49 притч коуча. Книга 4

Сад мудреца

В древнем царстве Шанхай, жил мудрец по имени Лянь-Цзы. Слава о его мудрости распространялась далеко за пределы царства, и многие путешественники преодолевали сотни ли, чтобы услышать его наставления.

Сад Лянь-Цзы был особенным местом. Здесь в гармонии существовали редчайшие растения и животные. Мудрец верил, что наблюдение за природой – лучший учитель для ищущего истину. Среди его учеников был молодой принц Тао, сын могущественного правителя соседнего царства. Отец отправил юношу к мудрецу, чтобы тот научил его понимать суть вещей и однажды стать справедливым правителем.

Принц Тао был нетерпелив и горяч. Он жаждал знаний, но не понимал ценности терпения. Часто он злился, когда Лянь-Цзы вместо прямых ответов давал ему загадки или просил наблюдать за муравьями и цветами.

– Учитель, – говорил принц с досадой, – я пришел издалека, чтобы познать великие истины, а вы заставляете меня часами наблюдать за садом. Как это поможет мне стать мудрым правителем?

Лянь-Цзы улыбался, поглаживая свою длинную седую бороду:

– Терпение, юный принц. В каждом мгновении природы заключена мудрость веков. Смотри внимательнее.

Однажды весенним утром Тао бродил по саду, размышляя над очередной загадкой учителя. Внезапно его внимание привлек шелковичный кокон, висящий на ветке низкого дерева. В коконе появилась маленькая щель, и что-то внутри шевелилось, пытаясь выбраться наружу.

Принц присел и начал с интересом наблюдать. Внутри кокона билась бабочка, пытаясь расширить отверстие. Ее усилия казались титаническими, словно она вела борьбу не на жизнь, а на смерть.

Какая несправедливость. Почему природа создала такое хрупкое существо и обрекла его на столь тяжелое испытание?

– подумал Тао.

Он остановился и начал наблюдать за этой борьбой, позабыв о времени. К полудню бабочка словно выбилась из сил. Ее движения стали реже, слабее. Щель почти не увеличивалась.

Она умрет, так и не увидев света.

– с горечью подумал принц.

Вспомнив о своем положении и власти, Тао решил вмешаться. Он достал из рукава тонкий нефритовый нож, и аккуратно надрезал шелковую оболочку кокона, делая отверстие достаточно большим, чтобы бабочка могла легко выйти.

И действительно, спустя мгновение бабочка выскользнула из кокона. Но вместо того, чтобы расправить крылья и взлететь, она упала на землю. Ее тельце было опухшим и влажным, а крылья – маленькими и съежившимися. Они едва шевелились.

Тао наклонился, осторожно положил бабочку на ладонь и поднес к солнечным лучам.

Ну же, лети! Я же освободил тебя от мучений.

– прошептал он.

Но бабочка не могла взлететь. Она слабо шевелила недоразвитыми крыльями, ползала по руке принца, но подняться в воздух была не в силах.

Что здесь происходит?

– раздался за спиной голос Лянь-Цзы.

Принц обернулся и показал учителю бабочку:

Я пытался помочь ей, учитель. Она так долго боролась с коконом, что я решил облегчить ее страдания.

Лицо мудреца стало серьезным. Он молча смотрел на искалеченное насекомое, потом сел рядом с принцем на камень, покрытый мхом.

Тао, ты поступил из благих побуждений, но вмешался в процесс, смысла которого не понял. Эта борьба, которую ты наблюдал, была необходима бабочке. Проходя через узкую щель, она выдавливает жидкость из своего тела в крылья. Без этого усилия крылья никогда не окрепнут, и бабочка не сможет летать.

– тихо сказал Лянь-Цзы.

Я хотел спасти ее, а вместо этого обрек на жалкое существование…

– Принц побледнел, осознавая свою ошибку.

Жалость без понимания может причинить больше вреда, чем равнодушие. Но не кори себя слишком сильно. Ты получил важный урок, который многие не усваивают за всю жизнь.

– кивнул мудрец. —

Он бережно взял бабочку у принца и положил на цветок:

Она проживет недолго, но даже в этой маленькой жизни есть смысл. Хотя бы тот, что она стала учителем для будущего императора.

В последующие дни принц был молчалив и задумчив. Он часто возвращался к тому месту, где нашел кокон, и размышлял о случившемся. Однажды, когда Лянь-Цзы присоединился к нему для вечерней медитации, Тао спросил:

Учитель, я много думал о бабочке. Вы сказали, что борьба была необходима ей. Но разве не милосерднее было бы создать мир, где таких страданий не существует?

Лянь-Цзы посмотрел на заходящее солнце, золотившее горные вершины:

Представь, что ты можешь создать новый мир, где каждое желание исполняется мгновенно, а каждая нужда удовлетворяется без усилий. Каким бы вырос человек в таком мире?

Тао задумался и медленно ответил:

Наверное… слабым. Если не преодолевать трудности, не развиваются ни тело, ни дух.

Именно

– кивнул мудрец.

Когда я был молод, как ты, я просил Небо даровать мне силу. А Небо посылало мне трудности, чтобы сделать меня сильным.

Я просил мудрости, и Небо давало мне проблемы для разрешения.

Я просил процветания, а получал возможности для труда.

Я просил любви, и встречал людей, нуждающихся в моей помощи.

– продолжил мудрец.

И вы были разочарованы?

– спросил принц.

Поначалу да. Но со временем я понял великую мудрость:

я не получил ничего из того, о чем просил напрямую, но обрел все, что было по-настоящему необходимо.

– улыбнулся Лянь-Цзы. —

Как кокон для бабочки

– задумчиво произнес Тао.

Да, принц. Наши испытания – это наши коконы. Без них мы никогда не смогли бы расправить крылья и познать истинную свободу.

– кивнул мудрец.

Вечер окутывал сад прохладной дымкой. Где-то вдалеке слышалась флейта пастуха, возвращающегося с горных пастбищ. Тао смотрел на свои руки – руки, которыми он пытался помочь бабочке, но лишь навредил ей.

Учитель, как научиться отличать ситуации, когда нужно помогать, от тех, когда следует позволить борьбе идти своим чередом?

Лянь-Цзы погладил свою бороду:

Это один из самых сложных вопросов, мой ученик.

Истинная мудрость не в том, чтобы знать универсальный ответ, а в том, чтобы в каждый момент видеть суть происходящего.

Иногда помощь необходима, иногда она вредна.

Но помни: если ты вмешиваешься в чужую борьбу, делай это не из жалости или нетерпения, а из глубокого понимания.

На следующее утро Тао проснулся с первыми лучами солнца. Выйдя в сад, он увидел, как на ветке того же дерева из другого кокона медленно выбиралась бабочка. Ее борьба была не менее тяжелой, чем у ее предшественницы. Но теперь принц смотрел другими глазами.

Когда наконец она выбралась и повисла на пустом коконе, принц затаил дыхание. Прошло еще некоторое время, и бабочка начала медленно расправлять крылья. Солнечные лучи высушивали их, наполняли цветом и силой. И вот – первый неуверенный взмах, еще один, еще… и прекрасное создание взлетело, сделало круг вокруг головы принца и унеслось в голубое небо.

Тао смотрел ей вслед с улыбкой. Когда бабочка скрылась из виду, он почувствовал на плече руку Лянь-Цзы.

Что ты понял, наблюдая сегодня?

– спросил мудрец.

Я понял, что борьба – это благословение, а не проклятие.

И что иногда величайшая помощь заключается в том, чтобы не помогать, давая самим людям преодолеть препятствие.

И, наверное, главное – трудности, с которыми мы сталкиваемся, не случайны.

Они – часть нашего пути к силе и мудрости.

Когда вы просите у Неба благословений, не удивляйтесь, если в ответ получите испытания. Ибо часто именно через них приходят истинные дары.

– ответил принц.

Ангел смерти

В древнем городе Пальмире жил купец по имени Халид. Имя его было известно от Дамаска до Персеполя, ибо он владел самым большим торговым домом в городе и караванами. Дни его проходили в подсчёте прибыли, ночи – в тревоге о сохранности сокровищ. Он имел множество слуг, но не имел друзей. Он посещал все храмы города, оставляя щедрые пожертвования, но молился лишь о том, чтобы боги послали ему ещё больше золота.

В один из дней месяца Таммуз, когда солнце опаляло каменные улицы Пальмиры немилосердным жаром, Халид возвращался с рынка, где заключил выгодную сделку. Он шёл, пересчитывая в уме монеты, которые принесёт ему эта сделка, когда вдруг его внимание привлекла тень, упавшая на землю прямо перед ним.

«Кто ты?» —спросил Халид, пораженный внезапным появлением незнакомца на пустынной улице.

Я Ангел смерти ответил незнакомец.

Как ты сюда попал? – Халид оглянулся по сторонам, но улица была пуста, словно все жители города укрылись от полуденного зноя в прохладных домах.

Не «как», а «зачем», Я пришёл за тобой, Халид. – мягко поправил его Ангел смерти.

Купец нахмурился, не понимая смысла слов и спросил:

За мной? Зачем я тебе нужен?

Ты не понимаешь, Я пришёл, чтобы забрать тебя. Твоё время в этом мире подошло к концу.

– улыбнулся Ангел смерти.

Улыбка мгновенно сползла с лица Халида. Он почувствовал, как холодный пот выступил на его лбу, несмотря на жаркое солнце.

Что? Уже? Но это невозможно! Я ещё не успел пожить!

– воскликнул он.

Возраст— лишь число. Время не измеряется количеством прожитых лет, но лишь тем, как ты их прожил.

– отвечал ему Ангел смерти.

Но я не могу умереть сейчас! У меня столько дел! Я должен получить разрешение Совета старейшин на строительство нового караван-сарая. Я жду караван с шёлком из Китая. Я хотел расширить свой дом, построить ещё одно крыло с фонтаном и садом…

– в отчаянии крикнул Халид.

Всё это не имеет значения… Твои материальные желания принадлежат только материальному миру. Когда твоя душа покинет тело, ты забудешь о них, как забываешь сон, пробудившись.

– спокойно произнёс Ангел смерти, наблюдая за тем, как тень от колонны медленно перемещается по мраморным плитам

Халид почувствовал, как страх сковывает его члены.

Но я не готов! Может быть, ты придёшь позже? Через год, два, десять? Я буду жить праведно, клянусь тебе! Я пожертвую половину своего богатства на храмы, я помогу бедным, я…

– взмолился он.

Не пытайся торговаться со мной, смертный, Я не купец на рынке, чтобы обсуждать цену. И я не ростовщик, чтобы давать тебе отсрочку.

– в голосе Ангел смерти прозвучал грозный отголосок грома, и Халид задрожал.

Пожалуйста! Я боюсь! Я не хочу умирать!

– Халид упал на колени, не заботясь о том, что его дорогая одежда покрывается пылью.

Ангел смерти посмотрел на него с вечной тоской во взоре.

Вы, люди, никогда не хотите и всегда боитесь. Вы все время откладываете важное на потом и суетитесь, и тратите время на пустяковые и никому не нужные дела.

Но неужели ты не понимаешь, что рано или поздно этот момент настанет?

Даже если я приду к тебе через сто лет, ты всё равно будешь умолять меня о времени.

– ответил Ангел

Но что будет со мной после смерти? Я грешил, я был жаден, я обманывал партнёров…

– взмолился Халид.

Разве это касается меня? Ты был свободен в выборе своих поступков. Ты мог поступать иначе, но предпочёл не делать этого. В загробном мире есть кто разберется в этом вопросе.

– ответил Ангел смерти.

– Я собирался измениться. Но я не думал, что смерть придёт так скоро.

– слабым голосом произнёс Халид.

Как забавно. Вы все люди, живёте так, будто бессмертны, вы считаете куда впустую тратите время. Вы транжирите его налево и направо, а когда приходит время уходить, вдруг понимаете, что не жили вовсе.

– усмехнулся Ангел смерти, и в его глазах мелькнула искра веселья.

Он снял с плеч свой лёгкий плащ, и Халид увидел, что за спиной у Ангел смерти вырастают крылья – огромные, словно сотканные из света.

Пойдём – сказал Ангел смерти, протягивая руку.

Нет! Я не могу уйти так! Я не успел создать семью, меня нет наследников, я не увижу и не порадуюсь внукам.!

– Халид отпрянул.

Правильно. Потому что ты не нашёл свою любовь, женщину, которая стала бы матерью твоих детей.

– кивнул Ангел смерти.

Я не успел! – вскричал в изнеможении Халид.

Ты не пытался, Ты был слишком занят собой, своей карьерой, своим успехом считая, что золото, и есть истинное сокровище.

– Ангел смерти смотрел на Халида с пронзительной жалостью.

Бог не наставил меня на это! – выдавил из себя Халид.

А ты и не просил его об этом – ответил Ангел смерти.

Разве нужно было просить? Я.… я не знал. – растерялся Халид.

Не притворяйся. Вчера ты приносил жертву богам, чтобы они помогли тебе убедить караванщика снизить цену на шёлк. Неужели торг важнее, чем твоё сердце?

– глаза Ангел смерти сверкнули, подобно молниям.

Ты прав, я был глупцом. Но я ещё могу исправиться! Я не могу умереть вот так, не испытав любви, не оставив потомства…

– Халид опустил голову, признавая правоту Ангел смерти.

Как быстро меняются твои желания. Только что ты говорил о караванах и новых постройках, а теперь вдруг вспомнил о любви и детях.

– заметил Ангел смерти.

Но ведь семья, любовь, забота действительно важнее всего на свете, правда?

– с надеждой спросил Халид.

Да. Но что, если ты так и не найдёшь свою половину? Что тогда?

– спросил Ангел смерти.

Найду! Я уверен в этом! – горячо воскликнул Халид.

А я сомневаюсь, Ты слепец, Халид. Ты не видишь дальше своих сундуков с золотом.

Ты будешь искать любовь там, где её нет, пытаясь купить её, как покупаешь всё остальное.

Ты растратишь свою жизнь на погоню за призраками, и в конце концов останешься один, с горечью в сердце и пустотой в душе.

– задумчиво произнёс Ангел смерти.

О, боги! – простонал Халид.

Не упоминай их имена всуе. Они могут услышать.

– строго сказал Ангел смерти.

Прости, но встреча с тобой сейчас все перевернула у меня. Я не смогу, зная, что у меня больше нет шансов, делать то, что я делал ранее.

– склонил голову Халид.

Ангел смерти посмотрел на песочные часы, висевшие на его поясе. Песок в них перетекал странным образом – не сверху вниз, а кружился внутри, словно не подчиняясь законам природы. Халид поднял руки и закрыл им лицо, страшась видеть то, что произойдет с ним дальше. Но когда он опустил руки, улица была пуста. Ангел смерти исчез, словно его никогда не было.

Халид огляделся вокруг, не понимая, что произошло. Солнце всё так же палило, раскалённые камни обжигали даже сквозь сандалии, но мир вокруг казался иным. Словно пелена спала с глаз Халида, и он впервые увидел краски жизни. В этот момент Халид заметил, что у стены соседнего дома стоит юноша в белом хитоне. Он смотрел на него и улыбался.

Что делал Халид дальше – он изменился, приоритетом стали семья дети и жизнь только сейчас и только тут. В своем доме он в фонтане поставил фигуру юноши, в руках у которого были часы. И вода, которая перетекала из одной плоскости в другую напоминала ему, когда он садился отдыхать у фонтана о том, что все скоротечно.

Мудрецы говорят, что нет большей глупости, чем променять вечное на мимолётное. Ибо истинное богатство – не в сундуках с золотом, а в сердцах тех, кто рядом и любит нас, и тех, кого любим мы. И тут количество денег не имеет значение.

Серебряная чаша

В древней Персии, жил мудрый шейх Харун ибн Исхак. Слава о его мудрости разносилась далеко за пределы земель, где возвышались его белокаменные дворцы. Из дальних стран приходили к нему ученики, жаждущие получить знания.

Однажды летним днем шейх Харун собрал своих учеников в тенистом саду. Он медленно поднялся со своего места, взял со стола искусно выполненную серебряную чашу, наполненную, и, вытянув руку вперед, обратился к ученикам:

Взгляните на эту чашу, мои дорогие ученики, как вы думаете, какова её тяжесть?

В саду воцарилась тишина, нарушаемая лишь пением птиц и легким шелестом листьев финиковых пальм. Затем один за другим ученики начали высказывать свои предположения:

Я думаю, она весит как три спелых граната

Нет, уважаемый шейх, я полагаю, она весит не менее пяти гранатов, а может быть и всех семь!

–сказал другой.

Другие ученики также предлагали свои версии, называя разные вещи для сравнения.

Шейх Харун слушал их с легкой улыбкой, скрытой в уголках губ. Когда ученики умолкли, он произнес:

В моих покоях есть весы, на которых можно узнать точный вес этой чаши. Но сейчас меня интересует другое. Скажите мне, что произойдет, если я буду держать эту чашу так, как сейчас, в течение нескольких минут?

Ученики переглянулись, и один ответил:

Ничего особенного. Вода не прольется, чаша не исчезнет, а рука твоя не устанет от столь малого веса.

Воистину так. – согласился шейх. А что случится, если я буду держать эту чашу на вытянутой руке два часа?

Ученики снова обменялись взглядами, и один из них ответил:

О учитель, даже сильнейшая рука устанет от такого положения. Ты почувствуешь боль в плече и предплечье, ладонь твоя начнет дрожать, и вода может пролиться.

Глаза шейха блеснули одобрением:

А если я продолжу держать её весь день до заката солнца?

Один из возрастных учеников, бывший когда-то солдатом и испытавший многие лишения, покачал головой:

О мудрейший из мудрых, такое испытание не под силу даже самому выносливому воину. Рука твоя онемеет от боли, мышцы воспалятся, и возможно даже придется призвать лекаря, чтобы вернуть подвижность твоим пальцам. Боль распространится по всему телу, отравляя отдых и сон.

По лицу шейха Харуна пробежала тень печали, словно он вспомнил что-то мучительное из своего прошлого.

А что нужно сделать, чтобы избавиться от боли и усталости?

– спросил шейх.

Возрастной ученик поднял глаза, в которых читался страх ошибиться, но затем, набравшись смелости, произнес:

Нужно просто поставить чашу, о мудрый шейх.

Лицо шейха Харуна озарилось улыбкой.

Истинно так, сын мой! Именно в этом заключается мудрость, которую я хотел передать вам сегодня.

Шейх медленно опустил чашу на инкрустированный перламутром столик и обвел взглядом учеников:

Эта чаша подобна жизненным трудностям, которые встречаются на пути каждого из нас.

Если ты думаешь о своей проблеме недолго, она существует рядом с тобой, но не причиняет боли.

Если размышляешь о ней часами, она начинает овладевать тобой, словно джинн, вырвавшийся из сосуда.

А если позволишь ей завладеть всеми твоими мыслями от восхода до заката, она парализует тебя, яд попадая в твою душу разлагает ее, она как ядовитый скорпион, чей укус лишает подвижности.

Шейх Харун сделал паузу, наблюдая, как его слова проникают в сердца учеников. Затем продолжил -

Однажды, когда я был молод, я потерял в караване, в пустыне своего единственного брата. Разбойники напали на нас внезапно, подобно песчаной буре. Я остался жив лишь потому, что брат закрыл меня собой.

В течение года я просыпался и засыпал с мыслями о мести. Моя душа была отравлена горем и ненавистью.

Я не мог ни есть, ни пить, ни радоваться жизни.

Тело мое иссохло, как финик на солнце, а глаза потускнели, подобно серебру, потерявшему блеск.

Ученики слушали, затаив дыхание.

И что же произошло, учитель?

– осмелился спросить один из учеников, когда молчание затянулось.

Шейх Харун посмотрел вдаль, словно видел перед собой картины прошлого:

Однажды я встретил старого странствующего дервиша. Он посмотрел на меня и сказал: "Юноша, ты несешь тяжесть, которая скоро раздавит тебя. Поставь её, как ставят наполненный кувшин, и иди дальше".

Я не понял его слов и продолжал нести бремя своей ненависти.

Прошло еще полгода, прежде чем я осознал мудрость его совета.

Я не мог изменить прошлое, не мог вернуть брата, но мог решить: продолжать нести эту тяжесть или отпустить её.

– сказал Шейх.

И вы отпустили, мудрейший?

– тихо спросили ученики.

Да. Не сразу и не легко, но я понял, что проблема не в том, что случилось, а в том, как долго я держу это в своих мыслях. Я не забыл брата, но научился думать о нем с любовью, а не с болью. И тогда моя душа начала исцеляться.

– кивнул шейх Харун. Шейх обвел взглядом каждого из учеников:

Поймите, мои ученики: размышлять о проблеме необходимо, но лишь для того, чтобы найти решение.

Долгие думы без действия подобны яду, который отравляет сердце и разум.

Вес проблемы от ваших размышлений не уменьшится, как не уменьшается вес этой чаши от того, что я держу её долго.

Есть только два пути: решить проблему или отпустить её, если решение не в вашей власти.

Шейх Харун заканчивая свой урок он сказал:

Запомните этот урок, и пусть он станет вашим компасом в бурном море жизни. Не носите в своей душе тяжелые камни прошлого, которые могут парализовать ваше настоящее и будущее. Учитесь ставить чашу на стол, когда её вес становится непосильным.

Когда урок закончился, и ученики разошлись, обсуждая мудрость учителя, один задержался. Он подошел к шейху и спросил:

Учитель, а как узнать, когда нужно решать проблему, а когда отпустить её?

Шейх Харун положил руку на плечо ученика и ответил:

Мудрость заключается в том, чтобы различать то, что можно изменить, и то, что изменить нельзя.

На это нужна целая жизнь, но первый шаг – задать себе вопрос:

"Могу ли я что-то сделать с этим прямо сейчас?

" Если ответ "да" – действуй без промедления.

Если "нет" – поставь чашу и иди дальше своим путем. Вернись к ней, когда будешь готов действовать или когда поймешь, что её пора отпустить навсегда.