполнить его, и ставят в самое прохладное место дома.

Хочу, чтобы родители замечали меня так же, как замечают его.

Я бы хотел хоть ненадолго стать таким кувшином, чтобы родители смотрели на меня с такой же заботой и вниманием.

Я бы стоял тихо и терпеливо, лишь бы они были рядом и замечали меня."

Амира подняла глаза, полные слез.

Какое горе должно быть в сердце ребенка, чтобы написать такое, Кто же этот несчастный?

– прошептала она.

Фаруд тяжело вздохнул и посмотрел на имя, выведенное в конце свитка.

– Это наш сын.

– Наш сын? – удивилась Амира.

Да. И все свое время и внимание, и ты и я отдаем чему-то иному, а не сыну.

– кивнул Фаруд.

Амира покачала головой.

– Я.… я не знала, Я думала, что делаю все для благополучия семьи, для нашего будущего.

– прошептала она.

Фаруд положил руку на ее плечо.

– Еще не поздно все исправить. Наш сын нуждается не в подарках или сладостях. Ему нужно внимание, забота, чтобы им проявили интерес к его жизни. Посмотри на этот кувшин, который он описал. Почему он ценнее и лучше него?

Золотой Сосуд

В древние времена, когда звёзды говорили с людьми, а ветер разносил песни богов по долинам, в маленькой деревне у подножия величественных гор жила вдова по имени Амира со своим единственным сыном Тариком.

Однажды холодной зимой Тарик заболел странной болезнью. С каждым днём жизнь словно утекала из хрупкого тела мальчика, как вода сквозь пальцы. Амира обращалась ко всем знахарям и мудрецам округи, приносила жертвы богам и молилась у священного огня, но ничто не помогало. Её сын угасал на глазах, как свеча на ветру.

На седьмой день болезни в хижину Амиры проник странный серебристый свет. Из него соткалась фигура Азраэля – ангела, посланника смерти.

Я пришёл за душой твоего сына, Амира. Его время на земле завершается

– голос Азраэля звучал и мягко, и неумолимо одновременно.

Сердце Амиры сжалось от страха и отчаяния. Она упала на колени перед посланником смерти, а из её глаз потекли слёзы, сверкающие в лунном свете как драгоценные камни.

О великий Азраэль. Умоляю тебя, не забирай моего Тарика! Он ещё так юн и не познал самого главного в этом мире – не познал истинной любви. Разве не жестоко забирать душу, не давая ей раскрыться полностью?

– взмолилась она, и её голос дрожал как осенний лист.

Азраэль смотрел на неё глазами, в которых отражались миллионы звёзд и судьбы бесчисленных существ.

На небесах его ждёт всё самое прекрасное, что есть в этом мире, и даже больше. Там нет страданий, нет боли, нет утрат.

– ответил он.

Но что он принесёт с собой в твоё царство? Что может быть ценного в душе, не познавшей любви? Позволь ему собрать хотя бы немного этого бесценного сокровища, и тогда я отпущу его с миром!

– воскликнула Амира сотрясаясь от рыданий.

Азраэль задумался. За тысячелетия своего существования он видел множество матерей, умоляющих за своих детей.

Хорошо. Вот условие: возьми и береги этот сосуд, когда этот сосуд наполнится каплями истинной любви твоего сына, я вернусь за ним. Ни раньше, ни позже.

– произнёс он и достал из складок своих одежд странный предмет – крошечный золотой сосуд.

Азраэль положил золотой сосуд на ладонь Амиры. Предмет был тёплым и пульсировал, словно живое сердце.

Запомни, Амира— это должна быть подлинная любовь, идущая от сердца. Никакой фальши, никакого притворства.

– предупредил Азраэль, его фигура начала таять в лунном свете.

Когда посланник смерти исчез, Тарик сделал глубокий вдох, и румянец вернулся на его бледные щёки. К утру лихорадка отступила, и мальчик сел на постели, требуя еды – впервые за много дней.

Когда Тарик окреп, Амира рассказала ему о ночном госте и о странном условии.

Сынок, мы должны быть осторожны. Не торопись отдавать своё сердце, береги свою любовь. Кто знает, сколько капель нужно, чтобы наполнить этот сосуд?

– сказала она, гладя его по тёмным волосам, её глаза были полны тревоги. —

Тарик взял в руки золотой сосуд и с любопытством рассматривал его.

Но разве можно приказать сердцу, матушка? Если сердце хочет любить, оно будет любить.

– спросил он.

И Амира поняла, что её сын говорит правду. Можно ли удержать реку от течения или солнце от сияния?

Шли годы. Тарик рос сильным и красивым юношей. Его сердце оказалось действительно щедрым на любовь. Когда горный олень попал в ловушку охотников, Тарик три дня выхаживал раненое животное, забыв о сне и еде. Когда наводнение разрушило дома соседей, он первым пришёл на помощь, работая без отдыха, чтобы восстановить жилища. Когда старая одинокая женщина с окраины деревни заболела, Тарик приносил ей еду и лекарства, сидел у её постели, рассказывая весёлые истории.

Амира наблюдала за сыном со смесью гордости и страха. Каждый вечер она проверяла золотой сосуд, ожидая увидеть, как он наполняется. Но удивительное дело – сосуд оставался пустым.

Когда Тарику исполнилось восемнадцать, он влюбился в девушку по имени Лейла. Она была дочерью гончара из соседней деревни, с глазами как звёзды и смехом как серебряный ручей. Их любовь расцвела, как весенний цветок под тёплыми лучами солнца.

Амира дрожащими руками проверяла золотой сосуд каждый день, уверенная, что первая настоящая любовь её сына наполнит зачарованный предмет. Но сосуд оставался пустым.

Тарик и Лейла поженились, у них родились дети, мальчик и девочка, такие же прекрасные, как их родители. Тарик стал искусным резчиком по дереву, и слава о его работах разнеслась далеко за пределы их долины. Он любил свою семью всем сердцем, он любил своё ремесло, он любил людей, для которых создавал свои произведения.

А золотой сосуд всё не наполнялся…

Прошли десятилетия. Амира состарилась, её волосы стали белыми как снег, а спина согнулась под тяжестью прожитых лет. Тарик заботился о матери с безграничной нежностью, как когда-то она заботилась о нём. Он массировал её уставшие ноги, рассказывал истории, которые она любила, и каждое утро приносил свежие цветы, чтобы порадовать её.

И однажды холодной зимой, когда метель завывала за окнами так же, как в ту далёкую ночь, когда приходил Азраэль, Амира почувствовала, что её время пришло. Тарик сидел рядом с ней, держа её руку в своих тёплых ладонях.

У меня был чудесный сын… И чудесная жизнь.

– прошептала Амира, глядя на него с любовью.

Когда её глаза закрылись навсегда, в комнату проник серебристый свет, и Амира увидела Азраэля – такого же прекрасного и ужасающего, как и пятьдесят лет назад.

Так получилось, что я сам перехитрил себя.

– сказал посланник смерти, и в его голосе слышался смех.

О чём ты говоришь?

– спросила Амира, чувствуя, как её душа отделяется от тела, становясь лёгкой и свободной.

Азраэль протянул руку, и на его ладони лежал золотой сосуд – всё такой же пустой на вид.

Видишь ли, ни один сосуд не может вместить больше своего объёма. Это закон бытия. Но есть одно исключение – сосуд любви.

– объяснил Азраэль,

Он перевернул золотой сосуд, и вдруг комната наполнилась ослепительным светом, изливающимся из сосуда бесконечным потоком.

Дело в том, что любовь твоего сына – бездонна, как само мироздание. Каждая капля его любви не заполняла сосуд, а наоборот расширяла его, делая его все больше и глубже. Чем больше он любил, тем больше становилась его способность любить. Такова природа истинной любви – она не иссякает, отдавая себя, а лишь растёт и умножается. Жаль, что такое осознание приходит ко всем слишком поздно.

Дар Императора

В древние времена, Персидская империя простиралась от Инда до Эгейского моря, жил в столице мастер-строитель по имени Фарид. Он сорок лет служил верой и правдой трем династиям шахов. И однажды весенним утром Фарид он пошел к молодому шаху Дарию, которому служил последние пять лет.

О великий правитель, – годы мои подходят к закату. Пришло время уступить место молодым талантам. Позволь мне удалиться в родную деревню, чтобы провести остаток дней, обучая внуков ремеслу и наслаждаясь покоем под сенью гранатовых деревьев.

– произнес Фарид, склонившись в глубоком поклоне

Дарий нахмурился. Он ценил Фарида не только за мастерство, но и за честность и мудрые советы.

Твой уход – это большая потеря для державы. Но я не вправе отказать тебе в заслуженном отдыхе. Однако прежде, чем ты покинешь столицу, у меня есть к тебе последняя просьба.

– ответил шах после долгой паузы.

Глаза Фарида, уставшие, но все еще полные жизни, вопросительно посмотрели на правителя.

На восточной окраине города, там, где начинается дорога в горы, я хочу возвести особенный дом. Не дворец и не храм, а жилище для особого гостя. Построй его так, чтобы он отражал всю твою мудрость и опыт. Когда работа будет завершена, ты получишь награду и сможешь отправиться на покой.

– продолжил Дарий. —

Фарид согласился, и в сердце его зародилось нетерпение. Мысли о прохладной тени сада, о смехе внуков, о спокойных беседах со старыми друзьями появились в мечтах перед его глазами. Они вдруг засверкали и стали манить его.

«Только один, последний дом, а затем заслуженный отдых».

– подумал он, —

На следующий день Фарид приступил к работе. Шах дал ему полную свободу в выборе материалов и планировке, но попросил завершить строительство к середине осени, когда в столицу прибудет тот самый таинственный гость.

Поначалу Фарид работал с привычной тщательностью, но с каждым днем нетерпение росло. Впервые за долгие годы он позволил себе отступить от собственных правил. Он не проверял качество каждого камня, как делал это раньше. Там, где можно было использовать мрамор, он выбирал более дешевый известняк. Вместо драгоценного и сложно обрабатываемого кедра для балок он брал сосну, хотя она более подвержена гниению. Краски для стен смешивал наспех, не выдерживая нужных пропорций.

«Кто заметит эти мелочи? Это всего лишь дом для какого-то приезжего, а не дворец для шаха. К тому же, чем его построят намного быстрее, тем скорее я увижу своих внуков».

– убеждал себя Фарид, когда совесть начинала его мучить.

Старый мастер чувствовал, что предает свое искусство, но продолжал себя оправдывать:

«Я отдал этой империи сорок лет безупречной службы. Разве я не заслужил права на одну небрежную работу в конце пути?»

Фарид замечал, что помощники обмениваются удивленными взглядами, когда он пропускал важные этапы проверки или соглашался на материалы сомнительного качества. Некоторые из них, те, кого он сам обучал, осмеливались задавать вопросы:

Учитель, разве не вы говорили, что фундамент должен быть вдвое глубже, если дом строится на склоне?

Мастер, эти балки не выдержат тяжелую черепицу во время зимних снегопадов!

Но Фарид отмахивался от их сомнений:

Я строю сорок лет и знаю, что делаю. Этот дом – не дворец шаха и не храм богов. Он простоит достаточно долго для своих целей.

В глубине души древний мастер понимал, что лжет самому себе. Ночами он порой просыпался в холодном поту, но утром солнце прогоняло эти страхи, и мысли о скором отдыхе заставляли его спешить.

Осенью строительство было завершено. Дом стоял на холме, овеваемый осенними ветрами. Внешне он выглядел красивым и добротным – Фарид все же был слишком опытным мастером, чтобы допустить явные огрехи. Но сам строитель знал каждую слабость, каждый недостаток этого здания.

Наступил день, когда шах должен был принять работу. Фарид нервничал, хотя старался не показывать этого. Он надеялся, что Дарий осмотрит дом бегло, не вникая в детали, и отпустит его с миром и наградой.

Шах прибыл в сопровождении небольшой свиты. Он внимательно обошел все комнаты, поднялся на крышу, спустился в подвал. Лицо его оставалось непроницаемым, и Фарид не мог понять, доволен ли повелитель.

Наконец, они вышли во внутренний дворик, где был разбит маленький сад с фонтаном.

Ты выполнил свою задачу. Теперь пришло время для награды.

– произнес шах, глядя на игру воды в лучах осеннего солнца.

Дарий сделал знак одному из придворных, и тот подал шаху шкатулку из сандалового дерева. Фарид ожидал увидеть золото или драгоценные камни, но шах достал из шкатулки свиток.

Вот твоя награда, Фарид. Этот свиток дарственной о том, что этот дом – твой. Здесь ты проведешь остаток своих дней, окруженный почетом и уважением. Я распорядился, чтобы твоя семья – дети и внуки – были доставлены сюда. Земли вокруг также принадлежат тебе. Ты больше не слуга империи – ты свободный человек и почетный гражданин столицы.

– и шах протянул свиток мастеру.

Сердце Фарида заледенело. Ключ в его руке внезапно стал тяжелым, как могильная плита. Перед глазами пронеслись все те моменты, когда он экономил на материалах, пропускал проверки, спешил в ущерб качеству. Теперь ему предстояло жить в доме, каждый недостаток которого известен ему лучше, чем кому-либо. В доме, который начнет разрушаться куда раньше, чем должен.

Щеки Фарида покраснели от стыда, но шах истолковал это по-своему:

Не нужно благодарности, старый друг. Ты заслужил это своей многолетней службой.

Свита зааплодировала. Кто-то уже разливал вино для тоста. Никто не замечал, как дрожат руки старого мастера, как затравленно бегают его глаза по стенам, которые он так небрежно возвел.

Той ночью Фарид не сомкнул глаз. Он сидел во внутреннем дворике, слушая, как ветер шевелит листья молодых гранатовых деревьев, как журчит вода в фонтане, который он не удосужился проверить на прочность. При каждом порыве ветра ему чудился треск балок. В каждом шорохе слышался предвестник обрушения.