Ангелина, или Ненасытная тварь

Но прождав три долгих часа Ангелина заподозрила неладное, не на шутку разволновалась и поспешила на поиски. Пустые скитания по району не дали никакого результата. Ей ничего не оставалось, как вернуться домой. Поднявшись к себе на этаж, она увидела жуткую картину: на пороге квартиры валялся будущий отец, абсолютно невменяемый, с ошейником, зажатым в руке. Скрюченная поза, в которой тот пребывал, всем своим видом выдавала, что его не убили, не оглушили, не искалечили – он просто напился в хлам, до такой степени, что удивляло – как он вообще смог добраться до дома? Собаку, как выяснилось позже, он потерял. Беременной Ангелине стоило немалых усилий, чтобы затащить муженька в квартиру. Наконец-то после немыслимых стараний ей удалось уложить его на диван – никчёмное тело в завтраке уже не нуждалось, оно покоилось, источая зловонный перегар и медленно покрывалось витающей в воздухе встревоженной пылью.

В ночь у него случилась самая безобразная белая горячка. Вконец обезумивший Лукин орал: «От кого ребёнок, я тебя спрашиваю? Говори, от кого нагуляла?» Жена не знала куда ей спрятаться, сейчас она снова мечтала о космическом корабле, который унёс бы её подальше отсюда, лишь бы она больше не видела его пьяной рожи. Он продолжал глумиться: «Признавайся, шалава, от кого нагуляла?! Предъяви справку от врача – какой срок!»

Терпение у женщины, готовящейся к материнству, вконец иссякло. Больше ничего не оставалось, как позвонить туда, где давно были в курсе Лукинского недуга, тому, перед кем не придётся краснеть, перечисляя симптомы его состояния – свекрови, перекинувшей маяту со своим сынком на других людей, перекрестившейся, когда он съехал от неё. Мать уже знала какие действия надо предпринимать в подобном случае, у неё была заготовлена подробная инструкция по спасению глубоко запойного алкоголика.

Свекровь прибыла оперативно и со знанием дела подключила бригаду неотложной помощи, чтобы экстренно переправить сына в наркологическую больницу – там им займутся специалисты. Пока Ангелина собирала мужнины вещи, предназначенные для пребывания в стационаре, она увидела в подошве правого шлёпанца, в которых тот обычно ходил по квартире, вколотую и застёгнутую булавку – её насторожило увиденное, но времени не было на то, чтобы изучать и анализировать, поэтому, долго не раздумывая, она отстегнула булавку и выкинула её в мусор, затем уложила шлёпанцы в сумку для больницы.

В больнице Лукин бросался на всех, постоянно выдвигал какие-то требования к персоналу; цирк, который он здесь устроил, заставил собраться в одном месте и медиков, и больных. Когда его наконец утихомирили, жена, почувствовав облегчение, смогла вернуться домой. После расспросов у местных жителей, сидящих на скамейках, ей удалось найти потерянную собаку.

На следующий день Ангелина, зажившая вольной жизнью, воспрянула духом, прихорошилась: оделась по-модному, подкрасилась и отправилась в наркологию, чтобы навестить своего, вымученного беспросветным пьянством, мужа, узнать, как продвигается лечение, проверить, как проходит превращение мерзкой гусеницы во многообещающую бабочку. На автобусе в наркологическую больницу добраться было довольно сложно – долго идти пешком, поэтому она решила поймать такси, и возле неё остановилась первая же машина с сидящими в ней двумя весёлыми парнями.

– Я вас боюсь! – Она отошла в сторону, держась от них подальше.

Ребята поинтересовались: куда ей надо? Ангелина назвала тот удалённый район, где располагалась наркологическая лечебница, но им, невзирая на дальний путь, всё же захотелось подвезти такую привлекательную и забавную девушку. Парни убедили её, что их бояться не стоит, и они без проблем отвезут её туда, куда она скажет. Ангелина к ним подсела. Когда машина тронулась, прозвучал очередной вопрос: куда подвезти конкретно?

– В наркологическую больницу! – ответила она с заднего сиденья.

– Да ладно! – удивились парни. – Чего такая милая девушка забыла в наркоманской больнице?

– Еду навестить мужа.

Ребята опешив обернулись.

– И давно ты замужем?

– У нас сейчас медовый месяц.

Парни оживились и стали крутить головами, наседая с новыми вопросами:

– Он что у тебя пьёт?

– Да, закодированный был… На свадьбе сорвался, до такой степени, что у него начались «белочки», поэтому мы со свекровью его туда и определили.

Удивление у ребят нарастало.

– А на фига тебе такой нужен, пьяница? Бросай его! Чё с ним мучиться, с дураком!

– Не могу, – ответила она. – Мы ребёнка ждём.

Челюсти у парней отвисли на продолжительное время.

По её просьбе, они притормозили возле придорожного магазинчика и подождали, пока она сходит за кефиром и бутылкой минеральной воды для больного. Когда машина привезла её к жёлтому зданию, на которое она им указала ещё издали, оба увидели на стене табличку «Наркологический диспансер». По-прежнему скептически настроенные парни одновременно повернулись назад и выставили на неё округлившиеся глаза.

– Так ты не прикалывалась? – сказал один из них. – Мы думали, ты нас разыгрываешь. Давай без шуток! Там правда муж у тебя лежит?

– А вы что… не поверили? Всё, что я вам рассказала, правда.

Ангелина вышла из машины, но друзья уезжать не торопились: им было любопытно узнать продолжение.

– Мы тебя подождём, если хочешь!

Предложение она одобрила и направилась к главному входу. Лукин в это время с несчастным видом лежал под капельницей, не реагируя на дискутирующих вокруг него соседей по палате. Увидев в дверях жену, он искренне обрадовался – превращение свершилось: полученная бабочка была далеко не прекрасна, скорее Лукин перевоплотился в моль с драными крыльями, но всё лучше гнойного червя, каким его сюда привезли. Жена уделила ему внимание и посидела возле него, затем вдруг вспомнила, что её ждут в машине ребята, засобиралась на выход. Лукин мгновенно позеленел и с силой вцепился ей в руку.

– Только не уходи! – начал он умолять. – Прошу тебя, останься!

Насколько могла, она пыталась от него отцепится и продолжала тянуться к выходу. Тогда он закатил истерику: начал срывать с себя капельницу, орать на всю больницу, требовать, чтобы жену положили вместе с ним! На шум примчался практически весь персонал; из кабинета выплыл недоумевающий главный врач, которого, казалось, вряд ли можно было чем удивить. Понаблюдав снисходительным взглядом за происходящим, он попросил Ангелину пройти в его кабинет.

– Деточка, – начал он, – я каких только не повидал за время своей работы… Были всякие: с перспективой на выздоровление, адекватные… Но скажу тебе прямо: это… – показал он пальцем в воздух, в направлении палаты Лукина, – неизлечимый случай. Перед нами – конченый алкоголик. Беги от него не-мед-лен-но!

После его слов Ангелина расплакалась, стала объяснять, что не может бросить его именно сейчас – она не в силах так подло поступить с отцом её будущего ребёнка. Муж у неё на самом деле душевный и юморной, оправдывала она его, просто не устоял, когда на свадьбе пили все, наливали ему, уговаривали – вот он и не выдержал, сорвался: ей по-человечески его жаль. Нарколог внимательно выслушал, почесал задумчиво репу и распорядился, чтобы молодожёнов положили вместе.

Услышав решение доктора, Лукин угомонился, будто кто-то нажал на нём кнопку выключения. Молодожёнам выделили свободную палату, рассчитанную на шесть коек, но лежать они в ней будут только вдвоём – в больнице её прозвали «семейный номер». Лукина переправили вместе со штативами, на которых болтались капельницы и со всеми его вещами. Ангелина снова вспомнила о подвозивших её ребятах, заждавшихся в машине, улизнула под благовидным предлогом и рассказала им все подробности про обуявшую мужа фобию и про погром, что он тут учинил. Парни назвали её «декабристкой», посочувствовали, да уехали.

Беременная женщина интересно проводила время среди наркоманов и алкоголиков. Лукина откапывали, а она в это время обязана была держать его за руку, но, когда он засыпал, Ангелина бродила по больнице и выслушивала душераздирающие истории других пациентов. В одной палате она сочувствовала молодому наркоману из хорошей состоятельной семьи, от которого отвернулись все и бросила девушка, в другой палате лежал и бухтел про тяготы жизни старый алкаш, в медсестринской сёстры угощали чаем с конфетами, откровенно удивляясь историям, рассказанными самой Ангелиной.

После выписки из наркоклиники чета Лукиных снова зажила нормально. Ангелина устроилась в рекламную компанию менеджером, Лукин нашёл очередную работу, грузчиком. Беспокойство возникло за Надину судьбу.

Володя, отец Надиного ребёнка, не способен был принять какое-либо решение, а если принимал, то на то ему требовались месяцы или годы. Впервые он представил девушку своей матери на последних сроках беременности, причём заставил Надю прятать живот, чтобы не шокировать мать преждевременно, потому как решение он ещё до конца не принял. Наде было обидно: Лукин согласился жениться на Ангелине сразу, как только узнал о беременности, а Надя ходит уже с семимесячным животом и не видит никаких действий от своего медленно созревающего домушника. Сделать аборт он тоже ей не предлагал – сначала потому что не мог определиться, а дальше было уже поздно. Положение полного бездействия и отсутствие принятия каких-либо решений было изначально заложено в характере Володи, воспитанного в рамках вечного ожидания: проблемы должны были решаться сами собой, без его участия.

После наркологической больницы прошло около двух недель. Ангелина поднималась по ступенькам дома, где они с Лукиным снимали квартиру и наткнулась на пьяное обоссанное тело своего мужа с поводком в руках – питбуль покорно сидел рядом. Такого чувства стыда она ещё не испытывала. Ей удалось поднять Лукина и затолкать в квартиру: пьяное тело теперь валялось на полу в прихожей, а Ангелина сидела и рыдала на кухне. Она достала вторую, спрятанную от Лукина, бутылку шампанского в красной ленточке, вскрыла её и выпила один бокал – два месяца супружеской жизни были пройдены у неё как год, который она сейчас отмечала в одиночестве второй символической бутылкой. Часов через пять проснулось чудовище. Лукина вырвало, когда он пошёл в туалет, затем он подошёл к жене и потребовал, именно потребовал, а не попросил, денег на выпивку. Из-за этого они поскандалили, после чего он совсем распсиховался, но, когда учуял бдительным носом профессионального алкоголика практически неуловимый для обычных людей запах шампанского от закупоренной к тому моменту бутылки и спрятанной в шкаф, он начал искать его источник. Нашёл. Ангелина в отчаянии наблюдала, как он залпом опустошает остатки шампанского, так бережно хранящегося другими парами после свадьбы.

Жена собрала свои вещи, приняв решение – вернуться к родителям. Обеспокоенные близкие уговорили её подать на развод, но и после написанного заявления о разводе Ангелину потянуло на старые грабли. Лукин в очередной раз добросовестно пролечился в наркологии, взялся за ум, и она, наивная дура, согласилась переехать в его коммуналку, точнее комнату, которую свекровь до этих дней сдавала одной молодой паре, а теперь квартиранты её освободили.

Трёхкомнатная квартира на трёх хозяев была не из тех, какими мы привыкли себе представлять коммуналки. Та комната, которая была больше метражом, принадлежала Лукиным, а в двух других проживали бабульки, каждая в своей. Старушкам вдвоём было скучно, если третья комната пустовала, и появление молодых жильцов вносило оживление в их однообразную жизнь. В квартире сияла чистота: блестящие краны, белоснежный унитаз, пол свежий, чистый с расстеленным в прихожей половиком, идеальная, ничем не загромождённая кухня с расписными керамическими сахарницами да солонками – всё как-то не вязалось с тем, что квартира принадлежала трём разным семьям. Только апартаменты Лукина нуждались в ремонте. Ангелина при участии своих родителей решила довести его комнату, так сказать, до ума: сами они поклеили обои, сами освежили белой краской пожелтевшие радиатор и деревянное окно, установили подаренный на свадьбу (уцелевший после всего) холодильник и даже прикупили новую мебель.

Почему-то, несмотря на плачевные прогнозы наркологов, все старались верить в чудесное исцеление Лукина. Вероятно, он умел пудрить людям мозги, раз у него была такая работа – договариваться с людьми, причём выходило у него всё ловко, искусно, в короткий срок. Со старушками он тоже, по-видимому, давно договорился – бабки опекали пару, как собственных детей и не позволяли Ангелине перегружаться по хозяйству, поэтому сами мыли за них посуду, а тёща, к которой Лукин также нашёл подход и договорился, регулярно снабжала молодую семью котлетами, компотами, пирожками и всем, чем нужно, чтобы те не голодали.

Шёл декабрь. В преддверии Нового года на улицах стояла предпраздничная суета. Получив зарплату, Ангелина по дороге с работы накупила всяких деликатесов и вошла в квартиру, громыхая ключами, шурша пакетами – у двери в прихожей появились ботинки старшего брата Лукина. Гостям она всегда была рада, пока не вошла в комнату на этот раз…

Восемнадцатиметровое помещение было настолько прокурено, что Ангелина в своём положении не представляла – чем будет в нём дышать, хотя помимо вонючего дыма здесь навязчиво пахло парфюмом. Тогда она распахнула настежь обе створки окна, занеся поток свежего морозного воздуха, повернулась к братьям, чтобы отчитать обоих за смрад, что они тут устроили и замерла в ужасе, увидев перед ними на столе кучу пустых флаконов из-под одеколона, уж не считая тарелки, доверху наполненной ещё дымящимися окурками. Братья пребывали в задорном настроении, куражились, как две обезьяны. Лица у них были довольными, и они на полном серьёзе зазывали в свою компанию Ангелину, чтобы та присоединялась к их одеколонному застолью. Весь вечер она прорыдала на кухне; соседки-бабушки успокаивали её как могли.

На следующий день, вернувшись с работы, она опять-таки застала мужа в невменяемом состоянии и что возмущало вдвойне – муж валялся на постели по-уличному одетый, да ещё затащил на кровать собаку. Лукин в грязной обуви и пёс с грязными лапами отдыхали, можно сказать, обнявшись. Девушка согнала пса, стащила с Лукина ботинки, огляделась вокруг: везде одна грязь, бардак, раздавленные окурки. Встревоженный питбуль забрался под стол – оттуда выкатилась пустая бутылка. Наклонившись, Ангелина обнаружила, что таких бутылок там видимо-невидимо, и в голове у неё начала вырисовываться вся картина: днём здесь, пока она была на работе, ничем не занятый Лукин организовывает притон – всё как раньше. Её, беременную, ужасно трясло вот уже второй день от происходящего.

Зашевелился монстр. Поднялся, зевнул, уставился на жену глазами, как у кровожадного маньяка. В его поле зрения попал кухонный нож, лежащий на столе. С минуту Лукин покачиваясь соображал, но, когда Ангелина дёрнулась, чтобы предпринять какие-либо действия, он вскочил, схватил его и приставил к горлу жены.

– Сидеть! – рявкнул он.

И жена, и собака присели. Лукин начал требовать денег, всё сильнее прижимая плоскую часть клинка к её подбородку. Ангелина в это время испуганно смотрела на него и думала: какая же она всё-таки дура-а…

– Гони лопатник, шкура! Либо я тебя сейчас прямо здесь укокошу!

Её глаза, безотрывно следящие за Лукиным, говорили, что этому браку пришёл самый настоящий конец, но муж не беспокоился по данному поводу, ему было совершенно плевать, сейчас он считал себя хозяином положения. Алкоголь для него был дороже человеческой жизни, даже жизни собственного ребёнка.

Лукин покочевряжился, отбросил в сторону нож, вытащил из дамской сумки кошелёк и надолго пропал вместе с ним. Всю ночь Ангелина снова заливалась слезами, а на утро её и пса забрали к себе родители. Собаку отдали знакомым в хорошие руки – ей повезло больше, чем Ангелине.

На 28 декабря было назначено третье заседание по расторжению брака. Ангелина была твёрдо намерена развестись после всего случившегося. В суд они явились с матерью вдвоём, Лукин – с группой поддержки, состоявшей из трёх бабок и одного, наделённого способностью доходчиво излагать свою мысль, друга. Беременная истица умоляла судью развести их как можно скорее, но свидетели Лукина, выступая один за другим, нахваливали его, перечисляя нескончаемый список лучших его качеств и уверяли, что оступился он всего один раз. Сам алкоголик был настолько убедителен, что не всякий адвокат имел такие риторические способности – он зачитал судье короткую статью про гормональный дисбаланс в организме беременной женщины и обрисовал дальнейшие перспективы их счастливой семейной жизни, что рассмотрение дела в его пользу было предрешено. Уму непостижимо, как мог пропадать такой неординарный талант! Из него бы вышел первоклассный работник в той отрасли, в которой требовались умение молоть языком, да так, чтобы все внимали и верили. Очень жаль, что Лукин избрал неверную дорогу при его-то способностях.

Суд выслушал обе стороны и назначил срок для примирения супругов, после чего Ангелина впала в истерику, а судья ей пояснила, что не хочет к концу года портить статистику превышением по числу разводов. После заседания все разъехались в разные стороны. Родители Ангелины перевезли из коммуналки оставшиеся вещи, и началась относительно спокойная жизнь.